– Буря? – спросила я.
– Самая настоящая. Гром и молния, каких я в жизни не видывал. Самый сильный шторм на Аметистовом побережье за последние семьдесят лет.
– Скорее всего, она вышла подышать свежим воздухом и поскользнулась, подойдя слишком близко к краю ... – предположила я.
Он помедлил, прежде чем ответить.
– Именно к такому выводу пришли местные власти.
– Но вас, похоже, это не особенно убедило. Вы считаете, здесь что-то нечисто?
– Нельзя сказать с уверенностью… – ответил Гант.
– Трон! – с драматизмом воскликнула я. – Не думаете же вы, что ее… столкнули?
– Не знаю, госпожа Салло, – ответил Гант. – Не самое это лучшее занятие, заниматься пустыми домыслами, не так ли?
– Конечно, нет, – согласилась я. – Хотя в таинственных обстоятельствах смерти полковника есть все составляющие для грандиозной мелодрамы, достойной сцены Театрика Империалис, не находите? Преданный слуга Императора, возможно убитый под прикрытием самого большого шторма, обрушившегося на регион почти за столетие. Скорбящий сын, только что вернувшийся из другого мира…
– Правда зачастую бывает страннее вымысла, – ответил хозяин кондитерской.
– Неужели? – спросила я.
Возможно, мой неподдельный интерес застал его врасплох, поскольку его душа сплетника больше ничего мне не поведала. Поэтому я поблагодарила его за беседу, расплатилась по счету и пошла своей дорогой. Подкрепившись горячей кружкой кофеина и сладкой сдобой с сахаром, я прошла через центр города, где наткнулась на одиноко стоящую базальтовую стену на высоком постаменте.
На поверхности этой стены были начертаны сотни имен, некоторые из прошлых тысячелетий. Я остановилась, чтобы прочесть их, и быстро осознала, что это не просто памятный монумент, но знак чести. Все это были сыновья и дочери Вансен Фоллс, молодые мужчины и женщины, призванные сражаться за Империум. Я не стала долго задерживаться, а просто сделала знак аквилы и поклонилась стене, прежде чем двинуться дальше.
Путь по изогнутому краю бухты занял больше времени, чем я ожидала, а уклон улиц на подъем становился круче с каждым шагом. К тому времени, когда я добралась до продуваемого всеми ветрами мыса, я преодолела значительное расстояние, но, хотя и прошло три часа, конечности мои были наполнены такой энергией, что я чувствовала, что мне вполне по силам подняться еще выше.
Очевидно, морской воздух творил чудеса с моим организмом.
Вымощенная черными плитами дорожка пересекала мыс, поросший дикой травой.
Наконец я увидела свою цель.
И теперь поняла значение слов мистера Ганта о храме.
С дороги, ведущей в поместье Грейлок, храм казался вполне нормальным, но теперь, подойдя ближе, я увидела, что это руины. Мне казалось, он построен из черного камня, но эта чернота была не естественным цветом строительного материала, а скорее копотью от сильного пожара. Когда ветер завыл над мысом и начал накрапывать легкий дождь, я подошла к зданию, бросая настороженные взгляды на кривой шпиль. Темные облака, виденные мною на рассвете, собирались на горизонте в угрюмые грозовые тучи, но я не могла сказать, приближались они или же уходили.
Огонь опалил каменную кладку до самого основания. Ничего деревянного не осталось. Окружавший развалины вереск блестел осколками цветного стекла, отражающими блики света. Некогда крыша храма была покрыта стальными фермами и каменной черепицей. Сохранилось меньше половины.
Оболочка здания уцелела, но одного взгляда через зияющий портал, обрамленный обломками дверей, хватило, чтобы понять – все внутреннее убранство полностью уничтожено. Я переступила порог, чувствуя, как промозглый холод пробирает меня до костей. Температура внутри храма была заметно ниже, чем снаружи, поэтому я плотнее закуталась в свое длинное пальто.
Повсюду внутри валялись расколотые балки, скамьи для верующих превратились в пепел и развалины.
Альковы, в которых когда-то хранились реликварии, теперь были полны блестящего, словно лужи крови, воска от обетных свечей.
Моросящий дождь струйками стекал с прорех в крыше, ветер вздыхал в пустых оконных рамах. Он скорбно завывал вокруг разрушенного храма, и меня охватила печаль при мысли о том, что этот молитвенный дом заброшен и забыт.
Это чувство быстро сменилось гневом, стоило мне увидеть почерневшую статую Императора, лежащую поперек алтаря. Повелитель Человечества лежал в луже света, пробивающегося сквозь последнее оставшееся окно храма.
Это зрелище настолько выбило меня из колеи, что я поспешила выйти.
К этому времени погода ухудшилась, но даже выйти на холодный дождь и пронизывающий ветер для меня было лучше, чем оставаться в темноте руин храма. Было невыносимо возвращаться в святилище, и я удрученно начала обходить его по периметру.
На дальнем фронтоне, выходящем на бескрайний океан, было застекленное окно. Остальные окна храма были разрушены, но это каким-то чудом уцелело. На ней был изображен Император Человечества на вершине пылающей горы Старой Земли. Его окружали святые примархи – полубоги в алых, золотых и синих доспехах.
Должно быть, в свое время витраж был великолепен, но жар огня исказил стекло, изменив Императора и фигуры вокруг Него. Когда-то они были славными и вдохновляющими, но стекло расплавилось и поплыло, нарисовав на их лицах отвратительные ухмылки, сделав их чудовищными.
Мне было невыносимо смотреть на это жуткое преображение, и я отвернулась. В этот момент ощущение, что за мной наблюдают, поползло вверх по моей шее.
Я огляделась, но никого поблизости не увидела.
Только когда я повернулась в сторону поместья Грейлок, я заметила своего наблюдателя.
На противоположном мысе стояла одинокая фигура, закутанная в белое.
Мелкий дождь, льющийся в океан, затуманил и без того огромное расстояние между нами. Я сделала шаг к фигуре в капюшоне, вокруг моих лодыжек оборачивались клочья влажного тумана. Что-то в том, как фигура держалась, что-то неуловимое заставило меня подумать, что это женщина.
Низкое солнце мешало мне разглядеть лицо в тени под капюшоном, и какая-то древняя, первобытная часть меня была благодарна за эту милость.
Голова фигуры склонилась набок, как у сидящей на ветке птицы, с любопытством рассматривающей свою трапезу.
Когда угол ее шеи вышел за пределы того, на что способны человеческие кости, я почувствовала пробежавший вниз по моему позвоночнику холод. Я увидела, что задняя часть ее капюшона была окрашена в красный цвет, и, пока я наблюдала, алые линии медленно потекли по всей длине его закутанного тела.
Я хотела было сделать шаг назад, но теплый выдох, интимным дыханием любимого человека, коснулся моей щеки. Следом я почувствовала ощущение того, что мозолистые кончики пальцев скользят вниз по моей шее. Наваждение пересекло линию моей ключицы, и мое сердце забилось немного быстрее. Я была не в силах пошевелиться. Холод мыса исчез, приятное тепло распространилось по телу, заполнило меня, покалывая конечности и чресла. Мои губы приоткрылись, и я судорожно выдохнула, когда самый яркий из моих недавних снов всплыл в памяти.
Голос в моей голове приказывал мне отвести взгляд от этой женщины, но юношеская энергия, наполнившая мое тело, заглушила его.
Тепло было слишком желанным. Воспоминания слишком сильны.
Я закрыла глаза и сделала еще один шаг вперед.
– Мэм! – услышала я чей-то крик и резко открыла глаза.
Голова моя закружилась, когда я посмотрела вниз и увидела, что стою на самом краю обрыва. Если бы не этот окрик, не это предупреждение, я бы шагнула в пустоту и, пролетев сотни метров вниз, нашла бы свою смерть на зазубренных камнях.
Как полковник Грейлок…
Я отшатнулась от края, и исцеляющее тепло покинуло мою плоть. Дневной холод – жесткий и пронизывающий, безжалостно резанул по моим конечностям. Я повернулась лицом к источнику крика, который, несомненно, спас мне жизнь.
В дверном проеме храма стояла фигура, настолько же темная, насколько была светлой та другая, по ту сторону залива. Стоящий в проеме был высок, широкоплеч, могуч и держал в руках что-то длинное и похожее на дубину.
Фигура сделала шаг от храма, и я вздохнула с облегчением – это был грузный мужчина, одетый в поношенное облачение священнослужителя. Предмет, который он нес, был не опаснее зонтика.
Мое дыхание начало приходить в норму, и я повернулся к поместью Грейлок.
Фигура исчезла.
Когда проповедник приблизился ко мне, я изо всех сил старалась сохранить самообладание и придать спокойный тон своему голосу.
– Вы ее видели? – наконец спросила я.
– Мэм?
– Фигуру на той стороне залива, – сказала я. – Фигуру в белом.
Он покачал головой, и я поняла, что он считает меня сумасшедшей.
– Мэм, – произнес он со смесью беспокойства и настороженности в голосе. – Пожалуйста, отойдите от края.
Я была несказанно рада увеличить расстояние между собой и отвесным обрывом.
– Благодарю вас, сэр, – сказал я, снова ступая на вымощенную плитами дорожку. – Туман сбил меня с толку. Боюсь, я бы шагнула на верную смерть, если бы не ваше предупреждение. Примите мою благодарность.
– Всегда к вашим услугам, – сказал он с легким поклоном. – Я отец Калидарий, местный проповедник. По крайней мере, был им до прошлого месяца.
Я пожала ему руку. Кожа на ладони была грубой, как у рабочего.
– Терезина Салло.
– Очень приятно, мэм, – сказал священник. – Вы не местная. Недавно в Вансен Фоллс?
– Я провожу кое-какие архивные работы в поместье Грейлок, – я кивнула в сторону храма. – Не могли бы вы рассказать мне, что здесь произошло?
– Ах да, ужасное дело, – кивнул Калидарий. – Это случилось во время шторма в прошлом месяце. В середине ночи в колокольню ударила молния. Начался пожар, который опустошил храм прежде, чем кто-либо успел даже пальцем пошевелить, чтобы его спасти.
– Какой ужас, – сочувственно сказала я. – Но он будет восстановлен?
– Со временем. Да. Мы собрали некоторые средства на местном уровне, и епархия получает пожертвования от соседних приходов. Все будет хорошо, скоро прибудут саперы из Астра Милитарум, чтобы снести старый остов и подготовить площадку для нового строительства.