— Скажу, — кивнул Александр, пожал руку и направился к общежитию, на ходу бросив: — За Ленкой смотрите. Мутит что-то.
Парни проводили его широкую спину взглядом, после чего Кирилл спросил:
— Сема, а Ефрем, это тот который…
— Отметил, что мы на лекциях сегодня были, — кивнул Семен. — На ловца и зверь бежит!
От входа к ним быстрым шагом приближался конопатый парнишка в очках. Он молча подошел к ним, встал и уставился на шампуры над почти прогоревшими углями.
— Четыре по пятерке. С вас еще двадцатка, — произнес он и перевел взгляд на Семена.
— Ефремыч, ты человек вообще? Мы для себя оставили. Мы за это мясо вагоны разгружали с тушами. А они мороженные между прочим, да, Киря?
— До сих пор руки от холода сводит, — кивнул тот и показал кисти, изображая, как с натугой сжимал и разжимал пальцы.
— Мы тебе лучше деньгами отдадим, — кивнул Семен. — С боем шею свиную выбили. Мясо нежное, как перина. Во рту тает!
Ефрем сглотнул слюну, обернулся на общежитие и буркнул:
— Четыре шампура и в расчете.
Семен тяжело вздохнул и покосился на друга. Тот кивнул, после чего Кот с обреченным видом снял шампуры.
— Банку чего не взял… — проворчал он.
Ефрем тут же достал из-за пазухи газету, свернул кулек и подставил под шампуры. Забрав мясо, он быстро ретировался к общежитию, буркнув на прощание:
— Ну и жук ты, Кот!
— Вот так и делай хорошее дело для наших, — проворчал Семен, взяв чайник с водой и принявшись заливать угли.
— Ты так-то наварился, — заметил Кирилл. — По пятерику за шампур!
— На пляже за пятнашку продают. Да и сам я к общагам ездил за реку. К строителям. Там по десятке продавал и не шею свиную, — недовольно буркнул Кот. — А тут вроде по-человечески, а они — жук.
Затушив последние угли, Кот уселся на импровизированную скамейку из остатков поддона и кивнул на авоську.
— А вот теперь доставай. Оно остыло, конечно, но так даже лучше. Специи сильно вкус мяса не смажут.
Кирилл достал мясо и уселся рядом. Протянул шампур другу. Тот взамен отдал половину дополнительного заработка.
— Вкусно очень, — произнес парень, задумчиво наблюдая, как исчезает краешек солнца за дальними многоэтажками.
— А то, — хмыкнул Кот. — Тут главное жар держать, чтобы готовилось, но не подгорало.
— А если послабее? Пусть и дольше.
— Сохнуть будет. Жир вытечет и мясо сухим будет, — спокойно ответил Семен и стащил зубами кусок с шапура.
Ребята молча жевали с минуту, наблюдая закат.
— Слушай, а ты всегда так?
— Как?
— Ну, заработать пытаешься. Я как-то раньше не обращал внимания, а тут прямо…
— Всегда, — кивнул Семен. — Хочешь жить — умей вертеться. Самое главное ведь не деньги, Киря.
— А что?
— Связи. Показал, что работы не боишься. Потом выручил, получается. А потом раз… И он тебя выручит.
Осетренко глянул на шампур, потом на друга и произнес:
— А я думал, что ты все ради денег, как буржуй.
— С деньгами лучше, чем без них, — спокойно произнес парень. — Но это не самое главное. Главное связи и люди.
Глава 4
Парень аккуратно подбил стопку бумаг и положил ее на стол. Выдвинув ящик стола, он достал небольшую папку и открыл ее. Пробежавшись взглядом по списку фамилий и имен, он поднял взгляд на открывшуюся дверь.
— Петрова, у тебя в группе нуждающиеся есть? — спросил он, обнаружив старосту второго курса. — Где список? Первогодки уже сдали, а ты до сих пор телишься.
— У меня… — смутилась девушка, держа в руках бумаги. Пару секунд она менженвалась, но затем заявила: — У меня подлог документов!
Парень хмуро на нее глянул, после чего кивнул на стул, рядом со столом.
— Садись, рассказывай.
Девушка подошла к столу, присела, а затем положила на стол перед ним свои бумаги.
— У нас всего сорок человек в группе. Малоимущих нет. Все обеспеченные. В прошлом году только Кот подавал как нуждающийся. Я тогда не вникала и еще неопытная была, но сейчас вопрос встал ребром. Он и в этом году принес какую-то бумажку, — девушка тяжело вздохнула и глянула на парня за столом. — Леня, ты как глава комсомола должен на это обратить внимание. Это уже не шутки. Это статья за подлог документов!
Парень взял бумагу, пробежался по ней глазами и, хмурясь, произнес:
— Утрата кормильца и инвалид на иждивении, — произнес он, почесал лоб и достал красную табличку из шкафчика стола. — Звучит как минимум странно…
Парень положил документ на табличку и удивленно перевел взгляд на Петрову.
— Лена, тут все знаки, как полагается.
— Может подделал как-то? — осторожно спросила Елена. — Он умный и хитрый.
— Подделал государственный бланк? — с сомнением произнес Леонид и поднял взгляд на девушку. — Сомнительно… А у тебя предвзятого отношения к нему, случаем, нет?
— Нет конечно! Но как человек он себя показывает с крайне отрицательной стороны.
— М-м-м? — опустил взгляд на бланк глава комсомола. Метки по краям листа от выдавшего учреждения были на месте.
— Постоянно прогуливает лекции. Если и присутствует, то умудряется на них спать. Недавно был инцидент, где он то ли перепутал, то ли специально пришел на лекцию по ТБ к первокурсникам и там громко храпел. В общежитие приходит далеко за полночь, в отвратительном виде. Уже неоднократно разводил огонь вблизи общежития, где вел незаконную коммерческую деятельность. А буквально на днях в край берега потерял и заявился на практику в пьяном виде…
— С перегаром что ли? — поднял взгляд от бланка Леонид.
— Вымазались какой-то краской или ацетоном, чтобы не пахло. А нам всю практику потом это нюхать пришлось. Глаза красные, рожи опухшие…
Леонид задумчиво постучал пальцами по столу, поднял взгляд на девушку и спросил:
— Он не комсомолец. Вне нашей юрисдикции. По учебе у него долги есть?
— Нет, он в первой тройке по успеваемости, — буркнула Лена смутившись.
— Значит, и через деканат на него не надавить, — хмыкнул парень. — Бумагу я эту, конечно, проверю, но… Что ты хочешь от меня?
— С ним Осетренко связался. Раньше он один баламут был. Сам себе на уме, а сейчас порядочного комсомольца в свои дела грязные тащит. Надо провести беседу с Кириллом, пока не стало поздно. Он парень приличный, из интеллигентной семьи. Провороним — сопьется или превратится в такой же ненадежный элемент.
Глава комсомола с сомнением глянул на бумагу, потом на старосту второго курса и кивнул.
— Сегодня понедельник, собрание комсомола будет — поднимем вопрос.
— Слушай, я, конечно, все понимаю. Солянка — дело важное, — нехотя произнес Кирилл, вышедший из аудитории за Семеном. — Но переться на ЖД ради обеда…
— Послушай опытного солянковеда, солянка на жд стоит сорока минут на трамвае, — с видом знатока произнес Кот. — Это я еще не говорю про пюрешку. И не ту, что у нас делают. А с яйцом, на молоке. И котлеты по-киевски только там делают нормально. Даже в «Столичном» не такие.
— А ты пробовал котлеты по-киевски в «Столичном»? — догнал его Кирилл.
— Посуду мыл, перепадало как-то. На ЖД лучше делают, — авторитетно кивнул Кот. — Нет, если не хочешь — дело твое. За десятку заберу твой талон, и в четверг на борщ поеду.
— Чего сразу не хочу, — буркнул Осетренко. — Я просто солянку не очень люблю. А вот котлеты по-киевски — это другой разговор.
— Осетренко! — раздался девичий строгий голос сзади. — Куда собрался⁈
— Ленка? — удивленно произнес Кирилл, обернувшись. — Так это… Дела у меня.
— Никаких дел! Сегодня в пять собрание комсомола! Чтобы был как штык! — отрезала она и нырнула обратно в аудиторию.
Кирилл глянул на друга удивленным взглядом.
— Что-то мне это не нравится, — произнес он задумчиво.
Семен глянул на дверь в аудиторию, потом на друга и кивнул.
— Мне тоже.
— Может из-за шашлыков? — спросил Кирилл. — Меня с тобой видели.
— А может из-за практики, где краской воняли, — задумчиво произнес Кот.
— То есть вариантов, что хвалить нас будут, точно нет, — тяжело вздохнул Кирилл. — Накрылась наши котлеты по-киевски.
— И солянка, — буркнул друг.
Парень нервно щелкнул пальцами, затем глянул на друга и кивнул в сторону лестницы.
— Пошли.
— Куда? У тебя есть идея? — спросил он, быстро приспустив за Семеном.
— Все просто. Надо чтобы нас на собрании не ругали, а хвалили, — произнес парень.
Как только они вышли на улицу из корпуса, парень зарылся в свой портфель и вытащил небольшую пластину из синего мрамора.
— Это что такое? — вылупился на пластинку Кирилл.
— Это брак, на заводе урвал, — буркнул Семен и пару раз ткнул пальцем в пластину. Та снова не пожелала включиться. — Облом нитей вот в этом углу.
Парень указал пальцем на место, затем перевернул агрегат и подцепил ногтями стальную пластину.
— Основу срастил, нити восстановить пытался, но хер там плавал. Где-то еще коротит, — произнес парень, вставил пластину на место и снова ткнул с другой стороны артефакт. Тот загорелся и выдал ряд пиктограмм.
— Так это же магофон настоящий, — удивленно глянул на артефакт Осетренко. — Такие только у военных да ГБшников.
— Модель старая. С нее секретность сняли. Говорят, в столице просто так продают, только стоят пару тысяч.
— Хренасе… У меня вон, только браслет, да и то… — показал он руку, на которой красовалась тонкая полоска из серого металла. — Мать свой отдала, чтобы связаться если что.
— А это в отвалах нашел. Выпросил на восстановление, но… как видишь, работает так себе, — произнес парень. Он уже нашел в списке контакт «Александр Геннадиевич ТРЕСТ» и ткнул в него пальцем. — Алло? Александр Геннадьевич, здравствуйте! Кот вас беспокоит… Ага… Ну, я рад, что мы смогли помочь… Нет, денег не надо, хотя если дадите… Понял.
Семен усмехнулся, с минуту слушал, после чего произнес:
— Александр Геннадиевич, у нас тут… Понял. Дядь Ген, нас тут комсомол щемит. Мы после той шабашки у вас краской провоняли. Неподобающий вид, срыв занятий вонью от краски… Я так же сказал, только покультурнее… — глянул на Кирилла Семен. — Не выручите нас? Ну, там бумажкой какой-нибудь с благодарностью за помощь?.. Ага… Знаю, что поздно, но тут нас самих огорошили. Через пару часов собрание комсомольское. Пропесочат Кирюху моего, как пить дать… А я как бы и не в комсомольцах… Ну, так! Мне делом заниматься надо, а не на собраниях просиживать… Ага… Ну, так как? Выручите?.. Ага… Не, я сейчас придумаю, как забрать.