И я решила выяснить все сама.
Глава четвертаяБРОКСХОЛЬМ
Дверь была отперта. Стараясь не шуметь, я повернула ручку и толкнула створку.
Она бесшумно отворилась. Поколебавшись минуту, я вошла внутрь и оказалась в коридоре. Слева я увидела пустую комнату, по-настоящему пустую. За исключением занавесок, там не было ни мебели, ни обоев. Стены и потолок были совершенно голыми.
Я вздрогнула, когда наверху раздалось кошмарное клокотание и ворчание.
Сделав глубокий вдох, я стала на цыпочках подниматься вверх по лестнице. Хорошо, что на мне теннисные туфли!
На полпути я остановилась и задумалась: «Что я делаю? Надо как можно быстрее убираться отсюда!»
Можете мне не верить, но я не ушла лишь потому, что мистер Смит, возможно, и впрямь попал в беду. Хотя он мне и не нравился, я не хотела, чтобы с ним случилось несчастье.
Поэтому я сглотнула и сделала еще один шаг вперед. Шум прекратился. Неужели все кончилось, и мистер Смит сейчас пойдет вниз и обнаружит меня на лестнице? Только я собралась удирать, как новое клокотание и ворчание дали мне знать, что все продолжается.
Мне все еще хотелось убежать, но я боялась… боялась, что если я убегу, то прочту завтра в газетах о несчастном случае с мистером Смитом, который я могла бы предотвратить. Конечно, мне было страшно идти туда, но я решила, что другого выбора нет.
Я сделала шаг, потом еще один. Я держалась за перила, словно за границу жизни и смерти. С каждым шагом у меня все сильнее покалывало в желудке.
Добравшись до верха, я легла на живот. Я где-то читала, что если вы хотите заглянуть за угол, то лучше это делать, пригнувшись к земле: тогда вас могут не заметить, поэтому я пригнулась как можно ниже. Как было бы здорово, если бы я умела вытягивать глаз и заглядывать им за угол!
В коридоре было так же пусто, как и внизу: ни картин на стенах, ни ковра на полу. Сквозь открытую дверь в конце коридора была видна маленькая голубая ванная.
Справа от меня виднелась другая дверь. Страшные звуки, казалось, исходили оттуда. Решив передвигаться как можно тише, я поползла на животе по коридору и добралась до двери.
Я вздрогнула. Звук был таким, словно тигр точил когти о классную доску, словно на зубах хрустела алюминиевая фольга. Что это может быть?
Когда я, собравшись с духом, наконец заглянула в комнату, то увидела, что мистер Смит сидит за туалетным столиком и смотрится в зеркало. Стэйси оказалась права: он и впрямь красивый. У него было длинное узкое лицо, квадратная челюсть, прямой нос и скулы, о которых можно только мечтать.
Только все это оказалось подделкой. Мистер Смит коснулся пальцами нижних век. Внезапно, проведя кончиками пальцев по вискам, он схватил себя за уши и начал снимать лицо!
Я ахнула. К счастью, страшные звуки, раздававшиеся в комнате, заглушили мой крик. Мне хотелось вскочить и убежать, но от страха я не могла двинуться с места.
Вместо этого меня всю затрясло. Кем бы ни был мистер Смит, я была совершенно уверена, что лицо, которое он медленно обнажал, не принадлежало никому из родившихся на Земле! Когда он снял маску, я обнаружила, что цвет его лица похож на незрелый лимон. Огромные оранжевые глаза вкупе с носом напоминали крылья бабочки. От глаз к безгубому рту тянулись мышцы, выпиравшие словно рубцы.
Скоро прекрасное лицо «мистера Смита» улеглось на туалетный столик, а возникшее из-под маски существо начало массировать свое истинное лицо.
— О-оох! — выдохнул он. — Какое облегчение! — Он улыбнулся своему отражению в зеркале, обнажив два ряда закругленных пурпурных зубов.
Я заметила, что страшный звук исходил из двух плоских кусков пластика, висящих на стене. Но лишь когда мистер Смит начал «петь» вместе с этим звуком, я поняла, что плоские пластины — громкоговорители. Эти отвратительные звуки были музыкой! Или, во всяком случае, считались музыкой там, откуда прибыл мой учитель.
Я все еще пыталась собраться с духом, чтобы дать задний ход, когда инопланетянин выключил музыку и щелкнул выключателем на столике. Внезапно изображение «мистера Смита» сменилось другим инопланетным лицом, таким же кошмарным. За ним была видна комната, в которой суетились другие инопланетяне. По обстановке я догадалась, что это космический корабль.
Лицо в зеркале произнесло что-то вроде «Игн ррззникс иггн гнрр». Оно говорило тихо и раскатисто.
— Броксхольм докладывает, — произнес мистер Смит. Лицо в зеркале что-то пророкотало. — Как приятно слышать родной язык, — заметил мистер Смит, или Броксхольм, или как там его звали. — Никак не могу дождаться, когда вернусь на корабль, освобожусь от транслятора и смогу говорить на настоящем языке, а не на этом варварском наречии!
«Эй! — подумала я. — Чей язык ты называешь варварским?» Но не успела я рассердиться, как услышала кое-что еще… Кое-что, от чего у меня по спине побежали мурашки.
— Испытание идет по графику, — доложил Броксхольм. — Скоро я выберу учеников и доставлю их для изучения.
Доставлю для изучения? Я не могла поверить своим ушам. Мой учитель — инопланетянин! Но что еще хуже, он явился на Землю, чтобы похитить детей и увезти их в космос!
Глава пятаяКАКОЙ НЮХ У ПРИШЕЛЬЦА?
Лицо на экране улыбнулось; во всяком случае, мне показалось, что улыбнулось. Трудно определить, когда видишь такое зрелище! Скажем так: стали видны все зубы. Потом оно произнесло долгую речь на их кошмарном языке. У меня возникло ощущение, будто кто-то скрежетал металлом прямо мне в ухо.
Не знаю, что он сказал, но он насмешил Броксхольма. Во всяком случае, мне почудилось, что Броксхольм смеется. У него тряслись плечи, словно от смеха, а от звуков, которые он издавал, у меня заболел живот.
Прекратив смеяться, Броксхольм выключил экран. Другой инопланетянин исчез из виду.
Пора смываться! Я поползла на животе обратно по коридору и вниз по лестнице. Когда я вновь услышала инопланетную музыку, мне стало полегче.
На крыльце я на секунду задумалась. Стоит ли мне пытаться отвоевывать свою записку? Шум в доме заставил меня принять решение. Какой бы скандал из-за этой записки меня ни ждал, это ничто по сравнению с тем, что я видела. Спрыгнув с крыльца, я понеслась домой и всю дорогу молилась о том, чтобы Броксхольм меня не заметил.
Знаете, как бывает, когда происходит что-нибудь страшное, а вы реагируете на это позже? Например, вас чуть не сбила машина, когда вы шли домой из школы, а затряслись вы лишь после ужина? Так было и со мной в тот день. Лишь когда я добралась до дома, до меня стало доходить, что произошло.
Вбежав к себе в комнату и пробравшись сквозь беспорядок, я плюхнулась на кровать и лежала там до ужина, пялясь в потолок и дрожа от страха. Что мне делать? Что бы вы стали делать, если бы обнаружили, что ваш учитель — инопланетянин? Пошли бы к директору? Рассказали бы родителям?
Подумайте минутку. Попытайтесь представить себе подобный разговор. Не очень здорово, правда? Единственный, кто мне может помочь, это чудик Питер Томпсон. Я решила обо всем ему рассказать. Если уж он мне не поверит, значит, не поверит никто!
Наверное, я ужасно выглядела, когда спустилась ужинать, потому что мама три раза спросила меня, чем я так расстроена. Правда, она любит суетиться по пустякам. Я стараюсь, чтобы она не слышала, как я чихаю, потому что тогда ей кажется, что у меня воспаление легких, и она спешит запаковать меня в постель на целую неделю. Ладно, я слегка преувеличиваю, но не очень. Они с папой вечно ругаются по поводу того, сколько мне можно позволять.
— Послушай, Маргарет, — говорит папа. — Она уже в шестом классе. Нельзя же обращаться с ней, как с младенцем.
— Ох, Эдвард, — отвечает мама, — ты думаешь, что с Сьюзен можно обращаться так же, как и с мальчиком.
Вы только подумайте, она и вправду так сказала! Как бы там ни было, за ужином она положила руку мне на лоб и стала кудахтать о том, как плохо я выгляжу. По-моему, она была сильно разочарована тем, что я не больна; по крайней мере, тогда она бы знала, что делать.
— Сьюзен, ты все еще переживаешь из-за мисс Шварц? — спросила она, накладывая мне в тарелку цветной капусты.
На самом деле, в этот момент я переживала из-за цветной капусты. Но на втором месте была мисс Шварц, и я кивнула.
— Что ж, я должна тебе сообщить, что мистер Бликман в этом не виноват, — продолжала она. — По правде говоря, его сильно задело, что мисс Шварц не подала ему заявление об уходе. Я говорила с Хелен. Мисс Шварц не хватило даже вежливости прямо объявить мистеру Бликману о своем уходе. В первый день каникул он получил письмо, в котором она извещала его, что больше не вернется в школу. У него оставалось шесть дней, чтобы найти кого-нибудь на ее место. Думаю, ему повезло, что он смог найти этого красивого мистера Смита за такое короткое время.
— Мистер Смит портит наш класс, — сурово произнесла я.
— Не драматизируй ситуацию, Сьюзен, — сказала мама.
Я хочу стать актрисой, когда вырасту. Кем же я теперь стану? Спортсменкой? Кроме того, этот так называемый учитель собирается похитить нескольких моих школьных товарищей и перебросить их в космос. Вдруг я поняла, что пытаюсь скрыть от себя правду. Он не собирается похитить кого-нибудь из моих школьных товарищей. Если он решит выбрать кого-то из моего класса, я тоже могу оказаться в его списке! И наверное, после того как он прочтет записку, я стану кандидатом номер один. Я тяжело вздохнула. Я просто умирала от желания рассказать обо всем родителям, но было совершенно ясно, что они мне не поверят. Вечером я попыталась дозвониться до Питера, но у него никто не отвечал.
— Пожалуйста, Питер, — шептала я в трубку. — Где ты? Ты мне нужен!
Я позвонила пятнадцать раз. Никто не отвечал. Через час я снова позвонила. Снова никто не ответил. Я вертелась словно уж на горячей сковородке. На следующее утро, когда пришла пора идти в школу, мне стало еще хуже. Вряд ли Броксхольм знал о моем визите, но вдруг я оставила какую-нибудь улику? Или же он обладает каким-нибудь инопланетным чувством, которое поможет ему узнать, что я была у него? У него такой чудной мускулистый нос. Интересно, может ли он ориентироваться по нюху? Узнает ли он по моему запаху, что я за ним шпионила? Придя в школу, я внимательно следила за его носом. Он не принюхивался и не косил в мою сторону, но это еще ничего не значило. Может, под маской его настоящий нос вынюхал меня. Может, именно сейчас он подает ему сигнал: «Это она! Та самая, что была вчера в доме!» Я села. Все во мне настолько напряглось, что казалось, я взорвусь, если кто-нибудь прикоснется ко мне. Мне хотелось послать Питеру записку с просьбой встретиться на перемене, но с меня уже хватало неприятностей с записками. Мы встали и произнесли Клятву Верности. Затем Смит-Броксхольм знаком попросил меня подойти к нему.