Потом произошла структурная реорганизация Проблемной лаборатории автомобилей. Появились отделы. Я был назначен начальником Отдела электронного моделирования и испытаний. Этот отдел занимал 4 больших комнаты с вычислительной техникой и тензометрическую лабораторию в новом 7 корпусе на углу улиц Якуба Коласа и Дорошевича. В 1972 году была куплена цифровая ЭВМ “Наири-2” армянского производства.
Она морально устарела еще до начала производства. Операционная система и стандартные программы были зашиты в электронную память раз и навсегда. Ввод програм и данных с 8-дорожечной пефволенты. Программировалась в действительных адресах и Бейсике сильно упрощенном, переведенном на русский язык с акцентом. Как сейчас помню команду безусловного перехода “итти на” номер строки. Ввод программы, данных и вывод результата через электрическую пишущую машинку “Consul”. Она печатала с бешеной скоростью и со страшным треском. Довольно часто ломалась — отваливалась буква с молоточка. Машина была до крайности ненадежной. Мы заключили договор на обслуживание с сервисным центром. Там работали грамотные ребята, знавшие её норов. По телефонному звонку приходил техник Слесарев, снимал нижнюю заднюю панель, прикрывающую электронные блоки, поворачивался задом и лупил каблуком в нужный блок. Машина начинала работать.
Мы эту машину освоили и сделали под нее довольно много полезных задач. Удобство ее заключалось в том, что она всегда под рукой. Можно было оперативно написать программу и что-то посчитать. А иначе приходится заказывать машинное время на большой ЭВМ и тащится туда чаще всего вечером, а иногда и ночью.
Еще нам удалось добыть перфоратор для перфокарт. Чтобы прямо у себя готовить программы для Минск-32.
Но главное это люди. Очень непросто становиться начальником над людьми, с которыми несколько лет работал рядом. И все люди непростые! Четыре отставных подполковника на должности лаборантов. Один, уже упомянутый Вилков, и еще три в тензометрической лаборатории Василий Андреевич Камоско, Вениамин Николаевич Грибков и Анатолий Григорьевич Марков.
По тогдашним правилам отставник, получающий военную пенсию, мог работать только на рабочей должности, при этом сумма пенсии и зарплаты не должна была превышать последний должностной оклад. На практике оказывалось, что отставник мог получать порядка 90 рублей в месяц. В случае получения большей суммы, ему соответственно урезали пенсию.
Большинство из них дослужились до звания подполковник - это потолок для технаря. У нас был автомобилист, танкист, авиационный оружейник, связист. Это были умелые трудолюбивые люди. Работали они не столько из-за денег, сколько ради того, чтобы быть в коллективе, не привыкли они бездельничать. Они все умели работать руками.
Иногда они рассказывали разные истории из армейской жизни, реже о войне. Мужики эти мыслили вполне независимо и на язык были дерзостными. Они разъясняли "Ху из ху".
— Смотри, Леня, говорил Самойлыч, — вон Васька пошел, медалями обвесился. Счас на собрании выступать будет, о войне рассказывать молодежи А знаешь, что у него за медали? В основном, юбилейные, за выслугу лет. Он в 44-м призвался, фронта и не нюхал.
Инженеры-программисты: Светлана Луговцева, Валентина Стаскевич, Людмила Фомина. Татьяна Чиченкова, Лариса Аксенчикова и примкнувший к ним Дима Вьяль. Операторы Валя Шопот и Маша Антонова. Каждый — яркая индивидуальность.
С Николаем Самойловичем Вилковым у меня давно сложились отличные отношения. Мы долго работали в одной комнате. Он оценил, как я быстро освоил АВМ.
Все лаборанты что-то мастерили для дома, для семьи в свободное от работы время. Появилась мода на цифровые настольные часы. Кто-то добыл цифровые индикаторы, кварцы нашлись, схемы делителей частоты известны. Корпуса делали из мебельной доски.
Вот только у Вилкова проблема. Кварц ему достался не такой, как у других, с другой частотой. Как построить делитель от 47 кГц до 1 Герца. Я спросил, есть ли у него книга по разработке схемы делителя частоты.
— Книга-то есть, только я не могу разобраться. Но ты же не электроник.
— Я попробую разобраться.
Он дал мне книгу. Я посмотрел, как они это делают, и написал программу оптимизации числа триггеров в делителе. Назавтра я запустил ее на Наири и принес ему схему. Он посмотрел и сказал: “Что-то слишком мало триггеров. У Маркова раза в два больше”. Я отвечаю: ”Проверить надо”. Он быстренько на картонке собрал схему, подключили выход к частотомеру: получилось. Он долго смотрел на меня:
— Знаешь, что я тебе скажу? У тебя умная голова, да дураку досталась!
Я понимал, на что он намекает. После этого случая моя репутация среди подполковников поднялась очень высоко.
Наша команда программистов разработала много разных программ, в том числе трудоемкие и часто выполняемые расчеты геометрии и долговечности зубчатых колес и расчет подшипников. В основном работали на языке FORTRAN.
В 1973 году И.С. Цитович был назначен директором Института проблем надежности и долговечности машин АН Белоруссии. Вместе с ним туда перешли несколько человек с кафедры и проблемной лаборатории.
Заведующим кафедрой стал профессор Аркадий Иванович Гришкевич. Аркадий Иванович был полковником, преподавал в военной Академии тыла и транспорта. Вышел в отставку, переехал в Минск и начал работать на кафедре “Автомобили”.
С его приходом у нас появилось еще одно направление исследований: система дорога — подвеска — трансмиссия — двигатель. Возникла потребность обрабатывать с помощью ЭВМ результаты дорожных испытаний, записанных в аналоговой форме на магнитную ленту в реальном времени.
Расширился круг наших заказчиков. Кроме белорусских предприятий, у нас были заказы на исследования от заводов ГАЗ, ВАЗ и КАМАЗ. Мы начали тесно сотрудничать с Дмитровским автомобильным полигоном. Я довольно часто ездил в командировки к заказчикам.
Я довольно много работал индивидуально со студентами: руководил курсовыми проектами. Мне давали в помощь студентов для моделирования на АВМ. Сначала это замедляло работу, а потом сильно ускоряло. Слабых студентов мне не давали. Особенно запомнились венгерский студент Петер Фаркош и болгарский студент Руси Русев. Потом они окончили аспирантуру и защитили кандидатские диссертации. Как почасовик я стал читать лекции студентам автотракторного факультета по программированию и вести с ними практические занятия. Но преподавательская карьера меня не привлекала.
В 1982 году мы получили новую ЭВМ СМ-4. Ее уже можно было называть компьютером. Это была цельнотянутая копия американской PDP-11 (фирмы Digital). Я ездил на киевский завод ЭВМ согласовать комплектацию. Все, что хотелось, нам не дали, но все-таки это был компьютер, сравнительно малогабаритный и достаточно мощный, чтобы решать любые наши задачи. Никакой литературы по этим машинам еще не было. Чтобы научиться на ней работать, я пошел на курсы в Учебном комбинате ЦСУ БССР. Он находился рядом со станцией Минск-Восточный. Там нам читала лекции и проводила практические занятия программист Алла Фишман. Она вела три предмета: операционная система ОС РВ (она же RSX-11), ассемблер и FORTRAN-4. У нее были ксерокопии документации по PDP-11 на английском. Когда она узнала, что я свободно читаю на английском, она любезно дала их мне скопировать. Я отнес их в институт, где мне сделали копии. Она сказала, что там есть одно место, ей ме совсем ясное. Мы сели вместе и разобрались. Прошло несколько месяцев и мне позвонили из Учебного комбината и предложили по совместительству читать курс СМ-4. Оказалось, Алла Фишман уехала в Москву изучать UNIX. Она рекомендовала дирекции пригласить на ее место меня. Согласно трудовому законодательству я имел право вести занятия по совместительству не более 300 часов в год. Я взял в отделе кадров института разрешение на совместительство и стал читать лекции в Учебном комбинате. На лекции у меня постоянно сидели несколько штатных сотрудников комбимата и конспектировали. Потом они стали вести этот курс своими силами. Мне потом сказали, что Алла Фишман не разрешала посторонним присутствовать на ее занятиях. Однако раз в году вёл курс я. Курс длился 6 дней в неделю по 7 академических часов в день. Я начинал в 7:30 утра и заканчивал в 13:30. Потом обедал, ехал на работу и трудился до вечера. Это тянулось почти месяц.
Слушатели курсов имели высшее образование, но только некоторые из них имели опыт программирования. Их прислали организации, где они работали. С улицы людей не набирали. Я сразу предупредил, что оценки я ставлю по двухбалльной системе. Вы будете показывать свои удостоверения об окончании курса на работе. Я не хочу подрывать ваш авторитет в глазах руководства. Но вы должны знать, что если я поставил 5, значит вы разобрались в теме, если 4, это все равно, что двойка. Четверки я ставил очень редко.
Однажды мне позвонили и сказали, что намечается курс для сотрудников Академии Наук, притом сокращенный до 100 часов — там все профессиональные программисты на ЕС, им надо доучиться на СМ-4. В согласился. Это были люди из Института математики, Института технической кибернетики и Института физики. Приятно работать с профессионалами. К этому времени вышло учебное пособие по программированию на СМ-4. Я обнаружил в нем 8 ошибок в примерах кода программ. Я спросил, у кого есть эта книжка. Была почти у всех. Полчаса я посвятил описанию найденных ошибок в книге и как их исправить. Потом дал каждому несколько листков, где все это было распечатано. Когда курс закончился, все остались довольны. Я дал им мои координаты. Если появятся вопросы, предложил звонить и заходить. Они дали мне свои координаты и в свою очередь пообещали помочь, если возникнет необходимость.
В 1983 году А.И. Гришкевич предложил мне принять участие в написании справочника «Проектирование трансмиссий автомобилей», который выйдет в Москве, в издательстве «Машиностроение». Я написал туда главу о гидромеханических трансмиссия. Авторы там перечислены в алфавитном порядке: