Огромнейшая зала, уставленная мощными колоннами, встретила густым паром и голосами. Прислуга уже вовсю мылась. Здесь действительно были все, но мужчины заняли левую часть купальни, женщины — правую, причем никто друг на друга старался не смотреть, все всё прекрасно понимали и смущать не хотели.
— Глянь, — Риа указала на дальнюю купель, — там никого.
А когда девушки подошли, когда коснулись кончиками пальцев ног горячей воды, аж зажмурились от удовольствия.
— Мыться можно до глубокой ночи, — скорее сбросила с себя платье Риа и так же быстро забралась в воду. — Давай, поживей, Эйва. Не теряй драгоценного времени.
И она принялась разматывать платок. Как справилась, потянулась к платью, но в этот момент со стороны входа послышались тяжелые шаги и лязг металла. Люди сразу же замолчали, затаились, а в купальную совсем скоро пожаловал небольшой отряд из стражников во главе с предводителем.
Тарос осматривал купель за купелью, то и дело морщился от вида голых человеческих тел.
— Эйва, — скорее подплыла к краю Риа, схватила девушку за ногу, — пока они не увидели тебя, забирайся в воду, быстро. Слышишь?
А та так и стояла, как вкопанная, стояла да смотрела на крупную фигуру, окутанную паром, коя направлялась прямо к ним.
— Ох, дура набитая, — завертела головой Риа, но кроме как силой затащить бестолковую подругу в воду, ничего не придумала. Тогда резко потянула её за ногу, и Эйва с размаху улетела в купель, отчего послышался громкий всплеск. — Не высовывайся, — позволила ей сделать глубокий вдох, после чего отправила под воду.
И только Эйва скрылась, как подошел Тарос. Однако орк сразу понял, что к чему.
— Где вторая? — спросил таким голосом, что Риа побледнела. — Её вещи, — приподнял корзину одним пальцем, — здесь. Где она?
Из-за пара и царящего в помещении полумрака казалось, будто вода черная, но орк чувствовал присутствие самки, она точно здесь, засела на дне, как лягушонка.
— Я могу долго ждать, а еще могу утопить тебя здесь и сейчас, — присел на корточки, — где вторая, спрашивать?
— Я здесь, — вынырнула Эйва в дальнем углу купели. — Прошу, не наказывайте её, — и выплыла вперед, загородив собой Риу.
— Прятаться, значит? — усмехнулся. — И с какой поры вам позволять лезть в воду в тряпках? Подойти!
Несчастная колебалась недолго, спорить с орками нельзя. Уж как легко они расправляются с непослушными видела. И когда подошла, Тарос легко вытянул ее из воды.
— Имя? — навис над перепуганной до смерти.
— Эйва.
— Как здесь оказаться?
— Пригнали из деревни Атроска, что к югу от Аранхарма.
— Я спрашивать, как ты оказаться здесь — в чертогах правителя.
— Меня привели в гарем правителя, — опустила взгляд.
— Но ты отчего-то не там. На меня смотреть, когда с тобой говорить.
Она снова посмотрела на него. Тарос был выше головы на три, шире раза в полтора, а то и в два. И от орка пахло полевой травой — рошкой. Да, именно рошкой. Не грязью, не потом, а полевой травой.
— Гэл Фарата отправила на кухню, — пробормотала с трудом.
— Причина?
— Не знаю.
— Выходит, ты ей без надобности. Хорошо, — довольно закивал, — сегодня ты пойти со мной. А сейчас раздеваться и мыться.
Вдруг за его спиной раздался голос:
— Бэр Тарос, зачем пожаловал?
Орк сейчас же развернулся:
— Гэл Фарата? — поклонился статной орчанке и немедля перешел на родной язык. — Пришел взять себе новую наложницу.
— Она предназначена для вожака.
— С чего бы? Ты отправила девку к Макоре, она прислуга.
— Временно, — произнесла спокойно. — Этой самке необходимо время, чтобы освоиться, после чего она войдет в гарем наложницей бэр Кархема.
— Наложницей с мозолями на руках и сорванной спиной? Думаешь, такая будет нужна Кархему? Не смеши меня.
— Я так решила, Тарос. Я отвечаю за всех женщин в этих чертогах. Даже за служанок. И пока я не дам согласия, ты к ней не прикоснешься. Хочешь себе наложницу, ступай на невольничий рынок, выбор там богатый.
— Ладно, — служил руки за спиной, — благодарю за совет, гэл Фарата. Так и поступлю, — после чего бросил злой взгляд на Эйву, а спустя пару минут покинул купальную вместе со стражниками.
Когда они ушли, Фарата поманила к себе дрожащую девушку:
— Слушать меня и запоминать. Никуда ни с кем не ходить в одиночку. Понять?
— Да, — закивала.
— За тобой есть, кому присмотреть, но все равно, быть настороже.
— Что вы хотите со мной сделать? — прошептала чуть слышно.
— Ты отправиться в гарем бэр Кархема. Когда прийти время. Не сейчас. И да, тележки ты больше не таскать и еду не разносить. Сидеть в кухне и помогать Макоре. Всё. А ты, — перевела взгляд на Риу, — смотреть за ней.
— Да, гэл Фарата, — склонила голову.
— Габан, — и поспешила на выход.
А Эйва с трудом стянула с себя мокрое платье, после чего забралась в воду. За что ей такие испытания? Она же всегда была послушной дочерью, помогала отцу в торговле, маме — в доме. Почему именно её поймали?
— Знаешь, — подплыла к ней Риа, — может, оно и к лучшему. В гареме ты будешь под защитой, ни один орк к тебе не прикоснется.
— Кроме вожака, — пролепетала со слезами на глазах.
— Я же говорила, он своих наложниц…
— Бережет, да, помню. Только где я и где они? Я против них так, мелкое насекомое. Они выше, крупнее, их специально набирали. И посмотри на меня.
— Потому Фарата и решила тебя придержать.
— С чего бы только. В чем смысл со мной возиться, Риа? Я не вырасту больше, не превращусь в одну из этих холеных красавиц.
— Если бы я только знала зачем, — села на каменную ступеньку, что вела в купель и находилась под водой.
Вдруг глаза Эйвы вспыхнули:
— Никогда, Риа, слышишь? Никогда я не покорюсь этому зверю. Ни одному их них. Я лучше сдохну.
— Были и такие, — закивала в ответ, — но закончили они плохо. А ты же слышала про Свободный день?
— Нет, — достала из корзины Мыльник, — что еще за день?
— Когда наложница может получить свободу.
— Невольничий рынок вряд ли можно сравнивать со свободой.
— Нет, нет, — намылила себе волосы, — настоящую свободу. Если вожак захочет, он может отпустить наложницу. Вообще отпустить. Правда, только в том случае, если девушка вызовет в нем симпатию, но не вызовет никаких иных чувств. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. И что? Были такие, которых отпустил?
— Были. Три девушки обрели свободу. К двум из них он не прикоснулся даже.
— А сколько девушек успело пройти через его гарем, Риа?
— Много… большая часть не задержалась, их отправили обратно на рынок. Некоторых бэр Кархем отдал своим лучшим воинам, некоторых казнил за попытку убить его. Но еще, — и как-то замялась сразу, — были те, которые покончили с собой. Тоже гордые. Фарата помнит каждую из них. И мне кажется, скорбит.
Покончили с собой… достойный способ защитить свою честь… Но это все же крайний способ, для начала надо побороться. И она поборется, да услышат ее Мирида и Рув.
Глава 4
Когда сумерки опустились на землю, городские ворота заскрипели. Из дальнего похода прибыл вожак клана хаватов и прибыл с победой.
Привратники встретили своего лидера поклоном, а после того, как вожак и вереница воинов, сопровождающих новых пленных с повозками, набитыми трофеями, прошли, снова закрыли ворота. В городе тем временем кипела жизнь. Кархем окинул взором торговую площадь, где не так давно хаваты начали торговать с орками из других племен, посмотрел на дома, кои некогда принадлежали людям, затем обратился к Таросу, поспешившему встретить своего лидера.
— Приветствую, брат, — похлопал по плечу друга и соратника, — как вы тут?
— Все спокойно, Кархем. Поздравляю. Еще один город пал.
— Да, пал, — кивнул, отчего кольца в ушах звякнули, — но эти бились достойно, неожиданно достойно.
— Что делать с пленными?
— Отправить на торги. Трофеи в казну, пусть писарь все занесет в книгу. У нас же все еще есть писарь?
— Куда бы ему деться.
— Я много думал, Тарос, — подал знак страже, чтобы везли повозки другой дорогой, затем развернул верного коня в сторону чертогов, — оркам пора учиться грамоте. Грамота — залог процветания. Мы проделали долгий изнурительный путь из ледяных скал сюда, мы шли за лучшей жизнью. И когда оставшиеся города падут, когда мы займем земли от Карстового леса до Горного Тарона, я намерен объединить все кланы, создать единое царство Хайвит, а это значит, нужно развивать торговлю и ремесло.
— И я полностью тебя поддерживаю. Ты мыслишь куда шире того же нечестивца катагана, бежавшего поджавши хвост, когда получил свою самку обратно.
— Это ты к чему? — вдруг притормозил коня. — Фаргара не трогай, он нас привел сюда. А уж куда и как бежал потом, не наше дело.
— Прости.
— В чертогах как обстоят дела? Мои самки еще не погрызли друг друга? — усмехнулся.
— Фарата их держит в строгости. Уж ты ее знаешь.
— Знаю, знаю… Займись пленными, Тарос. А завтра жду на совете старейшин, нам предстоит многое обсудить.
— Габан, — ударил себя кулаком в грудь. — До завтра.
В чертогах вожака встретила Фарата, орчанка сразу улыбнулась, накрыла руками голову Кархема и припала своим лбом к его:
— С возвращением.
— Здравствуй, — прикрыл глаза.
— Устал? — осмотрела своего лидера.
— Победил, гэл Фарата, победил, — поднял палец вверх, — а уж после да, устал. Самую малость.
— Мой непримиримый орук, — посмотрела на него с лаской. — Мать с отцов гордились бы тобой.
На что он кивнул.
— Самка нужна будет? — сложила руки за спиной.
— Да, приведи Альмари.
— Опять Альмари, — покачала головой, — остальные уже волнуются.
— До остальных доберусь позже, — усмехнулся. — Альмари знает лучше них, что мне нужно и как. Новенькие есть?
— Есть. Три самки. Все молодые, крепкие и уже обученные. Сопротивляться не должны.
— Габан. Буду ждать ее через два часа, Фарата. Сначала хочу пожрать и помыться.