Себастьян и Кристин уже ушли, в здании было тихо. Войдя в кабинет, Деккер приглашающим жестом указал на подоконник, и Алис уселась среди подушек. Она только сейчас поняла, как устала за всю эту напряженную неделю. Нет, ей приходилось работать больше, но здесь… Может быть, все дело было в его присутствии, в нежелательных мыслях и воспоминаниях, с которыми постоянно приходилось бороться. И эти его проблески человечности на фоне мудаческого поведения. Алис хотелось определенности! И при этом… Она вдруг подумала, что Деккер гораздо сильнее пугает ее в своей «хорошей» ипостаси. С мудаком она не терялась, она привыкла защищаться и умела держать удар, но когда он вдруг превращался в нормального человека… Хорошо, следовало признать: когда Деккер превращался в просто мужчину. Привлекательного и интересного. Притягательного.
Нет! Меньше всего сейчас ей хотелось анализировать свои чувства. Не тогда, когда в кабинете так пахло кофе, а он… он стоял, такой огромный, без пиджака, в одной перехваченной ремнями кобуры черной рубашке с закатанными рукавами, и заправлял кофемашину.
Алис поймала себя на том, что разглядывает его руки, и поспешно отвернулась к окну. Устроившись поудобнее, закинула ногу на ногу, коснулась пальцами стекла. Уже совсем стемнело, и за окном ничего не было видно – только отражение: ее, кабинета, Деккера в его черной рубашке.
Алис вздрогнула, вдруг заметив в стекле его взгляд. Инспектор… смотрел на ее ноги. Смотрел так, что…
Черт!
Она покосилась на свои коленки – подол вязаного платья подтянулся вверх, обнажив ее ноги почти до середины бедра. Алис вспыхнула, не понимая, что делать: то ли сесть нормально и одернуть подол, то ли сделать вид, будто ничего не произошло. Первое было глупо, а второе… второе…
– Хотите шоколад? – спросил Деккер и, покопавшись в сейфе, вытащил квадратную небольшую коробочку, как будто обитую темно-красным бархатом и украшенную золотыми бусинами. – Вернее, конфеты. Шоколадные. Ручная работа.
– Подкуп должностного лица? – поинтересовалась Алис, глянув на него снизу вверх.
– Да, хочу подкупить одного эксперта-криминалиста.
Деккер поставил возле нее волшебную коробочку и отошел налить кофе.
Алис взяла конфету, откусила кусочек. Боже… как люди смогли сотворить такое поистине райское лакомство? Или дьявольское. Обволакивающий вкус шоколада, будто раскрывающегося на языке, играющего самыми разными оттенками, красками, нотами, – истинный гимн радостям и наслаждениям плоти. Да, именно о таком шоколаде она мечтала тогда, когда… сама мысль о чем-то подобном казалась ей кощунственной.
Только бы не закрыть глаза и не застонать!
– Подкуп удался, – улыбнулась она, встретив вопросительный взгляд Деккера. – Очень вкусно!
– Отлично. – Он протянул ей чашку кофе.
Взяв свою чашку, сел рядом на подоконник, хотя и на некотором расстоянии. Алис сделала глоток и, не удержавшись, на мгновение прикрыла глаза. Ее как будто уносило потоком тепла, вкусных запахов, накрывало волной ощущения безопасности и покоя. И даже легкие нотки ветивера и сигарет, которые она чувствовала, не вызывали беспокойства. Наоборот… они словно отгоняли вечную тревожность, которая так и осталась с ней, даже несмотря на то, что Алис уже отлично осознавала ее причину: иррациональное гнетущее ощущение неминуемой кары, которое то и дело портило ей удовольствие от еды, новых красивых вещей, воскресной лени.
В коридоре неожиданно что-то грохнуло, и они с Деккером одновременно взглянули друг на друга.
– Черт. Я не закрыл дверь, – сказал он, тут же поднявшись и положив руку на кобуру. Сделал несколько шагов к двери.
Алис вся сжалась: ее мгновенно выдернуло из блаженной расслабленности и как будто обдало холодом. Она… сидела тут, с ним, ела шоколад и пила кофе, позволяла разглядывать свои коленки, как какая-то… И если это кто-то сейчас увидит! Голоса из прошлого стали громче, ощущение неминуемой расплаты заставило сжаться, и так глупо захотелось спрятаться под стол, в шкаф… или за широкую спину инспектора.
– Так я и думала, что ты еще тут! – раздался знакомый, по-старчески надтреснутый голос. – Как раз шла мимо и … О! Да вы тут кофе пьете, инспектор? Аромат на весь участок!
– Мадам Дюпон! – выдохнул Деккер то ли с удивлением, то ли с досадой, то ли с усмешкой.
Алис услышала, как по полу постукивает палка, и наконец сама мадам просунулась в дверь.
– Да еще и с нашей дорогой девочкой! Уютно вы тут устроились, я смотрю. Как птички на жердочке: сидят, воркуют!
– Мадам Дюпон! – рявкнул инспектор.
– Что?
– Участок давно закрыт, вы вполне могли просто позвонить и оставить сообщение!
– А что, я вам тут помешала любезничать?
– Хотите кофе, мадам Дюпон? – попыталась спасти положение Алис.
– Ой, что вы, мне нельзя. Тем более на ночь. Давление, сердце… Я, собственно, хотела узнать про отпечатки пальцев, потому что уже два дня прошло и… – Она обернулась и увидела доску, которую повесил Себастьян. Шагнула ближе, приподняв свои гигантские очки, вгляделась: – Ну надо же! Вы нашли нож Берта?
Алис снова переглянулась с инспектором.
– Берта? – спросил он недоуменно. – Какого еще Берта?
– Ну как какого Берта?! – Мадам Дюпон, постукивая палкой, подошла к ним, жестом показала, что ей нужен стул, и Деккер тут же подкатил ей свое кресло. – Берта ван ден Берга, вам что, про него не рассказывали? – спросила она, устраиваясь поудобнее и прислонив палку к подлокотнику.
Деккер вдруг поморщился.
– Лучший друг вашего деда, – она вздохнула, – был.
– Может быть… вы расскажете? – предложила Алис.
Мадам Дюпон вздохнула с видом «ну разумеется расскажу», а потом быстро глянула на все еще открытую коробку с конфетами.
– Кстати, шоколад мне можно.
Деккер со вздохом протянул коробку и ждал, пока старуха придирчиво выбирала. Наконец маленькая цепкая рука что-то ухватила, и мадам Дюпон, поизучав конфету несколько секунд, сунула ее в рот.
– М-м-м… хорошие, – одобрительно кивнула она, пожевав. – Это Жанна тебе принесла? Сам-то ты разве такое найдешь. Отличный вкус у девочки, этого не отнять. Жаль, что по наследству такое не передается…
– Мадам Дюпон!
– Что?
– Нож! Нож Берта ван ден Берга!
– Ах да. Фамильный охотничий нож, он с ним не расставался. У твоего деда был похожий, они вообще…
– Но это точно нож ван ден Берга? Не моего деда?
– Конечно нет! – Она оскорбленно фыркнула. – Я пока еще не в маразме и один нож от другого отличить могу.
– Янссенс, – вдруг сказал Деккер, – вы можете принести нож, чтобы мадам Дюпон его рассмотрела?
Алис быстро направилась в подсобку, радуясь, что в деле внезапно наметилась подвижка. Мадам Дюпон наверняка что-то знает. А еще ее не оставляло чувство, будто это как-то касается Деккера и его семьи, и она просто сгорала от любопытства. Что за тайны скрывал их дом-замок?
Сошел с ума, когда жена его оставила…
Взяв нож, она почти бегом припустила по коридору и вдруг услышала громкий голос старухи:
– … так и женился бы. Пора уже. Сколько можно тянуть?
– Эва! – взвился Деккер.
– Ну, не прямо сейчас, конечно, но помяни мое слово, – фыркнула она в ответ. – Я-то на свете давно живу…
Алис кашлянула, чтобы обозначить свое присутствие, и вошла в кабинет. Она не позволила себе обдумывать услышанное, сейчас важнее всего было дело, но ощущение, что в сердце как будто вошла ледяная игла, не оставляло. Старуха обсуждает с Деккером его личную жизнь, возможно, давно уговаривает жениться на какой-то старой знакомой. «Сколько можно тянуть». Это понятно. Это логично. Вряд ли он ни с кем не встречался. Наверняка Деккер состоял в каких-то отношениях в прошлом еще до того, как его отправили сюда. И эти отношения так и тянутся, давно и долго. С какой-нибудь аристократкой, еще одной урожденной д’Аннетан. Алис горько усмехнулась про себя.
– Вот, посмотрите, пожалуйста.
– Мог бы и не гонять свою девочку, – сообщила мадам Дюпон, едва глянув на нож. – Это Бертов, как я и говорила. Не верите, посмотрите там значок на ручке, как звездочка такая.
– Мадам Дюпон… – осторожно начала Алис, – вы не помните, чтобы лет пятьдесят-шестьдесят назад какая-нибудь женщина, причем недавно родившая, как-то… странно исчезла или что-то в этом роде?
– Ну… помню, конечно. – Старуха вздохнула и выжидательно посмотрела поверх очков на Деккера. – Громкая была история… сами скажете, инспектор?
Тот помолчал немного, глядя в темное окно, а потом вздохнул.
– Моя бабушка.
Глава 6
Марк помолчал. Мысль, что найденные кости принадлежат Беатрис, не оставляла его с момента, как Янссенс сказала о разошедшемся симфизе и возможно тяжелых родах умершей женщины. Нож ван ден Берга стал еще одним доказательством. Марк поморщился, вспомнив, как в детстве безошибочно чувствовал, что от него скрывают правду: никто не говорил прямо, все лишь вскользь упоминали, что бедная Беатрис умерла при родах, производя на свет его мать и дядю, и он ощущал, что за этим прячется какая-то страшная тайна. Думал, что ее смерть была, видимо, чудовищной, раз ему не хотят об этом говорить; может быть, произошло еще что-то, настолько жуткое, что ребенку даже не стоит об этом знать. Марку снились кошмары, он видел истекающую кровью бабушку, которую представлял себе смутно, лишь по фотографиям, и еще почему-то рядом отчаявшегося деда, которого тоже никогда не видел живым.
А потом, уже будучи подростком, он узнал правду. Дотошные журналисты, копающие под Жанну, вывалили все секреты семьи на всеобщее обозрение, щедро приправив их еще и собственными домыслами, стараясь кто во что горазд. Эта открывшаяся правда оказалась далеко не такой яркой и впечатляющей, как его детские фантазии, но куда более страшной в своей безжалостной реалистичности. И в том, что раскрытие тайны так и не принесло облегчения. Лишь сделало отчетливее безвыходность семейного лабиринта.
Марк был уверен, что дед не «сошел с ума», когда потерял жену. Дед был болен с самого начала. Словно бомба замедленного действия – вопрос только в том, когда именно она рванет. Марк сам знал это слишком хорошо. И понимал, что Беатрис ушла не просто так, что для нее это была единственная возможность выжить. Она бежала от чудовища. Оставленные дети – цена за свободу? Ему сложно было ее винить.