— Этому человеку будет трудно найти замену. Это было единственным комментарием.
Затем он охотно ответил на вопросы Чепса. Сотрудник спецотдела полиции выполнял эту формальность исключительно потому, что таковы были правила. Он прекрасно знал, что генеральный директор не будет интересоваться личной жизнью своих служащих, однако хотел узнать имя непосредственного начальника Маркуса Фоллса.
После беседы детективов проводили к Дейлу Кемпси. Тот лучше знал своих подчиненных, но именно о Маркусе Фоллсе мог сказать меньше, чем об остальных. В силу своего характера покойный не любил откровенничать.
— Может быть, его коллеги знают больше? — предположил Чепс.
— Допросите их, — предложил Кемпси, — но я сильно сомневаюсь, что и они вам что-то скажут. Фоллс был замкнутым человеком, и его отношения с коллегами ограничивались исключительно служебными интересами.
Полицейские расположились в кабинете секретарши, смежном с кабинетом Кемпси. Смерть Фоллса ставила перед ними сложную проблему. Кто был заинтересован в его ликвидации? Во всяком случае, не те, на кого он работал!
Чепс и Вейн поочередно допросили всех сотрудников лаборатории С-12. Они получили только подтверждение мнения Кемпси и узнали, что коллегам Фоллса ничего не известно о его личной жизни. Большинство из них даже не знали, женат он или холост, и его смерть, кажется, их нисколько не взволновала.
Агенты контрразведки на всякий случай расширили район своих поисков и стали допрашивать служащих других лабораторий.
Поля Делькруа вызвали, как и всех остальных. Внимание инспектора Вейна привлекло его иностранное происхождение.
— Почему вы покинули такую прекрасную страну, как Франция, и перебрались в Австралию, мистер Делькруа?
— Потому что, не имея ни семьи, ни близких, я решил попробовать добиться успеха в новой стране.
— Возможно, кто-нибудь из вашей семьи эмигрировал сюда в прошлом?
— Нет.
— С кем вы поддерживаете отношения вне работы?
— Почти ни с кем... Только с соседкой по этажу, молодой журналисткой.
— Как ее зовут?
— Ханна Уоллис.
Вейн записал и продолжил:
— "Гоулер Стил" взяла вас на работу, это доказывает, что под судом вы не были. Ваши политические взгляды, мистер Делькруа?
Коплан непринужденно улыбнулся.
— Политика меня интересует очень мало, — признался он. — Для меня она сводится к следующему: в случае мировой войны с применением ядерного оружия шансы на выживание, на мой взгляд, намного выше в Южном полушарии, чем в Северном. Это отчасти объясняет мое решение покинуть родину.
Вейн понимающе кивнул.
— Вам нравится в Австралии? — спросил он почти дружеским тоном.
— Да. Я не чувствую себя здесь чужаком; климат очень приятный...
— Что ж, желаю удачи, — закончил инспектор и отпустил его.
Через полчаса, садясь в «бентли», Вейн спросил старшего инспектора:
— Вы видели личное дело этого француза?
— Да, и даже подробно изучил его, — ответил Чепс. — Принимая во внимание характер его контракта с «Гоулер Стил», еще перед тем, как ему было выдано разрешение на иммиграцию, МИ-5 сделала запрос французской Сюртэ Насьональ и вошла в контакт с СВДКР. Обе службы гарантировали, что прошлое Делькруа безупречно.
— Хм... — отозвался Вейн. — Не знаю, может быть, это только мое впечатление, но этот человек мне кажется сделанным не из того теста, из которого получаются отцы семейства.
— Не давайте нашему разговору с Баннерсом влиять на вас, — отчитал его Чепс. — Кроме того, слова Делькруа относительно его знакомств — чистая правда.
— Почему вы так уверены? — удивился Вейн.
— Представьте себе, я знаю точно. Его соседка по этажу Ханна Уоллис — одна из наших осведомительниц.
Глаза Вейна округлились.
— Случайность или вы устроили это специально? — спросил он.
— Осторожность никогда не бывает лишней, — ответил Чепс, прежде чем раскурить свою трубку. — Иностранец, к тому же подписавший контракт с оборонным предприятием, заслуживает особого внимания. Поехали, посмотрим на пулю, вынутую из тела несчастного Фоллса.
Он велел шоферу «бентли» доставить их в управление полиции южного округа.
Медэксперт, задержавшийся по просьбе Даффлингса, ждал их. Он передал Чепсу заключение о результатах вскрытия. Пока старший инспектор читал документ, врач достал из коробки пулю, отправившую Фоллса в мир иной.
Чепс, подняв глаза, посмотрел на пулю, протянул врачу раскрытую ладонь, и тот положил в нее кусочек свинца.
— Калибр семь шестьдесят пять, — задумчиво пробормотал Чепс. — Вейн, возьмите пулю и выясните, возможно, она выпущена из оружия, уже зарегистрированного у нас... Меня бы это очень удивило, но...
— Хорошо, шеф. А что мне делать потом?
— Допросите соседей убитого. Будем надеяться, что они окажутся более информированными, чем его коллеги... Постарайтесь установить мотив убийства. Возможно, это месть, любовное соперничество. Такие молчаливые и необщительные субъекты, как Фоллс, часто имеют очень специфические нравы. Мне было бы интересно узнать, какие гости его посещали.
В день второй встречи Коплана с Джефферсоном Райсом Франсису оказалось невероятно сложно убедить Ханну, что она не может пойти вместе с ним.
— Ты от меня что-то скрываешь, — сказала она с нотками обвинения в тоне.
— Да нет, — ответил он, пожимая плечами. — Что же мне скрывать? Другую подружку?
— Почему бы нет?.. Все французы многоженцы! Он снисходительно улыбнулся.
— Только женатые; к холостякам это не относится. Как, впрочем, и везде.
Он подошел к любовнице, положил руки на ее бедра и привлек к себе. Она не сдавалась.
— Скажи мне, куда ты идешь, — настаивала она, уклоняясь от поцелуя.
— Ну, если ты так этого хочешь... Я иду купить кое-что из одежды: ботинки, рубашки, галстуки. Не обижайся, но я терпеть не могу, чтобы в таких случаях меня сопровождали. Я привык выбирать сам, и женские советы или замечания действуют мне на нервы. Я ничего не могу с этим поделать.
Ханна, оттаяв, рассмеялась.
— Это меня не удивляет, — сказала она. — Если дело именно в этом, я тебя прощаю. Отпусти меня и уходи.
Франсис не заставил ее повторять дважды. Он сбежал по лестнице, вскочил в свой «остин» и добрую четверть часа гонял по улицам, останавливаясь только на красный сигнал светофоров.
Оставив машину в двухстах метрах от места встречи, он пересек первый этаж супермаркета, заполненный покупателями, впрыгнул на площадку отъезжающего автобуса, вышел через две остановки и сел в такси, на котором доехал до бара, где его ждал Джефферсон Райс.
Советский агент сидел с мрачной физиономией.
— Смерть Фоллса тяжелый удар, — буркнул он вполголоса, когда Коплан сел рядом.
— Как вы узнали? — спросил Франсис.
— Вы не читаете газет? Об убийстве напечатано на первой странице вечернего выпуска.
— Я узнал об этом от полиции. На завод приехали двое инспекторов. Они нас допрашивали. А какое отношение убийство Фоллса имеет к вам? Ведь он не был вашим корреспондентом, не так ли?
— Не был, — подтвердил Райс, — но нас это все же касается. Вы мне расскажете новости... это убийство встревожило полицию и контрразведку, и меры безопасности и слежки за старшим персоналом будут усилены, поверьте мне. Все это усложнит жизнь.
— А! — фаталистски заметил Коплан. — В этом нет ничего необычного. Мы вынуждены постоянно остерегаться и обходить ловушки.
— Согласен, но я бы предпочел, чтобы ищейки этой страны не насторожились из-за этого дела. Они удвоят активность, по крайней мере до тех пор, пока не раскроют преступление.
— Возможно, но я могу заметить, что это расследование оттянет часть их сил.
Райс озабоченно скривился. Наступило молчание.
— Вы действительно непричастны к этой истории? — спросил Франсис, глядя на собеседника испытующим взглядом.
— Я?! — воскликнул Райс. — Вы шутите... Я не знал этого Фоллса ни с какого бока!
— Мне это нравится. Поставьте себя на мое место. Если бы начали убирать ваших друзей, я бы почувствовал себя неуютно.
— Нет-нет, успокойтесь. Этот человек никогда не входил в мою сеть, — заявил Райс. — Даю вам слово.
Он провел рукой по щеке, словно проверяя щетину, отпил глоток пива и наконец спросил:
— У вас есть сведения для меня?
— Есть. Впрочем, информация маловажная. Все подготовительные работы должны быть завершены к пятнадцатому сентября.
Райс пробормотал:
— Это значит, что взрыв, по всей видимости, состоится в начале октября. К этому времени мы успеем подготовиться.
— У вас кто-нибудь есть в районе Монтебелло?
— Разумеется. И в Вумере тоже... Мы пока не знаем, каковы точные намерения англичан. Собираются ли они взорвать бомбу над островом, подняв ее на аэростате, или поместят ядерный заряд в телеуправляемую ракету, которую выпустят из Вумеры по испытательному городку? Вторая гипотеза кажется более вероятной. Вызваны самые видные представители научного мира Содружества.
Коплан сумел скрыть свой интерес.
— В данный момент, — сказал он, — я все еще не вижу связи между изготовлением этой бомбы и работой, которую выполняю на заводе. То, что мне поручают, не выходит за рамки обычных испытаний новых сплавов.
— Наберитесь терпения. Повторяю: важно не столько то, что готовят до испытаний, сколько то, что будет потом. Представьте себе, что испытания пройдут неудачно... Англичанам придется начинать все сначала, а мы бы до того момента сомневались в ценности сведений, которые собрали. А если взрыв удовлетворит все ожидания физиков, в «Гоулер Стил» передадут результаты и мы сможем добыть действительно ценную информацию.
— Да, это логично, — согласился Делькруа. — Я не рассматривал вопрос под этим углом. В таком случае, когда мы встретимся?
Джефферсон Райс подумал.
— Скажем... через три недели, — предложил он, — если, конечно, до того времени у вас не появятся сведения исключительной важности. Однако это маловероятно; с другой стороны, я думаю, следует подождать, пока уляжется шум вокруг смерти Фоллса. Будем осторожны.