А.И.Гришкевич, Б.У.Бусел, Г.Ф.Бутусов, В.Л.Вавудо, И.В.Каноник, Л.А.Молибошко, О.С.Руктешель, Л.Е.Таубес. Под общей редакцией А.И.Гришкевнча. Без ученой степени там только один автор — я. Книга вышла в 1984 году.
Из Министерства высшего образования пришло требование, чтобы все преподаватели технических дисциплин научились программировать. Мне было предложено на общественных началах прочесть короткий курс лекций по основам программирования для профессорско-преподавательского состава факультета. Я спросил, а почему не попросили кого-нибудь с кафедры кибернетики? А они все очень заняты. Я согласился.
Сначала я им рассказал про алгоритмы, показал блок-схемы, условные и безусловные переходы, циклы и т.п. Потом про численные методы с большим количеством примеров, привязанных к инженерной практике. И уже после этого основы языка FORTRAN. Уложился в четыре занятия по два часа. Некоторые подходили с благодарностью. Кое-кто реально начал программировать. Подходили ко мне с вопросами, почему не идет. Я находил ошибки. Но были люди, которым не понравилось, что инженер учит профессуру. Это неправильно. Скромнее надо быть.
Начали появляться персональные компьютеры. Заказчики одалживали нам их во временное пользование, чтобы мы для них делали программы на РС. В Тольятти мне дали FORTRAN для РС, но это оказался очень неудачный компилятор, очень громоздкий и ужасно медленный. Работать с ним невозможно. Люди стали использовать Pascal. Я попробовал, и мне не понравился язык. Мне в нем много чего не хватало. И, наконец, мне дали добрые люди компайлер языка Си фирмы Borland. Я его сразу полюбил и в дальнейшем работал в основном на С и С++. Я перевел на С с Фортрана множество программ.
Вдруг началась полоса реорганизаций. Отделы в лаборатории ликвидировали. Меня перевели на должность старшего научного сотрудника с условием, что я буду выполнять прежние функции. Чтобы не было обидно, увеличили зарплату. Через несколько лет при переаттестации меня вновь понизили, уже до просто научного сотрудника, дополнительно увеличив зарплату.
В заключение я хочу рассказать о самом главном проекте, в котором принимало участие масса народу. Руководителем проекта был профессор А.И. Гришкевич. Ответственным исполнителем я. Мы сделали для Дмитровского автополигона проект по автоматизации обработки экспериментальных данных. Они в процессе дорожных испытаний автомобилей вели запись данных с датчиков на японский многоканальный магнитограф. Мы сделали специальную карту с микропроцессором, четырьмя каналами аналого-цифровых преобразователей и счетчиками импульсов. Она вставлялась в свободный слот РС ХТ и позволяла в реальном времени получать мощную статистику, спектральный анализ, графическое отображение результатов на дисплее и матричном игольчатом принтере. Карту разработал в основном Юрий Кравцов. Бо́льшую часть софта написал я, в том числе статистику, спектральный анализ, включая быстрое преобразование Фурье, цифровую фильтрацию с отбраковкой спайков в данных на магнитной ленте, Вывод графики на дисплей и игольчатый принтер (программировал на аппаратном уровне). Мне сказали, что такого тогда не было даже в ЦАГИ. До сих пор горжусь этим проектом. Мне говорили, что этой системой пользовались более 10 лет. Третий экземпляр карты остался в лаборатории. Я знаю, что его использовали много лет уже после того, как я уехал.
Неразрешимой проблемой оказалось покрытие контактов, входящих в разъём РС, серебром. Нигде не хотели принять наш пустяковый заказ, ссылаясь на то, что у нас нет фондов на драгметаллы. Я предлагал им в качестве расходного материала серебряную ложку, но бесполезно. Друзья в Академии наук БССР сказали, что гальваники у них нет, но познакомили меня с заведующим лабораторией вакуумного напыления. Он сказал, что с серебром они не работают, но могут напылить палладий. Оформить официальный заказ нельзя, но он готов сделать это для меня по просьбе своих друзей. Однако надо что-то заплатить рабочим, которые будут это делать. Фонда наличных у меня не было.
— А спиртом можно? — спросил я (спиртные напитки в то время стали дефицитом, продавались по талонам).
— О, спиртом лучше всего!
Назавтра мы встретились, и я передал ему 3 платы и поллитра спирта высшей очистки. На следующий день он вернул мне платы с уже напылёнными контактами. Толщина покрытия 0.02 мм. На всё ушло значительно меньше одного грамма драгметалла.
Я поблагодарил его, а он передал мне благодарность от рабочих за очень хороший спирт. Еще поллитра я передал для них в качестве премии. Когда я приехал сдавать работу, собрались начальники нескольких отделов полигона. Я показал им плату и спросил:
— Как вы думаете, чем покрыты эти контакты.
— Наверноe, серебром.
— Не угадали, палладием!
Глаза у многих стали квадратными. Потом я им устроил такую презентацию, что заказчики остались довольны.
Отъезд
24 апреля 1991 года моя семья в составе двух взрослых и троих детей (в возрасте 13, 12 и 2) покинула СССР и отправилась в Израиль.
Мы наняли автобус, в котором мы со своим багажом и провожающие нас родственники и друзья поехали в аэропорт Минск-2, что возле Колодищ. Автобус потом увез провожавших обратно в Минск.
Мы летели до Варшавы, там почти сутки кантовались в загородной гостинице, арендованной Еврейским агентством, больше похожей на лагерь беженцев, и наконец, улетели в Израиль.
— Почему?
У нас была в Минске интересная работа, отличная 4-комнатная квартира нa Пулихова. Еще за два года до того мы не собирались уезжать. Решение приняли внезапно.
Май 1989 г.
В овощном магазине на улице Фрунзе (там теперь кафе "Скиф") на доске объявлений возле входа я увидел напечатанное на машинке заглавными буквами объявление о том, что в ночь на 9 мая состоится еврейский погром. Соседи из двух квартир нашего подъезда предложили нам переночевать у них. Нашему сыну не было еще и месяца, слишком много хлопот для соседей. Мы отказались, но на всякий случай у входной двери в углу я поставил топорик. Погрома не было. Мне рассказывали, что подобные объявления были расклеены по всему городу.
Июнь 1989 г.
В Ферганской долине Узбекистана произошёл погром месхетинских турок (их выселили из Грузии в 1944 году). Это вызвало массовую эвакуацию турок-месхетинцев из Узбекистана в Россию, Казахстан и Азербайджан. Фергана далеко, но в одной из газет я прочел, что погромщики точно знали адреса, где живут турки-месхетинцы, они имели доступ к базе данных всесоюзной переписи населения, проведенной в январе 1989 года. В базе данных есть национальность и адрес.
Сентябрь 1989 г.
Была на 1 канале центрального телевидения замечательная передача "До и после полуночи". Ее вел Владимир Молчанов. 9 сентября 1989 г. Молчанов в своей передаче взял интервью у выдающегося математика, академика Игоря Ростиславовича Шафаревича. Я раскрыл рот и долго не мог закрыть. На советском телевидение получил слово идейный проповедник антисемитизма. Назавтра я кинулся в библиотеку, нашел журнал "Наш современник", прочел его эссе "Русофобия". Это был третий звонок.
Приближение распада СССР ощущалось. Мы предположили, что во всех прошлых и грядущих бедах будут обвинены евреи.
Союз распался к концу года. Были серьезные межнациональные конфликты на Кавказе и в Средней Азии. В Беларуси, слава Богу, обошлось.
Мой путь. Израиль
Приезд в Израиль
Мы приехали в Израиль 24 апреля 1991 года в 5 часов утра: я, жена и трое детей. Я уже писал, почему мы уехали.
До этого мы:
сдали государству 4-комнатную квартиру в Минске на ул. Пулихова, доплатив в домоуправление за ее ремонт;
отказались от советского гражданства, щедро заплатив за это, сдали советские паспорта и получили взамен однократные выездные визы с фотографиями;
продали хорошим людям за один рубль еще одного члена нашей семьи - собаку Багиру (собак нельзя просто отдавать) - когда мы прощались, Багира плакала, жена и дочки тоже;
продали за бесценок мебель и все имущество, которым мы владели;
обменяли оставшиеся деньги на доллары по грабительскому курсу (очередь в обменном пункте нам была назначена на 1 апреля - как раз с этого дня и изменился обменный курс с 6 до 30 рублей за доллар). Мы получили 400 долларов (300 дорожными чеками и 100 наличными).
* * *
Мы не отправляли контейнером мебель и домашнее имущество, как это делало большинство. За отправление багажа платило Еврейское агентство (Сохнут). Они отправляли багаж морем, и он приходил через несколько месяцев после прибытия его владельцев. За это время люди успевали уже как-то устроиться. Нам было не до барахла, мы бежали из распадающейся на части великой страны, Советского Союза. Мы летели туда, где принимают.
В аэропорту нас встречли фотокорреспонденты. Они протягивали детям шоколадки, а потом этих детей фотографировали. Мои дети от их шоколадок отказались. После прохождения интервью в аэропорту нам выдали удостоверение репатрианта и талон на такси. Мы взяли такси-микроавтобус и поехали в город Кармиель. Там недавно поселился мой коллега, доцент кафедры «Автомобили» Владимир Чечик с семьёй. Ехали долго, очень хотелось подремать, а в машине орала музыка. Я по- английски попросил водителя приглушить музыку, но он сделал вид, что не понял. Мы прожили у Чечиков целую неделю. Искали квартиру на съём, но дешевле 550 долларов в месяц мы ничего не нашли (а цена на жилье в Израиле тогда указывалась только в американских долларах). В связи с большим наплывом понаехавших во всем Израиле цены на съём квартир подскочили до небес. Тогда я поехал в Акко. Там поселились мои друзья Ольга Гимельштейн и ее муж, Карл Эпштейн. Ольга работала в Учебном комбинате ЦСУ, где я по совместительству преподавал, а Карл, архитектор и художник, учился со мной в школе в параллельном классе. Ольга помогла мне найти квартиру за 400 долларов в месяц.