Мой парень дышит огнём — страница 2 из 9

Каэлия, Бьёрд и окрестности, территория Южного питомника, 581 год с начала правления Вильяма Первого, август

Глава 20

Зал прилёта в аэропорту Бьёрда был шумным, душным и людным. Разница с залом для ВИП-персон поражала: здесь не работал климат-контроль, на эскалаторе мне попытались отдавить ноги, и даже присесть было некуда.

Я сперва растерялась, но потом в глаза попался громадный баннер «Добро пожаловать в Каэлию» с девочкой и песочным замком на пляже. Герой мемов, своего рода местная достопримечательность, с ним даже принц фотографировался, чтобы тоже стать героем мемов. Всё дело было в замке – миниатюрной версии королевского дворца, который, как известно, возвели в скелете последнего повелителя драконов. Очень патриотичная получилась девочка, а умельцы в соцсетях дорисовали ей кровь на руках и трупы родителей на заднем плане. К песочному замку-скелету как раз подходило.

Под этим баннером мы с одногруппниками, которых тоже распределили на практику в Южный питомник, договорились встретиться.

Риту, нашу старосту, активистку, спортсменку и просто красавицу было легко узнать по огромному чемодану. Он был убийственно-розовый и с неё ростом. Рита тоже была розовая – розовый льняной комбинезон, розовые кеды, и даже её волосы были розовыми.

– Обалденно выглядишь, – сказала я, когда мы обнялись.

Рита широко улыбнулась.

– Скажи! Отпуск в Штальсборге прошёл не зря. Эх, Элька, ты зря не поехала. Там такие…

– Эля, я боюсь! – перебила Инга, умудрившись заглушить шум вокруг. – Спаси меня! Я не хочу!

Она, наоборот, была вся зелёная – не из-за одежды или, не дай бог, волос, ведь Инга у нас консерватор, носит классические костюмы, обычно чёрные, и мода не её конёк. Просто выглядела так, словно её вот-вот стошнит.

Рита закатила глаза.

– О господи! Инга, хватит, я пошутила – драконы не едят людей.

– Но во всех историях… И… Мы же на лекции п-проходили… А-а-а, не хочу, не хочу, не хочу!

Я обняла её, шепча, что всё будет хорошо, и современные драконы – полукровки, они сами почти люди и точно-точно не едят человечину.

– Тобой подавятся, – бросила Рита. – Кто с таким настроем на практику едет? Совсем уже?

Я посмотрела на неё из-за плеча вздрагивающей Инги.

– А Свена ещё нет?

Рита кивнула куда-то влево.

– Как обычно, делает вид, что он не с нами. Эль, где твой багаж? Ещё не получила?

Я похлопала по своей поясной сумке от Латтего цвета хаки – хит прошлого сезона, лимитированная коллекция, еле на сайте урвала.

– У меня всё тут.

– В смысле?

Но тут Инга зарыдала – громко, истерично и не отпуская моей руки. Пришлось сесть вместе с ней на корточки и долго убеждать, что драконы – это совсем-совсем не страшно, и нет, её точно не отправят к огненным, скорее всего, ей достанутся земляные, а они спокойные, уравновешенные и никогда не нападают первыми. К тому же, как дракон может напасть, если он запечатан? Не запечатаны же только дети, а Инга ведь не боится детей, правда?

Рита постучала меня по плечу.

– Опаздываем. Хватай эту истеричку и пошли. Свен! Да чтоб тебя, ты где?! Свен!

Инга цеплялась за меня, как за спасательный круг. Когда я выпрямилась – вместе с ней – и огляделась, Свен уже стоял рядом, как обычно спокойный, отстранённый и одетый, словно очень маргинальная личность – в майку и спортивные брюки на два размера больше, тоже цвета хаки, как и у меня. Кожаная барсетка смотрелась в таком ансамбле неестественно. Свен поднял её и помахал мне.

– Привет, Эль. Спасибо.

Рита толкнула свой чемодан, и тот уверенно покатился к дверям.

– Ну, чего стоим? Вперёд, нас уже ждут! А вы давайте свой багаж ищите.

Хо-хо, весь багаж и правда был в моей поясной сумке – вместе с гиперуменьшителем. Как и у Свена в его барсетке, которую я ему подарила после окончания сессии.

Инга вытерла слёзы, подхватила свой чемодан, чуть менее объёмную, чем у Риты, и подстроилась под мой шаг.

– Зачем они вообще заставляют нас проходить эту практику, если я никогда работать с драконами не буду?

Я поймала за локоть Свена и взглядом показала на сумку Риту, мол, помоги. Свен поморщился и демонстративно отвернулся. Впрочем, помощь Рите как будто не требовалась – её чемодан словно жил своей жизнью. По крайней мере, из дверей аэровокзала он выкатился куда быстрее самой Риты.

Я обернулась к Инге.

– А вдруг будешь? Может, тебе понравится?

– Ни за что! Они чудовища, монстры, я не хочу!

Я снова посмотрела на Свена. Тот пожал плечами.

– Что? Я с ней согласен. Мои сёстры вели себя примерно так же, когда я уезжал. Они бы мне место на кладбище присмотрели, если бы не вспомнили, что драконы после себя так и или иначе оставляют лишь пепел. И ещё я не понимаю, зачем девушек отправляют к драконам, это же противоестественно.

Инга вздрогнула и ещё сильнее побледнела.

– Свен! Ну зачем ты так! Инга, милая, про пепел он пошутил, не бойся. Да, Свен?

– Вот что бывает, когда весь курс прогуливает драконоведение, а потом списывает у меня. Инга, драконы чувствуют страх. Если ты так и в питомнике будешь себя вести…

– Свен!!!

Нас действительно ждали – военный внедорожник на бесплатной парковке смотрелся внушительно. Другие машины – в Бьёрде почему-то почти не было каров – объезжали его аккуратно и по широкой дуге.

– Столичная академия? – поинтересовался мужчина в форме с логотипом Южного питомника, оглядывая нас одного за другим. Судя по выражению лица, увиденное ему не нравилось.

– Мамочки! – прошептала Инга куда-то мне в плечо.

Свен, очевидно, счёл, что отвечать ниже его достоинства. Я огляделась.

– Да, вон там наша староста. – Два розовых пятна метались друг за другом по стоянке метрах в ста от нас: Рита тщетно пыталась поймать свой чемодан. – Документы у неё, она сейчас подойдёт.

Из внедорожника вылез молодой парень, вряд ли намного старше нас. Он недовольно бросил мужчине:

– Снова одни девчонки. Зачем их отправляют к драконам?

– Ваш сексизм такой ненавязчивый, – не сдержалась я.

Парень покачал головой.

– Это не сексизм, а здравый смысл. Вы что-нибудь слышали про драконий гон?

Я нахмурилась, а Инга всхлипнула. Похоже, она слышала.

– Они обсудят это со своим куратором, Ларс, – сказал мужчина.

И отошёл в сторону, потому что Рита наконец до нас добралась, и её чемодан чуть не въехал прямо в открытую дверь внедорожника.

– Настройка опять сбилась, – пробормотала Рита. Поймала недовольный взгляд парня, фыркнула и так же, взглядом, послала его куда подальше.

Потом повернулась к мужчине.

– Вы нас сопровождаете?

Дальше последовала быстрая проверка документов. Затем:

– Все средства связи, включая коммуникаторы и планшеты, немедленно должны быть выключены и переданы мне, – мужчина вытащил из машины серый контейнер для техники.

Немедленно планшет сдал только Свен. Мы же, включая Ингу, принялись строчить сообщения и проверять напоследок новостную ленту. Рита ещё и сфоткалась с внедорожником. Она и с парнем пыталась сфоткаться, но тот вовремя нырнул в салон.

Я написала Иннару и отцу, что всё в порядке, отлично долетела, проблем никаких, нас встретили, и всё прекрасно. Отец и так, конечно, знал: за мной по-прежнему следили его телохранители.

А Иннару я на всякий случай сделала селфи, потому что он точно волнуется.

Багажного отделения в машине не оказалось. Кондиционера тоже. Инга ещё сильнее позеленела, Рита громко пожаловалась на некомфортные условия – ей сидеть чуть не в обнимку с чемоданом, наверное, было невесело.

– Скажите спасибо, что кресла есть, – отозвался парень, севший рядом с мужчиной на водительское место.

– Спасибо, – не осталась в долгу Рита.

Я устроилась рядом со Свеном. Тот немедленно отодвинулся настолько, насколько позволяло место в салоне. Я сделала вид, что не замечаю. Астарцы трепетно относятся к личному пространству, и то, что у нас считается сексизмом, у них – особенно в среде аристократов – в порядке вещей.

Ехать в машине было странно. Очень непривычно, я не могла вспомнить, когда делала это последний раз – наверное, в детстве. В столице тоже не все летали на карах, но лично я – да, или пользовалась велосипедом. В машине трясло, громко урчал мотор, из открытого окна дуло, а когда мы съехали с шоссе, стало ещё и мотать во все стороны.

Инга совсем позеленела. Рита покосилась на неё и уточнила, сколько нам ехать. Узнала, что два часа, и тоже позеленела.

Я вжалась в спинку кресла и закрыла глаза. Голова кружилась – прошлой ночью я почти не спала, потому что Иннар снова сходил с ума. Он всё время был не в себе с тех пор, как узнал, что практику в питомнике никак нельзя отменить. А узнал он это, разумеется, не от меня. Это был бы не Иннар, если бы он просто взял и объяснил, что его волнует.

Мне он сказал:

– Эля, я не хочу тебя расстраивать.

И вот он меня не расстраивал. Со мной он был очень… милым. Любезным. Так старался быть идеальным, что от этого голова шла кругом.

Только честным он со мной не был.

Иннар позвонил отцу и напугал, что в питомнике меня если не убьют, то наверняка изнасилуют, ведь там повсюду драконы, и это ужасно, господин Стерн, вы даже не представляете, насколько.

Отец действительно не представлял и за разъяснениями отправился ко мне – что, правда ужасно?

После этого у нас с Иннаром случилась первая за месяц ссора. Он признал, что драконы в питомнике в целом безопасны, но «Эля, ты не понимаешь, тебе туда нельзя».

Потом они с отцом ещё раз побеседовали, и Иннар смирился с тем, что поехать на практику мне всё-таки придётся. По распределению в Южный питомник – ура, именно там Иннар и воспитывался. Я считала это большой удачей. Во-первых, Южный питомник славился своей лабораторией и был очень престижным местом работы. Чтобы туда попасть, драконоведы убить были готовы, да и артефакторов отправляли только лучших. Если всё пройдёт хорошо, положительный отзыв от куратора даст мне в будущем обалденные преимущества на собеседованиях вообще везде, даже на работе, не связанной с драконами.

Во-вторых, в Южном питомнике родился Иннар, и мне, разумеется, было интересно посмотреть на место, где он вырос.

В-третьих, моим куратором должен был стать Эрик Хо́ффтер, сослуживец моей бабушки. Меня он когда-то носил на руках, дарил кукол и леденцы, а я его называла дядей. В общем, он был другом семьи и поддерживал с нами связь даже после бабушкиной смерти. Отец специально с ним созвонился, чтобы узнать, что меня ждёт. Ничего страшного, Иннар зря паниковал. Дядя Эрик обещал устроить мне практику мечты, не нагружать работой, и вообще «Элька, приезжай, мы очень тебя ждём».

– Эль, это что? – тихо спросил вдруг Свен, взглядом показывая на мою шею.

Я поморщилась.

– Ничего, порезалась вчера.

– А похоже на укус.

– Да ну брось.

Укусом оно и было – Иннар отыгрался напоследок.

И тут Инга перестала изображать полутруп, распахнула глаза и драматичным шёпотом объявила на всю машину:

– Эля, это у тебя помолвочный браслет?!

На меня уставились все, даже как будто Ритин чемодан – он вопросительно вильнул в мою сторону.

Я подняла правую руку с золотым браслетом. Его звенья напоминали чешую, а конкретно – чешую Иннара, но об этом мне стоило молчать.

Рита хмыкнула.

– И кто он?

Я загадочно улыбнулась. Будь у нас планшеты, девочки уже потребовали бы предъявить фотографию, а так им оставалось только гадать. Впрочем, волновало это как будто одну Ингу, да и то не сам мой парень, а его наличие.

– Ничего себе, Элю обраслетили! – всё повторяла и повторяла она. – Мир уже не будет прежним.

Свен ещё раз внимательно посмотрел на мою шею, потом наклонился и шепнул на ухо:

– Ты убила своего дракона?

Я вздрогнула, обернулась и покачала головой.

– Отправила в питомник?

– Нет и не собираюсь.

Свен прищурился, но больше ничего не сказал.

Тем временем мы забирались всё выше и выше в горы. В Каэлии повсюду горы, где не море. На севере они высокие и богатые ископаемыми, на юге больше похожи на зелёные холмы, пологие, густо поросшие лесом, на побережье они резко обрываются, сменяясь песчаными пляжами. Бьёрд славится своими курортами на весь мир, а ещё – красочной долиной водопадов, которую нам, увы, было не суждено посмотреть: не доехав до неё, мы повернули на север.

Дорога очень скоро стала узкой, неровной и постоянно петляла. По бокам сплошной стеной высились деревья. Один раз мимо проехала колонна велосипедистов – и скрылась за поворотом. А мы продолжили подъём.

Дышать было легко. За этот месяц я привыкла к горному воздуху – дом бабушки, доставшийся мне в наследство (в нем мы с Иннаром провели каникулы) располагался на севере Каэлии, в лесу предгорья, практически в полном одиночестве, что нас с драконом абсолютно устраивало. Воздух там был сладким: в разгар лета цвело всё, что только можно.

Здесь, на юге, к привычной сладости примешивалась солёная горечь моря – она чувствовалась даже в нескольких часах езды от берега. Очаровательно, я надышаться не могла, меня даже дорожная пыль не смущала. Тем более после того, как мы попали в полосу дождя, и стало прохладнее.

А потом лес резко кончился, и начались знаменитые заливные луга, расхваленные во всех путеводителях по Каэлии – огромные, плоские и разноцветные. Небо здесь было высоким и пронзительно-синим, от ветра по траве шли волны, громогласно стрекотали сверчки, и яркое солнце слепило глаза даже в тени салона.

– Интересно, есть ли здесь дичь? – пробормотал Свен, с интересом глядя в окно.

– Какая дичь, – усмехнулся парень-водитель. – У нас же драконы. Не чувствуете охранные заклинания, а, маги? Это контрольный полигон питомника. Так что никакой дичи. Посмотрите на небо, здесь даже птиц нет.

Вокруг действительно было подозрительно пусто.

– Почему?

Парень на миг отвлёкся от дороги и обернулся к нам.

– Съели.

Инга снова задрожала, даже Рита слегка побледнела. Свен со вздохом отвернулся от окна.

– Жаль. Такие угодья.

А я вспомнила, как Иннар однажды во время прогулки по лесу, не прекращая рассуждений о философии мудрецов Драконьей эпохи, поймал белку в прыжке. И, не задумываясь, отправил её в рот. Потом стыдливо извинялся и уверял, что больше так не будет.

Южный питомник встретил нас колючей проволокой, навороченной магической защитой – мы со Свеном чуть из окна не выпали, пытаясь как следует её рассмотреть – и донельзя серьёзным контрольно-пропускным пунктом.

Нас проверили трижды. Потом разделили, заставили раздеться и снова проверили, но уже через сканер с артефактом. В моём случае это было так:

– Стойте ровно.

– Да-да, сейчас. Ух ты, какая формула! А это астарская разработка? Или Штальсборг?

– Девушка, стойте ровно!

– Да-а-а… А бумаги с ручкой у вас не найдётся?

Боюсь, если бы дядя Эрик заранее не замолвил за меня словечко, я была бы записана в «опасные элементы» и «возможно, шпион». Как Свен, которого мы потом с Ритой в унисон выгораживали перед дежурным магом. Да, астарец, да, рассматривал плетение у сканера, ну увлёкся, ну бывает.

Свен при этом с видом оскорблённой невинности изучал формулы на бумаге, которую я всё-таки вытребовала.

– Отправим к огненным, – решил дежурный, – там его быстро дисциплине научат.

Свен хмыкнул и выразительно посмотрел на меня. А к дежурному магу присоединился офицер, который снова проверил наши документы и объявил, что госпожу Стерн уже ждут у огненных драконов, собирайтесь, машина у крыльца.

Дежурный маг изменился в лице.

– Девушку? Вы с ума сошли, у них же гон!

Офицер только рукой махнул, маг уставился на меня так, словно провожал на тот свет. «Элька!» – прошептала Инга, и даже Рита посмотрела с сочувствием. Я пожелала им со Свеном удачи, забрала вещи и поспешила за ещё одним офицером с нашивкой пламени на погонах.

И снова был внедорожник, два часа пополудни и никакого обещания скорого обеда. А есть хотелось очень. Завтрак, приготовленный мне Иннаром, я съела ещё в самолёте.

Офицера звали Оскар. Он оказался ненамного старше, и мы быстро перешли на «ты». Ему было меня очень жаль.

– Кому ты так насолила в своей академии?

– В смысле?

– Ты девушка, – он окинул меня быстрым взглядом, – хрупкая, красивая. И к огненным. За что тебя так?

– Да ладно тебе! Неужели всё так плохо?

И снова это загадочное:

– У них сейчас гон.

– А что это?

Оскар помолчал-помолчал, посмотрел на меня и наконец ответил:

– Это когда драконам без секса крышу сносит.

– А-а-а. – Что-то такое я и подозревала.

Оскар остался недоволен произведённым эффектом.

– У нас распределение скоро, так вот, старшие уже в том возрасте, когда… Ты понимаешь. Им правда крышу сносит, они даже когда загораются, стремятся к своим самкам. А ведь мы их в отдельном корпусе держим под защитой. А тут девушка, красивая, без защиты. Неужели совсем не боишься?

– Не-а. Я маг. А драконы магов не любят.

– Ха! Да им плевать!

Я посмеялась, и больше Оскар решил меня не пугать. Но, когда мы добрались до очередного пропускного пункта, предупредил:

– Если что, бей на поражение. Не задумываясь. Поняла?

Я легкомысленно кивнула.

Южный питомник был разделён на четыре сектора – по виду драконов. Земляные, воздушные, водные и огненные рождались, воспитывались, изучались и умирали отдельно. У каждого сектора был свой Верховный маг. Вместе, четверо, они составляли Совет Южного питомника, который созывался раз в месяц. Но обычных сотрудников это практически не касалось – если ты работал у огненных, то, например, водных, мог никогда и не увидеть. Так что с девочками и Свеном я попрощалась на целый месяц, до конца практики.

На КПП меня ждал новый провожатый, на этот раз маг-теоретик. Молодой, веснушчатый, очень нервный, в военной форме, манжеты и воротник которой почернели, как будто обуглились. Форму здесь, кстати – из специальной огнеупорной ткани, усиленной, помимо прочего, заклинаниями – носили все, и мне это тоже предстояло, как только заселюсь в общежитие и пообщаюсь с комендантом.

– Эльвира Стерн? – голос веснушчатого мага слегка дрожал.

Я улыбнулась.

– Можно просто Эля.

Мы вышли во двор, очень напоминающий тюремный, как в фильмах – пустое пространство, огороженное высокими стенами и колючей проволокой. Растений здесь не было, да и быть не могло: пол устилала каменная плитка, покрытая на человеческом плане краской с обозначениями, куда можно ходить, а куда нельзя, а на магическом – формулами, написанными кровью.

Мой провожатый двигался строго по обозначениям, и я невольно подстроилась под его шаг. Вокруг было пусто и ненормально тихо.

Маг попытался представиться:

– Меня зовут Лукас…

Вот и всё, что он успел сказать – нас буквально оглушила сирена.

С магом моментально произошли разительные перемены. Лукас посуровел, толкнул меня к стене – под защиту не то заклинания, не то каменного навеса, и приказал ждать здесь. Двор к тому моменту наполнился людьми – волшебниками вперемешку с солдатами. Ходили они строем, но очень шустро, целенаправленно, и Лукас к одной из таких групп присоединился. Я сперва подумала, это что-то вроде учебной тревоги. Но потом заметила, что все на самом деле куда-то спешат, и двор просто пересекают, причём строго по обозначениям. А ещё – на магическом плане творится какая-то фигня, и явно по моей части. Другими словами, магические линии дрожали, переплетались и меняли расцветку в очень знакомом танце, громче слов свидетельствуя: кто-то накосячил с электричеством и защитой. На человеческом плане это выглядело проще некуда: во всём секторе погас свет.

Я прислонилась к стене, достала из сумки блокнот с ручкой и принялась набрасывать черновой рисунок формулы, которая при большой удаче всё исправит.

Двор тем временем внезапно опустел, сирена смолкла. Снова стало ненормально тихо, только кровь в ушах стучала от волнения, да звенели на магическом плане силовые линии, которые отчего-то никто и не думал чинить.

– Простите, вы артефактор?

Я подняла взгляд от блокнота. Передо мной стоял молодой теормаг, не Лукас – этот был белесым блондином, из тех, что очень быстро краснеют по любому поводу. Форма на нём сидела криво, а на пухлом лице застыло выражение отчаяния.

– У меня урок через полчаса, а проектор снова не подключается к генератору, что-то с системой автономного обеспечения… Я не знаю, – сокрушённо вздохнул маг.

Я огляделась – Лукаса нигде не было. Он сказал ждать здесь, и Иннар ещё дома сто раз повторил, что я должна, прямо-таки обязана делать в питомнике то, что мне говорят – из соображений безопасности, что бы это ни значило.

Но разве не работать я сюда приехала?

– Показывайте ваш проектор.

Учебная комната в питомнике напоминала мой класс в старшей школе – те же двенадцать парт по три в ряд, электронная доска, проектор отечественного образца. Только окна здесь были забраны решётками, противопожарная защита стояла такая, что мама не горюй, а к партам крепились толстенные цепи.

– Ого, – пробормотала я, не в силах отвести от них взгляд.

Сплав у цепей был, как у ограничителей, и заклинаниями от них прямо-таки разило.

– Вот, куда-то сюда нужно подключать. – Теормаг показал на розетку в углу. – Но я подключаю, и ничего не происходит!

Я отвлеклась от цепей и взглянула на проектор.

– А пинать не пробовали?

Проектор висел на потолке – тонкий блин с мою ладонь. И драматично посвистывал.

– Вы издеваетесь? – простонал маг.

– Да если бы. Смотрите…

С проекторами этой модели пинок помогал лучше всего – главное, от души и строго в центр. Но снимать конкретно этот с потолка было бы глупо, так что я запустила в него заклинанием – как огненным сгустком в сетевой игре, только без огня. С третьего раза попала. Проектор подключился к генератору, фыркнул, ожил, и по всему классу развернулись голографические экраны с логотипом Южного питомника.

– Магия! Кстати, я Эля. Из столичной академии.

– Практикантка? – удивился теормаг. И представился: – Матте́о Што́рхваст. Оттуда же. – Потом опять: – Кому вы так насолили?

Маттео был забавным толстячком. В питомнике он работал третий год и думал увольняться, потому что «эти драконы просто звери!» А тревога, вроде той, что случилась недавно – то есть, по уставу, внештатная ситуация – последнее время стала делом обычным. Оказывается, здешний главный артефактор как ушёл на карантин во время недавней вспышки астарского вируса, так с него выходить и отказался. Наверное, тоже драконы достали. А ещё постоянные переработки и тяжёлые условия – опять же, чёртовы драконы!

Я покивала, потом уточнила, где могу найти Эрика Хоффтера. Маттео сначала ответил, потом испугался и предложил проводить обратно во двор, где меня должен забрать провожатый, потому что девушкам не стоит ходить по питомнику в одиночку.

– Идёмте, идёмте, – причитал Маттео, – у меня урок через десять минут, не надо, чтобы вас здесь видели, я же их потом не успокою! Ах, запах, ваш запах, чёрт!

Я заверила, что прекрасно помню дорогу и доберусь до двора сама. Маттео всё-таки проводил меня по коридору до крыльца и убежал, наверное, проветривать класс. Я встала обратно под навес, украдкой понюхала запястье. От духов, конечно, остались одни воспоминания. Вдобавок было жарко, а я вспотела, ещё пока ехала во внедорожнике.

М-да, меня предупреждали, что практика в питомнике – это вам не в столичном архиве с куратором флиртовать. Но никто не сказал, что придётся ждать одной непонятно чего.

Было скучно. Минут через десять – по ощущениям, ведь планшет у меня забрали, а наручные часы были где-то в сумочке – я решила, что про меня все забыли, и надо искать дядю Эрика самой. Направление мне известно, Маттео проговорился, где находится нужный кабинет. Ну вот, значит, разберусь.

И я пошла разбираться.

Света во всём секторе по-прежнему не было, как и надежды на то, что лифт работает. Я прикинула, где может находиться лестница, и направилась туда – Маттео же сказал, что Эрик работает в главном здании на третьем этаже. Как ещё мне туда попасть?

Я шла, наблюдая за танцем силовых линий – они особенно в районе проводки с ума сходили. М-да, если главный артефактор не вышел на работу, то это, конечно, облом для всего питомника. Но не может же один маг отвечать за всю технику в секторе? Что стало с его рабочей группой, и почему они ни черта не делают?

Потом мне стало не до того – меня осенило. Формула, которую я сочиняла перед появлением Маттео, наконец обозначилась, эффектная в своей простоте. Только применять её надо было не посреди коридора, а в техническом помещении. Я остановилась, огляделась, круто повернула и пошла туда, где силовые линии были толще всего. Раз там средоточие магии, значит, там генератор, а раз там генератор, то там и артефакт – значит, мне точно туда.

То, что я нахожусь в драконьем питомнике – то есть буквально в месте живых ходячих генераторов – меня ничуть не смутило, да-да, я идиотка.

И запах дыма тоже не смутил: чего я только не нанюхалась, пока жила с Иннаром, дым давно ассоциировался у меня с ним, а значит, с уютом, защитой и теперь ещё жаркими объятьями.

А также эта дверь никогда не должна была открыться, если бы не «внештатная ситуация». На такой случай её защищала магическая формула, но я же увлечённый артефактор, к тому же не самый слабый. Я её стёрла, отметив мимоходом, что «ой, тут что-то было, но, наверное, неважное».

За дверью – закономерно, чёрт возьми, но лично я очень удивилась – обнаружились те самые живые ходячие генераторы, а именно драконы.

Двенадцать штук. Пятнадцатилетние парни, как Тео – такого же, кстати, размера. Подозреваю, они должны были идти в какой-то класс, когда эта самая «ситуация» всех застала. Почему с ними не оказалось сопровождающего мага – да чёрт его знает, может, так и надо, потому что та дверь, которую я успешно открыла, им бы не поддалась, как, кстати, и защитная формула, которой уже не было. Наверное, им тоже приказали ждать неизвестно чего.

В первую секунду мы просто уставились друг на друга. Я – и двенадцать драконов.

Глава 21

Двенадцать драконов и я.

Чтоб вы понимали расклад сил – я была для них посторонним магом, то есть не имела доступа к их печатям и ошейникам. И это были уже, можно сказать, взрослые драконы, выпускники, а не дети с крыльями.

Дверь за моей спиной с тихим щелчком закрылась.

И не открывалась, когда я, культурно извинившись, попыталась выйти.

Самое забавное – мне совсем не было страшно. Даже когда они меня окружили. В них во всех было что-то от Иннара – кроме рыжих волос и чешуи, а ещё этот запах, по которому я уже скучала, м-м-м!

Потом помолвочный браслет, куда я прикрепила заклинание против драконьего дурмана, завибрировал, и до меня дошло, что происходит. Этот, короче, гон.

«Элька, ну ты и дура!» – билось в голове, пока я, оцепенев от шока, отстранённо наблюдала за происходящим. И прекрасно – о, как прекрасно! – понимала всё, что происходит, когда их вожак (а у огненных драконов он есть всегда, у них очень чёткая иерархия, это я ещё до Иннара знала) вполсилы толкнул меня к стене.

У него огонь горел в глазах, и это было совсем не как у Иннара. Это был жестокий огонь, от меня бы потом мало что осталось. Иннар рассказывал, как это можно сделать даже с хозяйкой, когда она приказывает заняться с ней сексом. Потому что дракон тут он, и он сильнее, а она плавает в дурмане чар, и ни черта не соображает, и с ней в этот момент можно делать всё, что захочешь.

Я в дурмане не плавала, мне было просто очень, очень страшно. Я знала, что сейчас меня укусят, и это будет только начало.

Дракон и правда уткнулся носом мне в шею. Замер. Я видела, как он на меня уставился – огонь в глазах на мгновение вспыхнул и вдруг погас. Он смотрел на укус Иннара очень, очень внимательно. Потом что-то резко прорычал на дракко, но тут я наконец отмерла и ударила.

Со всей силы. Очень было страшно.

Дальнейшее видится мне смутно. Помню, запах дыма стал сильнее. Помню, дверь открылась. Помню, вбежал дядя Эрик и вроде бы он был не один.

Помню кровь у меня на руках. И ещё помню, как в ушах звенело – как бывает, если всю силу вложишь в один-единственный магический удар.

Потом дядя Эрик поил меня чаем в своём кабинете. И всё повторял, какая я молодец, совсем как бабушка – как я этих драконов приложила! Так их! По-моему, он сильнее меня испугался, но изо всех сил старался это не показывать.

У меня на рукавах остались кровавые брызги, я пила чай и смотрела на них. Меня подташнивало, а в голове всё звенело, и звенело, и звенело.

Конечно, дядя Эрик позаботился о том, чтобы выдать мне все нужные артефакты – от управления ошейниками и печатью, а также магический пропуск, он же «следилка», чтобы куратор в любой момент знал, где я. Такого больше никогда-никогда не должно произойти, но «теперь-то ты, Эля, понимаешь, что ходить, куда не надо, не следует?» И это дядя Эрик ещё мягко выразился, наверное, потому что я была в шоке, и толку кричать про дисциплину на режимном объекте сейчас никакого. Нервный Ларс стоял тут же навытяжку, и то краснел, то бледнел, то оправдывался.

После меня сдали с рук на руки коменданту общежития, быстренько заселили в комнату, напоминающую гостиничный номер, и оставили одну. Сказали до завтра отдыхать. А завтра дядя Эрик сам за мной придёт и расскажет про дисциплину. Ещё выдали обед и успокоительное, я еле отбилась от дежурного целителя, который заверил дядю Эрика, что всё со мной в порядке, драконы просто не успели.

Зато я успела. Их кровь была на моих руках буквально. Оставшись одна, я уселась на пол и долго, очень долго на неё смотрела.

Рядом с общежитием вытянулась полумесяцем живописная берёзовая роща, а за ней – не менее живописный луг. Вдалеке, если присмотреться, виднелась ограда – высокий забор с колючей проволокой. А чтобы заметить защитные заклинания, можно и не приглядываться: здесь они были повсюду, даже в небе силовые линии сплетались в характерный узор.

Сидеть в комнате было невыносимо. Я переоделась в форму, завязала волосы в хвост, выпила мятную настойку, которая совершенно не помогла – меня по-прежнему тошнило, только во рту теперь остался горький привкус. Потом изучила оставленный дядей Эриком кнопочный телефон, которым здесь пользовались как единственным разрешенным средством связи. Выхода в Сеть у него не было, зато имелась «тревожная» кнопка экстренной помощи и несколько забитых в память номеров. В моём случае первым шёл номер куратора.

Я сунула телефон в карман, туда же отправился «походный набор артефактора»: три маленькие отвёртки, мини-паяльник, шурупы, ножницы, – такое всё. Потом спустилась на первый этаж, где меня поймал комендант с намерением вернуть обратно в комнату, потому что мне вообще-то приказано отдыхать.

Я объяснила, что отлично отдохну на свежем воздухе. В роще же можно гулять?

Оказалось, да, и на лугу тоже, но только после обеда, когда там гарантированно нет драконов. Вот дальше, к ограде, лучше не подходить, она под напряжением и заклинаниями.

В роще было тихо и удивительно пусто – после месяца в лесу на севере это бросалось в глаза. До случая с белкой к нашему дому приходили зайцы, лисы и один раз даже поскрёбся волк, который, стоило Иннару в ответ рыкнуть, наверное, очень об этом пожалел.

Здесь же не было никого, даже ящериц.

Зато на лугу звенели сверчки и летали бабочки. Я уселась в траву, подставила лицо солнцу, закрыла глаза и попыталась представить, что я дома, Иннар рядом, и никакого питомника, никакой практики, никаких других драконов никогда не было.

Не получилось.

Тогда я вытащила телефон, достала отвёртку и принялась его разбирать. В одном из звеньев помолвочного браслета прятался чип, над которым я работала последнюю неделю перед практикой. Я вживила его в телефон, после чего покопалась в настройках. Улеглась в траву и мысленно потянулась к силовой линии, которая связывала меня с Иннаром – точнее, с его печатью. Удивительно, но сейчас она показалась мне неожиданно яркой и очень толстой, прямо-таки канат, а не нить. Ухватиться за неё было проще простого. Я сделала это, потом прижала телефон к уху и нажала на кнопку.

Реши я позвонить, например, отцу – и защита питомника сработала бы мгновенно. Звонок бы сорвался, а мне в лучшем случае пришлось бы писать кучу объяснительных и заверять спецслужбы, что я не шпионю, например, на Астарию. Питомники приравнивались к военным объектам, а работа в них, даже студенческая практика – к военной службе. Под трибунал я могла загреметь запросто.

Но дракон – другое дело. При наличии чипа, усиливающего связь с печатью, общаться было можно. В теории. Когда дома я изучала этот вопрос, то очень удивилась – будь я шпионом, могла бы просто передать своему дракону разведданные и… А вот дальше эти данные пришлось бы каким-то образом переправлять из Каэлии, и цепочка получалась неожиданно сложной, например, для тех же астарцев. Им она и в голову бы не пришла, ведь кто будет доверять данные гранате, которая ещё и рвануть может в любой момент. Наверное, даже не каждому каэльскому магу она бы пришла в голову.

Короче, чип я взяла с собой на всякий случай и планировала им воспользоваться уж точно не в первый же день.

Что ж, бить драконов до крови я тоже не планировала.

– Эля? – послышался в трубке голос Иннара, и я закусила губу, чтобы сдержать всхлип. – Эля, что случилось?

– Ничего, – как можно беззаботнее откликнулась я. – Просто очень соскучилась.

Иннар не поверил – я это через нашу печать почувствовала. И сообразила, что он, наверное, тоже может чувствовать моё состояние. Чёрт.

– Эля, что с тобой?

Я всё-таки всхлипнула.

– Эля… – Иннар звучал одновременно взволнованно и заботливо, я понятия не имела, как это у него получалось. – Что случилось? Тебя кто-то обидел?

Я молчала, пытаясь справиться с собой, и тогда он предположил:

– Ты убедилась, что драконы всё-таки чудовища?

Тут я не выдержала – и зарыдала, прямо как Инга в аэропорту.

– Иннар, к-кажется, чуд-д-довище зд-десь я!

Он молча выслушал мой сбивчивый рассказ – и хорошо, не знаю, как смогла бы сейчас ответить на уточняющие вопросы, которые наверняка у него были.

Потом сказал:

– Эля, ты всё сделала правильно.

– Иннар, ты не понял! – вскрикнула я. – Я не правильно – я больно сделала! Это не может быть правильно!

– Эля, ты защищала себя. Ты всё сделала правильно.

Слёзы продолжали течь – я вытирала их рукавом и мне казалось, что это вовсе не слёзы, а кровь, и она не моя.

– Иннар, он остановился. Они остановились. Я у-ударила, к-когда они останов-вились, понимаешь?

– Эля, – очень терпеливо повторил Иннар. – Позволь объяснить, что с тобой могли сделать…

– Это неважно! – перебила я. – Важно, что могла сделать я! Наверняка был другой выход!

– Какой? – нарочито спокойно поинтересовался Иннар.

Я запнулась.

– Ты могла вежливо попросить тебя не трогать, – продолжил Иннар. – Объяснить, что попала к ним по ошибке. И что собираешься уйти. Так?

Я невольно сжалась.

– Н-ну… Я так и сделала. Кроме той части, где про «не трогать». Я извинилась и…

Иннар расхохотался. Кажется, это было нервное, потому что он очень долго не успокаивался. Я даже успела прийти в себя и немного обидеться.

– Иннар, это вообще не смешно.

– Да, Эля! – рявкнул он. Я вздрогнула, отняла трубку от уха – и так было слышно, он громко кричал: – Вообще не смешно! Тебе приказали ждать – ты этого не сделала! Тебе объяснили, что опасно ходить в одиночку – ты не послушала! Ты оказалась – одна – с двенадцатью – драконами! И переживаешь, что защищалась, когда на тебя напали! А что ты сделаешь, когда это случится снова? Отдашься им?! Давай, это же лучший выход!

– Это не случится снова, – пробормотала я.

– С тобой – случится. – Иннар вздохнул, наверное, успокаиваясь. – Эля, пожалуйста, прошу тебя, умоляю: если такое произойдёт, ты ударишь так сильно, как только можешь.

Я закрыла глаза.

– Эля?

– Почему это вообще произошло, я же ведьма, а ты говорил, что с ведьмами драконы не спят. Может, я что-то не поняла? Может, они не это хотели? Мне тут все про какой-то гон говорят, он правда вот так силён? У тебя такого нет, это потому, что ты исключительный, да?

Иннар вздохнул и объяснил, что вовсе он не исключительный, и дело в другом: в одиннадцать лет драконы достигают половой зрелости, а к пятнадцати сдерживать себя становится очень и очень сложно. Это маги и называют «гоном». У мальчиков он особенно ярко проявляется, потому что гормоны бушуют и требуют размножаться, но до распределения и последующей продажи им этого не дают. На распределении часть драконов отбирают именно для размножения, часть – у огненных большую – отправляют в армию, часть – на продажу. Если бы не карантин и изменившееся расписание практики, я бы этих пятнадцатилеток и не увидела – приехала бы после распределения, а значит, опасность была бы меньше.

– То есть они ещё и девственники были, – выдохнула я. – Какой ужас! Я могла нанести им страшную моральную травму!

– Эля, ты вообще меня слушала? Пойми, при виде женщины, любой, даже ведьмы, ты ни о чём больше думать не можешь. Тут не до разговоров, особенно если тебя не сдерживает печать. Тебя бы изнасиловали, и ни о какой травме, тем более моральной, не задумались бы.

– Но почему тогда они остановились?

Иннар замолчал. Я подняла руку, потёрла место его укуса.

– Ты меня пометил, да?

Иннар вздохнул и пробормотал:

– Так было проще, когда ты не разбиралась в драконах и не читала свои умные статьи из архива.

– Угу. Лапшу мне на уши вешать точно было проще. Про поцелуй ладони, который только для вожаков, например.

Иннар еле слышно заворчал на дракко, потом сказал на каэльском:

– С вожаками мы это тоже делаем.

– Да, только немного не так и точно без сексуального контекста. Иннар, я читала, что драконы в древности оставляли на своих избранниках метки, чтобы их запах не привлекал других возможных партнёров. Я не читала, что это делалось без согласия.

– А ты бы согласилась?

Я замолчала, и Иннар закончил:

– Вот именно. Эля, прости меня, но я должен был тебя защитить.

– Угу. То есть теперь весь питомник в курсе, что я твоя?

– Теперь-то точно в курсе.

Я открыла глаза и улыбнулась.

– Ну вот, значит, можно никого в ответ не бить. Иннар, если бы ты раньше рассказал, я бы просто дала себя понюхать, и всё!

– Эля! – зарычал он и выругался на дракко. Потом продолжил: – Это совсем не значит, что какой-нибудь… – Дальше шло что-то на дракко, я не поняла. Потом: – Его это не смутит, и если что-то подобное произойдёт, ты должна себя защитить. Не хочешь думать о себе, подумай обо мне. Я хоть что-то для тебя значу?

– Ты же знаешь, что да.

– Тогда ты сделаешь, как я прошу. Обещаешь?

Я помедлила, потом тихо ответила:

– Обещаю.

Иннар помолчал, потом серьёзно сказал:

– Эля, ты самая добрая волшебница, которую я встречал. Это ты исключительная, я уверен, что таких больше нет. Пожалуйста, никогда не думай о себе как о чудовище. Если бы ты только могла увидеть себя такой, как я тебя вижу, ты бы всё поняла.

Я снова закрыла глаза. Теперь у меня получилось представить, что мы дома, Иннар лежит рядом, стоит только протянуть руку – и можно его коснуться.

– Я люблю тебя.

Он усмехнулся.

– Я люблю тебя сильнее, ведь я же дракон. А теперь скажи мне, Эля, как ты себя чувствуешь? Тебе дали успокоительное? Какое? Ты его выпила? Ты обедала? Где ты сейчас и как умудрилась до меня дозвониться? Ты сможешь это делать ежедневно? А я смогу?

Я улыбнулась и наконец почувствовала, что всё встало на свои места: я в порядке.

Мы проговорили ещё час. Я рассказала, как долетела, Иннар – как добрался до столицы. Ему предстояло ждать меня в нашем старом доме и обустраивать новый, который я купила ещё на каникулах. На свой первый гонорар. Мне удалось очень выгодно продать гиперуменьшитель, и не где-нибудь, а на аукционе, в котором принимали участие все крупные модные дома. Я тогда чувствовала, что мечты сбываются, и моя уже начала.

– Тебе стало лучше? – спросил под конец Иннар.

Мой живот громко заурчал, требуя наконец свой законный обед. То есть уже, наверное, ужин.

– И ты не пойдёшь узнавать, как чувствуют себя те драконы, которых ты ударила. И лечить их ты тоже не будешь, ты же не целитель. Правильно?

– Да, – вздохнула я. Порой мне казалось, он читает мои мысли.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Я люблю тебя, Эля. Ты сильная, красивая и очень добрая. Лучше тебя нет никого и быть не может.

– Я тоже тебя люблю, Иннар. Кажется, впервые в жизни по-настоящему. Со мной всё будет хорошо, я обещаю больше не делать глупости.

– Ты не можешь не делать глупости, это же ты, – усмехнулся Иннар.

Потом мы попрощались, я разобрала телефон, вытащила чип, собрала снова и только тогда поняла, что сквозь медовую сладость пробивается запах дыма.

Я замерла, озираясь. Солнце катилось к горизонту, на луг ложились длинные тени, сверчки всё ещё звенели, но уже тише, словно устали и готовились ко сну.

Никаких драконов поблизости не было. На первый взгляд.

Я стиснула руки в кулаки, чувствуя, как сильно бьётся сердце. На мне теперь было серебряное кольцо-артефакт, с помощью которого я могла отдать приказ любому дракону в питомнике – и он был обязан подчиниться.

Я мысленно потянулась к нему.

– Я знаю, что ты здесь. Покажись.

Приказ сработал, и мгновение спустя из-за дерева слева, на самом краю луга и рощи, выглянула молодая драконица. Самку, к тому же огненную, я видела впервые, и мне почему-то казалось, она должна быть крупнее. Драконица оказалась маленькой, как ребёнок, но уже бескрылой, а значит, старше одиннадцати лет. Ещё у неё было одно лицо с тем вожаком, который сегодня на меня напал.

Секунду мы смотрели друг на друга, потом, прежде чем я успела сказать хоть слово, драконица исчезла. Запах дыма смешался с медовым ароматом цветов и нагретой земли, а потом исчез тоже.

Я потёрла лоб. Может, показалось?

Но у дерева что-то блеснуло, и я почувствовала, как меня зовёт артефакт. Это оказался медбот в виде значка-пламени, очень маленький и настроенный на дракона. Я подняла его, поискала драконицу глазами, но её и след простыл.

Ладно. Я обещала Иннару ни во что больше не ввязываться. Значит, завтра, когда придёт дядя Эрик, я отдам медбот ему, он разберётся.

Да. Я не пойду искать драконицу сама. Иннар, ты видишь, я могу не делать глупости. Я сейчас пойду ужинать и спать. Я дисциплинированный артефактор на режимном объекте, я всё поняла.

Так я и сделала.

Глава 22

Утро началось, как любое другое за последний месяц – со слов Иннара: «Эля, вставай, ты проспишь завтрак».

Я улыбнулась, не открывая глаз. Иннар любил будить меня поцелуями, но сначала всегда звал по имени и напоминал про еду. По его словам, чтобы не пугать. А по-моему, чтобы задобрить кофе и круассаном, потому что Иннар по-прежнему считал, что однажды я проснусь и вспомню, что кроме дракона вокруг полно других, нормальных парней. Что он может мне дать, кроме тех самых круассанов?

Целовался Иннар жарко, очень нежно, я бы даже сказала – трепетно. Словно от неосторожного прикосновения я могла сломаться, ведь люди по сравнению с драконами такие хрупкие.

Мне нечего было ему возразить – я не знала, вспомню ли про других парней хоть когда-нибудь, я понятия не имела, какой станет моя жизнь в будущем, да и о будущем мне думать не хотелось. Я наслаждалась тем, что есть, и на поцелуи Иннара всегда отвечала. В итоге завтрак откладывался на час-полтора, потому что какой, к чёрту, завтрак, когда у меня в постели горячий неутомимый дракон?

Однако сегодня Иннар не торопился меня целовать.

– Эля, вставай. Ты же не хочешь проспать в свой первый день на практике?

Практи… А-а-а, да чтоб вас всех!

Я разочарованно застонала и на ощупь нашла на прикроватной тумбочке планшет. Нет, не тот, который остался у службы охраны питомника, а старый, каким ещё, наверное, пользовалась моя прабабушка. Без выхода в Сеть и голографического экрана он напоминал чёрное прямоугольное зеркало с ладонь величиной. Перед отъездом я записала на него парочку игр и с десяток сериалов, чтобы точно не умереть от скуки.

А Иннар, выходит, записал сообщение и поставил будильник. Милый, заботливый Иннар. У меня сердце защемило от благодарности, что, впрочем, не помешало выключить будильник, повернуться на другой бок и закрыться подушкой. Очень хотелось спать.

Однако Иннар знал меня слишком хорошо.

– Эля! Вставай немедленно, ты завтрак проспишь! – рявкнул его голос из второго будильника пять минут спустя.

– Ну Инна-а-ар! – простонала я, понимая, что наверняка есть и третий будильник, а может, и четвёртый, и мне все их нужно теперь отключить.

Будильников оказалось пять. Пока я с ними возилась, конечно, успела проснуться. На часах было пять минут седьмого. Через двадцать минут мне следовало спуститься в холл общежития, где мы договорились встретиться с дядей Эриком.

Планшет снова ожил.

– Ты, конечно же, до сих пор не разобрала вещи, – сказал Иннар, и я могла поклясться, что он улыбался, записывая это. – Ты просто свалила их в кучу рядом с кроватью. Если это так, в чём я абсолютно уверен, то твоя косметичка должна лежать сверху – розовая сумка в виде головы медведя. Всё необходимое для ванной, включая твою любимую губку, гель для душа и сверхмягкое полотенце с жёлтым пони, я положил туда. Нижнее бельё ты хотела собрать сама, но потом отправилась в лабораторию и до сих пор оттуда не вышла, а ведь уже девять вечера, поэтому его тоже собрал я – в шёлковую синюю сумку с вышивкой из летящих птиц. Одежда тебе не понадобится, в питомнике носят форму, но не забудь узнать, где находится прачечная, потому что тебе дадут всего два комплекта. Ты ведь помнишь, куда их бросила, когда заселялась? Зная тебя, они или под кроватью, или в ванной на полу, или в прихожей у двери. Эля, у тебя двадцать минут до завтрака. Пожалуйста, поторопись.

Я вздохнула – сердце вдруг отчаянно защемило от тоски. Очень сильно, даже больше, чем спать, захотелось оказаться рядом с Иннаром, почувствовать его прикосновение, да хотя бы просто на него взглянуть.

Спокойно, Эля, через месяц всё будет. Раньше я была способна выдержать месяц в разлуке с парнем, даже если влюблялась по уши. И сейчас справлюсь.

– Пожалуйста, не засни в ванной, – добавил Иннар, и запись кончилась.

Впрочем, он оставил для меня ещё одну. Через пятнадцать минут, когда я стояла в прихожей, изучая в зеркало свою помятую физиономию – потому что удар боевым заклинанием по драконам не способствует свежести лица и ясному взгляду – планшет ожил в последний раз.

– Эля, ты прекрасна. Всегда. Даже если не спала полночи, решая задачи по артефакторике. Нет никого красивее тебя, я это точно знаю, и ты должна мне верить, ведь я твой дракон и не могу тебе лгать. Ты самое волшебное чудо на свете, я люблю тебя и, к сожалению, не только я, ты нравишься всем, что меня бесит, но в то же время восхищает. У тебя сегодня всё получится. А теперь иди и хорошенько позавтракай, а вечером не засиживайся допоздна.

Я улыбнулась своему отражению – после этих слов оно и правда показалось мне если не красивым, то по крайней мере не таким измождённым.

– Спасибо, Иннар.

Дяди Эрика в холле не было. Вместо него нервно переминался с ноги на ногу, поглядывая на наручные часы, Лукас. Меня он окинул недовольным взглядом исподлобья и объяснил: господин Хоффтер занят, с практикантками ему возиться некогда, поэтому в столовую, а после – в архив меня отведёт он. По умолчанию получалось, что Лукас тоже занят, но увы, не может возразить начальству. И от меня он не в восторге, но что поделать. К тому же я опоздала. На целую минуту. Даже его веснушки, казалось, меня осуждали.

На улице было жарко, что после климат-контроля в общежитии чувствовалось особенно сильно. Я моментально вспотела, а Лукас ещё и шёл слишком быстро, вынуждая меня за ним едва ли не бежать.

– Эльвира, поторопитесь. Не знаю, как у вас в академии, но здесь уважают дисциплину.

Я поймала его взгляд и, сделав над собой усилие, улыбнулась.

– Пожалуйста, зовите меня Эля. И простите за вчерашнее, Лукас, я вела себя очень глупо, ещё и вас подставила. Мне стыдно, я постараюсь больше так не делать.

Лукас остановился, удивлённо посмотрел на меня – я как раз успела отдышаться. Потом впервые за время нашего знакомства улыбнулся. И вдруг сказал:

– Сначала здесь действительно непросто. Я тоже долго привыкал.

Моя улыбка стала шире, солнце – как будто ярче, а утро – веселее. По дороге от общежития к главному зданию – тенистой аллее, засаженной жакарандами, которые как раз сейчас цвели, и воздух полнился сиреневыми лепестками – мы с Лукасом успели перейти на «ты». Я выяснила, что он не «столичный», закончил всего лишь магический колледж, правда, с отличием, очень завидует «академикам» вроде меня и мечтает дослужиться до должности Верховного мага – как дядя Эрик, который управлял всем огненным сектором Южного питомника.

– Обычно я не такой разговорчивый, – признался Лукас.

Мы как раз дошл мы дошли до ворот, украшенных позолотой, которая искусно скрывала сплав, сдерживающий драконью магию. Золотые пластины – или скорее фольга – изображали классическую сцену: Вильям Первый убивает короля драконов Дастиса копьём, а в стороне, опираясь на посох, внимательно следит за битвой маг.

– Просто здесь давно не было девушек, – продолжил Лукас и застенчиво улыбнулся. – Особенно таких, которые умеют слушать.

Я оторвала взгляд от ворот – хотелось подойти, соскрести немного позолоты и изучить антидраконий сплав как следует. Ничего, ещё успеется. А сейчас я любопытства ради поинтересовалась, чем занят дядя Эрик.

– Дисциплинарным внушением. – Лукас кивнул на ворота. – Обязательная еженедельная процедура, но смотреть на неё не стоит, особенно с непривычки, можно аппетит потерять. Эля, запомни, вот указатель, столовая в той стороне… Что?

– Это из-за меня? Тех драконов, которых я вчера… Им внушают?

– Это плановая процедура, – повторил Лукас. – И ты тут совершенно ни при чём.

А потом объяснил, что раз в неделю всем драконам напоминают: за любой, даже мелкий проступок последует наказание, справедливое и беспощадное. Короче, возмездие неотвратимо и всё в таком духе.

– Вы их тоже бьёте? – пролепетала я.

Лукас вздохнул.

– Эля, ну что ты, мы же не звери. Забудь, идём завтракать.

Я обещала Иннару вести себя хорошо, и я собиралась, мне просто надо было убедиться, что это не моя вина, что это не тех драконов наказывают, и мы действительно не звери. Короче, меня мучила совесть, и я пристала к Лукасу: как интересно, а там все драконы внушаются? Или только выпускники?

Иннар, я же только посмотреть.

Лукас был не в восторге, но купился на мой щенячий взгляд и сдался быстро.

– Я думал, ты их теперь бояться будешь, – заметил он, пока мы шли от ворот по уже знакомой дороге, широкой, как шоссе, и унылой (деревья с цветами остались в жилом секторе, где располагались общежитие, столовая и, наверное, прачечная; здесь обочину украшала колючая проволока и сотня сдерживающих заклинаний.) – А ты смелая.

Я невольно потёрла шею – след от укуса почти исчез, но запах же остался? На каком расстоянии его могут почувствовать драконы? Что если мне и правда следует держаться от них подальше?

Лукас, наверное, заметил мой нервный взгляд и предложил вернуться, а когда я отказалась, принялся объяснять, что теперь опасности нет, драконы на дисциплинарном внушении совершенно безвредны. Очень скоро я убедилась, что он прав.

Внутренний двор за главным зданием и хозяйственными постройками (одной из которых, как я машинально отметила, было техническое помещение с генератором) напоминал шахматную доску. Каждую клетку украшала филигранная вязь как формул, так и магических схем, в которых я, как артефактор, мало что понимала, но не могла не восхититься сложностью и красотой исполнения. Если бы я была драконом и оказалась на такой клетке-ячейке, меня бы наверняка скрутило от внезапной слабости. Но драконы в них стояли, как солдаты на плацу, по стойке смирно.

И все, как один, повернулись ко мне. Я замерла под их змеиными взглядами, точно кролик. Воздух горчил от дыма.

По периметру двора стояло оцепление из боевых магов. Один обратился к Лукасу, потом улыбнулся мне.

– Привет, ходячая катастрофа. Решила доказать всем, что ты смелая? Да не дрожи ты так, они сейчас не кусаются.

И усмехнулся. Я с трудом перевела на него взгляд. Мы оказались одного роста и практически одной комплекции, что странно – обычно боевые маги те ещё качки.

– Кажется, ты для них плохо пахнешь, – добавил он. – Вон как морщатся.

Ближайшие к нам драконы и правда скривились, а один отвернулся и дёрнул плечом, словно из положения «смирно» пытался вытереть нос.

– И слава богу, – пробормотала я, невольно вспоминая, как похоже вёл себя Иннар, когда я возвращалась с экзаменов в академии. Интересно, это из-за укуса или я с гелем для душа сегодня перестаралась?

– А если серьёзно, вы тут зачем? – уточнил маг.

Лукас объяснил, что новенькая «ходячая катастрофа» просто хотела посмотреть на драконов.

– Вчера не насмотрелась? – хмыкнул маг. – Тут только выпускники, так что ничего нового ты не увидишь. Кроме меня, – и подмигнул. – Я Берт. Устроить тебе вечером экскурсию по общаге, а, катастрофа?

Я подняла обшлаг форменной куртки, открывая запястье. Драконы продолжали следить за каждым моим движением, и золотой помолвочный браслет заметили, наверное, первыми. По двору пронёсся дружный вздох. Боевые маги из оцепления напряглись, а Берт, наоборот, сказал:

– Не пугайся, катастрофа, это они от золота. Будь аккуратнее – снимут, и не заметишь. Так ты, значит, уже занята? Жаль.

Удивительно, но лично мне жаль не было – а ведь раньше такой напор меня наверняка привлёк и разок на экскурсию, для пробы, я бы сходила. Да и было что-то в этом Берте, кроме невозмутимой уверенности – приятная улыбка, например.

– Меня зовут Эля. Приятно познакомиться, Берт. Объяснишь, что тут происходит?

Оказалось, все ждали очень занятого дядю Эрика, а ещё – последнюю обвиняемую, драконицу Киру.

– Достала уже, – вздохнул Берт. – Всё у неё не слава богу. Это же драконица – пальцем не тронь, голос не повысь, Хоффтер нам вообще с самками разговаривать запретил, вроде как, по последним данным, они если в пубертате хоть раз звереют, даже не загораясь, то у них фертильность снижается. На кой они тогда, не фертильные? Но сама понимаешь, это же деньги. Так вот, Кира среди них самая чокнутая. Последний раз – две недели назад, а, Лукас, не помнишь? – вцепилась в наставника, еле оторвали. Кровь фонтаном по всей лаборатории, а она лежит и улыбается, прямо как маньячка. Даже меня пробрало. Но так, слава богу, и не загорелась. – Потом Берт поймал мой взгляд и поправился: – Ох, прости, Эля-катастрофа, девчонкам такое знать, наверное, не надо. – И поскорее добавил: – Вон они идут.

Суровый дядя Эрик как раз поднимался на возвышение вроде каменного помоста, который на магическом плане прямо-таки сиял от заклинаний. Следом под конвоем из трёх боевых магов и одного драконоведа шла худенькая драконица, в которой сейчас ровным счётом ничего от маньяка не было.

Драконы наконец оторвались от меня и уставились на возвышение. Дядя Эрик стал точно по центру, маги конвоя остались у лестницы, а драконица, поднявшись в одиночестве, повернулась к нам. Я вздрогнула – это была та самая, из рощи. Сейчас, на солнце, её сходство с напавшим на меня вчера драконом было особенно заметно.

– Она сейчас уж точно не кусается, расслабься, Эля, – заметил Берт.

– Эм-м-м… А мне кажется, или она…

Но договорить я не успела, потому что дядя Эрик начал торжественную речь на тему «Халатное обращение с имуществом питомника». Другими словами, как драконица Кира смела потерять свой медбот?

– Они у нас тут все с медботами, – принялся объяснять Берт. – О людях так не заботятся, как об этих тварях. А драконицы, конечно, всегда под наблюдением, видишь драконоведа? Он… Эля, что ты делаешь?

Я наконец выудила из поясной сумки медбот и мысленно попросила у Иннара прощения. Потом подняла руку и, перебивая дядю Эрика, крикнула:

– Так вот же он, медбот! Я его отдать просто забыла, простите!

– Куда?! – ахнул молчавший всё это время Лукас и сделал попытку меня остановить.

Но я вырвалась и поспешила к возвышению. Прямо сквозь строй драконов. Так было быстрее.

Иннар, я, наверное, и правда дурочка, прости!

Драконы меня не тронули. Я шла совсем близко от них, пока Берт с Лукасом не догнали и не встали по бокам. Драконы отступали или отклонялись, если места даже для шага не было. Думаю, реши я встать в одну из их сдерживающих ячеек, мне бы и это позволили – просто бы посторонились.

– Да ты и правда катастрофа! – сказал Берт, хватая меня за локоть. – Совсем сдурела?

Но мы были уже у возвышения, к нам спускался дядя Эрик.

– Эля! В чём дело?

Я сунула медбот ему под нос.

– Вот. На проверку взяла, извините. Долго проверяла. Бывает. Но он теперь точно работает.

– Он и вчера работал, – невозмутимо заметил единственный среди собравшихся магов драконовед – тот, из конвоя.

Я встретилась взглядом с драконицей. У неё лицо было достойно фотографии, жаль, планшет забрали – она словно никак не могла поверить в то, что видит.

– Да неправда, сбоил он! – возмутилась я. – Это вы не чувствуете, а я чувствую! Это же моя специализация.

Драконовед недоверчиво изогнул бровь, но промолчал. А дядя Эрик передал ему медбот и строго посмотрел на меня.

– Где ты вчера встретила эту драконицу, Эля? В общежитии?

Чёрт! Драконица теперь смотрела на меня с мрачной решимостью, словно ждала, что я воскликну: «Шутка!» И расскажу, как всё было.

Я отвела взгляд.

– Ну, я ходила посмотреть на драконов. Попала в драконий сектор, к самкам. Заблудилась немного. Я случайно.

– Тебя вчера чуть не съели, а ты ходила посмотреть на драконов? – повторил дядя Эрик.

Все, абсолютно все вокруг глядели на меня. Маги – кто с досадой, кто с усмешкой. Драконы – с напряжённым ожиданием.

А под взглядом дяди Эрика я чувствовала себя как в детстве, когда положила ему вместо молока в чай масло. Очень глупо, то есть.

– Так не съели же. А что такого? – Это меня Иннар научил. Он с таким невозмутимым выражением на лице умеет задавать этот вопрос, что аж зависть берёт.

– Что такого? – повторил дядя Эрик.

И тут, как вчера, завыла сирена. Всем моментально стало не до меня, особенно дяде Эрику – и лично я вздохнула с облегчением, хотя подозревала, что к этому разговору мы ещё вернёмся. В питомнике, пусть это и режимный объект, нет такой системы приказов и наказаний, как в армии, но всё-таки за попытку пройти в драконий сектор, особенно после вчерашнего, мне бы влетело.

Драконицу увели, драконов, среди которых были, кстати, одни самцы, тьфу ты, парни, построили и увели тоже. Берт исчез, и не только он – скоро во дворе стало пусто, остались только мы с Лукасом.

– Ты ненормальная? – поинтересовался он.

Я сглотнула и жалобно пролепетала:

– Извини.

Он покачал головой.

– Идём. Когда звучит сирена, артефакторам полагается направиться в укрытие, если нет других приказов. Ближайшее…

– Лучше давай направимся вон туда, – я указала на техническое помещение.

Лукас раздражённо дёрнул щекой.

– Эля, это был приказ…

Я выудила из сумки блокнот с формулой и перебила:

– Смотри, если наложить это заклинание на плетение у генератора, то оно, по идее, должно сработать, и хотя бы временно неполадки с электричеством решатся. А кстати, где ваши артефакторы? В укрытии?

– Уволились, – пробормотал Лукас, сосредоточенно изучая формулу.

– Что, все?

– Да… А какой здесь расход магической энергии?

Моя недисциплинированность, наверное, заразна: Лукас действительно отвёл меня в техническое помещение. Подозреваю, потому что для этого надо было сделать всего шагов двадцать, и защита там как у банка. Сошло за укрытие.

Внутри было темно, подозрительно тихо, только генератор натужно гудел, и то как-то тоскливо, словно из последних сил.

– У нас таких ещё девять, – заметил Лукас. Я огляделась, и он добавил: – Технических помещений.

– Отлично. А там везде такая дичь происходит? – Я указала на паутину силовых линий. Им полагалось изображать красивый рисунок, гармоничный и поражающий воображение. Но пока они изображали только узлы, и всё это в неопрятном клубке.

Лукас пожал плечами. Я вздохнула, сверилась с блокнотом и пошла распутывать это безобразие.

Примерно через полчаса Лукас начал выказывать нетерпение. К тому же сирена смолкла, зато у нас обоих урчали от голода животы.

– Эля, может, хватит? Ты практикант, а тут и более опытный маг не справится.

– Я офигеть как опытна. Ты просто не знаешь.

Ну да, у отца я в шестнадцать лет на какой-то вышке чёрт знает где в горах вот такой же клубок неделю чинила. Тоже артефактора найти не могли – кто в ту глушь поедет, да ещё и летом? Опытные маги все с семьями и в отпусках.

Починила. Папа тоже был с семьёй – со всеми нами в той глуши. И знаете, возиться с силовыми линиями было приятнее, чем с одиннадцатилетним Тео.

– Эля, выше головы не прыгнешь. Я за тебя отвечаю, и я приказываю…

– Заткнись.

Формула сработала. Не зря я её вчера до полуночи улучшала – очень хотелось забыться чем-то понятным, привычным и родным. Силовые нити расцепились и действительно сложились в красивый узор, от которого и у меня дух захватило. Люблю артефакторику – настоящее искусство! Сейчас его даже теормаг Лукас оценил. Выражение лица у него сделалось таким же обалдевшим, как у той драконицы на возвышении, когда я объявила про медбот и взяла вину на себя.

– А вот теперь пошли завтракать. Ух, какая я голодная!

В техническом помещении на человеческом плане всё ещё было сумрачно, зато гудели провода и дышал жаром огромный ящик с генератором, прямо как печки в древности. А на магическом аж глаза слепило.

Но теперь вместо столовой Лукас отвёл меня к дяде Эрику. И мы снова пили чай – я и дядя Эрик, Лукас был отправлен завтракать в столовую, потому что ему, наверное, не стоило слушать, как дядя Эрик убеждает практикантку починить проводку во всём секторе за месяц. А что такого? У дяди Эрика этот вопрос не хуже, чем у Иннара получился.

Ну разумеется! Я начинала понимать, почему остальные артефакторы уволились. По уставу каждому сектору полагалось иметь в штате не меньше пяти человек моей специализации. Однако работа в драконьем питомнике, пусть и в таком пафосном, как Южный, никогда не считалась среди артефакторов престижной. Служишь как электрик и сантехник, живёшь по полгода в общежитии, с семьёй не общаешься, работаешь до упаду, получаешь не сказать чтобы гроши, но и не золотые горы – и никакого изобретательства в лаборатории, никакого полёта воображения, никакой новизны. Ты обслуживающий персонал, а вокруг драконы. А, и устав. И как бы армия, хоть и не совсем. Да, обалдеть какая перспектива.

– Энергии бери сколько хочешь! – говорил дядя Эрик. – Подключайся к любому дракону, только досуха их не выкачивай, но это же не проблема, их здесь много.

Я напомнила ему, что через месяц уеду. Дядя Эрик кивнул и сказал, что это ничего, трое штатных артефакторов, которые сейчас в отпуске, как раз вернутся. Наверное. Должны.

В общем-то, выбора у меня не было – сидеть весь месяц в архиве, как большинство практикантов – то ещё удовольствие. Лаборатории для меня здесь нет, артефакторам в питомнике она не положена, мы же не драконоведы с теормагами, это им тут раздолье. Надо же чем-то себя занять?

Я согласилась.

Дядя Эрик вздохнул с облегчением. Я постаралась не думать, сколько обычно стоит починка проводки, да ещё и в таком охраняемом и важном для государства объекте, как питомник. А мне как практиканту за это даже не заплатят. Прелести студенческой жизни!

Дядя Эрик тоже, наверное, про это подумал, потому что вдруг завёл разговор про драконов. У меня дома есть один, я по нему, наверное, соскучилась? Если да, то могу совместить приятное с полезным.

Я поперхнулась чаем. Дядя Эрик пояснил: я могу на время практики забрать того дракона-вожака, который на меня вчера напал. Пусть подпитывает меня магией, пока я колдую. Да и в быту пригодится.

– Чего? – только и смогла выдохнуть я.

Дядя Эрик вздохнул.

– Эля, пойми. У огненных всегда есть вожак, у каждой группы, у каждого года обучения, у каждого…

– Я поняла. И что?

– Дракон, о котором я говорю – Фирр – на данный момент вожак всех драконов в нашем секторе. Ты отлично вчера его отделала, горжусь тобой, Эля, ты так похожа на бабушку! И будет замечательно, если он месяц – как раз примерно столько осталось до распределения – будет служить тебе. Это станет отличным наказанием для него и примером для всего питомника. Понимаешь? – Дядя Эрик с усмешкой подмигнул. – Если он тебе подчинится, лучше всего в постели – а куда он денется – то эти твари весь месяц у нас шёлковыми будут. Потому что их вожак покорился волшебнице, которая его победила. Понимаешь? Они разговаривают только на языке силы, а тут такой аргумент! Я знаю, что у тебя есть парень, но Фирр хорошо накладывает заклинания маски, так что…

– В постели? – ахнула я.

Дядя Эрик вздохнул.

– Я понимаю, как это звучит, но ты уже взрослая, и у тебя есть огненный дракон, я слышал, ты отлично с ним справляешься. И ты, конечно… – Дядя Эрик не договорил, но я и так поняла, что это вроде как само собой разумеющееся, что с драконом я сплю.

– Нет.

– Эля, мы, боевые маги, люди открытых взглядов…

Я посмотрела на дядю Эрика очень, очень внимательно. И повторила: нет, я не буду спать с его драконом в воспитательных целях. Даже не просите.

Просить дядя Эрик, разумеется, не стал – ему ещё повезло, что я на проводку согласилась. Он быстренько свернул разговор на безопасную тему – как я похожа на бабушку. Мы ещё немного посидели, потом вернулся Лукас, забрал меня, и до обеда я изучала здешние технические помещения.

Зато за обедом – уже в общей столовой – познакомилась с местными магами. Очень странно было чувствовать себя единственной женщиной среди полусотни мужчин, преимущественно молодых, но довольно приятно. Я была в центре внимания. Я люблю быть в центре внимания.

После обеда Лукас всё-таки показал мне дорогу в архив: мало ли, вдруг он поможет мне с проводкой? Так ему дядя Эрик приказал. Оба ни черта не разбирались в артефакторике, иначе бы понимали, какая это глупость – мне месяц предстояло буквально вручную распутывать узлы в силовых линиях, и книги тут ничем помочь не могли. Зато они могли рассказать мне много, очень много интересного об огненных драконах, и я не собиралась отказываться от этой возможности.

По дороге из архива я наткнулась на плац. Он выглядел как полоса препятствий, и не то чтобы я действительно на него наткнулась, скорее, заставила Лукаса мне его показать.

У бабушки в том доме в горах, где мы с Иннаром провели каникулы, имелся прекрасный фитнес-зал. И что-то вроде такой же полосы препятствий, только поменьше, на заднем дворе. Иннар, как её увидел, так аж просиял. Оказывается, огненному дракону прямо-таки жизненно необходимо повисеть на турнике и покачать мышцы. Я была не против, и когда зашла речь о новом доме в столице, сразу подняла вопрос о тренажерах. Но это же Иннар! Он под страхом смерти не сказал бы, что именно ему нужно – пришлось угадывать самой.

И вот я решила наглядно убедиться, что же там так мило сердцу огненного дракона. Зачем угадывать, когда можно посмотреть и запомнить?

Мы попали как раз в разгар тренировки, и если забыть про всё и смотреть отстранённо, это было чертовски красиво. Представьте: двенадцать накачанных полуголых парней с нечеловеческой ловкостью проходят ров, лабиринт, взбегают по лестницам, у каждого при этом обалдеть какие бицепсы, трицепсы, пресс, и всё это играет, по гладкой коже – забудем про чешую – стекает пот… Да уж, просто женский рай какой-то!

Только это были те двенадцать драконов, с которыми я вчера встретилась.

Лукас заметил, как я поменялась в лице, и попытался снова включить ответственного за меня вышестоящего по званию с приказами уйти отсюда к чёртовой матери. А я смотрела и пыталась понять – это моё заклинание довело их до такого истощения, или… Гаденько и преступно хотелось надеяться на «или».

На человеческом плане – то есть внешне – драконы были вполне здоровы. Не как Иннар, когда только ко мне попал – эти прямо-таки дышали жизнью, уходом и заботой. Товарный вид они ни в коем случае не потеряли. А вот на плане магическом… Их силовые линии не были в клочья – кроме этого Фирра остальные могли восстановиться за день-два. Но сейчас им было больно, потому что, как мне вчера, отдохнуть и отоспаться им не дали. Хуже всего пришлось Фирру – он тогда стоял ко мне ближе других, по нему заклинание ударило со всей силы.

Когда он чуть не свалился с перекладины, и следящий за тренировкой боевой маг запустил в него чем-то вроде невидимого кнута – следов не оставляет, но больно бьёт именно по силовым линиям – с требованием быть аккуратнее и не расслабляться, я отпрянула от решётки, за которой мы с Лукасом стояли, и попросила:

– Отведи меня к Верховному магу.

Иннар, прости, я не смогла.

– Я знал, что ты передумаешь, – улыбнулся дядя Эрик. Потом выслушал меня и уточнил: – А зачем тебе мясо?

Когда же узнал, что я собираюсь кормить им дракона, рассмеялся.

– Эля, тебе необязательно его задабривать. Ты приказываешь – он подчиняется. Да что с тобой?

Но я была непоколебима, и мясо мне в итоге выдали. Я вернулась с ним в общежитие, куда вечером, после тренировок и занятий, дядя Эрик обещал прислать дракона и схватилась за голову. Господи, во что я влезла?

А запах другого дракона за месяц выветрится? Если нет, мне домой лучше не возвращаться.

На ужине в столовой все уже знали. В основном все сошлись во мнении, что это обалдеть как весело, и «Эля, если не будешь справляться, стучи в стену, мы придём и поможем». С чем именно они собрались помогать, я не поняла – всем миром вырубить дракона, который и так после встречи со мной пришибленный?

Я ещё заглянула в архив – за документацией. Мне нужна была хотя бы схема местной проводки, и пришлось звонить дяде Эрику, потому что никто из смотрителей не верил, что мне можно дать такие важные документы, с моим-то уровнем доступа практиканта.

Короче, я счастливо потратила на эту бюрократию три часа и вернулась в общежитие с кипой бумаг – бумаг! тут всё как в прошлом веке, кошмар какой – только на закате.

Дракон – Фирр – сидел на полу у моей двери и на первый взгляд спал. Но я-то знала, как выглядит спящий дракон в действительности, и вот этой вот настороженной неподвижностью не обманулась.

– Добрый вечер, – даже голос не дрожал, ай да я! – помоги, пожалуйста, с ключом.

Дверь здесь была самая обыкновенная, не электрическая, и замок со щеколдой – а ещё с заклинаниями, куда же без них. Дракон поймал серебряный ключ, молча встал, вставил его в щеколду, трижды повернул. За это время он ни разу на меня не посмотрел, и лично я была этому только рада.

Чтобы заклинания его пропустили, требовалось моё разрешение. Я всё сделала, посторонилась и напомнила себе, что этот дракон страдает прямо сейчас, ему больно и плохо из-за меня. Я должна была это исправить.

И я сказала:

– Проходи.

Глава 23

Какой классик сказал, что добрые дела делать легко и приятно? Врал.

Во-первых, я понятия не имела, добро ли это – лечить дракона после того, как сама же его и отделала. С одной стороны, вроде как добро – ему плохо, я хочу помочь. С другой – приходилось маскировать это под унизительную для нас обоих ночь вдвоём.

Во-вторых, я подозревала, что ни дракон мне за это спасибо не скажет, ни Иннар – позже, когда я ему всё расскажу – не поймёт.

Как быть, я не представляла. Мне и дракону, который – будем называть вещи своими именами – мог и хотел меня вчера изнасиловать, нужно было провести ночь в одной комнате. Да, просторной, но одной. На мне был артефакт-кольцо с привязкой к его печати. Я могла отдать ему приказ, и он бы подчинился. То есть теоретически он не мог на меня напасть – я бы дала ему отпор. Практически – я не собиралась ему приказывать, мне это претило.

Был ещё сдерживающий магию ошейник, с ним дракон был и вполовину не так силён, как полагается ему природой. То есть дополнительная защита для мага – и дополнительное препятствие для дракона на пути к исцелению.

Чувствуете ловушку? Я – ещё как.

Дракон стоял посреди комнаты и осматривался. Я заметила, как его взгляд скользнул по кровати, дивану, письменному столу, потом вернулся ко мне.

Я заперла дверь, активировала заклинание, заглушающее звуки – стены тут вроде толстые, но мне всё-таки не хотелось, чтобы по питомнику пополз слух, что я драконолюб. Это могло плохо кончиться не только для моей практики, это поставило бы крест на моей магической карьере. Вдобавок были случаи, когда драконолюбам в судебном порядке запрещали иметь дело с драконами, в том числе и владеть ими. Иннар зависит от меня, мне следует быть осторожной.

Я поймала взгляд дракона и постаралась отбросить мысль, что всё это – огромная ошибка.

– Меня зовут Эля. Давай сразу проясним: я не буду с тобой спать.

Дракон продолжил молча смотреть на меня. Словно я ничего не говорила. Вряд ли он меня не понял, скорее, не поверил.

Я решила продолжать, пока можно, потому что это его спокойствие было мнимым. Меня проверяли: вчера Фирр выяснил, что я могу дать сдачи, только поэтому он пока не напал сам. Я не тешила себя иллюзиями: это с Иннаром мне довольно быстро – и то ценой сумочек – удалось договориться. Иннар уникален, он больше человек, чем дракон. Остальные огненные не такие, они звери. Фирру я вчера сделала больно. Он обязательно попытается на меня напасть снова, когда – вопрос времени. Но человеческую речь он понимает, а значит, мне нужно объяснить, что мирно провести эту ночь – в наших общих интересах.

– Послушай, я вижу, что тебе больно.

Дракон улыбнулся – то есть на человеческом лице это выглядело бы как улыбка, а на драконьем означало: «Видишь мои клыки? Сейчас они вцепятся в твою шею». Боль – это слабость. Я назвала его слабым и теперь должна была об этом пожалеть.

– И мне жаль, ведь это только моя вина.

Теперь у дракона как-то получилось выглядеть одновременно удивлённо и грозно.

– Мне очень стыдно за то, что я вчера устроила. Это было глупо, а пострадал в итоге ты, и я правда сожалею. Позволь тебе помочь.

Повисла тишина. Дракон перестал улыбаться и теперь хмуро, сосредоточенно смотрел на меня. Я прикидывала, смогу ли перевести эту речь на дракко – вдруг он каэльский всё-таки не понимает, мало ли? Это Иннар очень умный и полиглот, не могут же все драконы быть такими.

Но Фирр вдруг, очевидно, что-то для себя решив, посмотрел на кровать, потом на меня и вкрадчиво на чистейшем каэльском произнёс:

– Как вы собираетесь мне помогать, госпожа Стерн?

Браслет под манжетой завибрировал, а я словно наяву увидела сгустившийся вокруг нас туман чар. Вряд ли просто игра воображения, не больше – хотя чары, конечно, были. Дракон решил напасть на меня, как вчера, только аккуратнее и медленнее. Боже ты мой, ладно, он зверь и иначе не может, но я-то что творю?

– Позволь мне снять с тебя ошейник.

У дракона вытянулось лицо. Или морда, или что там у него. Он на мгновение стал похож на обычного пятнадцатилетнего подростка – как Тео, которому объявили, что его тусовочный костюм давно вышел из моды.

– У тебя магические линии в хлам. Ты это и сам знаешь, ты можешь их видеть. Чтобы привести их в порядок, нужно снять с тебя подавитель магии, то есть ошейник.

Дракон окинул меня оценивающим взглядом – наверное, прикидывал, смогу ли я его в таком случае отделать.

Учитывая печать, смогу. Но с трудом.

– Так ты позволишь?

Дракон минуту меня разглядывал, потом снова улыбнулся, точнее, оскалился.

– Как прикажешь, госпожа.

Ах, с каким удовольствием я бы просто вышвырнула его отсюда и села за документацию. А ещё лучше – за сериал и спать. Ну за что мне всё это?

Ладно, сама виновата.

Дракон внимательно смотрел на мою шею – на укус Иннара – всё время, пока я возилась с ошейником. Требовалось его не просто снять, а сделать это незаметно от наставника Фирра и Верховного мага – оба, конечно, были подключены к ошейнику и, разорвись связь, оба бы почувствовали.

Потом я осторожно шагнула назад и сказала:

– Теперь тебе следует отдохнуть. Твоя магия сама придёт в норму к утру. Диван в твоём распоряжении. В холодильнике мясо, оно всё твоё. Говори, если что-то нужно.

Дракон сначала остался стоять, глядя, как я устраиваюсь за столом, как начинаю разбирать документы, ищу письменные принадлежности и блокнот в сумке. Потом поднял руки, недоверчиво ощупал шею. Снова посмотрел на меня.

Я подняла взгляд от жутко увлекательного списка формул электрической схемы питомника и напомнила:

– Мясо в холодильнике.

Дракон ещё пару минут постоял, потом скрылся за углом, где была мини-кухня. Что там происходило, я предпочла не знать. Даже Иннар мог за столом изобразить нечто вроде манер, он учился держать приборы и пользоваться салфеткой. Но это только для вида. Мясо он глотал не жуя, и его рот в тот момент превращался в чудовищную пасть, от вида которой меня брала оторопь.

Потом Фирр вернулся в комнату, уселся на диван и уставился на меня. Не мигая. Я бы этот взгляд и затылком почувствовала, но стол стоял так, что я сидела лицом к дракону, поэтому было вдвойне неприятно.

– Дать тебе планшет?

Фирр озадаченно нахмурился. Я достала из сумки планшет и наушники, включила и магией перенесла их дракону на диван.

– Держи. Там нет выхода в Сеть, но есть фильмы, игры и парочка книг. Разберёшься.

Дракон и правда разобрался. Через полчаса, когда я отвлеклась от формул, он с интересом изучал наши с Иннаром фотографии. Ничего криминального – пара удачных селфи, немного видео на случай, если соскучусь и впаду в состояние ностальгической депрессии. Вчера я их раз сто пересмотрела.

– Фирр, это личное. Возможно, ты не заметил, но на этой папке стоял пароль. Это означает, что я бы не хотела, чтобы ты её смотрел. Закрой, пожалуйста.

Фирр улыбнулся – почти по-человечески, словно бы торжествующе. И превратился в Иннара.

Я ахнула. Впервые со стороны мне удалось увидеть, как работает драконья маска. Ничего удивительного, что драконовед доктор Юрд не понял, кто под ней. Даже мне, которая знала всего Иннара, от сколотой чешуйки на шее в третьем ряду до морщинок у глаз, когда дракон улыбался, пришлось бы непросто.

Ну тут Фирр ухмыльнулся, и волшебство рассеялось. Я сжала кулаки, но приказ прекратить всё ещё не отдала. И Фирр решил, что можно продолжать.

Он встал с дивана, по-прежнему улыбаясь, направился ко мне. И остановился, только когда я, с трудом сдерживаясь, предупредила:

– Подойдёшь ближе, и я тебя ударю.

Дракон замер, а браслет снова завибрировал, и от сладко-горького аромата дыма у меня закружилась голова.

– За что, госпожа? Ты же хотела помочь. Разве не это ты имела в виду?

Краешком сознания я понимала: сейчас он пробует взять верх, показать, кто хозяин положения, кто сильнее. Типичное поведение огненного дракона, Иннар о нём рассказывал, и умные книги я весь прошлый месяц читала. Нечему удивляться.

Но как же мне было обидно! По-детски сильно: ты идиот, зверь, чудовище безмозглое, я тебе помочь пытаюсь, а ты, тварь неблагодарная!..

– Ты не заметишь разницу, – добавил дракон. – Ты ведь уже её не видишь, госпожа.

Это стало последней каплей. Я удержала заклинание буквально на кончиках пальцев и зарычала на дракко:

– Да как ты смеешь?!

Он отпрянул, я нутром почувствовала его растерянность. А потом мне стало не до того: я разрыдалась.

Всё навалилось: питомник, драконы, практика, магическое истощение – не полное, но тем не менее – усталость и невозможность прижаться к тёплому, надёжному Иннару, удивительно быстро ставшему для меня необходимым. Всё это смешалось с жуткой обидой на тупого дракона, который себе только хуже делает – и ладно, но мне-то за что?

Тупой дракон видел плачущего мага наверняка впервые. Он вернул свой облик и сначала, кажется, уставился на меня, не шевелясь – не знаю, я была занята истерикой. Потом скользнул на колени и оказался у моего кресла ненормально быстро, текучим змеиным движением. В другое время оно бы меня испугало, но прямо сейчас мне море было по колено: а-а-а, моя жизнь ужа-а-асна… Короче, было не до того.

Сквозь слёзы я видела, как он подставил мне шею. На драконьем это значило: «Прости-прости-прости». И с тремя восклицательными знаками.

Потом дракон, наверное, сообразил, что я могу быть не в курсе, и пояснил на каэльском:

– Прости, госпожа, прости, не нужно, прости.

Без трёх восклицательных знаков, скорее всего, боялся испугать.

Я почувствовала, как он очень несмело, скованно, дрожащими от напряжения пальцами коснулся моей кожи в районе укуса. Тогда я вздрогнула и сделала очень глупую вещь – бросилась ему на шею. Мне это было нужно. Он был не тем драконом, но мне очень нужна была сейчас поддержка, а он очевидно пытался её оказать.

Я запуталась.

Он застыл и долго – я всё не успокаивалась – терпеливо ждал. Я хваталась за ворот его куртки, чувствовала горечь дыма, чешую – красную, а не золотую, – мне было очень плохо, но тоска наконец сменилась усталостью, и, всхлипнув последний раз, я отстранилась.

Дракон ошалело смотрел на меня.

– Прости. Ты просто рядом оказался. Обычно я держу себя в руках, это истощение, у меня тоже, не такое яркое, как у тебя. – Я посмотрела в красные змеиные глаза, сглотнула. И вдруг выпалила: – А ещё я скучаю, так страшно скучаю, это так мучительно, и я очень боюсь за него, он там один остался, если что, я не смогу помочь, а вдруг тот маг, с которым он остался, опекун, сделает ему больно, а… А… И вдруг он встретит свою настоящую пару, и что мне тогда делать, я, конечно, его отпущу, но это будет ужасно, просто ужасно, я очень-очень волнуюсь, боюсь и… Ой, прости!

Дракон медленно моргнул. Иннар тоже так делал, когда мне удавалось его огорошить, и он пытался прийти в себя.

– Прости, – повторила я. – Кажется, мне надо было выговориться. Кому-то. Кто поймёт. Не обращай внимания, я сейчас успокоюсь.

Он нахмурился и неожиданно сказал:

– Но ведь это ты его пара. Разве ты не видишь? – И указал когтем на силовую нить, которая связывала меня с Иннаром. Которая канат. Она очень ярко сейчас сияла.

– Вижу, но это печать. Ты просто не знаешь: когда дракона привязывают к одному магу, так это выглядит.

Фирр покачал головой.

– Нет, это связь пары. И… – Коготь указал на мою шею. – Это тоже.

– Ну какой пары, я же человек! Люди и драконы не могут быть вместе, я столько исследований прочитала, столько всего изучила, даже в древности такого никогда, понимаешь, вообще никогда не было. Он ошибается, и ты тоже, а потом он найдёт свою драконицу, а я останусь одна, и раньше меня это не волновало, но теперь это очень, очень больно!

Фирр поймал мой взгляд.

– Нет. Это ты ошибаешься.

– Ну конечно!

Мы помолчали. Я нашла в сумке упаковку бумажных платков и пыталась сейчас привести себя в порядок. Дракон задумчиво смотрел в пол.

А потом сказал:

– Ты почувствуешь, если с ним что-то случится. Через вашу связь.

– На таком расстоянии? Да ладно!

– На любом расстоянии. Как он чувствует сейчас.

– Что?

И тут зазвонил телефон. Я подскочила, не сразу поняла, в чём дело – коммуникатор просто вибрирует, и всё. А тут: «Пиу-пиу-пиу!» Да ещё так громко!

– Эля, у тебя всё в порядке? – спросил дядя Эрик, как только я разобралась, на какую кнопку нажимать. С непривычки всё казалось странным.

– Да. А в чём дело?

Дядя Эрик вздохнул.

– Твой отец только что звонил, беспокоится. Я объясню ему, что всё хорошо. Извини, что прервал.

Он отключился, и я растерянно уставилась на телефон. Отец не стал бы звонить просто так, потому что всего лишь беспокоится. Что-то с семьёй? Нет, дядя Эрик сказал бы. Значит…

– Чё-о-о-орт!

Под удивлённым взглядом дракона я принялась разбирать телефон. Если Иннар и правда что-то там почувствовал, хоть отголосок моего отчаяния и тоски, то что бы он сделал? Позвонил бы отцу, напугал, и что бы сделал отец? Позвонил дяде Эрику. Как он и поступил. Чёрт, чёрт, чёрт!

Фирр отпрянул, когда я снова подняла к уху эту доисторическую трубку и робко позвала:

– Иннар?

И чуть не оглохла от:

– Эля! Эля, что с тобой?! Ты в безопасности?!

– Да, всё хорошо.

Продолжить Иннар не дал:

– Ты плакала?!

Я всхлипнула – не удержалась. Да и не хотелось ему лгать.

– Да, я просто очень по тебе скучаю.

– Эля… – голос Иннара на мгновение изменился, в нём прозвучала такая забота, что я чуть снова не разревелась. Но потом Иннар вдруг спросил: – А что с тем драконом, который на тебя вчера напал?

Я покосилась на Фирра. Уверена, он слышал весь наш разговор и сейчас не знал, куда себя деть.

– К-каким драконом? А, тем драконом! – заюлила я. – Эм, ну…

– Эля. – Иннар помолчал мгновение, потом приказал: – Дай ему телефон.

– Что? Кому?

– Эля, я знаю, что он у тебя, дай ему телефон, я с ним поговорю. Не заставляй меня умолять.

Я сглотнула, встретилась взглядом с Фирром – и протянула ему трубку. А больше ничего сделать не успела, потому что Фирр что-то тихо прорычал на дракко. Я даже не представляла, что агрессивный дракко может звучать так виновато.

Ответ даже я со своим слабым человеческом слухом уловила: Иннар на него орал, тоже на дракко – долго и наверняка с наслаждением.

Помогла, называется.

Я не стала слушать чужой разговор, это неприлично. А ещё максимально неловко, когда твой парень орёт на дракона, который пытался тебя изнасиловать и которому ты за это врезала, а потом пожалела.

Я сбежала в ванную – умываться и приходить в себя. А когда вернулась, Фирр смотрел на телефон, как на ядовитую змею. Трубка молчала, индикатор разговора не мигал.

– Он сам отключился?

Дракон посмотрел на меня – почти с таким же испугом, как и на телефон – и сказал на дракко:

– Я не знал.

– Что? – ответила я тоже на дракко.

– Если бы я знал, я бы никогда… – Его взгляд метнулся к кровати. – Ты действительно не… Не будешь…

– Нет!

Он с облегчением выдохнул. И добавил:

– Хорошо. Я бы не смог с чужой парой. Это неправильно. – И снова: – Я не знал.

Я потерла лоб и перешла на каэльский – лимит моего дракко стремительно подходил к концу.

– Погоди. Так я пара или не пара? Ты же сам недавно меня убеждал, что это я ничего не понимаю.

– Ты человек. Это для дракона важно. А для людей… – Фирр поморщился. – Я думал… Мы все думали… Очень жаль того дракона, который попал в такую ловушку. Это хуже печати. Быть связанным с человеком так… Ведь мы для вас вещи. В лучшем случае. И…

– Я поняла. Ты думал, я мучаю своего дракона и изменяю ему направо и налево. Мы же, люди, такие. – Я подошла, забрала телефон и отвернулась к стене. Дождалась гудков вызова. – Иннар?

Он сразу же ответил:

– Эля. Просто больше так не делай, хорошо?

– Да что я сделала-то? – Я покосилась на Фирра через плечо. Он наконец встал с пола и снова озирался, теперь нерешительно. – В крайнем случае, снова бы подрались. У меня теперь привязка ко всем их печатям на время практики. Я правда в безопасности.

– Не делай так больше, – повторил Иннар. – Или я приеду к тебе. Мне приехать к тебе?

Мгновение мне очень нравилась эта мысль. Отец мог бы это устроить. Дядя Эрик тоже.

– Нет. Я тебя месяц назад от магов еле отмазала, и это до сих пор мне в кошмарах снится. Иннар, я действительно в безопасности. Не волнуйся.

Он вздохнул и явно нехотя ответил:

– Хорошо. Позвони мне завтра. А сегодня выспись. Прямо сейчас ложись.

– Иннар, у меня много работы…

– … Которая потерпит до завтра, а этот, – дальше шло что-то на дракко – тебя не тронет. Выспись. Хоть это ты можешь мне пообещать?

Я слабо улыбнулась.

– Да. И я правда по тебе очень скучаю.

– Знаю, – Его голос потеплел. – Что, в человеческой столовой плохо кормят? По круассанам и кофе соскучилась, да?

– М-м-м, и по ним тоже. А как ты узнал про дракона?

Иннар усмехнулся – я слышала и представляла, как он сейчас улыбается. Как же хотелось увидеть это наяву!

– Эля, это была бы не ты, если бы не попыталась помочь. А как ещё ты могла это сделать? Только всех не спасёшь, ты же это понимаешь?

– Я и не собираюсь, мне всех и не надо, просто это была моя вина и, короче…

– Иди спать, Эля. Ты пообещала.

Фирр встретил мой взгляд, когда я прервала звонок, и как-то сжался, что ли? Сейчас он показался мне просто расстроенным подростком, а вовсе не могучим драконом, который мог порвать меня одной левой.

– С меня взяли обещание лечь спать, – сказала я. – Тебе бы тоже не помешало. Давай посмотрим, этот диван раскладывается?

Весь остаток вечера мы не разговаривали. Только перед тем, как погасить свет, я сказала:

– Ты правда на меня не нападёшь? Мне нужно тратить силы на защиту или твоё слово считается?

Фирр вздохнул, поймал мою руку и поцеловал запястье – внешнюю сторону, признавая за мной право отдавать приказы. Теперь я знала, что так драконы не просто благодарят вожака или извиняются, так они подчиняются, и это очень, очень серьёзно.

– Спасибо. Я тоже тебе верю.

Он не ответил.

Сон не шёл, и я точно знала, что дракон не спит тоже – у него глаза в темноте светились. И смотрел он на меня. Я попыталась отвернуться, накрыться с головой, но спрятаться от его взгляда было не так-то просто. В итоге я села на кровати и уставилась на него в ответ:

– Ты издеваешься?

Он как будто даже смутился. Два красных огонька погасли, но потом зажглись снова.

– Что – и всё?

– И всё – что?

– Что будет завтра? Что я должен буду для тебя делать? Я уже признал за тобой право приказывать, но ты должна будешь показать это всем. Как это будет?

– Никак. Завтра мы с тобой разойдёмся, я что-нибудь солгу Верховному магу, и считай, этой ночи не было, и вчерашнего дня тоже.

– В это сложно поверить, – помедлив, признался дракон.

– Мне плевать, веришь ты или нет.

На это он ничего не сказал. Я уже было решила, что можно спать, как он добавил:

– Спасибо за Киру.

– Не за что. Это нормально, что она так на тебя похожа?

В темноте не было видно его лица, но усмешку я услышала.

– Да. Она моя сестра.

– О… А так бывает? То есть, я читала, что у драконицы рождается только один ребёнок, и всё.

– Наверное, бывает. Мы же с Кирой родились.

– Ну да. Извини, глупо получилось. Я, наверное, завтра сама в архиве прочитаю. Спокойной ночи.

Однако чуть погодя он объяснил:

– Это редкость, поэтому Кире позволяют больше, чем другим драконам. Надеются, что она сможет тоже родить двойню. Как я понимаю, для людей это важно.

Ещё бы это не было важно – драконы вымирали, и это было ого-го какой проблемой, если о ней начали говорить даже в обычных новостях, а не только среди магов.

– Она может свободно перемещаться по питомнику?

– Нет, конечно. Но она пользуется некоторой свободой. И злоупотребляет ею. Я не хочу говорить больше, госпожа. Ты маг, – добавил он, словно извиняясь.

– Разумеется. И я Эля, кстати. Не госпожа. Давай спать, Фирр.

Утром он разбудил меня в шесть с минутами – несусветная рань по моим меркам.

– Ого, ты ещё меня не съел, – пробормотала я и повернулась на другой бок.

– Эля, надень на меня, пожалуйста, ошейник.

– Да, щас…

– Эля! А ну быстро встала! – рявкнул планшет голосом Иннара, и мы с Фирром подскочили.

Дракон принялся озираться, а я слевитировала планшет, выключила будильник и объяснила:

– Это запись. Я сейчас, десять минут подожди.

Десять минут ушли, чтобы приготовить кофе. Я раздобыла его вчера на кухне, а кофеварку – у коменданта. У меня был железный аргумент: я единственный артефактор в этом секторе и без кофе работать не буду.

Фирр с интересом принюхивался, и я протянула ему вторую кружку.

– Попробуй? Иннару не нравится, но он вообще гурман.

Фирру тоже не понравилось.

– Пресно.

– Серьёзно? – На мой вкус кофе был горький. Зато помог проснуться. – Ну на тогда воды. Слушай, а твой ошейник нормально работает?

Дракон озадаченно посмотрел на меня, и я уточнила:

– Когда ты его носишь, тебе не больно?

Фирр усмехнулся.

– А разве не так задумано?

– Вообще-то нет. Я там вчера кое-что подкрутила, давай сейчас наденем, и ты скажи – нормально?

Всё время, пока я колдовала с замком артефакта, дракон стоял неподвижно и внимательно изучал укус на моей шее.

– Это такая редкость? – не выдержала я. – На человеке, да – необычно, но вообще? Ты так смотришь. И не только ты. Почему?

Фирр отвёл взгляд.

– Это редкость, – потом повторил: – Пара – редкость. А увидеть эту метку на человеке – ты и сама понимаешь.

– Ну да. А на драконе?

– Тем более. Если это случается в питомнике – пару изолируют. Потом, наверное, убивают. Я не знаю. Это редкость.

– Но как-то же вы размножаетесь.

Дракон усмехнулся, на мгновение показав клыки.

– Да. Размножаемся. Вы, люди, смогли оптимизировать этот процесс.

Замок наконец защёлкнулся, и я отступила.

– Ну как?

Фирр удивлённо пощупал ошейник.

– Он точно работает? Я его совсем не чувствую.

– Точно. И вот так в действительности было задумано.

Дракон с сомнением посмотрел на меня. Потом вдруг сказал:

– Не делай так больше, Эля. Не зови к себе других драконов. Для тебя это плохо кончится. Не каждый остановится, даже почувствовав в тебе чужую пару. Это может не иметь никакого значения, потому что ты человек, а мы ненавидим людей. К тому же мой наставник не будет лезть мне в голову, чтобы прочитать воспоминания об этой ночи. Он уже понял, что это себе дороже, и поступает так только в исключительных случаях. Этот случай не исключительный. Но другие маги не столь щепетильны.

– Что значит – лезть в голову?

Ответить он не успел – завыла сирена и погас свет. Моя колдовская заплатка и сутки не продержалась.

Я запустила в датчик заклинанием и тяжело вздохнула.

– С добрым утром.

Глава 24

В «огненном» секторе Южного питомника было десять генераторов, и мне следовало в первую очередь проверить их, потому что противопожарная защита на всех её пятидесяти уровнях была подключена к электричеству. Случись что хоть с одним генератором, и вероятность восстания драконов возросла бы в разы. И это в лучшем случае. В худшем мы бы просто взлетели на воздух. Ба-бах! Всего-то.

И если с «ба-бах» ясно – вышедшая из строя противопожарка в соединении с защитными заклинаниями запустила бы магическую реакцию, схожую на человеческом плане с ядерной – то про восстание я не преувеличиваю. В питомнике шла настоящая война между магами и драконами, и люди в ней побеждали лишь на словах.

Ничего удивительного: огненные драконы говорят на языке силы. Ты слаб, значит, подчиняешься. Ты силён – подчиняются они, но не безоговорочно, а до тех пор, пока в твоей защите не появляется брешь. Тогда они в неё бьют, и роли меняются.

Даже Иннар – куда больший человек, чем дракон, что бы кто ни говорил – при нашем знакомстве не желал подчиняться мне сразу, несмотря на печать и риск вернуться в питомник. А ведь мог втереться мне в доверие и стать необходимым – это было бы логично и, с человеческой точки зрения, правильно. Иннар наверняка это понимал: он и пытался, но выдержал всего пару дней. И то, быть может, потому что чувствовал себя от истощения слабым. Зато после он наверняка не без удовольствия объяснил мне, что я такая же, как другие ведьмы, просто притворяюсь, и попытался сделать то, что все огненные драконы делают с женщинами. А когда получил отпор, мои сумочки отправились в утилизатор. Себе Иннар объяснил это тем, что не хотел жить с чокнутой хозяйкой. Как видите, даже лучшим из огненных драконов сложно принять свою природу.

Чего я не могла понять, так это почему люди в Южном питомнике ведут себя, как драконы?

Когда стало ясно, что генераторы не сбойнут, а моя заплатка-заклинание научилась перезапускаться спустя только час – то есть свет если и гас, то лишь на это время – я за завтраком составляла список приоритетных мест для ремонта проводки. Исправно она работала только в стратегически важных объектах – там, где жили драконы, и там, где их исследовали. Главное здание с его административной и учебной функцией, общежитие, архив и прочее требовали починки. Начать я собиралась с главного здания, и как раз во время изучения его плана ко мне подошёл Маттео, тот самый теормаг, которому я в первый же день советовала пинать проектор. Очевидно, не помогло. «Очень сложно учить драконов без электричества», – грустно сказал Маттео, а сидевший рядом Берт подавился овсянкой, закашлялся, а потом захохотал на всю столовую.

Но остальные молчали, стол теормагов смотрел на нас очень внимательно, а на Берта – ещё и неодобрительно – так что я ничего не поняла и согласилась.

Всё шло хорошо: я, как обычно, сбегала к дяде Эрику, отчиталась о проделанной вчера работе («Нет, мы не взорвёмся, нет, не нужно вызывать из отпуска тех троих артефакторов, да, я справляюсь»), потом на лифте, который в любой момент рисковал заглохнуть, спустилась на первый этаж в класс Маттео. Мы вместе попинали проектор, потом я уселась на пол перед щитком как раз у учительского стола и закопалась в провода. Что происходило в классе потом, меня совершенно не волновало. Очень сложно одновременно распутывать сотню узлов и обращать внимание на то, что творится вокруг. Класс начался – это я слышала. Драконы присутствовали – было понятно по запаху. Время от времени Маттео что-то говорил, но его речь казалась мне писком комара и очень раздражала.

Однако потом этому комару удалось до меня достучаться:

– Госпожа Стерн! Эльвира!

Сто первый узел дрожал у меня на пальцах – фигурально выражаясь, на самом деле я пыталась подобрать к нему нужную формулу, и мне было совершенно не до Маттео. Я сказала: «Угу». Но он не унялся:

– Эля!

– Ну что?!

Первое, что я увидела, когда обернулась, был прикованный к парте в первом ряду Фирр. Перед ним стояло блюдо с мясом, но смотрел дракон не на него, а на меня. Это был очень красноречивый взгляд, который, если не вдаваться в подробности, говорил: «Я хочу тебя убить». А если вдаваться, то Фирр явно фантазировал, как я буду в процессе страдать. Примерно так же на меня смотрели другие драконы, и сказать, что мне в тот момент стало не по себе – ничего не сказать.

– Прикажи ему его съесть, – прошипел Маттео.

Он тоже сейчас напоминал дракона, только что не скалился.

– Кому – кого?

Маттео резким движением ткнул – как будто ударил – в блюдо с мясом. Я хотела было спросить, с каких это пор дракона надо уговаривать, а тем более приказывать съесть мясо, но присмотрелась к печати Фирра и всё поняла. Дракону приказали не есть мясо, потом, видимо, заставили на этот деликатес смотреть и тем не менее не есть. Фирр справился. Тогда Маттео не придумал ничего лучше, как подключить к воспитательному процессу меня. Я же этого вожака так в первый день отделала! А ночью мы с ним понятно чем занимались, и ясно кто был, фигурально выражаясь, сверху.

Всё это моментально щёлкнуло у меня в голове, наложилось на взгляд Фирра, его «В это сложно поверить» в ответ на моё обещание не пользоваться ситуацией. Он и сейчас мне не верил и ждал приказа. А драконы ждали несомненного унижения своего вожака и заранее меня ненавидели.

Сто первый узел с тихим щелчком сорвался у меня с пальцев, проектор мигнул и отключился, а от проводки запахло палёным.

Я посмотрела на неё, поняла, что вся моя работа за этот час только что отправилась к чёрту, повернулась к Маттео и высказала ему всё, что я думаю о его методах обучения. Сделала я это довольно эмоционально, с чувством, а также драконьим матом, потому что лучше его, на мой взгляд, ничего ситуацию не отражало. Потом я собрала вещи, сообщила Маттео, что проводку он может теперь чинить сам – вместе с проектором. И вышла из аудитории.

Час спустя мы обсудили эту ситуацию с дядей Эриком – и Маттео, который подал на меня официальную жалобу. Маттео и я орали друг на друга, а дядя Эрик смотрел на нас со страдальческим видом и, наверное, очень хотел сказать: «Дети, не ссорьтесь!» В итоге проводку я у Маттео всё-таки починила, а дядя Эрик пообещал не задействовать меня в воспитательном процессе драконов, потому что это не моё артефактово дело.

За обедом в столовой я попросила у Маттео прощения, а он – у меня, вполне искренне. И очень удивился, услышав:

– А мясо – это не слишком?

– Эля, это же драконы! Как с ними ещё, они же по-человечески не понимают.

Мой опыт показывал, что понимают, и ещё как. Но Маттео остался непреклонен. Он повёл себя почти как наставник Чэн на курсах драконозаводчиков: «Ах, Эля, ты неопытна и ничего в драконах не смыслишь».

За столом теормагов в тот момент живо обсуждали произошедшее и пришли к выводу, что лучше оставить меня в покое. Больше просьб починить проводку мне не поступало.

И я чинила её, так сказать, в своё удовольствие всю следующую неделю, плавно продвигаясь от главного здания к жилому сектору.

Лукас, конечно, больше меня не сопровождал – как только он и дядя Эрик убедились, что я выучила карту «огненного» сектора и поняла, как вести себя в нестандартных ситуациях, меня предоставили самой себе. С утра до ночи я возилась с проводкой, ни на что больше времени у меня не оставалось. Единственное, чем я могла себя побаловать – это полчасика поболтать с Иннаром перед сном.

А ещё я завела привычку смотреть, как по вечерам тренируются драконы. Делали они это ежедневно, по расписанию, с утра до ночи – каждая группа по часу, потом менялись. Но у меня выдавалась свободная минутка поглазеть на них только после ужина, и то не дольше получаса. Ещё иногда после завтрака. Согласитесь, можно получить эстетическое удовольствие от вида красивых мужчин, занятых спортом. Даже если они не очень-то люди.

Тренировки проходили всегда одинаково: полоса препятствий, стрельба по мишеням, потом одна команда против другой. Я наблюдала из-за ограждения сперва одна, потом ко мне начал присоединяться Берт, если сам не был занят в этот момент тренировкой.

– Парни жалуются, что на них ты так не смотришь, – сказал он в первый вечер, усевшись рядом со мной на землю. Берт, конечно, имел в виду других боевых магов.

Я кивнула на драконов, которые синхронно, как акробаты, проходили перекладины.

– Вы так и не умеете.

Берт фыркнул, но потом признал:

– Да, в чём этим зверям не откажешь, так это в ловкости.

Когда он явился на площадку третий день подряд – и столько же раз усаживался рядом со мной в столовой, а ещё, бывало, крутился у генераторов, пока я работала – мне пришлось спросить:

– Ты помнишь, что у меня есть парень?

Он посмотрел в ответ обиженно.

– Ты не в моём вкусе, Эля-катастрофа.

– Тогда в чём дело?

Берт кивнул на драконов – они преодолевали ров.

– В них. Ты девушка.

– Чёрт, я думала, мы это уже прошли. Спасибо, Берт, но они меня не тронут.

– От того, что ты переспала с их вожаком, ты не стала неприкасаемой, Эля. – Берт помедлил. – У меня была сестра. Тоже маг. Драконовед. Мы двойняшки и после академии приехали работать сюда. Она была счастлива – это же Южный питомник, предел мечтаний!

Берт запнулся, с ненавистью глядя на драконов. Садилось солнце, небо окрасилось в алый и розовый. Драконы один за другим взлетали по тоненькой крутой лесенке к перекладинам.

Очень романтичный антураж, самое оно для трагедии.

– Берт, извини, я…

– Она тоже говорила, что всё понимает и будет аккуратна. А хоронили её потом в закрытом гробу. Ты с тех пор первая женщина, которая у нас работает. Такая же беспечная.

– Берт, я уеду через месяц.

– Ну да. Этот месяц надо ещё пережить. А ты, Эля, очень стараешься нарваться. – Он перевёл взгляд на меня и улыбнулся. – Осторожной ты не будешь, это ясно. И сестру я спасти не смог, так хоть за тобой пригляжу.

Я открыла было рот ответить, но тут один из драконов вдруг сорвался с перекладины. Раздался свист магического кнута – разумеется, лишь в моём воображении, потому что эта штука бьёт по силовым линиям, а это беззвучно.

Я дёрнулась и пробормотала:

– Это жестоко.

– Для человека, – кивнул Берт. – Эти твари чувствуют боль иначе. А вот унижение – куда острее нас, потому мы и используем это заклинание. Вреда никакого, но дракон понимает, кто главный.

После его рассказа о сестре возражать мне не хотелось.

Впрочем, моя уверенность несколько поколебалась уже на следующий день, когда в питомнике снова заорала сирена. Я бросилась было проверять генераторы, но выяснилось, что дело не в них: один из драконов озверел.

Что происходило – неясно, словно из-под земли возникший Берт отконвоировал меня в ближайшее укрытие. А потом я узнала только, что дракона застрелили почти сразу, но он успел задрать одного мага и двоих солдат. Крови было много, столовую на следующий день убрали в чёрный, а мы все притихли.

– К сожалению, это может случиться в любой момент, – сказал спустя пару дней Берт, когда я решилась завести этот разговор. – Обычно до распределения доживает процентов девяносто, а десять звереет. Сама видишь, никто их здесь не пытает, но они чудовища, и это их природа.

То же самое говорили и документы в архиве, в которые я, естественно, уже сунула нос. Их формулировки, данные статистики, да и трёхлетний опыт самого Берта звучали убедительно.

В конце недели я закончила с починкой проводки, гордо отчиталась дяде Эрику и ходила теперь по питомнику прямо как штатный умница-артефактор, у которого только проекторы иногда сбоят, да и то у них так в программе заложено.

Прошло ещё три дня. Вечером четвёртого – то есть спустя почти две недели после начала практики – я лежала на лугу в гордом одиночестве, любуясь звёздами. Мне, конечно, полагалось быть в общежитии и готовиться ко сну, но я вернулась после проверки защитных артефактов как раз в жилом секторе всего-то час назад и совсем не хотела снова оказаться в четырёх стенах, как в ловушке. Тем более теперь я-то знала, что тут безопасно. Сама только что в этом убедилась – все артефакты работали без нареканий.

Так что, когда трава рядом зашелестела – нарочито громко, словно кто-то тяжёлый шёл ко мне, специально неуклюже ступая, чтобы сообщить о своём появлении, я решила, что это кто-то из боевых магов. Наверняка Берт, который, может, увидел, что я вместо дороги к общежитию свернула к роще. Сейчас будет зачитывать устав и напоминать, как сильно я рискую.

Но тут в нос ударил резкий запах дыма, и я отлично сама себе это напомнила.

– Эля, – позвал знакомый голос. – Пожалуйста, не пугайся.

Я рывком села – перед глазами заплясали алые пятна – и уставилась на чёрную тень на фоне залитого лунным светом луга.

– Фирр?

Он поднял руки, показывая пустые ладони. Человеческий жест, не имеющий для дракона никакого смысла – он и с пустыми руками был опасен. Наверное, Фирр подсмотрел его у кого-то из магов. Или хотел показать, что его когти не удлинились, то есть дракон не вошёл в «зверский» режим.

Я сжала кольцо-артефакт, который связывал меня с его печатью – как и со всеми драконами в «огненном» секторе.

– Что ты здесь делаешь?

– Я искал тебя. – Фирр говорил тихо, медленно, как будто старательно контролировал свой голос. – Эля, я… Мне нужна твоя помощь.

Я недоверчиво уставилась на него. Огненный дракон, признавший, что ему нужна помощь мага? Даже Иннар ни за что бы так не сказал. Ведь нуждаться в помощи – это слабость. Особенно в помощи человека.

– Какая?

Фирр помедлил, потом сделал ещё одну невозможную вещь – опустился перед мной на колени. Я и так сидела, поэтому теперь он просто надо мной не возвышался. Однако его поза всё равно казалась униженной.

– Один из нас в пятой группе был наказан. С помощью артефакта. Который читает мысли. – Фирр говорил тихо и отрывисто, словно выдавливал из себя слова. – Его оставили включенным. На всю ночь. Мы не знаем, как выключить. Помоги.

Я молча смотрела на него пару мгновений, потому что его слова не имели никакого смысла.

Фирр ждал. Очевидно, если это был розыгрыш, то очень странный. И я не могла представить дракона, который решился посмеяться над магом. Убить – допустим. Но пошутить?

– Позволь уточнить: к дракону присоединили менталку? То есть артефакт, который читает мысли. И так оставили? На ночь? Ты это хочешь сказать?

Фирр кивнул, потом добавил:

– Да, Эля.

Я покрепче сжала кольцо-артефакт.

– Если оставить менталку на человеке, он погибнет примерно через пять минут. Фирр, это несерьёзно. Придумай что-нибудь получше.

– Ты не веришь, – тихо, как-то обречённо произнёс Фирр. Потом медленно склонился передо мной, переходя в нечто похожее на позу ниц. – Я не лгу. Ему очень плохо. Прошло уже больше трёх часов. Сделай что-нибудь. Пожалуйста.

В его словах звучало такое отчаяние, что я не выдержала.

– Прекрати. Прошу, встань. Я… верю. Где он?

Фирр поднялся и выдохнул:

– В казарме.

Я вздрогнула. Казармой в питомнике называли общую спальню для всех драконов – от малышей до выпускников. Насколько я знала, их было две – самцов от самок отделяли сразу после рождения. И мужская казарма должна быть размером со стадион, потому что огненных драконов в питомнике было за сотню. Я в казарме ни разу не оказывалась – маги вообще там старались не появляться без необходимости, а если она возникала, то в одиночку никто не ходил – только отрядом в человек двадцать.

– Фирр, позволь уточнить: ты хочешь, чтобы я отправилась к вам? Одна?

– Я гарантирую твою безопасность.

– От сотни с лишним драконов, которые ненавидят волшебников? Сначала они убьют тебя, потом меня. Ты же сам предупреждал быть осторожнее.

Фирр отвернулся и глухо произнёс:

– Я должен что-то сделать. Он мой… – Дальше шло непереводимое на дракко, близкое к нашему «подчинённый». – Он умрёт, если ничего не сделать.

Да, и если про менталку правда – это будет жуткая смерть.

– Хорошо… – Господи, я совсем с ума сошла, что я несу?! – Допустим, я согласна. Как мы туда попадём?

Жилой сектор не патрулировали так тщательно, как драконий, который охраняли, кстати, не только люди и маги, но всевозможные заклинания и артефакты.

Фирр протянул мне ключ-карту с доступом, который мог быть только у дяди Эрика. Потом помедлил и показал невидимку – хрустальную каплю, редкий артефакт, который вообще-то стоял на учёте. Нельзя просто взять и купить невидимку в лавке артефактов, а потом пользоваться ею направо и налево. Живо загремишь на пару лет в тюрьму, и это в лучшем случае. Так же, как и оружие, невидимки регистрировали, а маги или – редко – люди, владевшие ими, должны были прослушать целый курс по технике безопасности.

Я присвистнула.

– Какую сокровищницу ты ограбил?

Фирр молча смотрел на меня.

– Ясно. Ты гарантируешь мне безопасность. А я полная дура. Пошли.

Глава 25

Вентиляционная шахта «драконьего» сектора проходила над водопроводом, ни разу с ним не пересекаясь, но шум воды всё равно оглушал – казалось, что огромный водопад течёт прямо за следующим поворотом, и от его напора дрожат стены. На самом деле, конечно, никакого водопада не было – это выли, шипели и стонали трубы.

От близости кипятка я вся взмокла, а Фирр, вынужденный вести меня за руку, морщил нос и отворачивался. Наверняка для чуткого драконьего нюха я воняла не лучше навозной кучи. Не помогало и то, что воздух по вентиляционной шахте постоянно гулял. От горячего ветра у меня слезились глаза. Передвигаться в царившем здесь сумраке можно было только на ощупь – мне. Фирр, конечно, шёл уверенно.

Трижды на нашем пути возникали лопасти вентилятора, а к шуму воды добавлялось завывание воздуха в ребристых трубах над головой.

Фирр молчал, я тоже – над нами «драконий» сектор патрулировали боевые маги, и если невидимка скрывала наше присутствие от следящих заклинаний, то звук голосов, даже шёпот был за пределами её возможностей. А ключ-карта позволяла проходить сквозь защиту – здесь даже в вентиляционной шахте она была на высшем уровне. Не будь у Фирра этого артефакта, дракона бы размазало по полу ровным слоем, а меня под вой сирены приклеило к стене. В глубине души я всё равно ждала, что это случится, но Фирр шёл уверенно, и плотное облако заклинаний лишь слегка щекотало мне кожу – тоже иллюзия, рождённая моим мозгом, который пытался хоть так конкретизировать абстрактную магию.

Когда Фирр остановился перед тупиком, я решила, что мы заблудились. Слева гудел, вращая лопастями, ещё один вентилятор, и дорога дальше была только одна – под ним, что, разумеется, означало для меня верную смерть.

Но потом дракон указал на круглое отверстие под потолком. Несмотря на все круассаны, а также блинчики, пышки, пироги и другую выпечку, которой баловал меня Иннар, потолстеть за предыдущий месяц мне так и не удалось, телосложение у меня хрупкое. Но даже мне пришлось бы постараться, чтобы туда протиснуться.

И влезть. Как я туда влезу? Лестницы у стены, конечно, не было.

Всё это я попыталась донести до Фирра сначала взглядом, потом жестами. Он, очевидно, забыл, что я человек и не прохожу ежедневно полосу препятствий. Физическая подготовка у меня не то чтобы на нуле, но близка к нему.

Фирр на это тоже жестами предложил меня подбросить. Подбросить! Метра на три над полом. А дальше? Допустим, я пролезу – мне сколько потом по этой шахте ползти? И вывалиться на голову какому-нибудь дракону в казарме? Это в лучшем случаем. В худшем я застряну по дороге. Или разобьюсь, если там где-нибудь обрыв. Свариться в кипятке тоже вариант, если эта шахта соединяется с водопроводом.

Фирр или не понял, почему я паникую, или решил, что трушу. Во всяком случае, он дождался, пока я перестану отчаянно жестикулировать, и дал понять, что выхода у меня два: или наверх, или назад.

Мне откровенно нравился вариант «назад». Но, во-первых, я подозревала, что тогда дракон меня здесь бросит – и это тоже в лучшем случае, в худшем – насильно обеспечит мне «наверх». Во-вторых, менталка могла быть правдой, и если завтра я узнаю, что в питомнике стало на одного дракона меньше – а я узнаю, здесь новости разносятся быстрее ветра, – то мне сначала будет очень стыдно, а потом так плохо, что я буду винить себя до конца жизни. Я могла помочь, но испугалась застрять в шахте вентиляции. Молодец, Эля!

Я дала себе ещё пару минут опомниться и привыкнуть к мысли, что лезть придётся, потом кивнула Фирру.

Надо было заниматься спортом, говорила же мне бабушка, а я не слушала! В шахту мне удалось попасть с третьей попытки ценой сломанного ногтя и пары синяков на локтях и бедре. Кажется, Фирр слегка обалдел от моей неуклюжести. Ладно-ладно, вернусь домой, пойду на фитнес, Иннар за прошлый месяц раз десять намекнул, что давно пора.

А пока я ползла, и это было то ещё удовольствие! Стены давили со всех сторон, вокруг была кромешная тьма, и я даже не могла понять, последовал за мной Фирр или нет. Я его не слышала. Я слышала только своё учащённое дыхание, и от этого было вдвойне не по себе.

А потом всё внезапно кончилось: я вывалилась – естественно, головой вперёд – на что-то мягкое и пружинистое. Если бы оно таким не было, и если бы я чудом не извернулась в полёте, то итогом моего визита в драконью казарму стала бы сломанная шея и скоропостижная смерть. А так я всего лишь ограничилась ушибом плеча. Я даже умудрилась сесть и прижаться к стене. Вокруг по-прежнему было темно, алые точки – очень много – мерцали и не желали пропадать. Рядом слышалось чьё-то учащённое, со всхлипами, дыхание – я решила, что это моё. Ещё в носу свербило от запаха дыма.

Потом что-то мягко приземлилось совсем рядом, и голос Фирра тихо позвал из темноты: «Эля?»

Я повернулась на звук. В голове не укладывалось, что всё, мы пришли. Почему так тихо, темно, и где драконы?

Красных точек стало больше. Сотни красных точек в кромешной темноте. Я моргнула раз, другой. Потом до меня дошло, что мне не чудится – это глаза. Горящие драконьи глаза.

Сказать, что я всё в тот момент прокляла – Фирра, себя и особенно свою глупость – не сказать ничего.

– Эля, идём, – настойчиво повторил Фирр.

– Я не могу идти, я не вижу, куда. – Странно, но мой голос звучал совершенно спокойно. – Можно мне свет?

Вообще-то карманный фонарик был у меня в сумке на поясе, без которой я из общежития не выходила. Но в тот момент я о нём забыла.

Фирр не ответил, но через пару мгновений стало так светло, что мне пришлось зажмуриться. Когда глаза привыкли, я поняла, что Фирр вызвал огонь – маленький лепесток пламени подрагивал над его открытой ладонью. Его, конечно, не хватало, чтобы осветить всю казарму – она и правда оказалась огромной. Но я видела длинные ряды двухъярусных кроватей, исчезающих в темноте. И драконов – множество огненных драконов самых разных возрастов, от детей не старше пяти лет до подростков-выпускников. Все они смотрели на меня, и в их взглядах легко читались голод и ненависть.

Я невольно зажмурилась. Прийти сюда было ошибкой. Примерно такой же, как решение залезть в клетку с бешеными псами. Их здесь больше сотни – от меня к утру даже костей не останется.

– Эля, – повторил Фирр.

Я открыла глаза и в ужасе посмотрела на него.

И тут откуда-то слева раздался тихий, на пределе слышимости перезвон бубенцов. Я вздрогнула и повернула голову на звук, невольно отмечая силовую линию, характерную для менталки. Она была тонкой и мерцала толчками – то ярко вспыхивала, то почти гасла. Словно этот неясный свет был единственным её языком, и она что-то пыталась мне сказать.

В памяти невольно всплыли кадры из учебного видео по ментальным артефактам – мы изучали их как раз в прошлом семестре. Я заставила себя сосредоточиться. Заклинаний вокруг хватало, в основном, сдерживающих, но это определённо была менталка, причём военного образца. Похоже, Фирр мне не солгал.

– Я не могу работать с такого расстояния, мне нужно подойти ближе. – Я посмотрела на драконов, которые медленно, постепенно окружали нас с Фирром. – Ты прав: если ничего не сделать, он умрёт. Сейчас.

Фирр встал передо мной, и тишина взорвалась рычанием. Минуту я слушала, как драконы – вполне, на их манер, культурно интересуются, не сошёл ли вожак с ума, если додумался привести сюда мага. Будь ситуация чуть менее серьёзной, я бы задала тот же вопрос. Но счёт шёл на минуты – бубенцы снова зазвенели, разумеется, лишь в моём воображении. На семинаре нам уже давали слушать менталку, и вот так она звучала, если её доверху накачать энергией. Ещё чуть-чуть, и взорвётся или она, или подключенный к ней мозг.

– Просто дайте мне подойти и поставить её хотя бы на паузу, – громко, на дракко, надеюсь, не очень скверном, произнесла я, перебив чью-то гневную реплику о том, что хороших магов не бывает. – Вы что, не слышите – он уже умирает. Можете сожрать меня потом.

Всхлип вслед за этим и правда раздался жалобный. Один из драконов оглянулся и чуть-чуть посторонился. Я сочла это за приглашение.

Дракон с менталкой лежал на нижнем ярусе кровати совсем рядом. Его медбот – всё тот же значок-пламя – молчал. Типичная картина для менталки: по всем анализам будет потом казаться, что дракон умер от сердечного приступа. С физической стороны для организма опасности нет до самого конца – да, безумная мигрень, но давление повысится только в последний момент, а до этого даже температура находится в пределах нормы.

К тому же на его кровати сидели трое драконов, и все были подключены к его силовым линиям. Так можно лечить, я и сама так делала с Иннаром. Но только не с менталкой. Один дракон на собственной магии может, и протянул бы ещё пару часов. Зато с такой помощью счёт и правда шёл на минуты – накачанная энергией менталка била по мозгу с удвоенной силой, даже если раньше воздействие было запрограммировано минимальное.

Я упала рядом с кроватью на колени, мысленно вызывая дисплей артефакта, и прорычала на дракко:

– Прекратите, вы только хуже делаете!

И тут уже моя голова взорвалась от боли, перед глазами потемнело, и я, наверное, потеряла сознание. Потому что когда пришла в себя, пол рядом был липким от крови, а Фирр в ореоле огня рычал на другого дракона, с чешуёй цвета ржавчины. Тот в ответ скалился, и выглядело это жутко: полный рот острых, как лезвия, зубов. Я легко могла представить, как они вопьются мне в шею. Больше ничего не изменилось, другие драконы по-прежнему нас окружали, разве что на кровати остался только тот несчастный, и больше он не стонал.

Я с трудом села, снова вызвала дисплей и коснулась силовой линии менталки. Оскалившийся дракон немедленно повернулся ко мне – и Фирр успел остановить его буквально в последнюю минуту.

Я отвернулась и, глядя на дракона с менталкой – он крепко спал, но уже начал восстанавливаться – как могла спокойно произнесла:

– Артефакт поставлен на паузу, однако он перезапустится примерно через пару минут, если ничего не сделать.

Рычание за моей спиной стихло, давая понять, что я не ошиблась с тактикой. Разумеется, мне не доверяют, потому что не знают, что я собираюсь делать. И я решила им объяснить.

– Если артефакт продолжит работать, удар при его запуске будет сокрушительным, и мозг вашего товарища вскипит. Сейчас я снова ставлю артефакт на паузу. А также ищу возможность отложить перезапуск на более длительное время.

К сожалению, дисплей менталки могла видеть только я – драконы же понятия не имели, как колдовать с силовыми линиями. А сам по себе артефакт имел вид серебряного шарика величиной с пуговицу, и работал, на первый взгляд, автономно. Во всяком случае, к голове он присасывался самостоятельно. Конечно, правильно настроенной менталкой могли пользоваться и обычные люди, но всегда был риск, что голова жертвы лопнет. Да, буквально, это нам тоже показывали на учебном видео, после которого я полчаса провела в туалете – так меня тошнило.

– А выключить его ты не можешь? – нарушил тишину Фирр. Его голос дрожал от напряжения. Пламя, которое он создал, по-прежнему сияло, только уже над моей рукой.

– Могу. Но на это уйдёт часов семь.

Драконам мой ответ не понравился. Тот, что скалился, рявкнул:

– Ведьма лжёт!

А Фирр же, наоборот, с деланым спокойствием поинтересовался:

– Почему так долго?

– Потому что вы накачали артефакт энергией, и потому что он работал на полную мощность несколько часов. Поймите, его полный цикл – пять минут. Минут. В нашем случае это часы. Видите эти семь силовых линий, вот здесь, у затылка? В норме должна быть одна. А теперь представьте, что это провода, которые подключены прямо к мозгу. Что будет, если их перерезать?

Драконы молча смотрели на меня. Потом тот, с ржавой чешуй, бросил на дракко:

– Понятно, она просто тянет время.

– Ну да, я же мечтаю провести с вами ещё семь часов! Поймите, это же как бомба. Вас наверняка учили их обезвреживать. Нельзя просто взять и перерезать все провода одним махом, пусть и очень хочется. В нашем случае – только один провод в час.

Драконы заворчали. А Фирр смотрел на меня с досадой. Он наверняка решил, что я быстренько отключу артефакт, а потом счастливо отбуду обратно в свой человеческий мир, где за мою безопасность не нужно беспокоиться.

Да что там, я и сама так думала, пока не увидела менталку.

– Прежде чем вы снова подерётесь, дайте мне, пожалуйста, сказать. У вас есть выбор из трёх вариантов. Первый – вы меня съедаете, и ваш друг умирает. Второй – я подкручиваю его медбот так, что подключённый к нему маг-наставник получает сигнал опасности, появляются целители, вашего товарища уносят, и я снимаю с него артефакт в течение семи часов, перерезая одну нить за другой, пока он находится под наблюдением. Третий вариант – я делаю всё то же самое здесь. Без целителя. Выбирайте. Только учтите: я студент, а не господь бог, ни разу не работала с менталкой, знаю только теорию. Одно неверное движение – я, например, могу испугаться, пока вы на меня рычите – и голова вашего товарища лопнет. Я такое видела только в записи на лекции, но мне не понравилось. Поэтому лично я – за второй вариант.

– Не трогай его медбот! – тут же зарычал дракон с ржавой чешуёй.

Я подняла руки.

– Не буду. У вас где-то час – пока мы с вами говорили, я смогла отсрочить перезапуск артефакта на этот период. Дольше никак. У меня всё.

Пару минут ничего не происходило, потом драконы как с цепи сорвались. Я прижалась спиной к стальной ножке кровати, обняла колени и сначала в ужасе смотрела, как они «решают» – с использованием клыков и когтей в качестве аргументов. Потом мне стало всё равно. Наверное, силы кончились, или это был шок – тупое смирение с судьбой. Да, я оказалась на волосок от смерти. Да, по собственной воле. Хуже всего, поверни время вспять, и я сделала бы то же самое снова.

Закончилось всё внезапно. Вокруг меня и кровати как будто выстроился почётный караул – двадцать драконов, спиной ко мне. Остальные разошлись по своим кроватям в полнейшем молчании и как будто совершенно добровольно. Рядом остались только Фирр и тот, с ржавой чешуёй. Он рукой зажимал рану на шее, у Фирра же был только порез на щеке.

Я посмотрела на них и, еле ворочая языком, медленно произнесла:

– Дать салфетку? У меня должны быть.

Драконы посмотрели на меня как на чокнутую.

– Семь часов так семь часов, – сказал Фирр и протянул мне руку. В крови она была по локоть.

А второй дракон прорычал:

– Если ты нас обманываешь, я вырву твоё сердце и сожру его.

Я перевела на него взгляд и не сдержала усмешки:

– Давай лучше почку. Сердце я уже своему парню пообеща… Твою ж мать!

Словно в ответ магическая нить – наша с Иннаром связь – натянулась и запульсировала. Это не было больно, скорее, очень неприятно. Вдобавок меня снова захлестнула паника, и я почему-то была уверена, что она не моя. Ощущение было – как слышать чужие слова в коммуникатор, только сейчас это были чувства.

– Прекрати, – прошипела я сквозь зубы, словно Иннар был рядом.

Неожиданно помогло. Возможно, где-то там, в столице. Иннар и правда понял, что всё со мной в порядке. Или у него сработала печать, потому что это был приказ.

И тут на всю казарму раздалось: «Пиум-пиум-пиум!» Я дрожащими руками вытащила из сумки телефон и задержала дыхание.

– Эля, – голос дяди Эрика звучал сонно и очень недовольно. – будь добра, объясни своему отцу, что звонить в два часа ночи невежливо. А ещё, что ты в порядке. Ты же в порядке?

Я взглянула на драконов. Фирр побледнел, тот, второй, смотрел на него очень красноречиво. Мол, ну вот, сейчас она нас всех сдаст. Ты же этого хотел?

Я отвернулась.

– Разумеется, я в порядке. Папе привет.

Дядя Эрик хмыкнул, но отключаться не спешил.

– Странно. Твой маячок говорит, что ты в «драконьем» секторе. Эля, что ты там делаешь?

Я зевнула, прикрывая рот ладонью – драконы вполне могли счесть вид зубов за угрозу.

– Да что мне там делать? В общаге я. Наверное, настройка сбилась. Можно я её утром проверю, ладно? Очень спать хочется.

Дядя Эрик усмехнулся.

– Ладно, спи. И зайди ко мне утром сразу после завтрака.

– Вам тоже спокойной ночи.

Я выключила телефон, убрала в сумку и, повернувшись к драконам, указала на артефакт.

– Могу начинать?

Фирр кивнул. Я закрыла глаза – с менталкой так удобнее работать. Страшно мне больше не было, всё что я чувствовала – это сильнейшую усталость. Но пришлось сосредоточиться на магии.

На то, чтобы справиться с первой силовой нитью, которую для удобства драконов я назвала проводом, ушло минут десять, и это я ещё спешила.

– Всё. Теперь через час… – я достала из сумки механические часы и блокнот, записала время, – можно будет продолжать.

Фирр снова кивнул. Даже он смотрел на меня как на чудо света, что уж говорить о втором драконе. Да и те, что стояли спинами к нам – конвой или караул – теперь переглядывались с явным недоумением. Тишина сделалась напряжённой, прямо-таки звенела у меня в ушах. Или это менталка, не знаю.

– Почему ты не позвала на помощь, ведьма? – не выдержал дракон с ржавой чешуёй.

Я посмотрела на него.

– Меня зовут Эля. А тебя?

Он скривился, но всё-таки ответил:

– Крес. – И, помедлив, добавил, кивнув на дракона с менталкой. – Это Рью. Если ты не справишься, ведьма…

– Я помню про сердце. Но тебе и правда придётся обойтись почкой. Рада знакомству, Крес.

Он повернулся к Фирру и прорычал на дракко:

– Ты был прав. Она чокнутая. – А когда я фыркнула, с трудом сдерживая смех, добавил: – Иметь парой чокнутую ведьму – что может быть хуже?

Фирр поморщился, а я не выдержала:

– Знаю – иметь две извилины в мозгу. Тебе, наверное, тяжело с ними живётся, а, Крес?

Он рыкнул в ответ, показав клыки. Фирр рядом со мной напрягся, но Крес отмахнулся, словно я была назойливым насекомым, потом уселся на пол напротив и принялся смотреть на меня. Очень внимательно. Наверное, это тоже была форма агрессии, и в другое время я бы уже места себе не находила. Но сейчас вперилась в него таким же взглядом.

И вдруг до меня дошло.

– А что с вашими ошейниками?

Драконы переглянулись.

– А что с ними? – уточнил Фирр.

– На них дополнительные плетения, как те, которые я сняла с твоего. Мне казалось, это у тебя ошейник бракованный, мало ли, бывает. Но… – Я оглянулась. – Да, всё верно. У вас у всех такие. Это странно. Верховный маг в курсе?

– Ты нас спрашиваешь? – Крес смерил меня взглядом исподлобья.

– Ну да, извини. Завтра сама у него спрошу.

– Ты смотри, какие она слова знает! – фыркнул Крес. – «Извини», «пожалуйста».

Фирр его шутку не поддержал. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Эля, было бы неплохо, если бы никто, тем более Верховный маг, не знал, что ты была здесь.

– Кстати, об этом…

– Я же говорил, она всё расскажет, – перебил Крес и подался вперёд. – Ну и что ты тогда будешь делать, Фирр?

– Кто так поступил с Рью? – перебила я.

Драконы переглянулись. Фирр улыбнулся – помните, я говорила про драконью улыбку, это не то же самое, что человеческая.

– Эля, ты не хочешь этого знать.

– Да нет, хочу. Кто этот маг? Вы не можете подать жалобу, но я могу, а учитывая, что он едва не довёл дракона до смерти, его вышвырнут из питомника в тот же день.

Драконы снова переглянулись.

– Она и правда чокнутая, – с обидным смешком сказал Крес. – Жалобу она подаст. Ну да.

– И подам. С менталкой в качестве доказательства. – Я встретилась с Фирром взглядом. – Поэтому я скажу, что сама сюда пришла. Тут артефакторов больше нет, никто не знает, как мы работаем, так что поверят. Объясню, что почувствовала ментальный артефакт…

– Слушай, ведьма, думаешь, мы не знаем, что ты в этой вашей иерархии в самом низу? – перебил Крес. – Тебя и слушать не станут.

О, ну да, огненные драконы – и их зацикленность на иерархии.

– Станут, ведь это нарушение закона, – начала я, но теперь меня перебил Фирр.

– Эля, законы написаны для людей. Если бы это произошло с тобой, так, наверное, и было бы. Но мы драконы.

– Вот именно! Вы деньги, Фирр, собственность государства, и кто-то чуть было не лишил питомник кругленькой суммы. Верховный маг не может закрыть на это глаза.

Фирр нахмурился, а Крес фыркнул.

– Да скажи ей. Она всё равно не захочет на него стучать.

Фирр ответил ему что-то неразборчивое на дракко. Я подождала, и он повернулся ко мне.

– Господин Нордин. Наставник Рью.

Я подумала, что ослышалась.

– Нордин? Берт… Нордин?

Фирр кивнул. Крес подался вперёд и потянул носом, словно хотел запомнить запах моего разочарования.

Берт, у которого драконы не чувствуют боль так, как люди. Берт, потерявший сестру.

– Ну как, ведьма? Всё ещё хочешь поговорить с Верховным магом? – поинтересовался Крес минуту спустя.

Я взяла себя в руки.

– Разумеется. Ведь это должно прекратиться.

Рью вздохнул во сне, драконы посмотрели на него.

– Не прекратится, – припечатал Крес. – Нужен кто-то влиятельнее тебя, ведьма.

– Меня зовут Эля. И если уж на то пошло… Знаете самую крупную горнодобывающую компанию Каэлии?

Драконы знали.

– Её возглавляет мой отец.

Крес замолчал. В его взгляде даже мелькнуло уважение – ведь по драконьей логике я только что поднялась со дна иерархии примерно на её середину.

– И я никому не скажу про ваши артефакты, – добавила я. – И спрашивать, откуда они, не буду. Я понимаю, что вы украли их у какого-то мага. Возможно, наставника. Или такого же артефактора, как я. Ладно, это не моё дело. Никто не узнает, я солгу, решат, что я прошла мимо охраны вот с этим. – Я достала свою ключ-карту. Доступ на ней был пониже чем у той, что у Фирра, но в «драконий» сектор у меня пропуск тем не менее был. – Мне поверят, потому что большинство защитных заклинаний сработали бы на драконе, а я человек. К тому же никто в здравом уме не решит, что мне помогал дракон, верно?

Крес дёрнул щекой, словно сдерживая улыбку. Фирр вздохнул.

– Хорошо. Если такова твоя плата…

– Это не плата, это просто должно быть сделано. А что, если в следующий раз ты не сможешь меня найти? А что, если тебя поймают по дороге? Что, если я уеду, и тогда это повторится? Это же повторится, ты сам понимаешь.

Фирр спрятал взгляд. Он наверняка верил, что да, повторится. Но не верил, что моя жалоба поможет. Или – что я собираюсь её подать. Наверное, решил, что утром я расскажу дежурным магам о том, как драконы держали меня всю ночь в заложниках. Даже почти не совру.

– Если это не плата, то что ты хочешь взамен? – спросил Крес.

Я удивлённо посмотрела на него.

– Ничего.

– Ничего, – повторил он. – Маг помогает. И ничего не просит взамен. Ведьма, ты издеваешься?

– Нет. – Я взглянула на Фирра. На этот раз он взгляд не отвёл. – А что. вы думали, я попрошу?

Крес обидно усмехнулся. А Фирр ответил:

– Мои артефакты.

– Да. Невидимка и правда хороший актив. Но кажется, тебе он нужнее.

– Серьёзно? – бросил Крес. – Ну допустим, и почему же ты тогда помогаешь? А, я понял. Награда. Верховный маг, разумеется, тебя наградит, когда ты предъявишь ему ментальный артефакт и объяснишь, что спасла дракона. Так ты думаешь?

Я с улыбкой покачала головой.

– Нет, конечно. Просто я видела, как умирают с включенной менталкой. Берт, наверное, не знал, что будет. Я не хочу думать, что он знал. Вряд ли он считал, что его действия приведут к смерти.

Крес выразил своё недоверие красноречивой усмешкой. А Фирр сказал:

– Для вас мы вещи. Вещи не умирают, только приходят в негодность.

– Да. Или звери. – Я огляделась. Впрочем, за спинами драконьего караула мне почти ничего не было видно. – Только это неправда. Да, нам рассказывают, что настоящие драконы вымерли пять веков назад. Что полукровки неразумны, что вами управляют инстинкты, а не здравый смысл. Что мы делаем вам одолжение, когда воспитываем и запечатываем, потому что если снять с вас печать, вы звереете. Я думала, так и есть. Иннар мне говорил… Но я думала: это он такой, везде же есть исключение, и всё-таки наполовину он человек, на лучшую свою половину. Да, иногда он ведёт себя странно, по-драконьи, но в основном… Мы договорились. Я бы не смогла договориться со зверем. Но это Иннар. Когда я шла сюда, я понимала, чем рискую. И потом я подумала, что это ничем не лучше клетки с бешеными псами. Только псы бы меня загрызли. И не стали бы рисковать собой даже ради собрата. Не доверились бы магу. Да, вы не люди, но уж точно не звери. Мне кажется, это мы очень стараемся сделать вас зверями, но даже у нас это не получается. Ведь, чёрт возьми, это даже не рабство, это хуже. Так не было во времена Драконьей эпохи. Драконы так с нами не поступали. В конце концов, они с нами договаривались, да, с позиции силы, да, о девственницах – или о чём там? Но мы теперь… Это неправильно – то, что мы с вами делаем. Так быть не должно.

Я замолчала, опустила голову и спрятала лицо в ладонях. Осознание обрушилось на меня внезапно, я была не готова. Ведь это длится уже пять веков, и так легко сделать вид, что всё в порядке, всё верно. Мне действительно очень не хотелось знать, что я сейчас сижу среди зала, полного, по сути, детей, самых старших из которых вот-вот отправят в армию или продадут, чтобы маги использовали их как живые батарейки. А может, приготовят к спариванию с такими же детьми, только девочками, которые умрут после родов. И все вокруг считают это нормальным. И я считала это нормальным.

– Она хоть не заразная? – поинтересовался вдруг Крес.

Фирр, смотревший на меня, пробормотал:

– К сожалению, нет.

Потом мы замолчали и просидели так до конца часа. Я уничтожила вторую силовую линию. Крес растянулся на полу, зевнул во весь рот, снова показав мне зубы, и наконец отвернулся. Наверное, заснул.

Фирр по-прежнему сидел рядом, глядя в темноту. Совершенно неподвижно. И также неподвижно стоял драконий караул вокруг нас.

– Зачем? – тихо спросила я, кивнув на них.

– Охраняют. Это моя группа и Креса. Если кто-то решит напасть… Но вряд ли. – Фирр взглянул на меня. – Не бойся.

– Если вряд ли, тогда зачем?

Фирр помолчал, но потом всё-таки ответил:

– Мы не знаем, как твоё присутствие скажется на некоторых из нас. Не все устойчивы. Если кто-то загорится… Ты не должна пострадать.

– Загорится – это как…

– Вы говорите «озвереете». Только в себя уже не придёшь. Эля, мы не знаем, почему это происходит. Обычно провоцирует сильное эмоциональное потрясение, боль – но это только наше предположение.

Я вспомнила, как месяц назад загорался Иннар, когда я просила дать время подумать. Но мне и в голову не могло прийти, что всё настолько серьёзно! А он ведь предупреждал, даже в питомник звонил.

– То есть я – сильное эмоциональное потрясение?

– Ты волшебница…

– … И пытаешься сломать нам мозг, – буркнул Крес, не оборачиваясь. – Очень качественно. А ещё ты воняешь как пара. Ужасно. Кстати, как он?

– Кто?

– Иннар. Счастлив, что не попал в армию?

Я в изумлении посмотрела на Фирра. Тот улыбнулся – почти по-человечески.

– Мы все его помним. Это был такой… Вы говорите «скандал». Хуже. Иннар был хитрым, с ним даже его вожак предпочитал не связываться. И на распределении, по слухам, специально себя завалил. Говорил, что не хочет в армию, что воевать за людей глупо. Эля, это правда, что лучше попасть к магам на гражданский аукцион?

Я вспомнила, в каком виде Иннар появился у меня, и тяжело сглотнула.

– Нет. Не лучше. Я не знаю, как в армии. Но это точно не лучше.

– Ну ещё бы, если там такие, как она, то это же кошмар, – проворчал Крес. – Научились делать нас парой. Ужас. Врагу не пожелаешь. Лучше уж в армию.

Я закрыла глаза. Говорить больше было не о чем.

… Утром, как только огромные двери казармы распахнулись, я вышла из них первая, показала остолбеневшему Берту, который был среди дежурных боевых магов, менталку и сказала:

– Проводи меня в кабинет Верховного мага.

Он так и сделал.

Глава 26

Дядя Эрик был в шоке – а чтобы привести бывалого боевого мага в состояние шока, надо постараться.

И вовсе не потому, что один из его подопечных драконов чуть не умер ужасной смертью. Это дядю Эрика не волновало совсем. Я очень ясно это поняла, когда в подробностях рассказала, что сделал Берт – который сидел в кресле рядом и недоверчиво смотрел на меня.

А дядя Эрик сказал только:

– Ты была где? И сделала что?!

В другое время меня бы это тронуло: потрясение дяди Эрика было понятным. Кроме того, что он Верховный маг, у которого практикантка по собственной воле сунулась в казарму к драконам и провела с ними ночь, родители этой идиотки – его друзья. И действительно не последние в Каэлии люди. У дяди Эрика сегодняшним утром могли начаться проблемы по всем фронтам.

Но пока он потрясённо смотрел на меня, открывая и закрывая рот, я повернулась к Берту.

– Ты знал, что Рью умрёт?

– Рью? – переспросил Берт.

– Так зовут дракона, которого ты чуть не убил. Ты же его наставник, разве нет? Когда я услышала артефакт, он несколько часов работал на полную мощность. По-твоему, драконы настолько нечувствительны к боли?

Что-то промелькнуло во взгляде Берта, что-то, похожее на испуг. Но потом он отвернулся и сказал:

– Нет, я не знал. Я ставил воздействие на минимальный режим, и не моя вина, что эти твари оказались настолько глупы, что накачали его магией и, по твоим же словам, увеличили мощность.

У меня его слова в голове не укладывались.

– Даже на минимальном воздействии несколько часов… Берт, за что? Что он такого сделал, что ты решил, будто сварить ему мозги – отличная идея?

Берт резко обернулся и смерил меня возмущённым взглядом.

– Да ничего бы с ним не случилось! Это дракон, Эля, у них регенерация в сто раз лучше нашей. Зато уяснил бы как следует, кто здесь главный и кто хозяин. Он отказывался подчиняться. Ты знаешь, что бывает с драконом, который своевольничает? Он звереет.

Тут как раз дядя Эрик пришёл в себя.

– Эля, это уже ни в какие ворота!..

– Я подаю официальную жалобу на превышение полномочий, и вы, как Верховный маг, обязаны на неё ответить.

Дядя Эрик бросил недовольный взгляд на Берта.

– Выговор, разумеется, сделаю, но тебе, Эля…

Я достала из сумки включенный диктофон и повторила:

– Выговор?

Дядя Эрик побледнел. Он-то прекрасно знал, как у нас в семье жонглируют знанием законов. А ещё – как мы любим, чтобы всё было правильно. Господин Стерн неподкупен – на этот счёт обожали проходиться журналисты несколько лет назад, когда отец только занял кресло гендиректора.

– Эля, если мы дадим этому делу ход, я буду вынужден отразить твой поступок в отчёте по практике. Ты ослушалась приказа Верховного мага. Ты мне солгала. Это серьёзно, Эля.

Я улыбнулась.

– Конечно, отражайте. Тогда в своём я напишу, что у вас один артефактор на весь сектор, и тот практикант. И что вас это совершенно устраивает. Ладно?

Дядя Эрик попытался выключить диктофон – сначала магией, потом вручную. Я, откинувшись на спинку кресла, наблюдала. Видимо, дядя Эрик был в отчаянии, потому что глупо воевать с техникой артефактора, когда ты сам волшебник другой специализации – проиграешь.

– Вы же не серьёзно, – подал голос Берт.

Мы оба повернулись к нему. Дядя Эрик медленно выдохнул, как раненый зверь. Или как Рью ночью.

– Эля, ты понимаешь, что твоя жалоба сломает Берту жизнь? Посмотри на него. Вы же подружились!

Берт потрясённо взглянул на меня. Он, конечно, не понимал – он же не был знаком с моей семьёй. И не знал, что, если дядя Эрик сейчас ничего не сделает, я вернусь с практики и затаскаю его по судам, причём с удовольствием.

Я тоже посмотрела на Берта. Он называл меня катастрофой, поддерживал, защищал, мы собирались обменяться номерами и общаться после практики. Да, мы и правда подружились. Он, наверное, был неплохим человеком во всём, что не касалось драконов – и даже здесь у него было оправдание: его сестра.

Я поёжилась.

– Эля, вот что мы сейчас сделаем, – ласковым тоном начал дядя Эрик. – Ты выключишь эту твою штуку. Потом мы всё обсу…

– Нет, я не буду отзывать жалобу. Вы Верховный маг. В вашем ведомстве чуть не замучили дракона. Я буду свидетельствовать.

Берт уехал в тот же день. Слухи по питомнику разносятся быстро, и уже к вечеру все были в курсе, что это я его подставила. В столовой, стоило мне зайти, воцарилась гробовая тишина. Боевые маги, с которыми я раньше сидела, смотрели с таким гневом, что без слов было ясно: мне больше не рады. Я пожала плечами и устроилась за дальним столом. В любом случае, мне нужно было подумать.

На следующее утро дядя Эрик вызвал меня сразу после завтрака и намекнул, что не рады мне теперь во всём питомнике, и практику можно закончить пораньше. Разумеется, с отличием – я же тут пахала за пятерых. Не пора ли мне домой?

Я смотрела на человека, который когда-то дул на мою разбитую коленку и учил первому целительскому заклинанию, а ещё говорил, что настоящие маги никогда не плачут. Очевидно, они ещё и не жалеют драконов.

– Вы знали, что на ошейниках ваших подопечных есть дополнительные, не предусмотренные государственным стандартом, заклинания?

Дядя Эрик посмотрел в ответ так, что стало ясно: знал. Наверняка сам же их и одобрил.

– Эля, езжай домой.

– Моя практика заканчивается через десять дней. – Я улыбнулась. – А у вас по-прежнему нет штатного артефактора. Как же я вас оставлю?

Снять заклинания с ошейников было легко. Всего-то берёшь десятка два драконов, выкачиваешь их почти досуха и колдуешь отмену. Минут за пять управишься.

Думаю, не нужно объяснять, почему этот вариант мне не подходил. Я целый день провела в архиве, выясняя, как можно сделать то же самое без участия драконов. Испытывают ли они боль, когда маг берёт их энергию? Разумеется. В школе мы так баловались друг с другом – в малых дозах незаметно, в больших… Одна девочка из моего класса чуть не отправилась в кому.

Но как же тогда поступить? Выход есть: колдовать постепенно, отменяя заклинание не на всех драконах сразу, а от группы к группе. Я рассчитала расход энергии: получилось, что к концу практики как раз закончу. И буду слабой от истощения, но разве это не справедливо? Ошейники тянули из драконов силу уже сейчас. Я могла это изменить. Разумеется, я должна была это сделать.

Через три дня на драконьей тренировке Фирр улучил мгновение и жестом указал мне на свой ошейник. Потом обвел взглядом свою группу – мол, ты?

Я пожала плечами. С ошейников его группы я сняла заклинание в первую очередь. В конце концов, я с ними ещё за тот первый день не рассчиталась.

Фирр сделал быстрый жест, который означал примерно следующее: «Ты ослабла. Что ты, дурочка, делаешь?»

Я снова пожала плечами.

На следующий день истощение стало давать о себе знать. Я с большим трудом выгоняла себя из кровати, не помогал даже кофе. Пропал аппетит, голова кружилась, начался озноб.

Мне очень помогло то, что дядя Эрик был занят – наверное, искал новых артефакторов. А другие маги старались меня не замечать, иначе бы я уже угодила к целителю, который, разумеется, задал бы вопрос: на что я трачу свою магию? Ведь ничего из моей работы в питомнике сейчас столько вливаний энергии не требовало.

К концу недели стало совсем худо: меня начало тошнить. Я сделалась заторможенной, рассеянной и почти совсем перестала обращать внимание на то, что происходит вокруг. К тому моменту заклинание было снято с двух третей драконов сектора. Больше меня ничего не волновало.

В воскресенье драконы проходят индивидуальное собеседование с наставником. Выглядит это так: вся группа выстраивается во дворе под надзором боевого мага и ждёт. Драконов вызывают в кабинет – обычно в главном здании – по одному.

Я уже знала, что на собеседованиях используют ментальные артефакты. И что это норма. В свете предыдущих событий меня это даже не удивило. Драконам лезут в голову, промывают мозги, чтобы заставить их слушаться. Цель в данном случае полностью оправдывает средства.

И мы ещё что-то говорим про правовое общество и плюрализм мнений?

Я как раз закончила ежедневную диагностику генераторов и заперла дверь технического помещения, когда из главного здания, как пробка из бутылки, вылетел Маттео. Вокруг него мерцал щит, очень сильный. А вокруг щита ревело пламя.

Всё произошло очень быстро. Во дворе в тот момент из людей была только я, дежурный боевой маг и солдаты караула – по выходным они здесь всегда на такой случай.

Боевой маг погиб мгновенно. Драконы группы спокойно стояли и смотрели, как их озверевший товарищ рвёт человека пополам с такой же лёгкостью, как ребёнок порвал бы бумажную куклу. Никто не пытался помочь. Ничего удивительного.

Потом объятое пламенем чудовище бросилось на солдат. Те ответили автоматной очередью – в питомнике стреляют заговоренными пулями, а не лазером. Считается, они причиняют дракону больший вред. Возможно, но этот их даже не заметил, как и защитные заклинания двора.

Буквально через минуту во дворе в живых остались только я, закрытый щитом Маттео и группа драконов, которые по-прежнему просто стояли и смотрели.

Оглушительно выла сирена. Озверевший дракон сначала пытался пробиться через щит Маттео, но тот держался. Подозреваю, не без помощи артефакта, потому что ни один маг в бою не сможет сражаться на равных с озверевшим драконом, особенно без полной привязки к печати, ведь драконы в питомнике принадлежат государству, а значит, никто из нас не может отдать им приказ: «Умри».

Ещё через минуту дракон, наверное, понял, что это бесполезно – и повернулся ко мне.

Слабая от истощения, я ничего не могла сделать. Даже сообразить, что надо прятаться – и хорошо бы в техническом помещении, ведь у него сильная защита. К тому же дракон был в разы быстрее меня.

Ничего человеческого в его лице уже не осталось – это было настоящее чудовище, в огненном ореоле, оскаленное, в крови с ног до головы. Но даже так я узнала Фирра – и смотрела ему в глаза, когда он бросился на меня.

На какое-то мгновение мне показалось: он тоже меня узнал. А ещё – что он остановится. Но этого не произошло: его когти полоснули плечо, хлынула кровь, раскалённое дыхание обожгло шею…

И буквально в последний момент драконы из группы, ожидающей собеседования, сбили Фирра с ног.

Ревущий, брызжущий кровью клубок откатился от меня, что-то сверкнуло – к моим ногам упало алое перо, видимая часть драконьей печати.

Потом драконы встали и дружно отошли, снова построившись, как ни в чём не бывало. Обернулся только один – Крес. Его чешую цвета ржавчины теперь покрывала кровь, а глаза были пустыми.

Я перевела взгляд вниз, на лужу крови и лохмотья формы – всё, что осталось от Фирра. Только тогда до меня дошло, что случилось.

Когда меня забрали целители, я орала на Маттео: «Что ты с ним сделал?!» – и тоже была вся в крови.

Дядя Эрик навестил меня в госпитале – истощение целители списали на нападение. Вроде как я защищалась, просто неэффективно. Так вот, дядя Эрик сказал, что мой отец в курсе, и завтра в обед я уезжаю.

За ужином я услышала, как стол драконоведов обсуждает моё чудесное спасение. И кто-то проговорился: как жаль, аж два дракона за день. Оказалось, сестра Фирра тоже погибла – не то самоубийство, не то кто-то из целителей напутал с лекарствами.

Наверное, Маттео сказал это Фирру на собеседовании. Или сделал что-то ещё – не знаю. Мне было плохо, я не успевала освободить всех драконов от заклинания на ошейниках, и мне то и дело чудились безумные глаза Фирра. Фирра, который был человечнее большинства людей здесь. Может, даже меня.

Всю ночь я думала, что делать, а утром, придя после завтрака смотреть драконью тренировку, решила – будь что будет. Тренировалась группа Креса, мне показалось – это знак. Вчера они спасли мне жизнь. Весь питомник задавался вопросом, почему. Я тоже – Крес ненавидел магов, а приказ должен был отдать он, как вожак.

Я в последний раз наложила заклинание, и оно потянуло из меня те крохи магии, которые ещё оставались. Голова взорвалась от адской боли, я сползла по сетке, за которую держалась, на землю и сжалась в комок.

Как остановилась тренировка, я уже не видела. Как ко мне бросились боевые маги – тоже. Очнулась, когда один из них разговаривал по телефону, вызывая целителей, а второй объяснял, что мне срочно нужно подключиться к дракону, и что для этого сделать.

Я посмотрела на него и сказала: «Нет».

Потом у меня начались галлюцинации, потому что от драконов, построившихся неподалеку от сетки и наблюдавших за этой кутерьмой, отделился один. Он подошёл на максимально позволенное заклинаниями расстояние и прорычал на дракко, что отдаст мне силу сам, что я чокнутая, но даже для меня очень глупо умереть вот так. Мне почудилось, что Крес – но это точно был сон. Согласитесь, зачем ему такое делать?

В любом случае ему я тоже сказала: «Нет». Очень весело было смотреть, как у него вытянулось лицо. И слушать мат боевых магов – эти иначе уговаривать не умеют.

Потом в глазах снова потемнело. и сразу же меня словно окунули в море магии. В нос ударил аромат дыма и карамели, а из темноты выплыло лицо Иннара. Я пыталась спросить, как он пробрался в мой сон и почему раньше так не делал, но сил не было совсем.

Он сказал: «Прости», – и в его руках сверкнул шприц.

Укола я уже не почувствовала.

Глава 27

Когда я в детстве болела – что случалось довольно редко, ведь маги от природы имеют сильный иммунитет, – мама сидела со мной и держала за руку. Она говорила, так болезнь отступит быстрее. «Испугается и убежит», – шутил Тео, с которым мама проводила куда больше времени. Правда или нет, но я бы на месте болезни тоже бы с нашей мамой не связывалась.

Сейчас я не чувствовала себя больной, только никак не могла проснуться. Но со мной тоже кто-то сидел и не просто держал за руку, а обнимал. Плечо щекотали когти, щека прижималась к горячей чешуйчатой груди, внутри которой мерно бухало сердце.

Было хорошо и очень спокойно. Я зевнула и попыталась провалиться обратно в сон, но тут раздался стук, и обнимавший меня дракон напрягся.

В следующее мгновение я поняла две вещи: рядом Иннар, только он может так сладко пахнуть карамелью, и ещё – глаза не открываются, хоть ты что.

Стук повторился, и Иннар, обняв меня крепче, натянул одеяло чуть ли не на голову – опять же мне – и произнёс:

– Входите, Теодор.

Я вяло – сил совсем не было – удивилась, откуда бы здесь взяться Тео? И где это «здесь»? Потом скрипнула дверь, затем половицы. Прошелестели, кажется, заглушаемые ковром шаги.

– Ты не спустился к завтраку, – тихо и как-то нерешительно сказал Тео. Я живо представила, как он мнётся у кровати. – И вот, я принёс… Как она?

– Всё хорошо, скоро проснётся, – тоже тихо ответил Иннар. – Теодор, вы очень любезны, и я благодарен, но не стоило. Госпожа Стерн будет недовольна.

– Но ты же должен поесть, – пропыхтел Тео. – А ты отсюда почти не выходишь. Это из-за мамы? Врач же сказал, что Элька без тебя не умрёт. Ты не бойся, она у нас живучая, – голос брата дрогнул, словно он убеждал сам себя. – Это же всего лишь какая-то магическая фигня, да? Эля точно скоро проснётся?

– Точно, – голос Иннара потеплел.

– Ну вот, значит, на обед приходи.

– Госпожа Стерн очень ясно дала понять, что не хочет видеть меня за столом.

– Да наша мама вообще! Ты её слушай больше! Папа сказал, ты теперь член семьи, так что вот!

Иннар не ответил. Думаю, ему, как и мне, хотелось, чтобы Тео перестал нудеть над ухом и наконец ушёл.

– В общем, поешь. И я вроде просил называть меня на «ты» и «Тео»? Как-то не по себе, когда ты выкаешь.

Иннар снова промолчал. Тео, судя по звуку, поставил поднос, потом ещё немного попыхтел – у него это не хуже, чем у маминого пекинеса, когда тот с резиновой костью играет, получилось. Такое, знаете, демонстративное «ух-ух».

– А это… ну…

– Да, я помогу сделать вам домашнее задание по алгебре, Теодор, – перебил Иннар. – Только тихо, вашей сестре необходим отдых.

– И твоей девушке, чё ты как неродной, – добавил Тео. – Папа сказал…

– Только принесите, пожалуйста, учебник, – перебил Иннар.

– Ага! Пасиб, я щас!

– И потише.

– Ага, – шёпотом.

Снова скрипнули половицы, потом дверь. Наконец стало тихо.

Я зевнула и сделала вторую попытку открыть глаза.

– Д-домашку ему н-не б-бесплатно…

– Эля?

Я попыталась объяснить, что с Тео за помощь с домашкой необходимо взимать плату. Какую – в зависимости от ситуации. Например, пусть с Фунтиком играет или чистит подсобку, которую я приспособила под лабораторию, несмотря на мамин запрет.

Но тут мою шею укололо, а Иннар сказал:

– Спи, Эля.

– Ещё… рано?

– Очень рано. Спи.

– Ага…

И я заснула.

А когда проснулась, Иннара рядом не было. Впрочем, он быстро нашёлся – стоял у кровати, словно заслонял меня собой от кого-то ещё в комнате.

А потом мамин голос произнёс:

– Я чувствую, что была с тобой резка, однако это не значит, что ты не можешь передвигаться по дому. Тебе подготовили комнату, и как только Эля проснётся…

– Я хотел бы остаться с хозяйкой, госпожа Стерн, – перебил Иннар.

– Исключено. Ты не можешь жить в её спальне, это неприемлемо. У нас гости, они не маги, не обладают их широтой взглядов и уже видели, как ты выходишь из её комнаты. Я понимаю, для тебя репутация моей дочери ничего не значит…

– Мама, прекрати.

Иннар обернулся и тут же бросился ко мне – я как раз пыталась сесть. Через минуту рядом оказалась и мама, на её лице ясно читалась радость.

– Эля! Наконец-то. Мы так волновались! Я позвоню доктору…

– Сначала извинись перед моим парнем, – перебила я.

Иннар, поправлявший подушки, чтобы мне было удобнее, замер и бросил на меня говорящий взгляд: «Не надо, молчи».

Ну вот ещё!

– И женихом, – добавила я, наконец садясь. – А был бы мужем, если бы в нашем прекрасном королевстве разрешили межвидовые браки.

– Эля! – Мама прижала руки к щекам. – Ты, верно, бредишь. Это из-за истощения, врач предупреждал, что возможны галлюцинации…

– Мои галлюцинации начались два месяца назад, мам. Ты видела браслет?

Она перевела взгляд с меня на Иннара.

– Но он же дракон!

– Только поэтому я ещё не замужем. – Я тоже посмотрела на Иннара, который отошёл к стене и замер, неестественно выпрямившись. – Или давно бы уже сделала ему предложение.

– Сделала? Ты? – у мамы перехватило дыхание.

– Конечно, ведь я его люблю.

Мама покачала головой.

– Ты точно бредишь.

– Хочешь, чтобы я объявила это перед твоими гостями, которые не маги? Чтобы наверняка?

Мама снова покачала головой, потом развернулась и шагнула к двери. У самого порога остановилась, бросила:

– Я надеюсь, ты одумаешься.

– Примерно так же, как одумалась, когда поступила в академию.

Больше мама ничего не сказала, но дверью хлопнула очень красноречиво.

Я повернулась к Иннару.

– Не обращай на неё внимания. Кстати, ты бы взял меня в жёны?

Иннар выдохнул, отвернулся, налил в стакан воды из графина на тумбочке и подал мне.

– Полностью с ней согласен, ты действительно бредишь. – Потом поймал мой взгляд и улыбнулся самым краешком губ. – Эля, я давно это сделал. – Он коснулся своей шеи в том месте, где у меня остался еле заметный след от укуса.

– А-а-а. Ну да. А я только сейчас тебе предложение делаю? Чёрт, жаль, что у нас это не одновременно получилось, надо наверстать. Иннар, что происходит? Почему мы дома у моих мамы с папой?

Дракон в спальне типичной принцессы из мультиков казался сказочным чудовищем. Вокруг всё такое розовое, а он – в чёрном домашнем костюме, ну вылитый злодей!

Мама очень хотела, чтобы я выросла «нормальной девушкой», а не боевым магом, как бабушка, вот и оформила мою комнату соответствующе – туалетный столик занимал здесь главное место. А ещё – огромный плюшевый медведь, в объятьях которого можно сидеть, как в кресле.

– Насколько мне известно, ты создала заклинание, которое повлияло на ошейники Южного питомника, не воспользовавшись магией драконов, и чуть не погибла в процессе.

– Ну да…

– Ещё ты провела ночь в драконьей казарме.

– Эм, да, но это был исключительный случай, и…

– И подверглась нападению дракона.

Я сглотнула. Иннар, словно уловив моё настроение, взволнованно спросил:

– Эля?

– Это был Фирр. Он у-у-умер…

– Ты бы хотела, чтобы на его месте оказался я?

– Что? Нет! Как ты можешь?

– А как ты можешь? Эля, ты понимаешь, что я умру следом за тобой?

– Не о-о-очень. С чего бы?

Иннар поменялся в лице.

– Потому что ты моя пара, Эля.

– А-а-а. Ну да. Видишь ли, это ты так думаешь…

Иннар зарычал. Почти сразу в дверь пару раз стукнули, потом на пороге показался Тео. Чтобы войти, ему пришлось нагнуться.

– Иннар, там мама… Ой!

– Сгинь! – шикнула я.

Дверь захлопнулась – в кои-то веки Тео «сгинул» без пререканий. Очевидно, оскаленный дракон стал аргументом куда более действенным, чем сердитая сестра.

Иннар на дверь даже не оглянулся, но рычать перестал.

– Ты мне не веришь. До сих пор.

– Иннар, я верю, что ты считаешь меня парой…

– Потому что так и есть!

– Не перебивай, пожалуйста. Так не может быть, потому что я человек, а ты дракон. Так не было никогда и не может быть сейчас. Прости, Иннар, но я предпочитаю быть реалисткой. И мой реализм говорит, что на твою любовь влияет печать. И ещё, наверное, здравый смысл. Возможно, ты до сих пор боишься, что я отправлю тебя в питомник, и это что-то вроде синдрома, забыла, как называется, короче, когда заложник влюбляется в своего похитителя. Ой, вот не надо на меня так смотреть! Это правда.

Иннар сел на край кровати.

– Эля, ты понятия не имеешь, о чём говоришь.

– Разумеется! Это же не я перерыла все исследования и даже древние трактаты на дракко про пару. Да мне диссертацию на эту тему писать можно!

– Эля, послушай. Ты права, печать работает похоже: сразу после её активации хозяина невозможно не любить, он кажется центром мироздания, его желания – закон. Каждого хозяина, Эля, а у меня их было больше десятка. Как ты думаешь, почему?

– Ты очень невезучий дракон. и тебе попадались паршивые маги? – Хотя теперь даже я в это не верила. Маги становились паршивыми едва ли не каждый раз, когда дело доходило до драконов. Работа в питомнике открыла мне на это глаза.

– Нет, Эля. Потому что печать всегда, поверь, всегда ощущается как чужеродная магия. Как дурман или, если хочешь, наркотик. Ты понимаешь, что пьян, и рано или поздно берёшь себя в руки, а наркотик теряет силу. Когда я увидел тебя, то был уверен: происходит то же самое. Но ты была слишком… Слишком даже для печати, это не прошло за пять лет, Эля, понимаешь? Пять лет. А когда мы снова встретились… Я хотел тебе угодить, хотел порадовать, это казалось совершенно естественным. Я испугался. А ты вела себя так необычно. – Иннар запнулся и с теплотой посмотрел на меня. – Я дракон, Эля. А ты моя пара. Я умру, когда умрёшь ты. Пожалуйста, держи это в уме в следующий раз, если решишь пожертвовать собой.

Повисла тишина. Мне очень хотелось поверить, но я была магом, и, чёрт возьми, отлично знала, как способны заклинания пудрить мозг. Особенно заклинания древние, могущественные – такие, как печать.

Иннар взял меня за руку и прижался щекой к тыльной стороне ладони.

– Ты не звонила. Я чувствовал, что ты в опасности, но ты даже не нашла нужным попрощаться.

– Я не планировала умирать!

– Неужели?

Я поймала его взгляд и отняла руку – чтобы обхватить ладонями его лицо и приблизить к себе.

– Прости меня.

Иннар сперва не ответил на поцелуй, но я была настойчива. Мы не виделись целый месяц, я очень соскучилась и сейчас была намерена наверстать всё, что пропустила. А ещё было бы неплохо забыться.

– Ты не знаешь, что делаешь со мной, да? – прошептал Иннар.

– Знаю, – ответила я, продолжая покрывать его губы, щёки и подбородок лёгкими поцелуями. – Я люблю тебя.

Он вздохнул, обхватил меня крепче. Но затем отстранился.

– Не здесь, Эля. Твоим родителям вряд ли это понравится.

– Да ну брось, здесь толстые стены, а я уже большая девочка!

– Эля, я не хочу снова становиться причиной ссоры.

– Ну Инна-а-ар!

– Нет.

Я со вздохом отстранилась.

– Ладно. Тогда давай поскорее отсюда уедем. Кстати, что мы тут делаем? Дом в городе ещё не готов, или наша семья до сих пор на осадном положении?

Оказалось, не то и не другое. Отцовского завистника, виновного в моём похищении, нашли и казнили ещё две недели назад. Иннар назвал фамилию, но она ничего мне не сказала. И чёрт с ним.

Дом был готов к переезду. Иннар коротко описал, какие проблемы возникли во время ремонта – почти никаких, хотя рабочим не понравилось находиться под надзором дракона. Зато затягивать с проектом они не стали, наоборот, закончили в рекордные сроки.

– Но в чём тогда дело?

В моём наплевательском отношении к собственной жизни, по словам Иннара, а ещё – в моём легкомыслии и доброте, из-за которых я однажды плохо кончу. Он обнимал меня, когда говорил это, поэтому звучало не обидно и совсем не грозно.

Иннар знал, что мне нельзя ехать на практику, и дело не в опасных драконах, а во мне, ведь я обязательно попытаюсь им помочь. В этом он винил себя, ведь до общения с ним я, как и другие волшебники, считала драконов животными, разумными лишь отчасти.

Поэтому, стоило мне уехать на практику, он взялся за моего папу. Сначала Иннар подробно рассказал ему, с чем я столкнусь в питомнике. Мне он ничего подобного не говорил – зачем пугать раньше времени, и так всё своими глазами увижу. А вот отец узнал, как драконы звереют, и сколько магов по статистике погибает в питомнике – во всех кровавых подробностях. Тут как раз дядя Эрик сообщил о том, что я встретилась с Фирром и, какая молодец, – отбилась. Папа, разумеется, пропустил ту часть, где я «молодец», сосредоточившись на «мою дочь чуть не задрали драконы». И согласился с Иннаром, что меня надо спасать.

Оба понимали: вытащить меня с практики невозможно – она обязательная, все маги её проходят. А значит, должен быть другой способ. Иннар его знал: он приедет и лично проследит, чтобы я никуда не лезла. К тому моменту он рассказал отцу про браслеты и пару. Папа поверил и проникся.

Однако оказалось, что отправить дракона в Южный питомник не легче, чем самому туда попасть – мой отец, хоть и крупный бизнесмен, магом не был, а значит, никакого влияния на территории питомника не имел. Отец подумал-подумал, понаблюдал за Иннаром, узнал, что я пошла вразнос – ночую с драконами, и мне там страшно. И задействовал все связи, какие мог. Закончилось это официальной проверкой всего Южного питомника аккурат в тот день, когда мне стало плохо. Дядю Эрика сместили с поста Верховного мага, меня увезли в столицу, где я три дня провела в реанимации, после чего связи задействовала уже мама, которая справедливо решила, что её дочь последнее время слишком много болеет.

Иннара она невзлюбила сразу. Когда меня перевезли в родительский дом, мама сделала всё, чтобы отвадить его от меня – Иннар почти ничего про это не рассказал, но я догадалась. Будь её воля, она бы давно позвонила в питомник, и дракона увезли. Уверена, если бы не отец, так бы и случилось – мамины связи будут похлеще даже папиных. Я своей общительностью пошла в неё.

Но папа объяснил, что дракон нужен мне, чтобы выздороветь. А ещё, что он теперь член семьи, потому что спас Элю уже три раза. К тому же Эля сама надела на него парный браслет. Тут уж мама не стерпела и устроила очередную истерику, а Иннара увёл Тео, который был так любезен, что извинился и за маму, и за себя.

– Нелегко тебе пришлось, – тихо сказала я, прижимаясь к груди Иннара. – Мне очень жаль. Прости, пожалуйста.

Иннар поцеловал меня, пробормотал, что всё в порядке, и он сейчас принесёт мне обед. Потом закрыл глаза и заснул.

Я пригляделась к его силовым линиям и поняла, почему на моё выздоровление после полного магического истощения ушло всего несколько дней.

Мама нашлась в саду – слава богу, в одиночестве, потому что я собиралась устроить ей скандал. При виде меня она встала с мраморной скамьи беседки, позабыв про венок из васильков, который плела. В детстве она сплела мне десятки таких и называла своей маленькой принцессой.

А потом у меня обнаружилась магия. Мне кажется, мама так и не смогла мне этого простить, особенно когда бабушка, которая никогда не отличалась особой привязанностью к членам семьи, вызвалась сама меня учить. Уверена, мама, родившаяся обычным человеком, в глубине души мне завидовала.

– Эля! Ты с ума сошла, тебе ещё нельзя вставать! Тем более в этом. – Мама выразительно окинула меня взглядом, имея в виду мою пижаму с танцующими единорогами. Я пришла к ней в чём была. Мой это дом, в конце концов, или нет?

– Видишь это? – Я подняла руку с помолвочным браслетом. – На чью чешую похоже?

Мама со вздохом села обратно на скамью и снова взялась за венок.

– Эля, мне кажется, ты не понимаешь, что значит носить такой браслет.

– Да неужели?

– Эля, он дракон.

– Я в курсе!

– Зверь, Эля. Я люблю Фунтика, но мне не приходит в голову выходить за него замуж.

Я села на соседнюю от неё скамью и сцепила пальцы в замок.

– Знаешь, мам, я тебе сейчас кое-что расскажу про драконов.

И я вывалила на неё всё. Вообще всё. Как растят драконов в питомнике, как продают и как с ними потом обращаются. Как они всё понимают – и это не иллюзия вроде той, что выдаёт умильная мордочка Фунтика. Это реальность – они не глупее, а, возможно, даже умнее нас. Они наполовину мы, и это мы превращаем их в зверей, потому что боимся их превосходства.

Когда я выдохлась, мама в ужасе смотрела на меня, а со стороны тропинки раздалось:

– Эля, я надеюсь, ты не планируешь революцию?

– Нет, пап, – ответила я. – История в школе далась мне нелегко, но кое-что я запомнила. Революция не выход. Это насилие, которое только порождает насилие. Вильям Первый устроил революцию, и вот что получилось. Если драконы освободятся путём революции, они нам отомстят. Я понимаю.

– Хорошо, – кивнул папа, обнимая маму за плечи. – Тогда что ты намерена делать?

– Должен быть способ изменить этот порядок изнутри. Без насилия. Законно.

Папа хмыкнул. Мама посмотрела на него, потом на меня.

– Эля…

– Я всё равно сделаю по-своему, мам, ты же знаешь.

– Хорошо, – в тон отцу сказала она. – Занимайся магией, занимайся политикой – чем хочешь. Только пойми: с драконом у тебя не может быть настоящего брака. Ты не сможешь родить ему ребёнка, ведь если ты забеременеешь, то драконом. А ты сама понимаешь, чем это грозит.

Я кивнула.

А папа добавил:

– И ты не сможешь, как раньше, поиграть с ним, разочароваться и пойти искать новую любовь.

Я снова кивнула.

– Ты даже в общество его вывести не сможешь! – В мамином голосе послышались нотки истерики.

– А вот это как раз не проблема, – возразил папа. Поймал мамин взгляд и пояснил: – Иннар неплохо изображает человека – с этим его заклинанием маски. Да, порой переигрывает, но иностранцу это простительно. Я сделаю ему документы, поверхностную проверку, если понадобится, он пройдёт.

– Но это же незаконно! – ахнула мама.

И я её понимала. В нашей семье закон не только знали, его ещё и очень ценили. Папино предложение было очень кстати и говорило без слов: он одобряет мой выбор настолько, что готов ради этого даже нарушить закон.

– Ну да. – Отец улыбнулся. – Зато он присмотрит за Элей. Ты её слышала, она собирается освободить драконов.

– Но он сам дракон!

– Зато со здравым смыслом. Чего не скажешь о нашей дочери. Да, Эля?

Я скривилась, а папа продолжил, обращаясь к маме:

– Всё могло быть куда хуже. Она могла бы привести проходимца без гроша в кармане и с неоконченным высшим, как ты когда-то.

Мама покраснела и потупилась. Папа поцеловал её в щёку. Потом добавил:

– Он позаботится об Эле, он уже это не раз доказал. А ещё он не наложит лапу на её деньги и позволит развивать карьеру. Мне кажется, это то, чего она хочет. Да, Эля?

– Да, пап. Спасибо.

– Мы любим тебя, утёнок. Но если ты ещё раз попытаешься самоубиться, пусть и ради благородной цели вроде свободы драконам, я оспорю твоё завещание и устрою Иннару очень несчастную и наверняка короткую жизнь. А мне бы очень этого не хотелось, потому что твой дракон мне нравится. Мы друг друга понимаем?

Я выпрямилась.

– Да, пап.

– Вот и славно, утёнок.

На ужин Иннар спустился в столовую вместе со мной. Он очень старался не подать виду, но я чувствовала его волнение. И это если забыть, сколько мне пришлось его уговаривать.

От гостей мама, наверное, успела избавиться, как и от слуг, потому что в столовой были только она, отец и Тео.

Папа что-то читал с экрана планшета, Тео широко нам улыбнулся, но подойти не успел – мама заступила дорогу. Она бросила взгляд на наши руки – Иннар попытался отпустить мои пальцы, но я вцепилась в его и не позволила.

Тогда мама сказала:

– Тебя выбрала Эля, и я уважаю её выбор, пусть он и странный. Я только настаиваю на том, чтобы в этом доме вне её комнаты ты носил… эм… эту свою маску, то есть выглядел как человек. Слухи нам не нужны. Не так ли, дорогой? – Она оглянулась на отца.

– Как скажешь, – не отвлекаясь от голографического экрана, отозвался папа.

– Милый, я же просила – никакого планшета за столом.

– Да-да, сейчас.

Мама вздохнула, снова посмотрела на Иннара, потом на меня.

– Добро пожаловать в семью.

– Спасибо, госпожа Стерн, – после короткой паузы ответил Иннар.

– Мама, милый. Можешь называть меня так. Садись, пожалуйста, за стол. Эля, тебя это тоже касается. Дорогой, повторяю: никаких планшетов за едой! Тео, ты не видел Фунтика?

– Я его уже покормил, мам. Он дрыхнет у себя без задних лап. И даже храпит.

– Вот и славно. Приятного всем аппетита. Дорогой, сколько раз мне повторять?!

Иннар единственный из нас ел сырое мясо – очень медленно и очень аккуратно, неловко пользуясь ножом и вилкой. Мама изящно не заметила те три раза, когда его приборы оказались на полу, и ещё один, когда Иннар запутался когтями в салфетке.

Мясо мы потом забрали ко мне в комнату, и я шёпотом пообещала научить Иннара этикету. Но толком ничего не успела – очень хотелось спать.

На следующий день мама постучала к нам и сама внесла на подносе свежий стейк, а ещё целый набор приборов.

– Эля тебя научит, как же! Дорогая, иди выгуляй Фунтика, если так хорошо себя чувствуешь, я не съем твоего дракона, обещаю. Не стой над душой.

Через пару дней своими манерами за столом Иннар мог бы посрамить, наверное, даже принца. Увалень Тео рядом с ним казался неотёсанным деревенщиной.

Кстати, насчёт принца – был лишь один способ изменить положение драконов, не прибегая к насилию. Но для этого мне требовалось попасть во дворец.

Часть III