— Ну же! Вперёд! — воззвал мистер Пуп. — Удача сопутствует храбрым!
— Вперёд! — взревела толпа.
— Вперёд! — закричали выловленные из реки участники конкурса.
— Вперёд! — сказала Лиззи папе и побежала на родную Жаворонковую улицу.
— Погодите пару минут! — крикнул папа мистеру Пупу и устремился следом.
Они распахнули калитку, ворвались в сад, в дом, в кухню. Никого! Они облазили все комнаты. Кричали. Звали. Где же она?! Где тётя Дорин? И вдруг из сада донёсся тоненький писк. Они выглянули. И увидели на вишне тётушку! Мгновение спустя они уже стояли под деревом, задрав головы.
— Дорин, как тебя туда занесло? — удивлённо спросил папа. — Что ты там забыла?
— Это не важно, — прервала его Лиззи. — Тётя! Пошли скорее. Наша очередь! Посмотри, как мы полетим!
Голос мистера Пупа эхом раскатился по крышам.
— Где Кар-Кары?! Что стряслось с Кар-Карами? Эй, возвращайтесь скорее, а то дисквалифицирую!
— Пожалуйста, тётя! Прошу тебя! — взмолилась Лиззи.
— Всё это абсолютный бред и… — начала тётушка.
— Это тоже не важно! — сказала Лиззи. — Пойми, если мы сейчас не вернёмся и ты не пойдёшь с нами, получится, что мы трудились зря!
— ЛИЗЗИ! ДЖЕКИ! — орал в мегафон мистер Пуп. — КУДА ПОДЕВАЛИСЬ ЭТИ КАР-КАРЫ?!
— Пожалуйста! — повторил папа вслед за Лиззи.
— Пожалуйста! — снова сказала Лиззи.
— НЕУЖЕЛИ ОНИ СТРУСИЛИ? — прогремел голос мистера Пупа.
Тётя Дорин смотрела на них сверху.
— Но я не могу спуститься, — тихонько сказала она.
— ЛИЗЗИ! ДЖЕКИ! МЫ ЖДЁМ ВАС!
— Прыгай, — сказала Лиззи. — Прыгай, тётя, не бойся!
— СМЕЛЕЕ! — кричал мистер Пуп.
Тётушка глубоко вздохнула, быстренько помолилась — и свалилась с вишни, точно большая рыхлая клёцка.
18
И они, все втроём, понеслись к реке. Завидев их, толпа взревела — с облегчением и восхищением.
— МОЛОДЦЫ! — обрадовался мистер Пуп. — Я ЗНАЛ, ЧТО ВЫ НЕ ПОДВЕДЁТЕ. РАССТУПИТЕСЬ, ЛЮДИ! ДОРОГУ КАР-КАРАМ!
Лиззи с папой взялись за руки. Они готовились к взлёту.
— Пожелай нам удачи, тётя Дорин, — попросила Лиззи.
— Скажи хотя бы, что ты в нас веришь, — попросил папа.
— Джеки! — взывал мистер Пуп. — Лиззи!
— Обними нас, — попросила Лиззи.
— Поцелуй нас, — попросил папа.
— Скажи, что ты нас любишь и в нас веришь!
— Кар-Кары! На старт! — взывал мистер Пуп.
Папа и Лиззи глядели на тётушку. Тётушка глядела на них.
— Да, — прошептала она. — Я вас люблю. Я в вас верю.
— Мы готовы, мистер Пуп! — крикнул папа.
— НАКОНЕЦ-ТО! ЭЙ, ПАРНИ! ДАЙТЕ РАЗБЕГ!
Его помощники начали поднимать сходни. Барабанщик выбил дробь. Толпа взволнованно загудела.
— Расступитесь, расступитесь, — деловито распоряжался мистер Пуп. — Люди! В сторонку! Крылья и вера! — проникновенно прошептал он в мегафон. — Кар-Карам больше ничего не нужно. Ни моторов, ни педалей, ни пропеллеров, ни резинок. Только крылья, и вера, и надеждами… смею ли я произнести это слово? Только любовь!!!
Сходни были готовы. Теперь они поднимались резко вверх, и дальний конец их нависал над водой. Лиззи с папой ступили на сходни, готовясь к разбегу. Тётя Дорин закрыла глаза ладонями, но пальцы раздвинула: подглядывать. Её сердце стучало и бухало. А в голове у неё кипело и булькало.
— Только посмотрите на них! — не унимался мистер Пуп. — Какая отвага в глазах! Какие храбрые улыбки! Позади тяжёлый упорный труд. А теперь надо сосредоточиться, расправить крылья и верить! И любить! Да-да, дамы и господа. Надо любить! Если кто-то здесь заслуживает приза, так это Кар-Кары!
— Пожалуйста, — прошептала тётушка. Она сжала кулаки и зажмурилась. — Прошу тебя, Джеки. Прошу тебя, Лиззи. Взлетите! Победите!
— Теперь готовы? — спросил мистер Пуп. — Крылья-гребни-хвосты на месте?
Папа поднял оба больших пальца. Лиззи подняла оба больших пальца. И они широко улыбнулись друг другу.
— Десять… — начал отсчёт мистер Пуп. — Девять… восемь… семь… шесть… пять… Мы с тобой, Джеки! Доброго пути, Лиззи!
Взревела толпа. Загрохотал барабан.
— Вперёд! Порви их, Джеки! Порви их, Лиззи!
— Вперёд! Ввысь! Выше — только небо! — сказал мистер Пуп и продолжил отсчёт: — ЧЕТЫРЕ…
ТРИ… ДВА… ОДИН… СТАРТ!
И Лиззи с папой — отважные, полные надежд — побежали по сходням изо всех сил, изо всей мочи, всё вверх и вверх… Над рекой они замахали крыльями, подпрыгнули — и устремились в небо. Они полетели! Они летят! Такого с Лиззи ещё не бывало. Новое, пьянящее, прекрасное ощущение! Лиззи взглянула на летящего рядом папу, на бескрайнее синее небо, на раскинувшийся внизу город. Они махали крыльями и хохотали, хохотали — от счастья, от безумия происходящего.
Тётя Дорин не могла на это смотреть. Она закрыла глаза.
— ВПЕРЕД! — орал мистер Пуп.
— ВПЕРЁД! — орала толпа. — ДА! ДА! ДА!
— А-а-а-ахххх! — выдохнул мистер Пуп, когда папа вдруг захлопал крыльями часто-часто и полетел вниз. Но Лиззи не сбилась с ритма! Громко хохоча, она упорно махала крыльями и летела, летела, летела…
— Не огорчайся, пап! — крикнула она сверху.
— Давай сама, Лиззи! — крикнул он ей вслед. — Лети, дочка! Лети!
Но тут и Лиззи начала падать.
— A-a-а-а-ах! — выдохнул мистер Пуп. — О-о-о-о! НЕТ!
— О, НЕТ! — выдохнула толпа.
Лиззи рухнула в реку с громким плеском.
— Экая беда! — прокомментировал мистер Пуп. — Ничего, в другой раз, Лиззи! Эй, парни, выудите их. Кто у нас следующий?
На берегу тётя Дорин затопала ногами.
— Плюх! — в сердцах сказала она. — Плюх, плях, плых! Переплюх-плях-плых!
Убедившись, что Лиззи с папой плывут к берегу, тётушка побежала назад, на кухню, к своим клёцкам.
19
Она приготовила целый поднос гладких, исходящих духовитым паром белых клёцок. Лучше она в жизни не делала! Белые как снег, круглые и тяжёлые, как пушечные ядра! Они лежали на кухонном столе, поджидая Лиззи и папу. Тётушка печально сидела рядом.
— Клёцки их утешат, — сказала она себе. — Спустят их с небес на землю.
Она смахнула слезу со щеки. Простёрла руки к тем самым небесам, Потом медленно уронила их на колени и прошептала:
— Бедняжки мои родные…
Вскоре она услышала стук калитки. Услышала шаги в саду. И вошли Лиззи с папой: насквозь мокрые, грязные, с всклокоченными гребнями, растрёпанными хвостами и крыльями, впитавшими всю воду из речки.
— Привет, тётя, — сказала Лиззи.
— Привет, Дорин, — сказал папа. — Мы вернулись.
— Вот и славно, — отозвалась тётушка. — Снимайте-ка свои крылышки.
Она помогла им снять крылья и развесила на двери для просушки.
— Вот, смотрите, — сказала она. — Я вам тут свеженьких клёцок приготовила.
— Прекрасно, — сказал папа.
— Прекрасно, — подхватила Лиззи.
Тётя Дорин накинула им на плечи полотенца. Все втроём они уселись за стол и принялись есть клёцки. Тем временем за окном начало смеркаться. И папа с Лиззи тихонько запели колыбельную:
Вон месяц — рогалик, намазанный маслом,
И ухают совы, и ночь так прекрасна.
И в небе черно, как в акульем желудке,
Мы спать будем крепко до самой побудки.
Подушка — наш верный и давний союзник,
Нежна, точно стираный детский подгузник.
Мы, чтобы заснуть, посчитаем овечек,
А вон — погляди — полетел человечек!
— Какая милая песенка, — похвалила тётя Дорин.
— Спасибо, — ответил папа. — Я её сам сочинил.
— Какой ты всё-таки умный! — сказала тётушка.
— Сорок четыре, — задумчиво пробормотала Лиззи.
— Что сорок четыре?
— В ответе сорок четыре. Ты мне задала двадцать прибавить восемь прибавить семь прибавить три прибавить шесть, — сказала Лиззи. — Получилось сорок четыре. И «пневматизация» пишется через Е: п-н-е-в-м-а…
— Правильно, — сказала тётушка. — Я сама не знаю, что такое эта пневма… но тебе верю. Ты такая умная девочка.
Они ели и пели, а потом папа откинулся и погладил живот.
— Я почти сыт… — сказал он. — Послушай, Дорин. Клёцки-то удались на славу.
— Спасибо, Джеки, — сказала тётушка. — Ты очень добр. Вот, возьми ещё штучку.
Лиззи с папой согрелись, повеселели, заулыбались, и наконец Лиззи не могла больше сдерживать свой восторг.
— Как же я летела! — воскликнула она. — Это… это было удивительно! Просто чудо!
— Да! Это было потрясающе! — подтвердил папа. — Чудесно!
— Мы так быстро побежали! — сказала Лиззи.
— И так высоко подпрыгнули!
— И так махали крыльями!
— И поднялись в самое небо!
— И воздух там такой прозрачный!
— Как же там здорово!
Счастливые, они смотрели друг на друга. Счастливые, они дарили друг другу свои воспоминания и мечты.
— Подумаешь, упал! — сказал папа. — Ерунда какая!
— Я так смеялась! — сказала Лиззи. — Даже когда падала, всё равно смеялась!
— Я тоже смеялся, — сказал папа. — А вода, кстати…
— Очень мокрая! — хихикнула Лиззи.
— И холодная!
Они соскочили со стульев. И закружились в птичьем танце вокруг стола.
— Иди к нам, Дорин! — позвал папа.
— Иди к нам, тётя! — позвала Лиззи.
Тут открылась дверь. За дверью стоял мистер Ирис — мокрый до последней нитки. Сзади у него на брюках зияла огромная дыра с обожжёнными краями.
20
— Мортимер! — ахнула тётушка. — И ты туда же?
— Да, Дорин. Я — туда же.
Оставляя за собой лужицы, он переступил порог.
— Но всё-таки… — Он покачал головой. — Но всё-таки это было… удивительно! Прыжок! Полёт! И — плюх!
Он захихикал.
— Возьми клёцку, — велела ему тётушка.
— Вкуснота какая!.. — проговорил он с набитым ртом. — Восхитительный вкус, Дорин!
— А мы танцуем! — сказала Лиззи. — Доедайте и идите к нам!
Мистер Ирис съел свою клёцку и присоединился к танцующим. Потом он нагнулся, взял тётушку за руку:
— А ты танцуешь, Дорин?