Наступил новый период вынужденного бездействия. Шотландия и все предприятие в целом оставили у него самые мрачные впечатления, и на какое-то время он вовсе перестал общаться с роялистами. Вначале он был радушно принят при дворе, но потом наступило охлаждение, и обещанное ему пособие в шесть тысяч ливров часто забывали платить. Его кузен Руперт (сын Фридриха Пфальцского) с прибылью занимался пиратством, но тоже не собирался делиться с родственником. Мать, увидев, что повзрослевшего сына уже вряд ли удастся держать под контролем, занялась устройством личной жизни. Не в силах, как брат, поступить на французскую службу, Карл оставался королем так называемого «призрачного двора», где королева и ее фавориты занимались мелкими интригами. Вернейшие соратники — Хайд, Ормонд, Бэкингем, — вошедшие в новый королевский совет вместе с Джермином и Уилмотом, могли посоветовать только одно: сохранять спокойствие и ждать. Во Франции бушевала Фронда, и надеяться на помощь отсюда не приходилось. В Голландии умер покровитель Карла Вильгельм II, и новое правительство объявило войну Англии. Проиграв, голландцы вынуждены были в числе других условий пообещать не пускать к себе Стюартов. Граф Норич, поехавший за помощью в Вену, привез только мизерную стипендию от одного из немецких князей.
В апреле 1654 года Кромвель окончательно победил шотландцев и вынудил их отказаться от присяги Карлу. В том же году между Англией и Францией были восстановлены отношения, планировался договор о союзе и стала вполне возможной высылка Карла и его родных. Король решил ехать в Германию; Мазарини на радостях выплатил ему остатки пособия, и даже английские роялисты скинулись для своего монарха. Карл велел казначею «призрачного двора» Стивену Фоксу строго следить за тем, чтобы впредь все расходы короны не превышали 240 фунтов в год. В июне 1654 года он прибыл во Фландрию, где встретился со своей сестрой Мэри (вдовой Вильгельма II); потом направился в Кёльн, где был радушно принят магистратом и местными иезуитами, которые надеялись возвратить короля к «истинной вере». В Кёльне Карл прожил два года и позже говорил о его жителях как о самых добрых и гостеприимных людях, каких ему доводилось встречать. Большую часть времени он читал у себя в кабинете или гулял по городу пешком, так как не имел денег на карету.
В 1655 году неудачный роялистский мятеж Солсбери заставил короля перебраться в Миддельбург, поближе к Англии. После поражения мятежа он инкогнито посетил Франкфурт-на-Майне, где встретился с экстравагантной шведской королевой Кристиной. Он пытался попросить у нее помощи, но у Кристины были свои проблемы с парламентом. Тогда Карл переориентировался на Испанию и тоже инкогнито приехал в Брюссель, где завязал переговоры с испанским наместником Хуаном Австрийским. В условиях объединения двух своих врагов — Англии и Франции — испанцы были совсем не прочь взять на службу английских эмигрантов. Маленький двор Карла переехал из Кёльна в Брюгге, и весной 1657 года был подписан договор, по которому Испания соглашалась вооружить четыре английских полка и оплачивать их содержание. Такой поворот серьезно обеспокоил режим Кромвеля; агенты Терлоу, начальника секретной службы, начали готовить заговоры. Они подкупили одного из секретарей короля Ричарда Уиллиса, чтобы попытаться похитить Карла и отвезти его в Лондон, где его, скорее всего, ждала участь его отца. Заговор не удался, но так же не удавались все попытки роялистов вторгнуться в Англию или поднять мятеж внутри нее. Весной 1658 года вооруженные сторонники Карла уже собирались в порту Дюнкерк, принадлежавшем тогда Испании, но тут англо-французский десант внезапно захватил город. Положение казалось безнадежным, когда 3 сентября умер Кромвель.
В ходе начавшейся в Англии борьбы за власть сначала робко, потом все громче стали раздаваться голоса в пользу возвращения короля. Многолетняя революция принесла жертвы и страдания многим англичанам, но не достигла того, на что надеялись ее простые участники. Богачи не торопились делить свои земли поровну между всеми «сынами Божьими», как настаивали радикальные пуритане. Не получили простые англичане и политических прав — парламент был превращен в фикцию, а диктатор Кромвель пользовался большей властью, чем король. С крайней свирепостью были подавлены восстания в Шотландии и Ирландии, а тюрьмы заполнены не только истинными врагами Кромвеля, но и теми, кто возмущался ростом цен или регулярно пропускал богослужения. Более того, в Английской республике возобновились угасшие было гонения на ведьм и вновь запылали костры. После смерти протектора власть перешла по наследству к его сыну Ричарду, но была быстро узурпирована враждующими военными фракциями.
В июле 1659 года сквайр Джон Мордаунт (не имеющий ничего общего с персонажем Дюма-отца) привез Карлу известие о том, что едва ли не все графства в Англии готовы восстать и призвать короля. Ободренный Карл перебрался в Кале и там получил известие о разгроме роялистского мятежа Бута и Миддлтона. Тогда он решил сделать ставку на противоречия между генералами и не прогадал. Скоро его казначей Фокс уже был в Шотландии у генерала Джорджа Монка, одного из видных военачальников республики. Монку пообещали высокие посты при дворе за помошь в восстановлении монархии, но он колебался. Тем временем Карл с Ормондом отправился в Испанские Пиренеи, где проходила встреча Мазарини и испанского главного министра Луиса де Аро. Король хотел добиться от обеих стран помощи, но опять потерпел неудачу. Мазарини даже отказался встречаться с ним, хотя он согласился на брак с племянницей кардинала Гортензией Манчини. После Реставрации Карл наотрез отказался жениться на Гортензии, но все же поселил ее в Лондоне на правах своей любовницы.
В декабре Карл вернулся в Брюссель, и начался оживленный обмен предложениями и условиями между ним и Монком при посредничестве Гринвилла и других роялистов. Наконец 4 апреля 1660 года Монк лично явился в город Бреда в Испанских Нидерландах и подписал соглашение, по которому Карл возвращался в Англию в качестве короля, а Монк становился при нем главнокомандующим. Как только Гринвилл и Мордаунт отвезли текст соглашения в Лондон, Карл был провозглашен королем в Вестминстере в присутствии обеих палат парламента. Теперь для него все изменилось — бывшего никому не нужного изгнанника наперебой приглашали к себе все европейские государи. Дон Хуан звал его в Брюссель, Мазарини — в Париж, но Карл предпочел Гаагу, где вручил сыну своей сестры Вильгельму III в дар свои последние шесть тысяч фунтов.
Теперь он мог позволить себе быть щедрым; эмигрантская бедность уходила в прошлое. Десятки роялистов получили награды или были посвящены в рыцари. В мае к берегам Бельгии причалил английский флот под командованием адмирала Монтегю, и депутация лордов, горожан и пресвитерианских проповедников явилась к королю, чтобы нижайше просить его прибыть к своим возлюбленным подданным. 22 мая Карл и его двое братьев поднялись на борт фрегата «Нэсби», который был тут же перекрещен в «Короля Карла».
26-го король высадился в Дувре. Набережная и все улицы, по которым следовал кортеж, были заполнены ликующим народом. У сходней Карла встречал стоящий на коленях Монк; король поднял его, расцеловал и назвал «отцом». Дуврский мэр поднес ему богато украшенную Библию, которую король тоже поцеловал, сказав, что любит эту книгу больше всего на свете. Процессия медленно двигалась к Лондону через Рочестер и Блэкхит, где короля приветствовала многоголосым «ура» армия Монка. В семь вечера 29 мая он прибыл в Уайтхолл; этот день был и его днем рождения, что прибавило лондонцам праздничного настроения. С балконов свешивались ковры и гирлянды цветов, а во всех фонтанах города вместо воды било вино. Снова появились яркие одежды, запрещенные пуританами; женщины смогли пудриться и завивать волосы, снова открылись театры. За все это лондонцы благодарили нового короля, который казался им молодым и красивым.
Так же гладко прошло восстановление монархии во всех частях страны. В Шотландии ее утвердил парламент, собравшийся 1 января 1661 года; он же отменил все принятые с начала революции законы за исключением Ковенанта. В Ирландии, где Карла сразу поддержало командование английской армии, местное население относилось к новому королю настороженно, но его мнения никто особенно не спрашивал. Хотя Карл обещал помилование всем сторонникам республики, десять из них все же были казнены. Перед расстрелом какой-то роялист издевательски спросил старого полковника Гаррисона: «Ну, где же теперь ваше дело?» «Здесь, — мужественный солдат указал себе на грудь, — и я сейчас скреплю его кровью»[110]. Позже погибли еще несколько человек, а генерала Ламберта, главного противника Монка, пожизненно сослали на остров Гернси. Довольно скоро король заявил, что он «устал от казней», и велел судить за расправы над республиканцами как за обычные убийства. Что касается «цареубийц», то никто из них не дожил до Реставрации, но это не остановило мстителей. Тела Кромвеля, Айртона и судьи Брэдшоу были выкопаны из могил, отвезены в Тайбернскую тюрьму и там повешены на потеху черни. Выбросили из могилы мать и дочь Кромвеля, похороненных в Вестминстерском аббатстве. Несладко пришлось и пуританам: в январе 1661 года был подписан Акт об унификации, который восстановил в прежнем виде англиканскую церковь, а в День святого Варфоломея, 24 августа, две тысячи пуританских проповедников должны были покинуть свои приходы и отправиться в изгнание.
Радость Реставрации была омрачена для короля смертью родных. Заболели оспой и умерли прибывшие на коронацию брат короля Генри (герцог Глостер) и сестра Мэри. Двадцатилетний Генри во время революции оставался в Лондоне вместе с сестрой Элизабет; Кромвель постоянно держал королевских детей под надзором, чтобы роялисты их не выкрали. Элизабет умерла в 1650 году; что касается другой сестры, принцессы Генриетты, то ее после Реставрации выдали замуж за герцога Филиппа Орлеанского. Этот знаменитый развратник не обращал на молодую жену никакого внимания, она зачахла от тоски и умерла в 1670 году. Годом раньше скончалась королева-мать Генриетта-Мария, забыв к концу жизни про постылую Англию. Единственным представителем рода Стюартов остался герцог Йоркский Яков; он и стал наследником престола. Правда, был еще сын Мэри Вильгельм Оранский, но судьба еще нескоро привела этого штатгальтера Голландии на английский престол.