— Зачем я там? — Лета открыла бутылку с колой, делая жадный глоток. — Я не люблю студенческие вечеринки, как и школьные.
— Правда? — Рей скользнул взглядом по ее лицу, бутылке колы и Лета поняла, что он сделал для себя небольшое наблюдение и логичный вывод — У тебя похмелье?
— Давление просто низкое. — Лета постаралась повернуть голову в сторону и немного отойти от Картера, который сделал очередной шаг к ней.
— От тебя идет запах алкоголя. Пила вчера?
— Тебе показалось. — Она сделала еще шаг назад. Старалась не дышать в его сторону.
— А говоришь не любишь вечеринки. — Он мило улыбнулся ей. Стараясь поймать ее взгляд. Именно его Лета сейчас избегала.
— Определенные вечеринки. — Уточнила, подняв указательный палец вверх, раздраженно обдумывая ситуацию и интерес Картера к ее присутствию на этой вечеринке.
«Вот зачем я ему там? Странный аргумент меня туда затащить, но зачем? Может рискнуть…Мне не нужна его помощь в подготовке к семинару, но иначе я не узнаю причину этой навязчивости. Ладно Картер, сыграем в твою игру…»
— Картер, а тебя не смущает, что многие в вузе считают, что ты агрессивно меня покалечил вчера? — Этот вопрос, у Леты крутился на языке с самого начала, и она решила его озвучить.
— А тебя смешает. Куинн?
«Отличный ход, Картер. И даже фамилию мою запомнил…»
С этой мыслью она снова сделала жадный глоток колы, продолжая формировать теории в своей голове «зачем она нужна Картеру на вечеринке».
— Меня смущает, когда сплетни преподносятся в виде версий.
Парень усмехнулся. И встал так что Лете некуда было отступать. Отрезал путь, а за спиной была только стена. Она могла шагнуть к ней и в голове была такая мысль, немного вжаться в нее, чтобы сохранить дистанцию. Но нет. Лета, ощутила ухмылку внутреннего демона и его поддержу и сделала шаг навстречу, задирая подбородок. Картер был значительно выше. Сейчас они стояли слишком близко, смотря друг другу в глаза. Лета не могла прочесть его эго эмоций, но удивилась, когда он улыбнулся. Ей показалась, что это была своеобразная проверка на ее реакцию. И сделала вывод, что к сожалению, она повела себя так как он и рассчитывал.
— Ты не похожа на того, кого волнуют слухи и сплетни в любом виде. — Он все так же смотрел ей в глаза и Лета отвечала тем же, но мысленно она опять сравнила его глаза с глазами хаски. Мысленно чертыхнулась, но взгляд не отвела. Атмосфера немного накалилась. — Можем подружиться.
Девушка, не отводя взгляда немного наклонила голову на бок, обдумывая. Первой мыслью было сказать: «Никогда». Но это было слишком просто, и она не была уверена, что хочет ответить именно так.
— Я подумаю.
Он приподнял один уголок губы в неком подобии оскала, всё-таки разорвал зрительный контакт и Лета едва слышно выдохнула.
— В пятницу, девять вечера. Адрес пришлю сообщением. Я отправлю к тебе такси.
— Сама доберусь.
Картер не спешил уходить. И Лета все еще чувствовала легкое напряжение. В конце концов она развернулась первая. Но в спину услышала.
— Швепс лучше помогает.
Девушка была готова поклясться, что услышала нотку сарказма в его голосе. Злорадного сарказма и целенаправленное желание оставить за собой последнее слово. Она еле сдержалась, чтобы не поддаться на провокацию.
Махнула, не оборачиваясь рукой и быстро скрылась.
10
Следующие несколько дней были удивительно спокойными, на фоне первых дней в колледже. Размеренные, предсказуемые и в меру насыщенные будни. В них не было никакой спонтанности.
Как и предполагала Лета, слухи быстро забывались и самого Картера она почти не видела. И она вынуждена была признать, что источником ее эмоциональных изменений был именно Рей. Отсутствие виновника спонтанности в ее последних двух дней жизни, возвращало некую стабильность.
Была ли она этому рада?
И да и нет.
Меньше всего, Лете хотелось зацикливаться на персоне Картера, но подобно наркоману, она хотела новую эмоциональную дозу. А кроме него, других «наркодилеров» она на горизонте не видела.
Странные желания Леты, приводили к тому, что она периодически искала глазами Картера. А когда ловила себя на этой мысли, отвесила себе мысленную пощечину. Иногда злилась на себя, чему сама же радовалась и философски подмечала свое странное молчаливое сумасшествие. Все больше убеждалась, что некий коварный умысел в адрес нее существует.
Картер, кстати, оказался прав, на следующую неделю был запланирован семинар по политологии.
В то, что помощь в подготовке от Рея состоится, она сомневалась и рассчитывала сама подготовится.
«Его участие в принципе не так сильно нужно, если у меня у самой учеба нормально пойдет. Возможно даже поставленные им бонусные баллы роли не сыграют.»
Она поморщилась, подумав о том, что в противном случае придется просить деньги у родителей, с которыми почти не общалась. Да и созванивалась в основном с отцом. Ее мать выбор колледжа и специальности расценивала как предательство своих высокодуховных идей.
Отец профинансировал аренду квартиры, которую Лета выбирала сама. Небольшая, уютная, в старом пятиэтажном здании красного кирпича. Их с Бек квартирка находилась под самой крышей, но Лета туда ни разу не выбиралась с момента переезда. Но своим выбором она была довольна и, пожалуй, улица на которой находился их дом — вторую неделю приковывала ее интерес.
Простой квартал с непривычно узкой дорогой и пристроенными друг к другу пестрыми зданиями ассоциировался у нее с ее малой родиной — Ирландией. Ее она видела только в детстве, но запомнила. Последние пару лет она мало обращала внимание на окружающую обстановку. Но проходя по улице к своему дому, запоминала каждую деталь. Тут был даже один Ирландский паб, а в конце квартала — ресторан Русской кухни. Однажды она затащила туда Бекки перекусить.
С Россией у Леты было две ассоциации.
Первое это то, что из-за легкого ирландского акцента в детстве, который похож на русский, в новой школе и стране ее принимали за русскую. Второе, когда в возрасте ее 12 лет, ее отец организовал семейный тур по городам Европы и одним из городов был Санкт — Петербург. И этот город запомнился ей своей помпезностью, масштабностью и отголосками сложной истории непростого ушедшего 20 века. Столетие, которое рождало одновременно новые надежды и кровавые идеологии, музыку свободы и гимны диктаторских режимов. Возможно рассуждения над сложными событиями двадцатого столетия и повлияли на выбор специализации в обучении.
Лета считала, что в 20 веке было равносильно много прекрасного и ужасного и оба варианта существовали в двух воинствующих крайностях. В этом противостоянии и хаосе сформировало новое неоднозначное искусство, нашедшее место и в жизни Леты.
Встретив Лету на улице, имея стереотипное мышление, мало кто мог бы поверить в то, что она обожала поп — арт, рок музыка с начала семидесятых и восьмидесятых годов и мускул- кары, особенно Додж Челленджер 1969–1970 годов.
Ее Додж, которого с ней больше не было.
Машина, которая была для нее тем самым любимым мужчиной и настоящей подругой одновременно. Ну и подарком отца, с которым у нее были более теплые отношения чем с матерью. Лета каждый раз приходила к мысли, что как дочь не оправдала именно его ожиданий, а не матери.
Отдавала Додж в чужие руки скрепя сердцем и ощущая себя предателем, пусть даже почти и не ездила на нем последний год. Он напоминал ей о страшном событии, погрузившем ее жизнь в личный апокалипсис, но прощалась, отдавая частичку себя.
На парковке рядом с колледжем стояло много красивых машин премиум сегмента, но все они казались Лете современной и дорогой безвкусицей…и там не было ее мускул — кара.
Она задумалась «Интересно, какую машину водит Картер? По любому же что-то водит…» Потом одернула себя «Вообще какая мне разница? Проблема в том, что я сейчас или вожу арендованный велосипед или пассажир общественного транспорта. Ну или на своих двоих. Что в принципе не плохо».
В последние дни Лета отмечала, что Бекки часто с кем-то переписывалась. Выглядела в эти моменты она жизнерадостной. У Леты зрела мысль «А не связалась ли она снова со своим бывшим…». Но пока этот вопрос не задавала. Считая ненужным на пустом месте напоминать про плохое былое.
После учебы Лета оставалась одна дома. Бек устроилась на подработку как раз в тот самый ирландский паб расположенный в их квартале. У Леты были мысли ее проведать, но решила, что ее приход в паб вряд ли закончится чашкой кофе и домой. Поэтому воспользовавшись тишиной и одиночеством, погрузилась в подготовку к семинару.
Вот только заставить себя расписать конструктивный текст доклада, даже зная материал оказалось не так просто. Мозг постоянно отключался и где-то размывалась граница между нужными и ненужными мыслями.
«Найду работу. Все равно собиралась искать. Бек же работает, чтобы в будущем оплачивать свою часть за проживание и учебу если что-то не заладится». С этой мыслью она скользила взглядом по невнятно написанным, своим собственным почерком, буквам.
Она пробовала проговаривать все в слух и в конце концов сдалась, взяла только тетрадь и вышла из квартиры.
Спонтанно и неосознанно, словно ее вели за руку, она поднялась по лестнице, ведущей на крышу. Ей арендатор говорил, что люк открыт. И не обманул. Толкнув его, Лета ощутила легкий удар воздуха в лицо. Закинув тетрадь на крышу, она вылезла вслед за ней.
Выпрямившись в полный рост Лета осмотрелась вокруг. С пятого этажа можно даже было рассмотреть ее колледж, находящийся не так далеко. Во всяком случае достаточно, чтобы его увидеть.
Впервые она смотрела на него так, что именно видела и рассматривала. Современное здание с умеренным количеством зелени, серым фасадом и с крупным арт объектом в центре территории колледжа.
«Странно, я даже ее не замечала…» — Она присмотрелась к скульптуре, изображающей две руки из которых вырывались хаотичные линии, похожие на безумные потоки сознания. — «Красивая…».