работают.
Отправились двое в некогда лекарскую, теперь там обосновалась повитуха. Садат развесила по стенам целебные травы, рядами сушеные грибы, ягоды. Но что-то здесь осталось так же, как и было при людях. По центру просторной залы поблескивал большой чан со сливом и подведенной к нему колонкой, чтобы качать воду. Чуть поодаль стоял длинный деревянный стол для операций, а еще дальше у окон белели койки.
— Садат? — позвала орчанку Фарата.
Та появилась сразу. Эйва как увидела старуху, аж побледнела.
— Это ее смотреть надо? — ткнула в девушку пальцем.
— Да. Я обожду снаружи.
И поспешила покинуть лекарскую. А Садат для начала обошла Эйву, незаметно обнюхала.
— Раздеваться, — направилась к чану, чтобы помыть руки. — Сейчас буду смотреть тебя. Фарата говорить, незрелая ты. Сколько лет?
— Семнадцать, — потянулась к платку.
— Мелковата, — покачала головой. — Давай, давай, скидывать тряпки.
Бедняжка трясущимися руками сняла платок, потом платье и осталась в одних льняных штанах.
— И как я тебя смотреть? — встала руки в боки.
Пришлось и штаны снять.
— Лезть на стол, — кивнула в сторону того самого деревянного стола.
Эйва забралась куда велено и сразу опустила голову. Сейчас стало так стыдно, так гадко. Орчанка в свою очередь подошла и принялась осматривать. Для начала прощупала всю, особенно в области живота.
— Бедра хорошие. Теперь ложиться и ноги разводить в стороны. Самец был?
— Что? — посмотрела на нее с непониманием.
— С мужчиной постель уже делить?
— Нет.
На что Садат принялась бормотать что-то на родном языке да головой качать.
— Не трястись, — положила большую морщинистую руку на низ живота.
Но не дрожать не получалось. К счастью, осмотр закончился быстро, правда, после оного внизу все неприятно заныло. А из-за страха голова закружилась, что с первого раза даже встать не смогла.
— Все, одеваться.
И пока Эйва одевалась, Садат вышла к Фарате, орчанка стояла с непроницаемым лицом, руки как всегда заложила за спину.
— И чего ты от нее хочешь? — зажмурилась от яркого солнечного света, отчего и без того морщинистое лицо стало еще морщинистее, старее.
— Это ты мне скажи, чего от нее можно ждать.
— Ничего хорошего. Девка не сдюжит. Мелкая она.
— То есть, нашего мужчину принять не сможет?
— Если только мужчина этот будет с ней ласковее замура. Подготовит, успокоит, расположит к себе и возьмет очень аккуратно. А, насколько мне известно, от Кархема такого ждать не приходится. Он своих подстилок треплет как тролль добычу. Тебе ли не знать.
— Знаю, да, — кивнула на выдохе. — Значит, негодна.
— Она же в служанках сейчас?
— Угу.
— Вот пусть в них и остается. Собой-то хороша, даже мне приглянулась. Но…
— Я поняла. Спасибо, Садат, — и уж было хотела отправиться за Эйвой, как остановилась. — А если ее самим подготовить? Невинности лишить, а потом самца подослать подходящего? Её вида.
— А толку? Ну, раз с ним поспит, ну два. Наши мужчины все равно крупнее и грубее. Или ты забыла, сколько самок полегло за пределами чертогов? Оруки с ними не церемонятся. И я против такого, да только кто нас слушает. Уже какое поколение держат этих наложниц, словно своих красавиц мало. Дурачье!
— Ну, все, все, завелась, — закатила глаза под лоб.
— Не так, хочешь сказать?
— Так. Но то когум (закон).
— Блажь это, а не когум.
— Ладно, нет у меня времени слушать твоё ворчание. Где там девчонка? — и скрылась в тени коридора.
— Самца заслать, придумала же, — усмехнулась Садат.
Глава 9
В это самое время вожак держал совет. В некогда правительственной зале собрались старейшины трех кланов и главнокомандующие войском.
— Прими наше уважение, бэр Кархем, — заговорил один из старейшин клана тукрамат. — Ты идешь верным путем и скоро, очень скоро вся равнина будет занята нашим братом.
Кархем в ответ поднялся и кивнул Таросу, чтобы тот разложил на столе карту:
— Леброк не больше обычной человеческой деревни. Пусть люди и сопротивлялись, но город взять особого труда не составило. Куда важнее другие города. Например, ближайший сосед Аранхарма — Зард. Я там уже бывал, — подошел к столу и ткнул пальцем в карту, — правителем Зарда по сей день остается герцог Луар. Эта тролья жопа выжила и теперь пытается заручиться поддержкой соседей к западу. И если у него выйдет, мы рискуем нарваться на большое войско. Очень большое.
— Что нам эти людишки, когда драконов больше нет, — вступил Бакрит — старейшина хаватов.
— Верно, — кивнул вожак, — однако не стоит недооценивать врага. Тогда — два года назад мы застали их врасплох, особенно покончив с драконами и отрезав от портового города. Однако времени прошло много, и люди далеко не дураки, они в поиске оружия против нас. Надо это понимать.
— Бэр Кархем, — заговорил Тарос, — почти все деревни и мелкие города мы взяли, осталась парочка деревень за Леброком. Но там проблем не будет. Скорее всего, войдем уже в пустые деревни. Карстовый лес наш, равнина считай наша.
— Ты на что намекаешь? — уставился на него Кархем. — Остановиться?
— Нет. Я предлагаю отослать гонцов к другим кланам. Раз правитель Зарда объединяет людей, нам тоже нужно объединяться. Катаганы ушли, многие полегли в битве. Нас не так-то и много. Если хотим идти дальше, нужны воины.
— Я думал об этом, — выпрямился. — Но не все кланы изъявят желание бросить свою землю, а главное, не все захотят терять свою независимость и смешиваться с нами. Только лишь совсем мелкие или терпящие нужду, которым нечего терять.
— Не важно, пусть и мелкие, пусть и нуждающиеся. Это все равно сила. Один орук по силе как три бравых человеческих воина. И кто знает, может, катаганы изменили свое решение за столько времени.
— Если бы катаганы захотели к нам присоединиться, давно бы это сделали. Габан, Тарос. Отправляй гонцов, ищите поддержку. Обещайте вожакам процветание их кланов.
— Будет сделано, — ударил себя в грудь главнокомандующий.
— А сейчас поговорим кое о чем другом, — Кархем развернулся к старейшинам, — вы мудрые оруки, вас уважают и почитают ваши кланы, вас слушают беспрекословно. И чтобы наше общее дело возымело успех, чтобы мы стали великим царством, важны не только захваченные земли и покоренные люди, важны мы сами. Орукам нужна грамота, нужны знания. Из поколения в поколение мы добываем еду охотой и собирательством, лечимся простейшими травами и примочками с бычьей мочой, не умеем стоить высоких домов из камня, не умеем выращивать зерно и скот. Великими нам не стать, если так и будет продолжаться.
— Никак бэр Кархем, — поднялся со своего места самый старый орк — старейшина клана сифрат, — желает сделать нас людьми? — и хрипло рассмеялся. — Мы оруки, мы воины и охотники. Мать природа нас создала такими и наказала жить по когуму предков. У нас есть то, чего нет ни у одного человека с их грамотами и знаниями — сила! Большая сила! Карстовые леса полнятся добычей, и хватит ее на всех. Это катаганы вздумали учиться у людей, но им пришлось, их земли — это безжизненные камни.
— Кто еще поддерживает старика Бефтара? — окинул взором всех присутствующих. — Кто еще хочет продолжать носить прозвище отсталых дикарей? Веками нас считали грязными животными, тупыми созданиями, которые понимают лишь язык силы. Такая молва должна разойтись о нас? Не забывайте, драконов больше нет только здесь, на других континентах они есть, и заслать их сюда людям труда не составит.
— Это что же? — встал второй старейшина сифрата, — ты предлагаешь нам помимо зерна со скотом драконов выращивать?
— Именно это я и предлагаю. Но для этого нужны особые знания. Мы станем непобедимы. И постепенно займем весь континент. Что такое, по-вашему, царство Хайвит? По-моему царство Хайвит — это не орук с топором в одной руке и дубиной в другой, это орук, сидящий на драконе, орук, способный не только убивать, но и договариваться, торговать тем, что вырастил, а не поймал. Обдумайте мои слова, уважаемые старейшины. Через три дня буду ждать вас здесь с ответом.
Когда орки покинули залу, Кархем подошел к окну, что выходило на задний двор чертогов. Там суетились орки, пленные трудяги. В этот момент с вожаком поравнялся Тарос.
— Хорошую речь ты толкнул, — присел на подоконник. — Только, боюсь, толку большого не будет. Они старые упертые ослы.
— Ничего, однажды мы их убедим. А кого не убедим, подвинем.
— Ты вожак, — усмехнулся, — но будь осторожен и терпелив. Нам важна их поддержка.
— До поры до времени. Когда народ поймет, что Хайвит — их путь к процветанию, эти пережитки станут не нужны. Мы перепишем когумы кланов, создадим единый когум для всех.
— Дожить бы до того дня.
— Доживешь, — вдруг заметил в уличной суете Фарату, но внимание привлекла не она, а та, что семенила за ней следом — мелкая самка. Платок на голове девчонки был повязан кое-как, из-под него выглядывали светлые волосы, но лица увидеть не получилось из-за опущенной головы. — Тарос? — проследил, как Фарата с девчонкой скроются под козырьком крыши. — А сколько самок у тебя в гареме?
— Четыре.
— Давно они у тебя?
— Давно.
— И не надоели?
— Мне как-то большой разницы нет, какую за холку трепать. Тем более они уже знают, что к чему, а новых еще учить, мороки больше.
— А я всё чаще задумываюсь о жене.
— Оно и понятно. Настоящему вожаку нужна жена. Это уважение, почет и доверие клана.
— Да, ты прав. Пора уже заняться поиском. Ты-то не собираешься?
— Нет, не хочу видеть в своем гулуме ворчащую самку. С наложницами легче, сказал молчи — будут молчать хоть неделю, хоть месяц.
И Тарос представил её — эту маленькую пугливую самочку. Наверняка девчонка ласковая и нежная, такая просто не может быть другой. От Эйвы прямо пахнет нежностью. Там — в трапезной она посмотрела взглядом полным не только страха, но и любопытства. Теперь бы решить, как забрать её себе. Взять и выкрасть — рискованно да и не по когуму это, воровать у своего вожака, значит, потерять лицо. Выторговать? Но вопрос, знает ли о самке Кархем.