Интересно, если из-за соседской двери на нее сейчас в самом деле выскочит что-то кошмарное, например оборотень или, с учетом странной конечности, зомби или ведьма, и ей придется уносить ноги от нечисти – Степан откроет ей дверь спасительной квартиры?
Отчего-то Лиза не была уверена в этом.
Палец с когтем продолжал манить ее, и Лиза, сделав шаг, переборола страх.
– Вам нужна помощь? – спросила она, осознала, что задала вопрос по-русски, и тотчас перевела его на французский.
Дверь вдруг резко распахнулась, и Лиза действительно увидела некое подобие ведьмы – хотя нельзя было сказать, женщина это или мужчина. Крайне худое, изможденное, покрытое пергаментной кожей тело, скуластое лицо с огромными глазами, вислые длинные волосы: тот, кто обитал за соседской дверью, обладал поистине запоминающейся и внушавшей трепет внешностью.
В особенности в три часа ночи.
– Вы говорите по-русски? – произнес то ли сосед, то ли соседка по-английски – тело укутывало некое подобие халата-савана.
– Вы тоже? – спросила Лиза, которая вдруг поняла: никакой это не монстр, не ведьма и не оборотень, а одинокий пожилой, вероятно, больной не только физически, но в первую очередь психически человек, чей покой она потревожила дурацкой выходкой со звонком в три часа ночи.
Сосед (Лиза все же уверилась, что это мужчина) быстро произнес:
– Не говорю, но понимаю. Это ведь они вас послали?
– Они? – переспросила Лиза, а сосед закивал, словно не сомневаясь в правдивости своих слов:
– Ну да, они, кто же еще! Они ведь обхаживают меня, выжидают, хотят убить. Вероятно, и убьют. Сначала льстили, потом, когда не помогло, стали угрожать, теперь подослали красавицу…
Лиза смутилась. То ли от того, что вела в три часа ночи в парижском доме на рю Франсуа Мирон разговоры, вполне подходящие для пьесы абсурда какого-либо известного французского драматурга, то ли потому, что этот неведомый тип назвал ее красавицей.
– Но скажите им, что я ничего не отдам! Он мой, только мой! Леонардо мой!
Дверь внезапно захлопнулась, и из-за нее донеслись все те же слова, только уже на французском, впрочем, речь вскоре стихла.
Постояв, Лиза пожала плечами и громко сказала по-русски:
– Мне очень жаль, что мы вас потревожили…
Ну, Степа к этому причастен не был, поэтому она исправилась:
– Что я вас потревожила. Если вам нужна помощь, скажите, что мне сделать.
Тишина, хотя Лиза не сомневалась, что странный сосед, прильнув к двери с обратной стороны, жадно ловит каждое ее слово.
– И уверяю вас: они меня к вам не посылали! Кто эти «они», я, вообще, не знаю!
За дверью снова что-то бабахнуло, но ответа на ее тираду не последовало, и Лиза, пожелав соседской двери доброй ночи, подошла к своей.
В том, что Степан наблюдал за ней все это время, она тоже не сомневалась, поэтому произнесла:
– Как видишь, оборотень оттуда не выпрыгнул. Ну да, ведь до полнолуния еще далеко. Так что бог миловал. Вернее, черт. Ну, ты откроешь, Степа, или мне придется проситься на ночлег к нашему эксцентричному соседу?
Замок, задребезжав, провернулся, и Степан приоткрыл ей дверь. Впрочем, едва ли больше, чем на треть.
Однако, когда она оказалась в коридоре (и он, тотчас захлопнув дверь и снова заперев замок на ключ, а потом перепроверив, дергая ручку, что они надежно отгорожены от подъезда, прижал ее к себе и произнес, вновь став прежним Степой – милым, чутким и милым, – своим обычным голосом:
– Лизок, ну ты даешь! С местными парижскими сумасшедшими общаешься…
Он поцеловал ее в губы, причем властно и долго, а Лиза, вывернувшись из его объятий, ответила:
– С сумасшедшими? А ты уверен, что это не оборотень, зомби или, на крайний случай, вампир?
– Такими вещами не шутят, Лизок! Потому что бывает то, чего и быть не может! И на твоем месте я бы соваться в чужие дела не стал…
Но все дело в том, что Степа не был на ее месте, а был на своем.
И Лиза вдруг задумалась, так ли уж точно она хочет, выйдя за Степу замуж, переместиться со своего места на место его.
А хочет ли она вообще выходить за него замуж?
Странно, но ведь эту поездку Степа и организовал после того, как она приняла его предложение.
Но принять предложение не значит поставить подпись в ЗАГСе.
– Ты у меня смелая, Лизок! А я трусишка! Ну да, такой вот я, как все мужики… Сама знаешь, какая русская баба…
Кажется, кого-то мучила совесть, кому-то было стыдно. Или, впрочем, кто-то кусал себе локотки, потому что выставил себя в дурацком свете.
И этот такой родной кто-то теперь пытался реабилитировать себя в глазах своего Лизка, покрывая ее лицо поцелуями и, кажется, на полном серьезе намереваясь заняться с ней сексом в прихожей парижской квартиры.
Перед дверью, за которой располагалась еще одна дверь, а за той некто, прильнув большим морщинистым ухом, внимал каждому слову, вздоху и стону, который доносился до него.
Некто – или нечто.
– Извини, Степа, но что-то я устала. – Лиза решительно оттолкнула от себя разошедшегося, причем, похоже, не на шутку, молодого человека, своего будущего мужа. – И ты наверняка тоже! Мы уже двадцать четыре часа на ногах!
– Ну, Лизок, не дуйся! Это же я ради нас с тобой заботился о твоем благе! О том, чтобы с тобой ничего не случилось. С тобой и нашими будущими детками…
Его рука легла на ее живот.
Лиза, отпрянув, сказала:
– За это тебе большое человеческое спасибо, Степа. Ну, или вампирье. Ведь кто знает, что могло поджидать меня за той дверью. А ты бесстрашно отпустил меня туда одну знакомиться с «миром полуночи».
Степа небрежно откинул черные кудри со лба, прекрасно зная, что этот жест делает его неотразимым.
– Ну, не дуйся, Лизок! Я же извинился. Я человек, а не робот, как ты, вот мне на мгновение и сделалось, каюсь, страшно. Ну, полезла всякая чепуха в голову. Разве по себе не знаешь?
Конечно, она знала. Хотя, как робот, не могла знать.
– А что этот тип сказал? Он что, по-русски понимает? Вот это да!
Лиза, направляясь в одну из двух ванных комнат и запирая ее изнутри (иначе, и в этом она не сомневалась, ей грозила компания Степы, к которой после инцидента с соседской квартирой она была не готова, во всяком случае, прямо сейчас), громко ответила из-за двери:
– Да так, поговорили о трудностях быть исчадием ночи. И передала привет графу Дракуле.
Впрочем, злость на Степу улетучилась, когда она, намеренно простояв под душем не меньше получаса, а потом долго вытираясь перед огромным зеркалом, вышла из ванной комнаты и обнаружила его спящим в кресле – в одежде и даже в кроссовках.
Склонившись над ним, Лиза отбросила со лба темную прядь и поцеловала своего друга и почти мужа в лоб.
Ну да, мужа – несмотря на все, она его любила, да еще как!
Или же…
Степа, приоткрыв глаза, усмехнулся, потянул к себе девушку, а дальше…
Дальше они перешли в спальню с кроватью под балдахином, украшенным наполеоновскими вензелями!
Утром, попивая на просторной кухне горячий черный кофе, Лиза не могла отделаться от ощущения, что и она сама, и Степа ведут себя так, как будто вчера ничего не случилось.
Точнее, уже сегодня.
И она имела в виду не восхитительный секс, который последовал в пятом часу утра.
Вероятно, даже чересчур восхитительный, словно…
Словно во искупление вины.
А сцену в коридоре, во время инцидента с соседской квартирой.
Наблюдая за полураздетым другом, а скоро и мужем, который о чем-то, не переставая, болтал, Лиза думала: любит ли она его?
Все остальное неважно.
И сама же дала себе ответ: да, любит. Несмотря на неприятную сцену, ничуть не меньше, чем раньше. Не исключено, что даже больше.
Ведь и на солнце есть пятна.
А вот что касается утверждения, что все остальное неважно…
Возможно, это было не так. Далеко не так.
Совсем и полностью не так.
Степа, вдруг замерев на полуслове, улыбнулся, как умел улыбаться только он, и спросил:
– Ты так на меня смотришь, Лизок…
Душа у нее ушла в пятки. Неужели… Неужели он почувствовал, что она сомневается? Нет, не в ее к нему любви, а в том, стоит ли доверять этой любви.
И доверяться.
– О чем ты думаешь? – произнес Степан, и тон его вдруг сделался требовательным. Или это ей показалось.
А может, не только это показалось?
Паникуя, Лиза брякнула в ответ первое, что пришло в голову:
– Наверняка перед Лувром уже гигантская очередь. И выставочный зал с «Моной Лизой» забит китайскими туристами.
Степа улыбнулся, подошел к ней и поцеловал за ушком. Она ведь всегда от этого млела. Впрочем, млела и сейчас. Но…
Но что-то изменилось?
– Вероятно, забит, и я бы купил частную экскурсию по пустому Лувру, причем за любые деньги. Но Лувр этого не предлагает, по крайней мере на своем официальном сайте. Однако я организовал для нас еще до вылета из Москвы билеты по Интернету. Стоять перед пирамидой во внутреннем дворе не придется. У нас еще есть три часа, чтобы позавтракать, прошвырнуться по городу и попасть в Лувр!
– Организовал? – спросила Лиза, стараясь, чтобы ее голос звучал нейтрально. Ну да, любящий ее мужчина организовал билеты в Лувр – что может быть лучше и круче?
Только организовал на тот день и время, которые сам счел правильными.
– Ты не рада? – спросил Степа. – Лизок, если что-то не так, то мы не пойдем, конечно. Давай тогда сегодня не в Лувр, а куда-то еще. Ты что хочешь? Просто погулять по городу? Съездить в Версаль? Покататься по Сене?
Вероятно, она дура, причем дура огромная и набитая. Ее друг, а вскоре и муж, решил сделать сюрприз, обо всем позаботился, все устроил, а она еще и недовольна.