Вместе. Во избежание.
Я попыталась заикнуться, а не лучше бы меня отпустить с миром, раз я опасна, но дайгон посмотрел на меня так, что пришлось сразу заткнуться. Отпускать меня никто не собирался.
Я обиженно вздохнула и тоскливо уточнила:
— А зовут тебя как?
Уголки мужских губ иронично дрогнули, но тон, которым он ответил, был сух:
— Старший научный сотрудник института репродуктивной генетики лье Кенаутэ Сшэрри-Тоу. Можешь звать меня Кенау, я не приверженец расшаркиваний, и в нашей среде это не приветствуется.
— В вашей? — Я спросила до того, как мозг обработал полученную информацию, и дайгон моментально недовольно нахмурился. Хотя, казалось бы, что такого я спросила?
— Мы, псионики любой расы, стоим на ступень выше остальных. И когда ты в полной мере освоишь свой дар, то поймешь почему. А теперь хватит пустых разговоров, ложись спать. У меня еще дела.
Кенау завершил разговор так неожиданно и так по хамски небрежно, что я успела лишь открыть рот, а он уже встал и почти вышел.
— Кенау!
Дайгон недовольно обернулся через плечо.
— А почитать перед сном ничего нет? Планшет там какой… — Я максимально жалобно улыбнулась и просительно добавила: — Пожалуйста.
Через пять минут мне в руки сунули планшет. Стандартный. Абсолютно.
И снова я только успела открыть рот, как осталась в комнате одна. Бурчащее «спасибо» я говорила уже двери, закрывшейся за ушедшим дайгоном. А вообще очень странно все. Слишком странно!
И что-то тут не то…
ГЛАВА 9
Планшет, наличию которого я поначалу обрадовалась, оказался не таким уж и спасительным: без выхода в галосеть, без приема местной (уверена, она у них точно была!), без спасительного набора развлекательных фильмов и без подборки хоть какой-нибудь приличной музыки. Всего десятка три книг по генетике, несколько фильмов опять же научного характера и больше сотни треков со звуками природы.
Теперь понятно, почему дайгон так быстро сбежал.
Ну и чем мне занять очередной бессмысленно свободный вечер?
В шкафу я нашла подушку и одеяло, так что на футоне располагалась не без удобств. Полежу, что ли, для начала… И наверное, все-таки систематизирую полученные знания. В последнее время я только и занималась тем, что боялась да молила высшие силы сохранить мне жизнь, так что даже не думала о том, как благодаря майору, капитану, а затем и девушкам узнала столько всего нового, что этого хватило бы не на один год учебы в институте.
Майор…
Я уже начала забывать, как он выглядел, но сейчас, включив звуки дождя, я черту за чертой вспоминала его лицо, фигуру, голос, выражение глаз… и понимала: очень хочу обратно. Да, здесь меня не тронули и скорее всего не тронут, но это не мой мир. Краснокожие черствые варвары и высокомерные ледяные Змеи. Не люди.
Детство, школьные годы, кадетский корпус, военная академия, годы службы — я вскрывала ячейки памяти одну за другой, изучая жизнь Леона так скрупулезно, словно от этого зависело мое будущее. Казалось бы — почему я на нем так зациклилась, да еще и так неожиданно, но подсказка всплыла сама собой.
Мне это необходимо. Важно почувствовать хоть чью-то незримую поддержку. А он был таким правильным, этот несгибаемый майор, что к глубокой ночи я им уже искренне восхищалась и нисколько не злилась за свое заключение в карцере. Он был прав. Безоговорочно.
Я действительно была неведомой угрозой, об этом прямо заявил и Кенау, чьи поступки для меня были все еще не до конца понятны. Ученый… Псионик. Наверняка он преследовал какие-то свои, пока неведомые мне цели, узнать которые было необходимо и одновременно боязно. А вдруг они решат меня исследовать, но уже посмертно? А что, если мой дар еще не до конца раскрылся и это всего лишь верхушка огромного айсберга? Почему дайгон так небрежно отнесся к информации о моей способности читать существо как раскрытую книгу, только лишь прикоснувшись к нему пальцами? Это ведь удивительно! Уникально!
Или это удивительно лишь для среднестатистического обывателя, а для псионика норма?
Я устало закрыла глаза, и перед моим мысленным взором снова встало суровое лицо майора Джайстора.
Ищут ли меня? Вряд ли. Но почему-то так захотелось поверить, что обо мне хотя бы вспоминают…
Ночь прошла на удивление быстро, а утро началось невероятно рано. Казалось, я только уснула, а меня уже будили, причем не самым вежливым способом — включив свет на полную мощность, так что я едва не ослепла спросонья.
— Вставай. — Кенау не стремился быть вежливым, уже в дверях ванной комнаты (она у нас была одна на двоих, а сам он спал в гостиной) довольно громко заявив: — На сборы десять минут, ждать не буду.
Пфф! Напугал!
А он, будто услышав мою ленивую мысль, злорадно добавил:
— В лаборатории тебя никто кормить не будет, а я уже позавтракал.
Зараза!
В итоге с футона я соскочила как ужаленная, одевалась впопыхах, ела торопливо, а умыться и расчесаться так и не успела, потому что дайгон сдержал свое слово — через десять минут мы уже шли на уровень, где меня планировали исследовать. Точнее, он шел, а я послушно семенила за ним, не понимая, почему беспрекословно слушаюсь эту явно рептилоидную заразу.
Но слушалась. Неужели он опять воспользовался своими способностями?
Весь путь, а он занял минут семь, я прожигала спину своего якобы хозяина подозрительным взглядом. Он проникаться не торопился, довольно прохладно приветствуя многочисленных сотрудников института, которые на верхнем, лабораторном, уровне встречались нам практически на каждом шагу. На меня внимания практически никто не обращал, а вот с Кенау здоровались весьма подобострастно, из чего я сделала не слишком утешительные выводы — мой сожитель здесь довольно важная шишка.
Кстати, одет старший научный сотрудник сегодня был вновь иначе — в светло-голубые брюки и тунику-халат, который в принципе можно было назвать лабораторным. На входе в очередное помещение нам пришлось немного задержаться — небольшая комната оказалась дезинфекционной, и нас несколько раз обдало туманом с знакомым до боли запахом. Именно так пахли антисептики в госпитале.
Бог мой… Сколько всего прошло времени? От силы три недели.
Невероятно, но только сейчас я поняла, как соскучилась по привычному делу. Интересно, если попросить Кенау, он согласится устроить меня здесь на работу? Хотя бы временно, хотя бы помощницей помощника, чтобы окончательно не свихнуться от безделья?
Пока я мысленно пыталась сформулировать просьбу, чтобы она звучала безотказно, внутренние двери с шипением открылись, и мы прошли в лабораторию. Я начала с интересом осматриваться, не забывая идти за дайгоном, который быстро и уверенно продвигался вглубь огромного помещения.
А посмотреть было на что!
Сосредоточенные сотрудники-дайгоны, каждый занятый своим делом, незнакомые конструкции, перегоняющие по бесчисленным стеклянным трубкам разноцветные жидкости, огромные колбы выше человеческого роста, внутри которых…
А вот присмотрелась я к содержимому ближайшей колбы зря.
Не веря собственным глазам, моргнула и застыла. Присмотрелась получше… Жидкость в колбе была довольно мутной, но я все равно поняла, что зрение меня не подводит — в колбе находилась беременная ортка. Живая, но спящая. Возможно, в анабиозе. Глаза женщины были закрыты, обнаженное тело расслабленно плавало в мутной зеленоватой жидкости, но я видела, как бьется ее сердце, а грудная клетка поднимается и опускается, умудряясь дышать без воздуха.
Как, говорите, институт называется?
— Марика! — Раздраженный окрик Кенау вывел меня из хмурой задумчивости и заставил поторопиться.
Удивительно, но страха не было. Я просто поняла то, о чем, нисколько не скрываясь, мне рассказали вчера немного иными словами, не вдаваясь в подробности. А ведь и правда, что могут исследовать в институте репродуктивной генетики, как не беременных?
И шэт побери, я рада, что не в числе подопытных!
Желудок на мгновение сжался от дурного предчувствия, но я приказала себе расслабиться и не паниковать раньше времени. Кенау сам сказал, что их интересуют только урожденные рыжие. И пусть так и остается!
Следующие несколько часов у меня не было ни минутки, чтобы просто сесть, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о своем ближайшем будущем. У меня взяли образцы всех без исключения биологических тканей. Кровь, слюна, моча, кожа, ногти, волосы. Исследовали на аппаратах УЗИ, МРТ и прочих уже незнакомых мне конструкциях. Залезли везде, рассмотрели все, изучили так, что к вечеру я хотела лишь одного — лечь и умереть.
— Вставай. — С последнего смотрового кресла меня пришлось сгонять повторным приказом. — Марика! Не разлеживайся!
— Тиран… — Я пробурчала тихо-тихо, но Змей услышал.
Обернулся, язвительно приподнял бровь и уточнил:
— Ты это мне?
За целый день, проведенный рядом с этим маньяком науки, я уже привыкла к его высокомерной манере поведения, так что скрывать не стала. Просто кивнула, кряхтя, сползая с кресла на пол.
— Забавно. — Дайгон коротко фыркнул через нос, что в его исполнении означало смех. — Обычно меня называют садистом или маньяком. Тираном еще ни разу. Так, на сегодня закончили. Идем, время ужина.
Ну, слава тебе, мироздание!
Но как бы я ни устала, все равно по дороге обратно спросила:
— А когда будут результаты исследования?
— Первые — уже завтра. — Он шел неторопливо, видимо, и его этот крайне насыщенный день весьма утомил. — По ним будет ясно, в каком направлении мы будем обследовать тебя дальше. Но даже сейчас уже видно, что ты больше не человек.
Я настороженно нахмурилась и тихо уточнила:
— А кто?
— Полноценный псионик.
— Но…
Я растерялась. Но разве псионики не люди? Так и спросила:
— А чем псионики отличаются от людей? Кроме способностей, конечно.
К этому моменту мы подошли к нашей секции, и Кенау покосился на меня с нескрываемой иронией, параллельно открывая дверь.