Трубка чёрная бибикнула о себе напоминая.
– Анна Ивановна, – проговорил комбриг в трубку, – соедините меня с маршалом Блюхером. Ну, если совещание … Скажите, что важная информация. Да, буду здесь ждать.
Здесь это в штабе. Иван Яковлевич выселять Баграмяна из кабинета бывшего своего не стал. Подвинул начальника штаба, временно его переселив. Сел на уголок дивана и стал ждать. Очевидно, что всё же попал на совещание, или Блюхер вообще не в штабе. Блин, ещё ведь его могут и Москву отозвать и там в кандалы … Нет, не должны … Если только Мехлис. Но ведь они с Михаилом Петровичем Фриновским – начальником Главного управления государственной безопасности НКВД СССР и в реальной истории приезжали в Приморье, а Блюхера не тронули. А если маршал и уехал в Москву, то он ведь избран депутатом Совета Союза Верховного Совета СССР 1-го созыва по Ворошиловскому избирательному округу Дальневосточного края. И чуть позже в январе 1938 года на первой сессии избран членом Президиума Верховного Совета СССР. Могли вызвать в Москву на сессию. В больнице Брехту делать особо нечего было, и он три дня читал в основном подшивки местных газет за полгода. Там и узнал, что маршал его обогнал по орденам опять. 28–31 мая 1938 года в Москве проходили заседания Главного военного совета. Блюхер выступил на нём с большим докладом. 7 июня ему вручён второй орден Ленина (награждён Указом от 22 февраля в числе командного и начальствующего состава РККА в связи с XX годовщиной Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота). Иван Яковлевич в это время полз со своими танками и машинами по необъятным просторам. Что значит самолёт. Маршал успел и с докладом выступить и орден получить, и вернуться, а они всё ехали и ехали.
Из размышлизмов вырвал длинный гудок телефона. Ну, значит, межгород.
– Ало, Иван Яковлевич, соединяю вас с товарищем Блюхером, – пискнула трубка женским голосом и сразу без перерыва разразилась рыком. Мужским.
– Ты, что там о себе возомнил, Ванька!? Вообще страх потерял? Всё с Испанией проститься не можешь? Так, пора! Тут я командир пока, важное у него дело. У меня совещание с товарищем Мехлисом. Ладно, говори, чего тебе надо. Есть хочу и курить. Важный у него разговор. Смотри мне, не дай бог ерунда какая окажется. Ну, чего молчишь. Говори! – там что-то сгрохотало. – Блин мать вашу, вы тут суки ох… что ли? Почему стул со сломанной ножкой. Распустились бл…! Ванька, мать твою. Говори, чего хотел!!!
Нда. Так под горячую руку и не вовремя, наверное, о локальной победе над Страной Восходящего Солнца докладывать.
– Товарищ маршал Советского Союза это не телефонный разговор.
– Да, ты, Брехт, в конце концов, вообще, там, в Испании, с ума сошёл! Если не телефонный разговор, то зачем по телефону звонишь?! Куда мир катится!?
– Товарищ маршал. Василий Константинович, скажите, как в последние три дня ведёт себя Япония? – переждав гнев, всё же начал комбриг.
– Япония?! Нет, Ваня, с тобой сам свихнёшься.
– Это важно, товарищ маршал Советского Союза, – нажал Брехт.
– Даже так? Ну, нормально ведёт. Там у озера Хасан был вчера инцидент. Пытались высадиться на нашу территорию на двух катерах десяток человек, но неудачно, наткнулись на засаду с пулемётчиком. Завязалась перестрелка. Трое наших ранено, один убит. Все японцы уничтожены. Один тяжелораненый в госпитале. Это хотел услышать?
– Нет. Василий Константинович, а ближе ко мне, в Уссурийске?
– В Уссурийске? Там сейчас Фриновский. При встрече с агентом на территории Маньчжоу-го убит комиссара государственной безопасности 3-го ранга Люшков. Но это не наше дело. Пусть НКВД этим занимается. Это тебе надо было? – голос напрягся у маршала.
– Нет. Василий Константинович. На самом деле это дело НКВД и пограничников. Пусть Фриновский и занимается. Как японцы себе ведут возле Уссурийска?
– Никак не ведут. Вань, я жрать хочу, давай говори, что нужно конкретно, – теперь уже снова почти рык.
– Товарищ маршал Советского Союза, это не телефонный разговор. Думаю, что вам с товарищем Мехлисом нужно приехать ко мне в часть. Ну, не ко мне. В Спасск-Дальней.
– Нужно? С Мехлисом. Ты, Брехт, берега-то видеть не разучился. С ума точно сошёл в Испании. Ты что-то про госпиталь говорил тебя в дурдоме держат?
– Вам с товарищем Мехлисом нужно кое-что увидеть в мое… на территории отдельного автобронетанкового полка.
– Ты серьёзно, Иван Яковлевич, – уже деловым тоном спросил Блюхер.
– Очень серьёзно, товарищ маршал Со…
– Да, хватит маршалить. Что-то серьёзное случилось? Это японцы…
– Это не телефонный разговор.
– Ох-хо. Брехт, мать твою, во что ты опять влез?
– Это не телефонный разговор.
– Мать… Ладно. Приедем, Я, конечно, заместителю народного комиссара обороны и начальнику Главного политуправления Красной армии приказать к тебе ехать не могу, но попытаюсь заинтриговать. Стоит оно того?
– Стоит товарищ маршал. – Тоже добавил железа в голос Брехт.
– Ох, Ванька, времена сейчас такие. Ну, да ты знаешь. Стой. У тебя же там есть этот самолёт чудной. «Фанера». Высылай сюда. Утром вылетим. Всё отбой.
Трубка противно забибикала. Ну, а чего? Так даже лучше. Быстрее сядешь – быстрее выйдешь.
Событие четырнадцатое
Купила себе новую симку. Как оказалось, прошлый владелец должник, и каждый день звонят разные банки. Поставила её дочке на телефон, а что, ей 4 года и ей нравится с ними разговаривать…
Дети это цветы… Когда цветут на чужом подоконнике. Пока в госпитале лежал, так и не знал об этом. Катя бурчала чего-то, но ведь кто их принцесс знает, может, им положено бурчать. А как попал к себе домой, словно и не к себе, а в гости приехал. Своих двое, плюс Ванька с Валькой, плюс привёз в этот раз двух поляков, одного испанца и одного русского. И вишенкой на торте итальянского длинного мачо с детством в известном месте ещё приволок. Нужно было срочно как-то жизнь налаживать. В доме всего пять комнат и столько народ с их хотелками просто не распихать было. Они были везде. Заходишь в детскую – там толпа, заходишь к Вальке, там толпа. У Ваньки Бжезинский в солдатики с этим великовозрастным итальянским пацаном играют. Перебор. Даже на кухне сидит Хуан и в одиночку поглощает ложкой из банки сгущёнку. Только начала новая артель Дыворжецкого выпускать, на пробу прислали, а чего, прислали на пробу – сидит, пробует.
– Вкусно?
– Я, я. – Губы разлепить не может, слиплись.
Мать их этих, детей за ногу. Брехт постоял, посмотрел на Бедлам и пошёл в госпиталь назад. Нужно было парочку срочно пристраивать. А чего парочку, нужно троих точно пристраивать.
Катя сидела, что-то переписывала из книжки в тетрадку. Она по фальшивым, но очень качественным бумагам окончила медицинское училище в Хабаровске. Но это же не образование, да, за несколько лет работы в госпитале с лучшими врачами Дальнего Востока опыта набралась, но не знаний. Потому, вместе с Валькой и Малгожатой в августе будет поступать во Владивостоке в медицинский институт, только на заочный. Человек ответственный и потому сидела, готовилась.
– Кать, отвлекись на секунду. Нужно парочку вопросов решить. – Брехт присел на кушетку, в углу кабинета.
– Говори, я слушаю, – но переписывать не перестала, бросать взгляды не на Ваньку, а на книгу продолжила.
– Есть до августа два месяца почти. Давай Малгожату и Вальку в госпиталь устроим санитарками и медсёстрами.
– Давай, – и продолжает строчить.
– Договоришься или мне к …
– Договорюсь. – Так и не оторвалась. Перелистнула страницу учебника и дальше шпарит.
– Не всё ещё. Нужно срочно найти Федьке итальянскому жену кореянку. Прямо срочно.
– Ладно, – и продолжает.
– Кать! Я с тобой разговариваю.
– Я на тебя обиделась. Приезжаешь через полгода с кучей чужих детей и девиц и сразу под пули лезешь. – Хнык. Хнык.
Нда. Так всё и было.
– Так нужно было.
– А я не нужна? – Хнык. Хнык.
Брехт встал, прижал здоровой рукой её голову к животу и стал поглаживать по чёрным, переливающимся, в лучах падающего из окна солнечного света, волосам.
– Правда, нельзя было по-другому. Малгожата с Валькой уедут, Федьку женим на кореянке и домик построим. Хочет колхозником стать. Пусть. Збигнев с Ванькой и Хуаном по лесам со спецназовцами бегать будут и заодно за малышнёй присмотрят, а тот Ванька, который Жиров, не сирота. У него отец скоро приедет. И мать. Обещали, по крайней мере. Так, что скоро одни останемся с малышнёй.
– И всех нужно усыновлять и удочерять? – вытерла слёзы.
– Нет. Зачем Федьку, Франческо этого, усыновлять. Женится на кореянке и возьмёт её фамилию. У Жирова родители есть. А вот остальных да. Нужно же ребятам какие-то документы сделать.
– И Малгожате? Не взрослая она для удочерения? – Ну, вот уже подобие улыбки.
– Это ведь только документы. Будут жить во Владике с Валькой. Надо только им какого-нибудь дедульку или бабульку в няньки, а то испортят там себе желудки, будут бутербродами питаться.
– Правильно. Ладно, Вань пойду я все твои поручения исполнять. Ты же, вон, какой теперь командир важный – целый комбриг. Кстати, а что с бригадой. Нас куда-то отправят, или сюда эту бригаду пришлют? Это ведь несколько тысяч человек. Где их всех селить? Пока лето, тогда, нужно срочно строить начинать. – Вот и прежняя принцесса. Командовать сразу начала.
Брехт вздохнул. Сам ни на один из этих вопросов ответа не знает. Может, и отправят, а может, и пришлют. Лучше бы сюда. Тут быт налажен. А отправят куда-нибудь в Монголию. Туда ведь сейчас уже начинают войска отправлять на усиление того 57-го особого корпус, что сразу развернули пару лет назад. Развернули только совсем не там, где надо. В 300 километрах от места боевых действий он в это время базировался. Ох, не хотелось бы после такого чудесного климата и места оказаться в выжженных монгольских степях и жить пару лет в палатках, рискуя заболеть целой кучей болезней от чёрной оспы до холеры и прочих тифов брюшных и дизентерий.