— Мечом убивают, милая Алариса, — ответил он. — Не могу же я убить камни?
Затем он объяснил, что та магия, которая заключена в метеорите, венчающем рукоять его тилора, не является бесконечной. Поле силы накапливается постепенно, накачивая в себя энергию из окружающего пространства, а может и из самого Единого Разума. Магия камня огромна, но и силы на ее поддержание уходит тоже немало, и ее очень легко опустошить за считанные минуты. А потому магию необходимо беречь, не тратить ее понапрасну, иначе есть риск остаться без ее поддержки в самый неподходящий момент.
А еще метеориты могли полностью исчерпать свои силы, без возможности восстановления поля. Такие камни назывались «мертвыми», и использовать их в магических целях уже было невозможно…
Первая ительская пещера предстала перед ними неожиданно, стоило им преодолеть крутой подъем и выбраться на широкое плато. Пещера находилась прямо перед ними, похожая на распахнутую пасть гигантского чудовища, обращенного в камень каким-то древним магом. Вход в нее был почти идеально круглый, в диаметре не меньше десяти ярдов. Сверху густо свисали сталактиты, а навстречу им со дна пещеры поднимались ряды сталагмитов, как огромные каменные клыки, и все это вместе только усиливало сходство пещеры с пастью монстра. Внутрь этой пасти, впрочем, вела хорошо накатанная дорога.
— Не останавливаемся! — крикнул дядя Джоун вознице первого фургона, который неуверенно притормозил лошадей у самого входа в пещеру. — Проезжаем, проезжаем! Разместимся все!
Возница-аргас вновь тронул лошадей, и свадебный кортеж вкатил в пещеру.
Дядя Джоун нисколько не кривил душой, когда сказал, что разместиться здесь смогут все. Откровенно говоря, разместиться здесь могло бы все предместье, где проживали Лауна Альва и Алариса, вместе с домами, конюшнями и фермами.
Справа вдоль дороги протекал ручей, двигаясь куда-то вглубь пещеры. Собственно, его можно было даже назвать небольшой рекой, поскольку в ширину он был не меньше трех ярдом. Вода в нем была звонкая и очень холодная.
Дорога вела вглубь пещеры, петляя между рядами сталагмитов. Они отъехали от входа уже ярдов на двести, когда Джоун скомандовал остановку. Фургоны он приказал разместить поперек дороги, и на крышу одного из них усадил аргаса, чтобы тот вел наблюдение за входом.
— Мало ли какая тварь захочет здесь разместиться на ночь, — пояснил он. — Однажды я тут встретил пещерного крота…
Алариса в ответ на это рассмеялась.
— Вы боитесь кротов, Джоуни⁈
Джоун посмотрел на нее и хмыкнул.
— Крот — это такое крохотный слепой зверек, который может доставить неприятности огородниками, — пояснил он. — Но пещерный крот, которого иногда называют «хрустоклык», размером почти с мамонта, и его когти могут порвать наши фургоны в одно мгновение. Единственное сходство с огородным кротом у пещерного в том, что он совершенно слеп… Именно это меня и спасло в прошлый раз, когда он выполз во-о-он из-за того валуна… — Джоун коротко хохотнул. — Ну, еще и мой тилор помог… — Он поднял меч. — Магия есть магия, милая Алариса. Тем мы и сильны…
Лагерь разбили быстро, развели большой костер. Аргасы даже искупались в реке, раздевшись догола, хотя вода была настолько холодной, что ломило кости. А им, неразумным, хоть бы что. Самцы, самки — все вместе они барахтались, визжа и хохоча, а когда выбрались на сушу, то один аргас попытался тут же вскарабкаться на самку. Она была не против, но дядя Джоун отогнал его, шлепнув плашмя ножнами по голому заду.
Накормили лошадей, а вскоре подоспела и похлебка из пяти видов копченостей, приправленная солеными огурцами. Ее ели с вареным рисом, закусывая перьями зеленого лука. Мужчины выпили «вилуски», маменька уничтожила бутылку вина и сразу отправилась спать в фургон. Лауна Альва с Аларисой от вина отказались. Поужинав, они вышли из пещеры и остановились у самого выхода, зачарованно глядя, как алые потеки заката расползаются между скал, над которыми кружат стаи птерков.
— Здесь удивительно красиво по вечерам, — сказал дядя Джоун, тоже выйдя из пещеры следом за девушками. — Но после захода солнца снаружи лучше не оставаться.
— А что будет? — спросила Алариса.
Дядя Джоун развел руками.
— Все останется как прежде. Только уже не будет тебя… Нам лучше вернуться, сударыни. Нужно ложиться спать, завтра я разбужу всех очень рано.
— И куда мы поедем? — спросила Лауна Альва как бы между прочим. — Ведь дороги дальше нет, она кончается в пещере.
— Она не кончается в пещере, — покачал головой дядя Джоун. — Эта пещера имеет несколько выходов, и дорога ведет к каждому из них. До самого ближнего не больше мили, а к самому дальнему я никогда не ходил, но говорят, что он выходит из скал миль за десять отсюда. Но это не важно, поскольку нам нужен ближний выход…
Они вернулись к лагерю, устроились на ночлег. Аргасы сидели у костра, карауля своих хозяев, готовые поднять тревогу в любой момент. Вскоре стало настолько тихо, что даже из фургона было слышно, как потрескивают ветки в костре.
Тогда Лауна Альва растолкала сопящую Аларису и повесила на шею сумку, которую приготовила заранее.
— Пора, — сказал она. — Проводи меня. Может быть мы уже никогда не увидимся…
Они бесшумно выскользнули из фургона и подошли к костру. Почти все аргасы спали, привалившись друг к другу, бодрствовали только двое караульных. Увидев девушек, они тут же подскочили. Лауна Альва замахала на них руками: «Сидите, сидите…»
Подобрав у костра два факела, девушки подожгли их и отошли к растущему прямо из-под валуна кусту, у которого дремали Белянка и вороной Аларисы. Здесь же на камнях лежали и седла.
— Куда ты пойдешь? — спросила Алариса.
Лауна Альва кивнула вглубь пещеры.
— Ты же слышала, что сказал дядя Джоун. У этой пещеры много выходов. Я пойду к любому из них, и к утру уже буду очень далеко.
— В пещере темно, а факела тебе надолго не хватит, — покачала головой Алариса.
Но Лауна Альва в ответ похлопала по сумке.
— Я взяла масляную лампу. И еды на несколько дней. Воды тоже хватит. У меня даже кинжал есть на всякий случай, и компас! А для маменьки с папенькой я оставила письмо в фургоне, передашь им его завтра утром…
Они накинули на своих лошадей седла, затянули подпруги и, взяв животных под уздцы, пошли вглубь пещеры. Когда лагерь исчез из вида, и даже свет костра пропал за поворотом, они вскарабкались в седла и дальше двинулись уже верхом.
— Я далеко не поеду, — предупредила Алариса. — Боюсь заблудиться и потерять дорогу.
— Хорошо, — Лауна Альва кивнула. — Всего несколько минут.
Она не знала еще, что дорогу они уже потеряли…
Глава 5
Если кому-то становится смешно при словах «морская болезнь», то он просто никогда не испытывал на себе умопомрачительное действие этого недуга.
До сего момента Ягрр Фру наивно полагал, что «морская болезнь» — и не болезнь вовсе, а просто мелкая напасть, что-то вроде поноса. Ну, сбегал пару раз за ближайший камень, покряхтел там, поминая всуе Единый Разум, а потом довольный дальше отправился по своим делам…
Не тут-то было! И рад бы он был выплеснуть из себя все нечистоты, что успели в нем накопиться, чтобы избавиться от этой навязчивой галереи самых отвратительных ощущений, какие только можно себе представить, и даже выплескивал неоднократно, но это мало чем помогало.
Сначала он то и дело бегал к фальшборту, чтобы выблевать за борт то, что у него еще осталось в желудке. Один раз, два раза, семь раз, одиннадцать… А потом силы оставили его, воля отказывалась больше собираться в кулак, сказав: «Ну, все — дальше ты без меня». И бегать к фальшборту он уже не смог — так и блевал, лежа на прибитой к полу кровати, просто свесив голову вниз.
По совету Джала попробовал накачать себя «вилуской», но первый же выпитый стакан выплеснулся из него, едва успев скатиться по пищеводу. Но выплеснулся не один, прихватил с собой за компанию еще что-то из желудка, хотя Ягрр Фру ума не мог приложить, что такого там еще могло оставаться. Разве что сам желудок…
В какой-то момент, едва не захлебнувшись медленно ползущей из горла слизью, он жалобно позвал дремлющего за столом неандера:
— Стафф… Убей меня, дружище… Даже если ты будешь делать это долго и больно, мне все равно будет легче, чем сейчас…
Стафф Ван глянул на него затуманенным взглядом, вздрогнул всем телом и его тоже вырвало прямо на пол. Джал дремал, лежа на скамье в углу. Чувствовал он себя тоже не очень хорошо, но к фальшборту не бегал ни разу, и уж тем более не гадил в каюте.
Что самое удивительное, легче всего качку переносил Битер Сью. Казалось, он вовсе ее не замечает! Он то убегал на палубу полюбоваться Холодным Каналом, то убирал блевотину с пола, то проветривал каюту, чтобы избавиться от ее кислого запаха. И даже съел с удовольствием кусок сухаря, под тяжелым ненавидящим взглядом Ягрра Фру. А потом блаженно потер туго набитый живот.
— Джал… — жалобно протянул Ягрр Фру, беспомощно протянув вперед руку. — Я хочу убить этого сопляка… Я хочу вспороть ему брюхо и посмотреть, как он устроен. Но я не могу… Сделай это за меня, ладно?
— Хорошо, мастер, — пообещал Джал сквозь дрему. — Вот только сон досмотрю…
— Но-но! — Битер Сью торопливо выскочил из-за стола. — Морская болезнь либо есть, либо ее нет. И я же не виноват, что у меня ее нет! Не волнуйтесь, мастер, завтра вам должно стать легче…
— Тебе-то откуда это знать, сопляк? — проворчал Стафф Ван. — Ты же штандарт таскал в береговой страже, а не по морям плавал… Или мы чего-то о тебе не знаем?
— Мы несколько раз выходили в море, — пояснил Битер Сью. — Контрабандистов гоняли…
Так, за разговорами, на какое-то время Ягрру Фру полегчало. Он надеялся, что отпустит совсем, и даже выпил еще «вилуски» по этому поводу, но почти сразу его вновь скрутило, да с такой силой, что предыдущие приступы показались легкой разминкой. И его опять одолели мысли о смерти.
Схватив за руку проходящего мимо Битера Сью, он тихо просипел: