Макстон Рид – восходящая звезда.
Уникальный драммер[2], умеющий отбивать сумасшедшие ритмы на барабанах и одновременно быть на бэк-вокале.
Несомненно, ведущим голосом «Волков» остается Дейтон. Однако некоторые песни звучали бы совершенно по-другому, если бы не Макстон. Его резкий хрипловатый голос на фоне гладкого вокала Метьюза формирует собой особую гармонию. А хулиганский стиль исполнения добавляет пикантности в звучании.
Когда Скайлер отключается, прислоняюсь к кирпичной кладке и прикрываю глаза. Стена вибрирует, и мне кажется, что так я становлюсь к Нему ближе. Что не только слышу Его, но и чувствую. Каждой клеточкой тела и каждой потаенной струной души.
Кто бы мог подумать, что голос – простой человеческий голос – может так стремительно пробираться под кожу. Может так воздействовать на мир внутри. Переворачивать мысли, чувства… пробуждать желания.
Так заслушиваюсь, что едва не забываю про время.
Чейз должен вот-вот подъехать. Он работает в городе, поэтому, когда его смены совпадают с репетициями, подхватывает меня у клуба. Сегодня как раз такой день.
Не знаю, сколько жду – пропускаю, наверное, всех, кто присутствовал на репетиции. Заметив Метьюза, отворачиваюсь, хоть в этом и нет никакого смысла. Он так увлечен своими визжащими фанатками, что заметил бы меня, только будь я без верха.
И то не факт.
Клуб довольно быстро пустеет, и я начинаю нервно кусать пересохшие губы.
Если честно, я до коликов боюсь темноты.
И тех чудовищ, которых эта темнота рождает.
Смелость – не моя сильная сторона. Я без страха прихожу на репетиции лишь потому, что на них всегда многолюдно, и потому что, когда Чейз не может меня забрать, я езжу на последнем автобусе, на который сейчас уже опоздала.
Пьяные крики вынуждают вздрогнуть.
Ухожу дальше в тень, но это уже не спасает.
– Эй, малышка, скучаешь? – замираю, и по коже проносится мороз. – Может, присоединишься?
Не реагировать, не реагировать… повторяю, как мантру и, плотнее закутавшись в худи, набрасываю на голову капюшон. Отступаю, но поздно понимаю – некуда.
– Похоже ты ей не нравишься, Рем.
Грязный смех смешивается с тошнотворным запахом алкоголя.
Срываюсь, чтобы убежать, но не успеваю.
– Куда это ты собралась? – самый пьяный хватает за локоть, но я в отвращении отдергиваю руку. – Ты смотри какая недотрога, – ухмыляется. – Нравится, когда к тебе применяют силу? – На этот раз вырваться не удается. Отморозок до синяков стискивает запястья и жмет к себе, дыша в лицо перегаром.
– Зачем тебе эта глухонемая?
– Молчать будет, это даже хорошо, – мерзкая издевка током бьет по перепонкам.
И нужно бы бороться, но вместо этого цепенею, врастая ногами в асфальт.
Еще не зная, какого зверя разбудила.
Глава 3
– Эй! Закурить не найдется?
Рвано выдыхаю и едва не всхлипываю от облегчения. Этот низкий с хрипотцой голос узнаю из миллиона самых похожих. Подонки расступаются, и я вижу ЕГО.
Макстон Рид расслабленно сидит на своем байке – одна нога на подставке, другая небрежно касается асфальта – и смотрит на происходящее, как на что-то обычное. А я засматриваюсь на его мужественные руки, виднеющиеся из-под спущенной до локтей кожанки, и черную футболку в стиле кэжуал бренда Dsquared.
– Свалил бы ты отсюда, парень, – тот, которого называют Ремом, поворачивается и смотрит в те самые глаза, которые жгут сильнее лавы. – Весь кайф ломаешь.
– Думаю, мы сделаем иначе. Вы свалите, а я заберу девчонку.
Хватка, которой меня держат, тут же ослабевает.
– Повтори-ка, – сплевывает и делает несколько шагов вперед.
Макстон спокойно встает с байка, вырастая над подонком, а у меня сердце с разбега ухает в пятки.
– Девчонку отпусти, – без опаски тянет.
– С какой стати?
– Потому что она моя.
Так просто и естественно, что верю даже я.
– Как сильно ты ее хочешь? – усмехается Рем, а затем неторопливо стягивает с себя куртку.
Макстон все понимает.
Как и я.
Один взгляд в мои глаза – он снимает кожанку и вешает ее на руль.
– Девчонка будет ждать у байка.
– А хотелка не треснет?
– Это мое условие.
Не дыша смотрю на отморозка. Не знаю, что им руководит – жажда победы или глупость, но он соглашается. Понятия не имея, с кем связывается.
Меня практически выталкивают из толпы. И только оказавшись ЗА кругом, наконец, дышу в полную силу. Разумом овладевают инстинкты, и я прячусь за широкую спину, за которой, как и думаю, ощущаю себя в безопасности.
– Ты в порядке? – спрашивает шепотом, и я утвердительно киваю. – У байка жди.
– Но…
– Иди, Ри.
Ри. Он снова называет меня по имени.
Так мягко и заботливо, что почти теряю голову.
Отрезвляет маячащая перед глазами красная кнопка, сигнализирующая об опасности. О той, в которую Макстон попадает из-за меня. Из горла рвутся немые всхлипы, и я до боли в ладонях стискиваю пальцы и кусаю обветренные губы.
Секунда.
И весь мир окрашивается в багровый.
Один удар. Второй. Третий.
Макстон дерется как зверь. Разбрасывает моих обидчиков, будто они пушинки. А я стою как вкопанная, не решаясь пошевелиться. В какой-то момент жмурюсь и отключаю слух – всегда делаю так, когда сильно чего-то боюсь. Знаете это предобморочное состояние, когда в ушах начинает звенеть, а голова напоминает несущуюся по кругу карусель? Я ощущаю его каждый раз, когда подхожу к большой воде ближе, чем на метр.
Вот такой нелепый парадокс.
Озеро в Озе – мое любимое место. Я часами сижу на понтоне, читаю и думаю, но еще ни разу не заходила за начерченную в голове черту.
Я не боюсь воды как таковой. Но боюсь ее глубины.
Испытываю постоянный, неконтролируемый страх перед морями, океанами, бассейнами сколько себя помню. А это очень-очень долго.
– Ри, – знакомый голос проникает в сознание и расплывается в нем каким-то фантастическим теплом. – Ты слышишь меня? Ри.
Открываю глаза, врезаясь ими в любимую жидкую лаву. Тону в ней, горю, а еще вся от кончика носа до пят дрожу.
– Замерзла?
И что мне сказать?
На мне теплый худи с флисом, а его близость – горячее поверхности солнца. Но нужно ведь объяснить, отчего тело прошибает озноб, поэтому киваю, понимая, что лгу.
Макстон снимает с байка кожанку и молча накидывает ее мне на плечи.
– Порядок?
– Да.
С ним разве может быть иначе?
Моргаю и перевожу взгляд на отморозков. Трое все еще валяются на асфальте – пьяные, побитые, жалкие. А самый главный поднимается, вытирая рассеченную губу. У него вообще все лицо в крови, и это определенно пугает.
Меня.
Потому что Макстон Рид хладнокровно спокоен.
– На чем ты приехала?
– Эм… на этом, – неуютно переступаю с ноги на ногу, и Марс усмехается.
– То есть пришла пешком?
– Имеешь что-то против? – не знаю, как вообще связываю больше двух слов.
Он снова усмехается, а затем забирается на свой байк и кивает.
– Запрыгивай, подвезу.
Оборачиваюсь, сталкиваясь взглядом с Ремом. Он все еще смотрит, но уже не понтуется. Больше – нет. И точно не сейчас.
Скорость – не моя стихия, и от одного лишь вида мотоцикла душа стремглав сбегает в пятки, но перспектива остаться тут одной кажется хуже той, что ждет меня, если я рискну. Поэтому на все еще ватных ногах подхожу к «Харлею», и Макстон протягивает мне шлем.
Беру его в руки, а затем просто глупо пялюсь, понятия не имея, с чего начать.
Как эту штуковину вообще надевать?
– Давай помогу, – усмехается, но как-то без издевки.
Мило, что ли.
Легко, будто делал это уже миллион раз, помогает мне натянуть на голову шлем, сам регулирует ремешок и застегивает его до щелчка. Кажется, будто рядом с ним и не боюсь ничего, будто все по плечу, даже глубина. Но это ощущение так же обманчиво, как и суровая реальность – страхи не исчезают по такому же простому щелчку.
– Теперь обопрись об меня. – его сексуальный с хрипотцой голос звучит как проклятие. – Не бойся, я не кусаюсь.
Выдыхаю, а затем сжимаю его плечо и перебрасываю ногу через байк.
– Вот так, а теперь держись.
Держаться? Прямо за… него?
Рев двигателя заглушает визг, и я как маленькая тут же обнимаю широкую талию.
Хотя ВЦЕПЛЯЮСЬ подходит к ситуации куда больше.
Раз, два…
Даже испугаться не успеваю, Макстон пинает подножку, и байк резко срывается с места. От неожиданности вскрикиваю, зажмуриваюсь и вжимаюсь в его спину. Вот тут-то меня и накрывает. Дрожь волной прокатывается по позвоночнику, сердце ухает куда-то в пятки, а дыхание едва не останавливается.
Я умираю?
Это смерть?
– Расслабься! И наслаждайся ветром!
Расслабиться? Наслаждаться?
Не знаю, возможно ли это вовсе.
Скорость так пугает, что я мысленно перебираю в голове все варианты возможной катастрофы. Как мы врезаемся в летящий навстречу грузовик. Или переворачиваемся, потому что на дороге появляется лось. И не спрашивайте меня, откуда. Ну или вылетаем куда-нибудь в кювет, внезапно теряя управление. А что, если откажут тормоза?
Представляя все это, цепляюсь за Макстона сильнее. И кажется, что через минуту уже стискиваю его до скелетного хруста. Вот так мне страшно.
Слышу, а после ощущаю, как адский байк сбавляет скорость.
– Так лучше?
Не знаю, чувствует ли он, но киваю.
Так действительно лучше.
Я все еще крепко его обнимаю – не знаю больше потому, что до сих пор страшно, или потому, что, вероятно, это мой первый и последний шанс побыть с ним вот так, очень-очень близко. Но, наверное, и то, и другое вкупе.
Не замечаю ни времени, ни пространства.
Но расслабляюсь.
Невероятно, правда?
Просто доверяюсь ему и ловлю встречный ветер, хоть все еще и не размыкаю глаз. Дышу его ароматом – таким… как воздух в марокканской пустыне. Не знаю, его ли это запах или так раскрываются оставшиеся на коже нотки парфюма, но клянусь, почти физически ощущаю горячий ветер, твердый песок, высушенные травы и пряности. И еще… что-то такое анималистическое, словно дающее намек на то, что пустыня живая и где-то там, неподалеку, обитают бедуины и верблюды.