потребности. В этом вопросе огромную роль играет экспериментальный подход к воспитанию. Важно предложить ребенку такие упражнения, которые бы соответствовали потребностям его развивающегося организма, и если мы упустим нужный момент и данная потребность потеряет свою актуальность для ребенка, то достичь желаемого уровня развития в этом конкретном моменте будет уже невозможно. В результате дети вырастают и мучаются от грубых и подчас непоправимых ошибок, допущенных в их воспитании.
Еще одно интересное наблюдение было сделано нами в отношении длительности выполнения заданий. Когда дети делают что-то в первый раз, они при этом чрезвычайно медлительны. В этом отношении их жизнь подчинена совершенно другим законам, чем жизнь взрослых людей. Малыши медленно и сосредоточенно выполняют разнообразные действия, приносящие им удовлетворение: они одеваются, раздеваются, убирают комнату, умываются, накрывают на стол, принимают пищу и т. д. При этом они с необыкновенным терпением преодолевают все трудности, обусловленные их организмом, находящимся в процессе формирования. У нас же создается впечатление, будто ребенок «утруждает себя» и «тратит время впустую», пытаясь сделать то, что мы бы сделали в одно мгновение и без всяких усилий, и мы ставим себя на место ребенка и выполняем нужное действие за него. Ошибочно полагая, будто цель заключается в конечном выполнении действия, мы сами одеваем и умываем ребенка, вырываем у него из рук привлекающие его внимание предметы, наливаем в тарелку суп, кормим из ложечки и накрываем для него стол. И после таких сомнительных услуг мы решаем, что ребенок ничего не умеет и ни к чему не способен, действуя так же несправедливо, как и те, кто повелевает другими, пусть из самых лучших побуждений. Мы часто говорим о детской «нетерпеливости» только потому, что сами недостаточно терпеливы, чтобы дать ребенку действовать согласно собственным законам времени, сильно отличающимся от наших собственных; и называем ребенка «тираном» только потому, что сами в общении с ним прибегаем к тирании. Подобная клевета и лживые обвинения в адрес ребенка стали неотъемлемой частью теорий, занимающихся воспитанием детей, которые на самом деле являются в высшей степени терпеливыми и нежными созданиями.
Ребенок, как любое здоровое существо, борется за право существования и восстает против всего, что идет вразрез этому сокровенному стремлению его души – голосу самой природы, которому он не может не подчиняться. Поэтому ребенок так бурно выражает свое недовольство, плачет и кричит, когда кто-то пытается оказать на него давление и помешать в выполнении его жизненной миссии. Ребенок начинает вести себя как мятежник, революционер против всех, кто его не понимает и кто, воображая, будто оказывает ему помощь, на самом деле тормозит его на дороге жизни. По этой причине даже те взрослые, которые искренне привязаны к ребенку, вешают на него еще один несправедливый ярлык, путая естественное озорство, присущее всем маленьким детям, с защитной реакцией ребенка на попытки помешать его развитию.
Представьте, как вы будете себя чувствовать, попав в компанию жонглеров и фокусников из варьете. Что вы будете делать, если при любой вашей попытке вести себя привычным образом на вас набросятся эти ловкие циркачи и станут запихивать вас в одежду, кормить так быстро, что вы едва будете успевать проглатывать пищу. А если вы захотите что-то сделать самостоятельно, у вас это вырвут из рук и выполнят за вас во мгновение ока, отводя вам унизительную роль беспомощного неумехи. Не зная, как еще воспротивиться подобному обращению, любой человек в такой ситуации кинется с кулаками и криками на этих сумасшедших. А они, между прочим, помогая вам, руководствовались самыми высокими побуждениями и в ответ на вашу гневную реакцию конечно же назовут вас ни к чему не способным высокомерным бунтарем. Мы же, знакомые с собственным окружением, скажем этим людям: «Приезжайте в нашу страну, и вы увидите, какую мы построили прекрасную цивилизацию и каких вершин нам удалось достичь». Эти жонглеры не поверят своим глазам, когда увидят, насколько красив наш мир и какая в нем кипит деятельность в атмосфере порядка, мира и доброты, и не беда, что так медленно, по сравнению с ними.
Нечто подобное происходит в общении между взрослыми и детьми.
Именно в повторении упражнений заключается вся суть воспитания чувств. Цель этих упражнений состоит не в том, чтобы ребенок знал цвета, формы и различные свойства предметов, а в том, чтобы развились его чувства в ходе особых действий, в которых ребенок тренирует внимательность, а также способность к сравнению и формированию суждений. На самом деле это гимнастика для детского ума, точно так же как физические упражнения укрепляют общее состояние здоровья и ускоряют развитие организма. Тренируя по отдельности каждое из чувств посредством внешних стимулов, ребенок учится концентрировать свое внимание и постепенно совершенствует свою умственную деятельность, точно так же как выполнение отдельных движений приводит к общему развитию мышечной деятельности. Эти умственные упражнения способствуют не только психосенсорному развитию ребенка, они подготавливают почву для установления спонтанных связей между понятиями, дают возможность формировать умозаключения, исходя из точного знания, и являются залогом гармоничного интеллектуального развития. Эти упражнения – своего рода вагоны с порохом, вспыхивающим в моменты мгновенных интеллектуальных озарений, которые так радуют ребенка, когда он открывает для себя новые вещи в окружающем его мире; когда он размышляет над теми чудесами, что открываются ему во внешней действительности, и над теми новыми эмоциями, что появляются в его собственном взрослеющем сознании; и наконец, когда внутри него самого, в результате спонтанного созревания, возникают внешние плоды обучения – письмо и чтение.
Однажды мне посчастливилось встретиться с двухлетним ребенком – сыном одного из моих коллег-врачей. Как только мать привела его в кабинет, где мы беседовали, он тут же рванулся к предметам, лежавшим на письменном столе отца, особенно его внимание привлекли прямоугольный блокнот и круглая крышка чернильницы. Я с умилением смотрела на этого смышленого малыша, который изо всех сил старался пройти все те упражнения, которые с большим удовольствием повторяют наши воспитанники до тех пор, пока образ предметов полностью не отпечатается в их сознании. Родители с упреками оттащили сына от стола, сетуя на тщетность попыток отучить ребенка от хватания отцовских письменных принадлежностей: «Он такой непослушный и непоседливый». Как часто мы видим, что ребенка ругают за то, что он, несмотря на все запреты, «хватает в руки все подряд». Но именно за счет грамотного направления и развития этого естественного инстинкта «хватать в руки все подряд» и отмечать различия между геометрическими фигурами нам удается подготовить наших четырехлетних малышей к радости спонтанного письма.
Бросаясь к таким предметам, как блокнот или чернильница, ребенок всегда вынужден вести тщетную борьбу против взрослых, которые гораздо сильнее его и которые всячески препятствуют его попыткам достичь желаемого. Ребенок плачет и горько переживает крушение своих отчаянных усилий и тратит тем самым впустую свою нервную энергию. Дважды ошибаются те родители, которые надеются на то, что их ребенок когда-нибудь успокоится, и которые называют свое чадо «непослушным» только потому, что взрослеющий человечек стремится заложить прочный фундамент в здании своего интеллекта. Кто действительно спокоен – так это наши воспитанники, которые в условиях полной свободы увлеченно играют с геометрическими вкладками, специально придуманными для удовлетворения инстинктивного стремления детей к саморазвитию. Они радуются, находясь в состоянии полнейшего духовного спокойствия, не ведая того, что их глаза и руки незримо подводят их к тайнам нового языка.
Большинство наших детей узнают, что значит быть спокойным, именно благодаря этим упражнениям, которые успокаивают их нервную систему. Глядя на них, мы говорим, что эти дети ведут себя тихо и примерно, показывая все признаки внешней дисциплины, – идеал, к которому так стремится система обычного школьного воспитания.
Тем не менее спокойствие и самодисциплина – не одно и то же. Поэтому то, что внешне проявляется как спокойствие детей, на самом деле скорее физический и далеко не самый существенный феномен, в отличие от истинной самодисциплины, развивающейся во внутреннем мире ребенка.
Зачастую мы склонны полагать (и это еще одно крупное заблуждение), что для того, чтобы добиться добровольных действий со стороны ребенка, нам следует всего лишь дать ему соответствующую команду. Мы обманываем сами себя, думая, что мы в состоянии навязать ребенку добровольное действие, опираясь на некую «покорность ребенка», принимаемую нами за данность. А когда дети достигают возраста четырех-пяти лет, их непослушание, а точнее, сопротивление взрослым становится таким сильным, что приводит нас в отчаяние, заставляя подчас отказываться от попыток призвать их к порядку. Мы изо всех сил стараемся воспитать в детях «добродетель покорности», которая, согласно устоявшимся предрассудкам, должна быть присуща всем малышам, будучи своего рода «младенческой добродетелью». И при этом мы не задумываемся над тем, что делаем на ней столь сильный акцент по той простой причине, что все наши попытки заставить детей следовать этой добродетели сопряжены со многими трудностями.
Это довольно распространенное заблуждение – пытаться получить нечто труднодостижимое или невозможное с помощью молитв, приказов и насилия. Поэтому, к примеру, мы просим детей вести себя хорошо, а они, в свою очередь, просят нас достать с неба луну.
Все, что нам нужно, – это понять, что «покорность», о которой мы так легко думаем, приобретается ребенком позднее, как естественная человеческая тенденция. Когда человек становится достаточно взрослым, покорность сама по себе возникает в нем в качестве инстинкта – причем одного из самых сильных инстинктов человеческой природы. Наше общество в действительности покоится на фундаменте удивительной покорности, а вся человеческая цивилизация продвигается вперед исключительно за счет подчинения. Злоупотребление покорностью других людей служит основой многих социальных структур; послушание является также краеугольным камнем преступных сообществ.