И тут же оказалась в руках Деккера. Он подхватил ее молниеносно, и она, наткнувшись коленом на его бедро, уперлась ладонью ему в грудь.
Алис вздрогнула. Но не как обычно. Не от ощущения опасности, не от неловкости и смущения, не оттого, что оказалась так близко к мужчине, а потому что… это было неожиданно хорошо. Тепло. Спокойно. И как будто… правильно.
Почему? Что с ней? Неужели только потому, что она выпила, и из-за этого…
Алис знала, что надо отстраниться, что так быть не должно, но Деккер был такой сильный и большой, и руки у него были теплые, и держал он ее так уверенно и бережно, что она просто не могла. Не могла справиться с собой. Мгновения длились и длились – как будто целую вечность.
Она подняла голову и встретила его взгляд. Темный, глубокий, непроницаемый, завораживающий. Деккер смотрел на нее неотрывно, и она тоже не могла не смотреть, чувствуя, как вся наполняется странным звенящим жаром. Надо было что-то сказать. Что угодно, иначе…
– С вами хорошо пить, инспектор. – Голос почти не дрожал. – Всегда поддержите.
– Всегда поддержу, – неожиданно серьезно подтвердил он.
На какое-то мгновение Алис позволила себе поверить, что это правда. А потом отстранилась, уже взяв себя в руки. Полагаться надо только на себя. Не терять контроль. Не пить. Смотреть под ноги. Не искать чужой поддержки.
Всегда поддержу.
Она вдруг подумала, что хочет, чтобы сегодняшний сон о спасении из ада повторился. Но не с тем ее неизвестным спасителем. А… с ним.
Алис проснулась оттого, что стало совсем светло. Вскочила, не понимая, где она, чувствуя уже подступающую панику. Огляделась. Кактусы на окне, маленькая кухня, отделенная от комнаты барной стойкой. Так. Она у Себастьяна. На диване в гостиной. И Деккер ее не разбудил ночью, чтобы она могла его сменить! Черт! Он же обещал! Опять эта чертова снисходительность и мачисткая галантность!
От гнева и обиды горло сдавило так, что стало трудно дышать. Алис кое-как пригладила растрепавшиеся волосы и решительно направилась в спальню Себастьяна.
Деккер стоял у окна, заложив руки за спину, и, услышав ее шаги, тут же обернулся.
– Почему вы… – гневно зашипела она с порога, но инспектор, жестом указав на спящего Матье, шепнул:
– Тише.
Вышел из комнаты, так что Алис пришлось отступить, чтобы дать ему пройти, и прикрыл за собой дверь.
– Что случилось?
– Вы меня не разбудили! Мы договаривались дежурить по очереди! Мне это не нужно! Мне не нужна ваша снисходительность! – выпалила она.
– А что вам нужно?
Вопрос застал ее врасплох. Деккер снова смотрел на нее сверху вниз этим своим странным взглядом – глаза будто мерцали. И Алис вдруг сказала это вслух, выдала свое потаенное желание:
– Партнерство на равных.
Он кивнул.
– И вы отличный партнер, напарник, каких поискать. Но я все же временно ваш начальник, Янссенс. И я решил, что ваша свежая голова для расследования важнее, чем моя. Мне нужны следы, нужны улики, чтобы поймать напавшего на Себастьяна. Все, что вы можете раскопать. Любая мелочь, любая деталь. Вы же сами это понимаете. Ну… мир?
Деккер протянул руку. Алис пожала ее, чувствуя, как пальцы тонут в его широкой и теплой ладони.
– В следующий раз просто… поставьте меня в известность.
Убирать руку ей почему-то не хотелось. Он тоже не торопился ее отпускать, как будто ждал, что она разожмет пальцы первой.
– Обязательно.
Деккер вдруг улыбнулся. Не краем рта, не волчьей ухмылкой, а улыбнулся по-настоящему, и Алис на мгновение замерла, растерянно на него глядя. Она не могла даже представить, вообразить, что он может быть таким, что у него может быть такая улыбка – мальчишеская, обворожительная, из-за которой он словно стал лет на десять моложе.
– Я… дойду до участка, возьму машину и быстро съезжу в гостиницу. Хочу переодеться и вообще… Потом вернусь и займусь уликами, – наконец сказала Алис, все же разорвав странное рукопожатие.
– Ладно. Хорошо было бы всем нам отдохнуть в воскресенье, но… Шмитт все равно уже в участке, бьет копытом. – Деккер вздохнул. – Кто бы ни напал на Матье, я ему не завидую. Я предупрежу, чтобы она вас дождалась. И привезу все материалы.
– Тогда… до встречи.
– До встречи.
Улыбка Деккера стояла у нее перед глазами все время, пока Алис шла до полицейской стоянки. Как будто, как ни банально это звучало, серое ноябрьское утро вдруг стало немного светлее. И ей тоже хотелось улыбаться.
И вы отличный партнер, напарник, каких поискать.
Эти слова прозвучали… искренне? Впрочем, Алис слишком сильно хотела в это верить, чтобы рассуждать непредвзято. Она вообще не могла сейчас рассуждать непредвзято и отстраненно, потому что… еще помнила и вчерашнее прикосновение к его бедру, и тепло его рук, и этот внимательный взгляд сверху вниз, и ощущение его рукопожатия – бережного, уважительного и в то же время…
А что вам нужно?
Алис тряхнула головой, отгоняя мысль, что ей нужно именно это. Кто-то рядом. Кто-то, кто всегда поддержит. Кто будет так ей улыбаться. Так держать ее за руку.
Нет. Нет-нет-нет. Она заставила себя вспомнить об Одри Ламбер, о словах Кристин, об этой проклятой пачке презервативов в бардачке его машины.
«Такой, как он, не будет с тобой нянчиться, Алис. С тобой и твоими детскими травмами. Ты прекрасно знаешь, что ему нужно. Нет, вовсе не подержать женщину за ручку».
Чары немного развеялись, и она подошла к своей машине, уже настроившись на очередной рабочий день.
Под левым дворником белела какая-то бумажка. Не снимая с руки перчатку, Алис вытащила ее, развернула.
И замерла, вглядываясь в прыгающие перед глазами буквы.
«Вам нравится работать с убийцей, Алис Янссенс?»
Глава 8
Дверь за ней закрылась, и Марк вернулся на кухню – надо было позвонить Кристин.
На барной стойке еще стояли неубранные бокалы от Paix Dieu. Он вспомнил, как вчера девчонка, слезая с высокого стула, потеряла равновесие. Как он ее поймал. Как доверчиво, без страха и смущения она замерла в его руках, как ей это нравилось, и Марк не хотел думать, что это было только из-за алкоголя. Как она посмотрела на него снизу вверх! В нем как будто все отозвалось на этот взгляд: и яростное вожделение, и необъяснимая глубокая нежность. Злость оттого, что он не мог взять и сделать то, что так хотелось в тот момент, когда девчонка наткнулась на его колено: протолкнуть его глубже ей между ног, чтобы она села верхом ему на бедро, а потом подхватить ее, поднять, прижать к стене и… и дальше сразу, без прелюдий, быстро и жестко, до хрипа, до выбитого из легких воздуха и на контрасте с сильными, почти грубыми толчками – долгие, неторопливые поцелуи. Ее губы, шея, ключицы… И шепот ей на ухо: «Умница, Янссенс…»
Черт, как же хотелось ее трахнуть!
И одновременно с этим Марк наслаждался предвкушением. Ожиданием. Точно зная, что девчонка отдаст ему все, и он почувствует ее в своих руках снова – теперь уже по праву, потому что она будет принадлежать ему. Не испуганная и настороженная, а разгоряченная, дрожащая, изнывающая от желания. Раскрытая полностью и только для него. Он узнает, какие на вкус ее губы, ее кожа, как она вздыхает, как стонет, что шепчет, когда совсем теряет контроль. Как вся доверчиво отдается, как больше у нее не остается тайн и секретов.
А еще… необъяснимо, неожиданно для самого себя он почему-то вдруг подумал совсем о другом. Как она просто берет его за руку и говорит: «Тогда, в Париже… это была не твоя вина».
Раздался звонок, на экране отобразилось «Янссенс», и Марк тряхнул головой, прогоняя наваждение.
– Да?
– Приезжайте в участок. Кое-что произошло. Думаю, это связано с вашим конвертом.
– Вы в порядке? – выпалил он, даже не думая скрывать волнение.
– Да. Просто… приезжайте.
Марк схватил куртку, ключи, ее кофр с собранными уликами и помчался вниз по лестнице.
В участке его встретила Кристин с одним из «досье» Боумана в руках.
– Я ему голову откручу.
– Матье? – Марк старался говорить спокойно, не выдавая волнения, хотя думал сейчас только о Янссенс и о том, что его ждет в ее подсобке.
– И ему тоже. Пусть только поправится. Как он?
– Ничего, спит. – Марк протянул ей ключи. – Еще несколько часов, и можно будет его оставить одного на какое-то время. Вы что-то нашли?
Кристин пожала плечами.
– Я пытаюсь… перевести это на нормальный язык. Понять, что вызвало у Боумана такие ассоциации. Например, запись о том, что мадам Дюпон занимается контрабандой, явно появилась из-за ее причитаний про сарай. Иначе говоря, какое-то зерно истины во всем этом бреде вполне может быть.
– Хм… и отмывание денег русской мафии может быть обычной растратой или взяткой? Отлично. Я тоже отметил там пару моментов, посмотрите.
Кристин кивнула.
– Завтра приедет комиссар Мартен.
Марк скривился.
– Будьте готовы к тому, что он начнет совать нос в ваше расследование и указывать, что вам делать.
– Мое расследование? – изумилась она.
– Ну, это же вы ведете линию с оружием.
– О? Ну ничего, шеф, вы его окоротите. Как вы умеете.
– Вообще-то я рассчитывал спрятаться за вашу спину и тихо заниматься костями и нападением на Матье.
– Ах, заниматься костями? Значит, вы будете попивать кофе с Янссенс, кормить ее дорогим шоколадом ручной работы… – Кристин подняла вверх палец, пресекая его попытки оправдаться: – Да-да, я знаю, что вы его от нас прячете в сейфе, между прочим! Видимо, все самое лучшее для вашей криминалистки. И я не жалуюсь, она чудесная девушка, пусть. Но после этого бросить меня на растерзание Мартену?..
– Не вас Мартену, а его – вам, – улыбнулся Марк.
Кристин хохотнула, сложила досье и наконец начала собираться.
– Я с вами свяжусь, как только Янссенс скажет что-то определенное, – пообещал он, уже выходя в коридор.