Как назло, Деккер вернулся в участок одновременно с ней. Они столкнулись в дверях, он пропустил Алис вперед. Судя по всему, съездил домой, быстро принял душ, побрился и… О боже, она не ожидала, что так… что буквально подсядет на этот запах. Что же у него за парфюм? Ветивер она угадывала, но было тут и что-то еще, пьянящее, волшебное, невозможное, затягивающее так, что в голове внезапно вспыхнул непрошеный образ: Деккер обнимает ее, обхватывает своими сильными и теплыми руками, а Алис прижимается к нему, утыкается носом в шею и вдыхает этот аромат, закрывая глаза и постанывая от наслаждения.
Черт! Бежать! В подсобку, работать, пока он ничего не заметил!
– Янссенс!
– Да? – Она обернулась и в отчаянии закусила губу. Ей казалось, что инспектор сейчас увидит все, что творится у нее в голове. – Я думала, улики – это срочно.
– Минуту потерпят. Я встретил мадам Дюпон, она согласилась сегодня вечером прийти ко мне домой и посмотреть фотографии. И, может быть, рассказать старые сплетни. Я был бы признателен, если бы вы тоже пришли.
У Алис почему-то перехватило дыхание.
– Да, конечно, – быстро ответила она, лишь бы поскорее добраться до своего убежища.
Еще немного вот так постоять рядом с Деккером, и она не сможет перестать думать, какой гладкой на ощупь может быть его кожа после бритья. Наверное, такая теплая. Если провести пальцем или коснуться губами…
– Я пойду, – добавила она, уже развернувшись.
Хотелось закрыть лицо руками, скрыть внезапно заалевшие щеки и хоть как-то остудиться. А еще заорать на себя, потому что так быть не должно. Не должно!
– Сообщите, как закончите. Нам надо еще осмотреть дом Боумана, – сказал инспектор ей вслед. – Искать кости сегодня не получится. По прогнозу, лить будет целый день. Но завтра обещают нормальную погоду.
Он наконец-то развернулся и пошел к себе. Алис захлопнула дверь подсобки и уселась за стол.
Слава богу, переключиться удалось быстро. Хотя немалую роль тут сыграло желание снова получить его похвалу. Злясь на себя, Алис сердито выдохнула и, нахмурившись, принялась изучать материал. Увы, отпечатков на бутылочном стекле не было. Никаких посторонних субстанций, ничего. А то, что, судя по характеру удара, нападавший был ростом ниже Себастьяна, она сообщила Деккеру еще вчера. Черт. Но делать было нечего. Алис быстро заполнила отчетный формуляр, все убрала и направилась к нему в кабинет.
– Увы, никаких следов, – как можно более деловым тоном сообщила она с порога.
Как будто сама себя пыталась убедить, что между ними ничего не изменилось. Но ведь… действительно не изменилось, черт возьми! Все это ее глупость. Глупость и выдумки.
Деккер кивнул.
– Я так и думал. Выпьем кофе и поедем в дом к Боуману. А пока…
Он поднялся, прошел мимо нее к кофемашине, и до Алис снова донесся этот шлейф ветивера, кофе и сигарет. Теплый, согревающий, обещающий уют и спокойствие – как будто нежные объятия перед сном, как будто шепот на ухо: «Умница». Черт! Алис, как завороженная, повернулась за ним следом. Лучше было этого не делать. Смотреть, как Деккер заправляет кофемашину, было выше ее сил. Присев на подоконник, она принялась разглядывать носки своих ботинок.
– У нас есть четыре досье, в которых могло быть что-то стоящее, – тем временем продолжал он, насыпая ароматно пахнущие помолотые зерна. – Настоящий секрет. Пять, считая «агента Деккера», но у меня железное алиби.
Алис подняла взгляд и увидела, как он по-волчьи ухмыльнулся.
– В момент проникновения преступника в дом я пил с вами кофе. Так вот, «отмывание денег русской мафии» может быть любым финансовым преступлением. Например, получением взятки. «Пытки и генетические эксперименты» – врачебной ошибкой. «Диверсия, повлекшая за собой смерть» – автомобильной аварией. «Мусульманское двоеженство»…
– Собственно, двоеженством? Или просто связью на стороне?
– Именно. – Он поставил чашки на подставку и нажал на кнопку. – Все четверо – довольно влиятельные люди. По здешним меркам, конечно. Наш дорогой мэр, врач, который недавно стал главой клиники в соседнем городе. Знакомая вам хозяйка бара «Берлога». И, наконец, директор гимназии, женатый на дочери бывшего владельца шахты.
– И они все ростом ниже Матье?
– Если я правильно помню, да. Шмитт как раз проверяет их алиби. Мэр, конечно, кандидат номер один, учитывая, что Боуман работал именно в мэрии. К тому же слухи о том, что мэр помог фирме своего старого университетского друга получить один очень выгодный контракт на реновацию, дошли даже до меня. Теперь врач: Боуман два года назад повредил ногу и наблюдался как раз в той самой клинике. Что касается директора гимназии, то в мэрии работает его кузина. Причем в том же отделе, что и Боуман, она могла что-то сболтнуть. А Вивьен… Вивьен так или иначе знают все. Ее бар – местный центр притяжения, все собираются у нее выпить и отдохнуть. И она известная сплетница. Если Боуман шантажировал кого-то из них, у нас будет отличный мотив.
– Значит, по-вашему, убийство и обнаружение черепа никак не связаны?
– Учитывая, что женщина умерла больше пятидесяти лет назад? Сложно придумать убедительный мотив. У вас есть идеи? – Деккер подал ей кофе.
– Нет, – призналась Алис, взяв чашку из его рук. – Все, что я могу придумать… требует слишком много допущений в духе скандинавских сериалов. Например, что убийца – если предположить, что женщина была убита, – еще жив… и достаточно силен, чтобы повесить взрослого мужчину.
– Любите детективные сериалы? – с улыбкой поинтересовался Деккер. – Я их запоем смотрел все детство. Вы тоже?
– Я… в детстве – нет, но первое, на что наткнулась, когда наконец дорвалась до телевизора, был «CSI: Лас-Вегас». – Алис тоже улыбнулась. – Выбор карьеры был предрешен.
Ей показалось, что на его лице мелькнула странная тень озадаченности, и она тут же спохватилась. Черт! Проговорилась, и так глупо! Но он больше ничего не сказал и перевел разговор на другую тему:
– Кстати, вы не голодны? Нам бы надо поехать к Боуману, поискать в доме получше, вдруг что-то найдем. Но перед этим можем заехать за картошкой.
– Давайте. Я успела перехватить сэндвич у Вивьвен, но практически на бегу. И разве можно отказаться от картошки?
– Действительно, – согласился Деккер. – Тогда жду вас в машине.
– Мелати, это наш эксперт-криминалист Алис Янссенс. Янссенс, это Мелати Сапутра.
Девушка с азиатским разрезом глаз и в низко надвинутом на лоб платке, полностью скрывающем волосы, – видимо, мусульманка – протянула ей руку через прилавок.
– Рада знакомству. – И обернулась к Деккеру. – Как обычно?
– Да, две картошки с майонезом. Или вы хотите другой соус? – Инспектор взглянул на Алис.
– У нас отличный айоли, – вставила Мелати.
– Давайте с айоли.
Алис смотрела, как ловко Мелати накладывает картошку в пластиковые лотки, и думала о ее сестре Пати, пропавшей несколько лет назад в лесу.
Лес. Лес опасен – Алис прекрасно это знала. Лес и сам по себе словно живое существо и при этом как будто высвобождает в людях что-то, неподвластное разуму. Страхи, необузданную силу, животную ярость. Хотя, наверное, и радость тоже. Настолько же безудержную, всепоглощающую, без вечной оглядки на запреты. Она вдруг подумала, что тут может быть хорошо летом. Если, конечно, есть компания. Жить в палатке, проснуться утром, вдыхая теплый запах нагретой солнцем хвои, неспешно сварить кофе на туристической газовой горелке…
Мысли тут же перескочили на Деккера. Как они вдвоем поехали в первый же день осматривать место, где нашли череп. Тогда Алис еще подумала, что в мрачном еловом лесу этот странный инспектор с очевидно непростым прошлым смотрится на удивление гармонично. О чем-то она могла догадаться, но чувствовала, что большая часть его тайн скрыта глубоко, словно под толщей темной воды, куда заглядывать так же страшно, как в воронку водоворота. Я работал в DSU… Интересно, а что высвобождает лес в нем?
«Ты действительно хочешь узнать?» – насмешливо спросил внутренний голос.
«Не знаю, – честно ответила она самой себе. – Пока не знаю».
Они торопливо добежали до машины, прикрывая картошку от дождя. Деккер тут же включил обогреватель. Алис распотрошила свой пакет, напомнив себе, что надо есть медленно. Не потому, что о ней плохо подумают, а просто потому, что вот так сидеть в машине и вместе что-то есть оказалось неожиданно приятно. Уютно. Безопасно. Еще бы чая с липой… как тогда.
«И ты совсем размякнешь, – строго сказала себе Алис. – Нельзя».
И вдруг как будто кто-то прошептал на ухо: «Пока нельзя».
У инспектора неожиданно зазвонил телефон – так резко, что Алис вздрогнула.
– Деккер. Слушаю. – Какое-то время он молчал, все больше мрачнея, потом буркнул: – Этого следовало ожидать. Мы с Янссенс едем обыскивать дом Боумана.
Он сунул телефон в карман и обернулся к Алис.
– Шмитт поговорила с Вивьен и директором гимназии. Разумеется, оба отрицают, что Боуман заговаривал с ними о своих досье, дескать, никто не знал, что он этим занимается. Алиби… Ну, директор утверждает, что был с женой, а у Вивьен якобы забарахлил один из холодильников, и она пыталась привести его в чувство. – Деккер выбил сигарету из пачки, закурил и затянулся, выпуская дым в приоткрытое окно. – Шмитт пытается добраться до мэра и доктора. Но проблема в том, что у нас на руках вообще ничего нет. Этих проклятых досье не хватит даже на то, чтобы вызвать кого-то для беседы в участок! Не говоря уж о том, чтобы осмотреть обувь. Нам нужно что-то еще, какая-то зацепка. Особенно если мы хотим прижать мэра.
– А что со счетами Боумана?
– Матье выяснил, никаких подозрительных переводов.
– Значит, если он получал от кого-то деньги, то наличными?
– Да. И держал он их, скорее всего, дома. Вопрос в том, нашел ли их преступник раньше нас… вместе с компроматом.
Алис кивнула.
– Шмитт продолжает копать прошлое этих четверых, хотя здесь любой вопрос о чьем-то прошлом провоцирует лавину новых слухов. Доели? – Деккер смял свой пустой лоток из-под картошки, взял лоток Алис и, тоже смяв, сунул в пакет, чтобы потом выбросить. – Ну ничего, что-нибудь да найдем.