— А чего бы им с ним связываться? Он их всех купил, — буркнул Луко. — Раздал всем «дури» на продажу, но каждой банде четко сказал, где ихняя территория и чтобы они друг к дружке не лезли. «Тики», было дело, на «кровавиков» наехали, но тут Гролдоровы «мышцы» подключились и всех на землю уложили. — Луко снова поежился. — Этот засранец все знал — когда и где «тики» нападут на «кровавиков», хоть те и сами не знали.
— Похоже, он прямо-таки их мысли читал, — задумчиво протянул Мэт.
— Стало быть, с тех пор никто ни у кого покупателей не переманивал, верно? — уточнил Рамон.
— Да ты че, старик! Двоих «тиков» то угробили!
— Но у всех банд дела шли хорошо?
— Еще как! Гролдор им велел цену не задирать — болтал, что так больше продаваться «дури» будет, а оно так и вышло! К этой штуке с одной дозы привязываешься, как к «крэку». С час ты просто торчишь, потом еще весь день в кайфе, а с утра проснешься — и снова охота!
— Ясно. В общем, ты в отличной форме и можешь где-то денег стащить, чтобы заплатить за завтрашнюю дозу, — перевел на нормальный язык высказывание Луко Рамон. — Но что-то я не слышал, чтобы полиция кого-то арестовывала, Луко. Как же это?
Луко расхохотался.
— А эта «дурь» не запрещена! И близко даже — ни в одном списке не значится! Уж я и не знаю, как это вышло, да только копы ее крутили-вертели по лабораториям, а ничего там не нашли — соль какая-то и все тебе! Так что копы ничего сделать не могли! Ни с Гролдором, ни с его «мышцами», ни с покупателями! — Луко вымученно улыбнулся. — Ушлый он, Гролдор-то этот.
Мэта передернуло — Луко сказал это так, словно прославлял героя.
— Ну да, — кивнул Рамон. — Всего-навсего соль, а возносит тебя к Небесам и низвергает в Пекло.
С этими словами Рамон посмотрел на сына. Мэт хмуро кивнул.
— Эта «магия» — настоящая магия или нечто созданное с помощью магии.
— Конечно, иначе мое заклинание не лишило бы этот Порошок силы, — подхватил Рамон. — Разве это не значит, что «магия» могла быть произведена в Меровенсе?
— Произведена в Меровенсе, а Найробус нашел какой-то способ, с помощью которого переправляет эту дрянь в наш мир и делает так, что «магия» начинает действовать. — Мэт широко раскрыл глаза. — Значит, существовала не только связь между двумя мирами! Существовала связь между мной и тем местом, где я когда-то жил! Вот почему я так легко в первый раз попал домой! Прости, папа... Такое ощущение, будто я на всех вас напустил чудовище!
— Не ты, — покачал головой Рамон. — А кто-то, кто использовал тебя.
Луко ухмыльнулся:
— Это запросто.
Рамон резко обернулся и смерил Луко презрительным взглядом. Ему пришлось отвернуться, чтобы сдержаться и не наговорить мальчишке лишнего.
— Если эта гадость произведена в Меровенсе, если Найробус постоянно держит канал связи открытым, значит, с помощью нашей магии мы могли бы обезвредить эту дрянь даже в Нью-Джерси!
Луко метал гневные взгляды, однако желание получить наркотик пересилило.
— Ну ладно, скажу! — выкрикнул он. — Этот старый жулик завязал мне глаза и повел. У меня башка закружилась... я чуть не грохнулся... только он меня держал и заставлял идти. А когда повязку снял, так я уже туточки оказался — вон в тех холмах, и он мне автомат всучил и на вас показал.
— Что за старый жулик? — небрежно поинтересовался Рамон.
— А тот, который снабжает Гролдора «дурью»! Тот, который разгуливает в костюмчиках за две тыщи баксов и шляпах за пятьсот!
— А борода у него какая? — поинтересовался Мэт.
— Ой, такая вся аккуратненькая! Усики подбритые и на подбородке чуток. А тебе это на фиг сдалось?
— Имя у него есть — у этого старого жулика? — напирал Рамон.
— Найробус! — брызгая слюной, прошипел Луко. Мэт вытянулся в струнку. Его обдало жаром. Важно было сделать первую верную догадку, а все остальное цеплялось за нее.
— Зачем ты пошел на это, Луко? — мягко спросил Рамон. — Я ведь всегда с тобой обращался по-хорошему. И Мэтью тебя никогда не обижал, хотя и было за что, Бог свидетель. Зачем вы с дружками распугивали моих покупателей? Почему ты пытался убить нас?
— Никому не дам одолеть меня в моем квартале! — прошипел Луко.
— Зависть и месть, значит? Этого маловато будет. Почему еще?
— Почему? А вы-то как думаете, почему? Потому что этот старик, Найробус, сказал, что даст нам целую кучу «дури», если мы это сделаем.
Рамон кивнул.
— И неплохо снабдил тебя перед тем, как перетащил сюда.
— Да нет, немножко совсем — токо чтобы «ломка» прошла! Сказал, что кокнет меня, если я еще наглотаюсь, пока вас не прикончу.
— Значит, Лакшми была права, — вздохнул Рамон. — Ты — гашишинн.
— Что ты такое болтаешь, эй? — выкрикнул Луко. — Я тебе сказал, чего ты хотел. Отдай мне «магию»!
— Ладно, договорились, — кивнул Рамон, нарисовал в воздухе какую-то фигуру и что-то пропел по-французски. Луко напрягся, вытаращил глаза, но его зрачки стали крошечными, а потом веки опустились, он обмяк, задрожал и радостно вздохнул.
Мэт возмущенно отвернулся. Отец обернулся к нему:
— Он такой тощий, Мэтью, щеки ввалились!
Мэт кивнул.
— Та дрянь, которой его пичкает Найробус, позволяет отбирать у парня жизненные силы в любое время, когда только Найробус этого пожелает, — отбирать медленно, но верно. — Мэт горестно покачал головой. — Знаешь, порой я сам себя ненавижу за то, что оказываюсь прав.
— Да, — вздохнул Рамон. — Все, как ты сказал. В нашей округе появился новый наркотик, и местные банды вдруг перестали колотить друг дружку. Вместо этого хулиганы начали издеваться над соседями, «питаться» их страхом и гневом, а через них смог «питаться» этими чувствами и Найробус.
— А что было за это время в новостях, папа? Это повсюду происходило или только в нашем городке?
— Повсюду, Мэтью, — во всех крупных городах. Полиция поначалу обрадовалась — банды прекратили разборки, и жертв стало меньше. А потом статистика грабежей поползла вверх, и полиции стало худо, как никогда, потому что горожане стали жить в страхе.
— А еще удивляются, почему люди так стремятся перебраться за город! — Мэт грустно покачал головой.
Рамон взглянул на Луко. Тот перестал дрожать. Взгляд его стал отсутствующим, губы разъехались в идиотской улыбочке.
— Надо приглядывать за ним, — заключил Рамон. — Вот что, Мэтью. Насчет этого наркотика. Как думаешь, можно ли его полностью нейтрализовать?
— Конечно, точно так же, как это только что сделал ты. Но так же может поступить и Гролдор. Как только он обнаружит, что наркотик не действует, он поймет — стряслось что-то неладное и пропоет контрзаклинание.
Рамон нахмурился:
— Хочешь сказать, что до того, как нейтрализовать наркотик, надо нейтрализовать этого Гролдора?
— Это было бы вполне резонно.
— Но не пошлет ли тогда Найробус на его место другого колдуна? Или кого-нибудь из подручных Гролдора завербует?
— Подручные — скорее всего местные гангстеры, — задумчиво протянул Мэт. — Не сомневаюсь, Найробус непременно отправит кого-нибудь сменить Гролдора, но все же на это уйдет какое-то время, пока-то он найдет достойную замену. Может, ему даже придется этого кандидата обучать. Но я могу и ошибиться — может, у Найробуса куча колдунов в резерве, но все же у меня такое ощущение, что вся его колдовская гвардия работает строго на своих местах. Один — в Нью-Джерси, другой — с войском, осаждающим Бордестанг, а остальные — с армией махди.
— Ты уверен?
— Чистая интуиция пока.
— От интуиции даже у нас дома отмахиваться не стоит, а уж тем более в этом мире, — согласился Рамон. — Как бы то ни было, похоже, нам придется смотаться домой и разобраться с этим Гролдором, верно?
Мэт сглотнул подступивший к горлу ком. Ему стало страшно. Столкнуться с наркодельцом, располагавшим вооруженной бандой, — это само по себе паршиво, так вдобавок еще эта встреча должна состояться в мире, где Мэту не помогла бы магия...
Но тут он вспомнил, что некоторые его заклинания пусть слабо, но все же срабатывали в Нью-Джерси и что Найробусу хочешь не хочешь, а надо держать канал связи между двумя мирами открытым. Мэту следовало придумать, как воспользоваться природными магическими силами Меровенса в Нью-Джерси, и если и было на свете место, которое так сильно нуждалось в этом...
— Да, папа. Нам придется отправиться домой.
Савлу пришлось признать: когда надо, он способен выглядеть весьма устрашающе, а сейчас ему как раз этого и хотелось. Очнувшись, Бейдизам увидел ярко пылавший очаг и длинноволосого, бородатого мужчину с орлиным носом.
Мужчина, зловеще ухмыляясь, склонился над ним. Его лицо освещали только отблески огня.
Колдун выпучил глаза, на миг похолодел от страха, но тут же побагровел от злости и забормотал проклятия, которых, впрочем, не было слышно, поскольку рот Бейдизама был плотно заткнут кляпом. Руки колдуна дергались, он пытался двигать ими — безуспешно, руки были крепко связаны у него за спиной.
— Терпеть не могу тех, кто пугает женщин, — с отвращением прошипел Савл. — Обожаю смотреть, как они мучаются.
От леденящего взгляда Савла Бейдизам перестал корчиться и замер. А Знахарь вынул из очага кочергу. Конец кочерги раскалился докрасна. Савл плюнул на кочергу, прислушался к тому, как она зашипела, и сокрушенно покачал головой.
— Не разогрелась еще как следует.
Швырнув кочергу обратно в очаг, он обернулся к побледневшему как полотно колдуну.
— Видишь ли, у меня к тебе есть несколько вопросов. Не хотелось бы делать тебе больно... ну, только если это уж очень сильно понадобится, сам понимаешь...
Он просунул руку под бурнус Бейдизама и дернул колдуна за ногу — не сильно, но в том месте, где нужно. Колдун застонал от боли.
Савл тут же отпустил его, но пояснил:
— Это я еще легонько дернул — просто показал тебе, что к чему. Если бы я по-настоящему дернул, ты бы корчился от боли час, а то и подольше, даже после того, как я отпустил бы твою ногу. Древние греки и современные фабы располагают массой полезных сведений по анатомии, а еще больше об этом знают люди, обитающие на Дальнем Востоке, — кое-что такое знают, что...