— Я смогу, — хрипло проговорил Валь. — Ты понимаешь, Загорский? Я это смогу! И я тебе докажу!
— Кто это придумал? — спросил я, поворачиваясь к остальным. — Когда я видел тебя в прошлый раз, ты помалкивал про это. Кто тебя вообще надоумил?
— Я, — почти одновременно сказали Марк и Ян. Продолжил Ян: — Он сможет. Там нет педалей, там всё управляется руками.
— Мы не можем его бросить, — добавил Марк. — Он ранен в бою, сражался вместе с нами. И хочет ещё. Ему тяжело, но если он будет в Ищейке…
— Вы же понимаете, что это не игра? — я оглядел всех. — Вы уже всякого повидали. Марк, уж ты точно должен это понимать.
— Поэтому я сам и предложил ему, — он выдержал мой взгляд. — Мне было тяжело смотреть, как он так лежит и страдает. Но он выжил, в отличие от моего старого экипажа. И если он доберётся до…
— Это же лучший шагоход в мире! — скрипящим хриплым голосом выкрикнул Валь. — Не какой-то там Небожитель, не какая-то Печать Огня! Вот это лучший! Я это знал с самого детства!
Он дёрнул колёса коляски, пытаясь проехать через сугроб, но не смог, слишком толстый слой.
— Я знаю все его узлы наизусть! Я знаю его возможности! Я знаю, что он может пройти через реку, горы или даже долбанный вулкан! — голос начал срываться. — Я тебе докажу, Загорский! Я буду управлять Ищейкой не хуже, чем ты тем допотопным хламом!
Я подошёл ближе и помог выдернуть коляску из сугроба.
— Если будет нужно, — продолжал Валь. — Я туда ползком поползу! У нас с ней две пары ног на двоих! Я с ней справлюсь! Это моя долбанная мечта, ты понимаешь это, Рома?
— Знаешь, что? — я сел на корточки рядом с ним, опираясь на гладкий деревянный поручень кресла. — Я был бы рад, если бы ты не лежал в кровати, злясь на весь мир. Был бы рад, увидев тебя в строю. Но ты недавно перенёс тяжёлую рану. Может быть, ты думаешь, что месть поможет тебе справиться с этим…
— Да срал я на эту месть! — он посмотрел на меня. — Я хочу туда. Всегда хотел. И это я должен быть там, а не предатель!
Я повернул голову к Ищейке, потом к порту, где видно верхнюю часть Небожителя. Потом на юг. Ужас Глубин я не видел, но Исполин на боевом дежурстве.
Три машины, но работают только две. А у врага пять.
— Одно условие, — я поднялся на ноги. — Скажешь, что тебе плохо — немедленно увезём тебя к доктору.
— Не скажу.
— Если я увижу, что ты не вывозишь, утащу тебя в госпиталь сам. Тебе и так досталось, не хочу, чтобы ты пострадал ещё больше.
— Он справится, — сказал Ян и подошёл к Валю. — Нужно только немного помочь. Давай-ка, держись, Климов.
— Тащи меня, Варга! Ты же здоровый кабан, справишься!
Ян взял Валентина на руки, как ребёнка. Валь вцепился в воротник куртки Яна и посмотрел на машину. Мы с Марком пошли следом по его следам в снегу.
— Сейчас, — Ян посмотрел на лючки в ногах. — Марк, только немного помочь. Дальше мы сами.
Я не вмешивался, только следил. Это зашло слишком далеко. Но если что, вмешаюсь сразу, а пока я ждал. Не столько из-за Валя, сколько из-за остальных, кто хотел ему помочь.
Марк открыл люк, вдвоём они затащили Валентина в нижнюю часть правой передней ноги Ищейки. Тут просторно, влезет несколько человек с оружием. Для них даже есть скамейки, хотя находится здесь во время движения — неприятно.
Вверх вела лестница. Валь с опаской на неё посмотрел.
— Ещё не поздно передумать, — сказал я.
— Тащи меня туда, Варга!
— Только держись крепче, — Ян взялся за перекладины.
Они действительно настроены серьёзно. Поэтому я не вмешивался. Валь уцепился за Яна со спины, крепко обхватив руками. И они полезли вверх.
Опасно. Ладно Ян, он-то крепкий и сильный. Но Валь держался. Так они и забрались в двигательное помещение. Двигатели работали, зимой, на улице, их не глушат. Несколько механиков, проводивших работы, с удивлением на нас посмотрели.
Ян посадил Валентина на пол и расстегнул себе куртку. Лицо вспотело.
— Самое сложное позади, — сказал он.
— Впереди, — возразил я и присмотрелся к Валентину.
— Я ещё не сдался! — прохрипел он. — И не сдамся!
Дальше таких больших лестниц не было. Мы вошли в кабину, Ян тащил Валя на руках. Электрокамеры здесь нет, она в корпусе. Три кресла стояли перед огромным пультом управления.
У среднего кресла очень сложная система оптики, там целые узлы трубок, стекла и перископов. Это нужно, ведь кабина в Ищейке — не самая высшая точка.
Ян усадил Валя в кресло и выдохнул.
Никаких педалей, только пульт и рычаги. Много рычагов. У меня даже голова болела, когда я пытался запомнить, какой рычаг за что отвечает. Направление, скорость, позиции, кабина, ноги, наклон ног, изгиб.
А Валентин же учил это с самого детства вместе с братом.
— Предатель наверное спит и видит, как сядет сюда сам, — проговорил он, стаскивая шарф и шапку. Мокрые от пота волосы стояли дыбом. — Но нет, тут буду только я или мои дети! Самое важное-то всё равно осталось при мне, как бы ты ни старался, ублюдок!
— Посмотри на меня, — сказал я.
Он подчинился. Я внимательно поглядел ему в лицо.
— Теперь продолжай. Обойди дворец, если сможешь, потом в порт. Если дойдём, ты будешь пилотом Ищейки. Или вернёшься в койку?
— Никогда!
— Пойму, что тебе плохо, утащу тебя туда сам.
— Ну уж нет! По местам!
— Он справится, Рома, — Ян поглядел на меня. — Я в него верю. И это для него лучше, чем лежать там.
Ян мог сам назначить его пилотом, без моего согласия, ведь это же его Исполины. Да, конечно, я мог вмешаться. Но Ян же сделал иначе, чтобы я всё увидел своими глазами.
Я сел в кресло канонира, Ян в кресло радиста. Марк в задней части кабины, подобрав брошенные Валем шарф и шапку.
— Сделаю всё, — со злостью сказал Валь. — Они увидят, что я могу!
Он нажал на кнопку, название которой я даже не знал. Свет в кабине стал ярче, а позади, за стальным люком, послышался сигнал сирены. Предупреждение, что скоро выйдем. Чтобы никого из механиков не раздавило в механизмах.
Кресло начало вибрировать, когда Валь набрал позиции. И движением рычага резко поднял кабину и опустил. Потом дёрнул нас влево и вправо. Я схватился за стальные поручни, чтобы не выпасть.
— Год назад были каникулы, — сказал он. — Мы с предателем приезжали сюда и показывали дедушке, что выучили. Потом пытались пройти по маршруту. У меня получилось, но не с первого раза.
Он врубил прожекторы и дёрнул очередной рычаг. Раздалось шипение и треск. Корпус Ищейки чуть приподнялся, потом приопустился. Валь переключил рычаги, иногда только замирая, будто вспоминал, что значит тот или другой. По лбу катил пот крупными каплями.
— Не волнуйся, старина, — подбодрил его Марк. — Ты в этом понимаешь лучше нас. Разберёшься.
Снова его аура спокойствия, которая подействовала на всех. Валь вздохнул и откинулся в кресле назад. Потом застегнулся рёмнём в поясе.
— Пристегнитесь. Будет быстро.
Он положил руки на резиновые накладки рычагов, закреплённые на поручнях кресла первого пилота. Это главные контроллеры управления. Для всего остального есть помощники.
А потом Ищейка пошла.
Нет, не так.
Потом она побежала. Как собака, только огромная, бронированная и механическая. Кабину трясло при каждом шаге, пока Валь что-то не переключил. После этого кабина будто замерла. Стабилизаторы, есть только на Ищейке.
— Видишь? — крикнул Валь, потому что не надел микрофон.
Но кабина располагалась далеко от двигателей, их рёв нас не глушил. Из-за этого мы хорошо слышали топот от тяжёлой поступи многотонной машины.
Повезло, что отсюда до порта не надо бежать по оживлённой улице, а то бы устроили переполох. Туда вела отдельная улица.
С каждой минутой будто даже Ищейка начинала бежать увереннее. Рядом с портом Валь замедлил скорость, дошёл до Небожителя и встал с ним рядом.
— А теперь можно пострелять, — сказал он с довольной улыбкой, кладя руку на ещё один рычаг.
— Отставить, — приказал я. — Пока стрелять не будем. Не та позиция.
— А так?
Валь переключил что-то ещё. Ищейка начала опускаться. Очень низко, будто кто-то приказал собаке лежать. Шипение стало громче.
Пушка главного калибра закреплена на спине, на ходу стрелять нельзя, но с такой позиции идеально. Да, теперь высота намного ниже, но зато нет риска повредить само орудие или механизм при отдаче.
Тем более, здесь тоже не надо ничего крутить. Пушка направляется отдельным рычагом, просто двигаешь им в нужную сторону.
Орудие в 460 миллиметров, самая большая пушка на суше. Карнифекс, так называли топор Небожителя, которым был вооружён Павел Громов. Снаряды особо мощные, во взрывчатом веществе содержался активированный игниум, а ещё есть радиоуправляемый стабилизатор.
Поэтому здесь и нужен отдельный канонир. Он стреляет из дополнительных пушек и всякой мелочи, и у него есть немного времени скорректировать снаряд прямо в полёте с помощью радио. На других исполинах такая же система.
Дополнительная точность не мешает никогда.
Даже захотелось выстрелить, но эти снаряды слишком дорогие. Завод обещал прислать болванки, чтобы Ян и Марк потренировались в стрельбе. А теперь ещё и Валь.
Но если покажутся враги, тогда тренировка будет по другим мишеням.
Оптика мощнейшая, дальность просто безумная, особенно когда стоишь. Видно территорию Хитланда. Где-то там скоро покажется Печать Огня. Но даже ему не захочется ловить снаряд из этого орудия.
— Ну как? — Валь откинулся в кресле. Он побледнел, пот заливал ему лицо. Уставшие руки дрожали.
Он замолчал, молчали и остальные.
— Значит, так, — я поднялся из кресла. — Вижу, что устал. Ты вымотан. Теперь слушай мой приказ. Заняться лечением. Не спорить с докторами. Соблюдать режим. И отъедаться, потому что мне не нужно, чтобы ты потерял сознание из-за слабости или голода прямо во время боя.
— Да, — проговорил Валентин.
— Будешь есть мало, я тебе устрою. А когда доктор разрешит, начнёшь тренировки. Может быть, это случится раньше, если они перейдут в наступление. Но пока лечишься и восстанавливаешь силу каждую свободную минуту. И тебе нужны сильные руки. Понятно это тебе?