— Да ведь она не успеет ни позавтракать, ни собраться.
— Успеет.
— Ой, девчонки, я просто балдею! — со вздохом произнесла Люба. — Женюра и Карцев! Знали бы об этом в институте!
— Правда, странно, — поддержала ее Настя. — Я не замечала, чтобы между ними что-то было. Да и вообще, что она в нем нашла? Дурак набитый, да еще и хам.
— Девочки, вы не правы, — возразила Ника. — Мне Карцев очень даже нравится. И вовсе он не такой, как вы говорите.
— Не такой? — взвилась Люба. — Ты о нем у Вовика спроси. Он с ним в одном классе учился. Говорит, его все ненавидели. Все! И ребята, и учителя. Таких эгоистов поискать надо, для него люди — мусор.
Женя почувствовала, что больше не может этого выносить и, открыв глаза, села на постели. Девчонки сразу притихли, сконфуженно глядя на нее.
— Не стыдно вам? — спокойно проговорила она, откидывая за спину спутавшиеся со сна волосы. — Может, вы еще меня обсудите?
— Ну зачем ты так, Женюр? — растерянно протянула Люба. — Мы ведь ничего такого не хотели, просто…
— Вот что, — холодно перебила ее Женя. — Я уже один раз сказала тебе: перестань. Моя личная жизнь — не твоя забота. И не всего хора. Я сама разберусь.
— Ладно. О’кей. Разбирайся. — Люба поднялась с кровати, на которой сидела. Вид у нее был в высшей степени обиженный и ущемленный. — Потом вспомнишь мои слова, но будет поздно. И не забудь, у нас сейчас завтрак. Чао! — Она вышла за дверь.
Настя юркнула за ней, Ника слегка задержалась, глянула на Женю — то ли с сожалением, то ли с завистью — и затем тоже вылетела прочь.
«Господи, ты Боже мой, — с неожиданной злостью подумала Женя, — почему бы всем не оставить меня в покое?»
Она наскоро приняла душ, оделась, застелила постель и спустилась в столовую. Первым, кто попался ей навстречу, был Санек. Он стоял у стены, понурившись. Жене показалось, он ждет ее. Она ощутила дикую неловкость и нежелание что-либо объяснять ему. Однако отступать было некуда. Женя, стиснув зубы, шагнула вперед. Санек поднял голову, на лице его возникла вымученная улыбка.
— Доброе утро. С Новым годом.
— Спасибо, и тебя также.
Она хотела пройти мимо, но он мягко удержал ее за руку.
— Послушай. Тебе не нужно чувствовать себя виноватой. Ты ведь мне все доступно объяснила. — В его голосе не было ни злости, ни осуждения, лишь спокойствие и мягкость.
У Жени защемило сердце. Она опустила глаза, чтобы не смотреть ему в лицо.
— Обещай мне только одно, — так же негромко и спокойно продолжал Санек. — Пусть мы, несмотря ни на что, останемся друзьями. Договорились?
— Договорились. — Женя кивнула и тут же увидела Женьку, выглядывающего из дверей столовой.
Ничего больше не сказав, она прошла мимо Санька и остановилась у порога.
— Ну как, выспалась? — спросил Женька, окидывая ее внимательным взглядом, точно проверяя, все ли в ней на месте.
— Слегка. — Женя улыбнулась и взъерошила ему спадающую на лоб челку. — А ты?
— Я не спал.
— Почему?
— Не хотелось. Пойдем поедим. Я тебя ждал.
— Пошли. — Она оглянулась по сторонам и демонстративно взяла его под руку.
Они вошли в зал, будто жених и невеста. Не хватало только свадебного марша, зато Женя сразу поймала на себе многочисленные любопытные взгляды. Она краем глаза покосилась на Женьку — тот был непрошибаем. «Правильно, — решила Женя. — И мне надо быть такой же, плевать на всех с Эйфелевой башни».
Все-таки ей было не по себе. Они дошли до середины зала и уселись за столом у окна. Женя чувствовала, как одеревенела спина. Аппетита не было. Она машинально взяла в руку вилку и принялась гонять по тарелке скользкий, желтый омлет. Женька насмешливо наблюдал за ней.
— Ты чего не ешь?
— Не хочется что-то.
— Расслабься, Женя. Все девушки одинаковы. Все очень любят своих подруг и норовят устроить им пакость при первой же возможности.
Женя невольно прыснула и от смеха уронила вилку. Женька смотрел на нее и самодовольно улыбался.
— Вот так-то лучше. А то сидишь, будто на электрическом стуле.
Женя и вправду сразу почувствовала себя гораздо спокойней и уверенней. Она удобно облокотилась о стол и проглотила, наконец, кусок омлета.
— Откуда ты узнал про подруг?
— Это бобику ясно.
— Почему ясно? — Женя взглянула на Женьку с любопытством. — И вообще — почему они тебя так не любят?
— Потому, наверное, что я не обращаю на них внимания, они мне по барабану все, включая твою Чакину. Девушки такого не прощают.
— А я тебе тоже была по барабану? — кокетливо спросила Женя.
— Ты — нет. Ты не такая, как они.
— А какая?
— Не знаю. Я не могу вот так, сразу ответить. И вообще, ты задаешь слишком много вопросов. Чересчур.
Женя посмотрела на него серьезно и пристально.
— Это потому, что мне нравится, как ты на них отвечаешь.
— Я ведь не отвечаю!
— Отвечаешь, — повторила она настойчиво. — Мне достаточно этих ответов.
На самом деле, ей было достаточно одного его голоса. Она так долго мечтала, чтобы он поговорил с ней, и вот теперь ее мечты сбылись. Каждое его слово казалось ей исполненным какого-то значения, скрытого смысла. Или, может быть, Женя жестоко ошибалась?…
— А мне достаточно того, что ты сидишь рядом, — просто проговорил Женька.
Она наклонилась над столом совсем близко к нему.
— Я уже соскучилась. Очень.
— Я тоже, очень.
Женя вдруг поняла, что совершенно позабыла о том, что кругом народ. Еще мгновение, и они бы вновь начали целоваться. У нее кружилась голова.
— Доедай, — велел Женька. — Мы и так опаздываем. Автобус уже стоит.
— Куда мы едем?
— На экскурсию по городу.
— Сядем вместе?
— А как же еще?
Женя кивнула и принялась добивать омлет. Потом она выпила стакан кофе с молоком и побежала в номер собираться.
Люба в дубленке и сапогах стояла у двери.
— Я пошла. Ключ на столике. Тебя ведь не надо ждать, я правильно поняла?
Женя молча кивнула. Люба накинула на плечо сумочку, подхватила чемодан и вышла.
«Неужели, теперь она так и будет дуться? — с горечью подумала Женя, доставая из шкафа верхнюю одежду. — Как это глупо. Глупо и не по-дружески».
Через пять минут зашел Женька.
— Ты готова?
— Да.
— Тогда идем.
Они взяли вещи, заперли номер и спустились в общежитский двор. Большинство мест в автобусе уже было занято. Женька прошелся по салону и в самом хвосте обернулся и помахал Жене рукой.
— Сюда.
Она протиснулась мимо девчонок, мимо Любки, старательно глядевшей в окно, мимо Санька — тот уткнулся в какую-то газету. В последнем, длинном ряду уже сидели Владик Сидоренко, Вовка Егоров и Глеб Сташук. Все трое, точно по команде, уставились на Женю. Женька помог ей забраться на высокую ступеньку, сам сел между ней и Сташуком.
— Тебе удобно?
— Нормально. Только эти… чего они смотрят? — Женя кивнула в сторону ребят.
— Сейчас перестанут, — спокойно проговорил он и оказался прав.
Через минуту парни уже вполголоса переговаривались между собой, начисто позабыв о находящейся по соседству скандальной паре.
— Все на месте? — спросил Лось в микрофон.
— Все! — заревели хористы.
— Едем.
Автобус мягко тронулся. Женька обнял Женю и потихоньку привлек ее к себе.
— Как ты? Устала?
Она помотала головой и счастливо засмеялась.
— Нет. Мне очень хорошо. А ты не устал? Ты ведь вовсе не спал всю ночь.
— Я привык мало спать. Мне на работу к шести, вставать приходится в пять утра.
— Это на почту? — осторожно поинтересовалась Женя.
Он кивнул.
— Жень, а почему ты там работаешь? Столько мест есть нормальных.
— А это что, ненормальное, что ли? — Женька пожал плечами. — Меня оно устраивает. Относил свое, и весь день свободен. А главное, голову не нужно напрягать.
— Для тебя это главное?
— Да.
— А почему ты не пошел никуда учиться после школы?
— Пошел. В колледж. — Его лицо приняло пренебрежительное выражение. — Напрасная трата времени.
— Да почему? — удивилась Женя.
— Потому что мне учиться противопоказано. Я — умственно отсталый. Если тебя это напрягает, можешь пересесть, там впереди есть свободное место. Одно. — Тон Женьки стал откровенно вызывающим, взгляд из доброжелательного превратился в колючий.
Женя почувствовала, что наступила на больную мозоль.
— Перестань, — попросила она мягко. — Ничего меня не напрягает. Я просто спросила. Просто, из любопытства.
— Никогда не говори со мной ни о учебе, ни о работе. Я этого не переношу. — Женька продолжал щетиниться, точно рассерженный еж.
— Ладно, не буду. Только… — Женя едва заметно улыбнулась. — Только о чем же тогда нам говорить?
— Я вообще больше люблю молчать, — категорично произнес он.
— Хорошо, молчи.
Они посидели минут пять, ни слова больше не говоря друг другу. Затем Женька обнял Женю покрепче, придвинулся к ее уху и шепотом спросил:
— Обиделась?
— Зачем? — она усмехнулась. — На дураков не обижаются. Ты ведь именно таким хочешь казаться?
— Почему казаться?
— Потому что на самом деле ты вовсе не дурак, и оба мы об этом отлично знаем.
— Жень. — Он осторожно провел пальцами по ее щеке. — Ты, хочешь, поспи. Облокотись на меня. Ехать долго.
— О’кей. — Она прислонила голову к его плечу и затихла.
Автобус мерно покачивался на рессорах. В салоне было тепло, даже душновато. Из динамиков лилась приглушенная музыка. Вскоре Женю действительно начала одолевать дремота. В полусне она почувствовала, как сверху на нее клонится отяжелевшая голова Женьки — кажется, тот тоже не выдержал и уснул. Потом явь и вовсе стала уплывать, а на ее месте возникли клочковатые видения, меняющиеся стремительно, как в калейдоскопе. Жене казалось, что они с Женькой проснулись и целуются на виду у всего автобуса. Она вздрогнула и приоткрыла глаза — но ничего такого не было: Женька мирно спал, касаясь виском ее виска. Да и большинство пассажиров автобуса дремали, укачанные длительной дорогой. Женя успокоилась, устроилась поудобней и снова провалилась в сладкое небытие.