Нет, я не верила, что они его «в цемент закатают», конечно. Всё-таки у нас уже не лихие девяностые. Но на душе было очень муторно и неспокойно. Я ничем не могла себя занять, не могла найти места. В нервном напряжении сновала из угла в угол и раз за разом подходила к окну. Но Ромка не возвращался.
К обеду я уже довела себя до ручки. В конце концов не усидела, отправилась в чёртов автосервис. Иначе, чувствовала, точно свихнулась бы.
За пять минут добежала до мастерской, ворота которой обычно широко распахнутые, сейчас были закрыты. Это меня встревожило ещё сильнее. Если тут никого не окажется — куда тогда бежать? Где искать Ромку?
Но нет, подойдя поближе, я услышала изнутри возбуждённые голоса. Входная дверь была прикрыта, но не плотно. В щель я расслышала даже отдельные ругательные слова. И того, кто ругался, признала — это и правда орал Иваныч, хозяин автосервиса.
Мне сделалось не по себе. Промелькнула даже малодушная мысль: может, уйти тихонько, зачем встревать в эту бучу, мужики сами разберутся.
Но тут вдруг раздал грохот и, похоже, удар. И короткий стон…
Ни секунды не колеблясь, я рванула на себя дверь за ржавую ручку. Туго, со скрипом она распахнулась, и все, кто находился внутри, разом замолкли и повернулись ко мне.
Их было пятеро: Иваныч, два Ромкиных сменщика и ещё двое парней. Тех самых, которых я застала тут вчера вечером. Один из них промакивал грязным платком разбитый нос, а Иваныч сердито тряс рукой, будто выбил костяшки.
Я быстро оглядела гараж, обшарила глазами каждый угол, даже к краю смотровой ямы подошла, но Ромку не увидела нигде.
Что они с ним сделали? А вдруг те серьёзные его уже увезли? А эти что? Оставили, получается, своего товарища в беде? Не помогли, не вступились?
— Что…? — начал Иваныч, но я его перебила.
— Где Ромка? — спросила жёстко, собираясь устроить и ему, и остальным выволочку, если окажется, что они и впрямь позволили забрать моего дурака и ничем не помогли.
Но Иваныч отреагировал неожиданно. Он развернулся ко мне всем своим массивным корпусом, скрестил на груди руки, шагнул ближе. И глядя на меня так, будто видит впервые, взметнул кустистые брови. Лоб его сморщился в гармошку.
— Ромка?! Это ты у нас спрашиваешь, где он? — заговорил он недобро. — А мы вот тут стоим и думаем как раз, где же Ромка. Куда ж он делся? А заодно и мерс, который он вчера чинил.
Он медленно приближался ко мне, таращась круглыми, слегка дикими глазами. Мне очень захотелось отступить — было в этом что-то неприятное и даже угрожающее, казалось, что старик сейчас и мне попытается нос разбить, но я и с места не сдвинулась. Ноги как будто к полу приросли. Потому что из его слов я поняла, что хозяин и сам не знает, где Ромка. А это значит, что его увезли до прихода Иваныча? И увезли неизвестно куда?
— Вон даже Санёк к нему бегал с утра… — продолжал хозяин сервиса.
Да, верно, когда я мылась в душе, кто-то звонил в дверь. Но я решила, что у Ромки есть ключи. Сам откроет, если это он. А больше я никого не хотела видеть настолько сильно, чтобы тут же выскакивать голой и мокрой.
— Так где Чичерин, а? Ты нам не скажешь?
— Я думала, он здесь.
— Но здесь его, как видишь, нет. Как нет и мерседеса. И я просто не знаю, что думать. Когда ты его видела в последний раз?
— Сегодня утром, около восьми, — холодея, пробормотала я. — Он собрался и пошёл сюда…
— Пошёл сюда? И не дошёл?
— Я не знаю.
Меня охватило дурное предчувствие, разлившееся слабостью в ногах. Где же ты Ромка? Куда ты пропал, дурачок? Я же хотела пойти с тобой! Почему не настояла?
— Иваныч, так, может, он и правда решил проехаться и скоро вернётся? — подал голос один из мужиков-сменщиков.
— Да ты что говоришь, Захар? — сразу взвился старик, ещё страшнее выпучив глаза. — Он просто взял мерин самого Яши Чёрного, который мне под страхом жизни доверили! А он вот так просто взял его покататься! Ты в своём уме, Захар?! Да Яша, если это узнает, то... И мне, и тебе, и всем нам — хана. Ты это понимаешь? Покататься он взял!
У меня всё упало внутри. Ноги налились свинцом. Перед глазами всё поплыло.
Я знать не знаю, кто такой Яша Чёрный, но имя его звучало как привет из девяностых. И лица вон у Ромкиных коллег такие, будто они стоят на пороге смерти, а ведь они даже не в курсе, что машины больше нет...
— Ну я просто предположил, чё? — забубнил Захар. — Куда-то же тачка делась. А может, Яша с утра пораньше уже за ней кого-то из своих прислал, пока нас не было? Забрали и уехали.
— И где ж тогда Чичу носит? Он бы тут торчал!
Они бестолково кричали, но их голоса слились у меня в голове в сплошную бессмысленную какофонию. Конечно, этот их Яша уже приезжал, ну или кто там, поймали моего дурака и всё…
Надо бежать в милицию, решила я. Попятилась к выходу, но старик меня перехватил.
— Куда ты?
— В смысле? Ромки тут нет, я пошла, — кое-как выдавила я, боясь, что сердце сейчас из горла выпрыгнет.
— Ты домой?
Я кивнула, глядя на него как кролик на удава.
— Ну ладно, но, если этот твой полудурок появится, скажи ему, чтобы бежал сюда. Ясно?
Я снова кивнула и поскорее убралась оттуда. Хотела сразу же, прямиком, мчаться в ближайшее отделение милиции, но потом решила заскочить сначала домой. Ну хотя бы паспорт взять, сумку, в порядок себя мало-мальски привести, а то я в этот чертов гараж помчалась впопыхах в дурацком спортивном костюме и с ключами в кармане.
С тяжелым сердцем добрела до дома, открыла квартиру.
— Ром? — позвала зачем-то, понимая, что его тут нет.
Смахнула набежавшие слезы, стала переодеваться. Потом прибрала волосы в хвост. Достала из выдвижного ящика паспорт, сунула в сумку.
Бросила тоскливый взгляд на часы. Почти половина второго, уже семь часов, как Ромка ушёл, а я без понятия, что с ним, где он, как он…
Ничего, милиция разберётся. Это их работа.
Внезапно на меня накатило чувство безысходности. И в голове откуда-то возникла безотчётная, но очень ясная мысль: нет, всё очень-очень плохо, и ни в какой милиции нам не помогут.
Меня тут же затрясло, я с трудом взяла себя в руки.
Затем повернула ключ в замке, открыла дверь и… отшатнулась.
В подъезде, прямо перед нашей дверью, стоял незнакомый мужик. Невысокий, коренастый, с коротким светлым ежиком. Ещё один, повыше, бритый наголо, с бугристым шрамом на щеке, прямо в этот момент подходил к нему сзади. А потом оба, не спрашивая, оттеснили меня вглубь и ввалились в квартиру…
8
Ну вот и всё, подумала я обреченно, конец. Или как там сказал Иваныч? Хана. Про машину они узнали, с Ромкой разобрались, теперь вот за мной явились…
— Где он? — с явной угрозой спросил первый. — Этот… как там его?
— Чича, — подсказал второй.
— Ага, он самый. Где?
Их вопрос обескуражил меня настолько, что даже паника слегка утихла. Они не в курсе, где Ромка? Он разве не у них? И разве они пришли сюда не затем, чтобы и меня убить немедленно?
Мысли закружились вихрем: если Ромки у них нет, то про разбитую машину они, возможно, и не знают. И Ромка ещё цел. Только где он тогда? И что мне говорить? Как выкручиваться?
Я пожала плечами и как можно спокойнее ответила:
— Его нет. Ромка ушёл к восьми на работу и ещё не возвращался.
— Мы были в сервисе, — сообщил коренастый. Скрестив на могучей груди руки и широко расставив короткие ноги, он стоял, чуть покачиваясь взад-вперёд с носков на пятки. И при этом сверлил меня насквозь своими глазами-буравчиками. — Нет там его, и, главное, Яшиной тачилы тоже нет. И тебе лучше быстренько вспомнить, где он может быть.
— Я без понятия, — пролепетала я, холодея внутри.
Мысленно я снова приготовилась к худшему, но они, хоть и имели вид красноречиво-угрожающий, но говорили сейчас без особой агрессии. Скорее, озадаченно.
— Чё делать будем? — спросил один у другого.
Коренастый приподнял руку, взглянул на часы, нахмурился.
— Б…, уже два почти, надо сейчас срочником метнуться до Каси, у него там какие-то жёсткие непонятки с Гурамом, — с досадой ответил он. — Кася уже вон опять звонил. Надо ехать, а то, чую, фарш будет.
Я не поняла ни слова из его речи кроме того, что им куда-то срочно надо.
— А с ней чё? — высокий кивнул на меня.
Коренастый смерил меня долгим, прищуренным взглядом.
— Да чё с ней? Куда она от нас денется? — улыбнулся он криво, показав щербинку между передними зубами. Затем обратился ко мне: — Короче, тебе повезло, что Яши пока в городе нет, а у нас ещё срочные дела. Так что у тебя, подруга, есть целых два часа найти своего потеряшку. Так ему и передай. Вернёмся в четыре, и чтоб Яшина тачила стояла на месте в лучшем виде. Тогда сильно наказывать не будем. Поняла?
Заперев за ними дверь на замок, я тяжело выдохнула. Прошла, не разуваясь, на кухню и тяжело, будто вдруг на семьдесят лет состарилась, опустилась на стул.
Они вернутся в четыре. И тогда… я даже не представляю, что будет тогда. Воображение рисовало все ужасы, которые я когда-либо видела в кино про бандитские разборки. За пять минут так себя накрутила, что чуть не ударилась в панику.
Так, стоп, попыталась я взять себя в руки. Надо что-то придумать, причём срочно. Только вот что? Их машина покоится где-то на дне оврага. Ромка как сквозь землю сгинул. А у меня два часа до встречи с этими жуткими типами.
Во всём этом хаосе мыслей я почему-то неосознанно всё время отталкивала одну, самую неприятную: где Ромка? А теперь вот задумалась. Он не у них. И в автосервисе, как оказалось, тоже не появлялся. Он будто сгинул, исчез или спрятался…
Нет, нет, отказывалась я верить в то, что он мог вот так сбежать. Этому должно быть какое-то другое объяснение. Не мог он меня здесь оставить одну. К тому же не просто оставить, а буквально бросить на растерзание.
Только не он, не Ромка. Он же любит меня. Пылинки сдувает, руки целует. Жилы вон с этой работой ради меня тянет, а мог бы как остальные парни пить, гулять, по девкам бегать. А он всю эту развесёлую жизнь сразу же забыл, как только мы сошлись. А какими щенячьими глазами он на меня смотрит! Какой он заботливый и ласковый! Да мы даже толком не ссорились никогда. Единственный раз, когда он позволил себе прикрикнуть на меня, — это вот сегодня ночью, в овраге. Но там он сам не свой был от ужаса.