– Мог. Но кое-что заметила и Эва. Мадам Дюпон. Вернее, я ее заставил детально вспомнить. Этот орнитолог шел с пустыми руками. Ни сумки, ни пакета, ничего лишнего, одет в штаны и куртку. При этом я знаю, что он близорук.
– То есть бинокля при нем не было?
– Именно.
– И как же он тогда наблюдал за птицами?
– Хороший вопрос.
Звякнул колокольчик, дверь открылась: вернулся Лоран с пакетом и через несколько минут принес им суп и раскаленную, только что вытащенную из фритюрницы картошку.
Они ели молча. Алис наслаждалась действительно вкусной едой – и копчености, и хрустящие гренки были свежайшие, – но тем не менее старалась подстроиться под темп Деккера. Это было не сложно, он тоже ел быстро, хотя при этом аккуратно. Расправившись с супом, придвинул к себе картошку, поданную в железной сетке, обмакнул дольку в майонез.
Алис украдкой его разглядывала: это лицо, которое было одновременно таким неправильным и таким… удивительно гармоничным. Подходящим именно для него. Как будто только таким он и мог быть, этот странный инспектор Деккер, который работал в глухой дыре и ездил на дорогой машине, вел себя как мудак и плевал на правила, двигался, как огромный и сильный зверь, но при этом явно был очень умен и смотрел на людей так, словно видел их насквозь. Все в нем было противоречиво, даже в его внешности: резкие черты лица, которые, казалось, должны были плохо сочетаться между собой, и если рассматривать все по отдельности – наверное, так и было. Но вместе, именно в таком сочетании… под одним углом он казался почти пугающим, а под другим – необъяснимо красивым. Такое лицо – словно вне времени – может быть как и у чудовищного злодея, так и у сияющего героя. Необычное, запоминающееся, останавливающее на себе внимание, завораживающее. Бледная кожа, крупный нос, красиво очерченный большой рот, черные пряди волос, падающие на острые скулы, глубокий взгляд выразительных темных глаз. Все в нем было таким…
Притягательным.
Слово всплыло само собой, и Алис досадливо закусила губу. Она всю жизнь пыталась избегать таких, как он, так какого черта сейчас думает… Какого черта?
Он как раз сунул в рот дольку картошки, и Алис сообразила, что завороженно смотрит на его губы. Хватит! Она быстро доела свою порцию и вытерла руки салфеткой. Деккер взял стаканчик с кофе, встал и направился к двери.
Господи, как же бесило, что он ходил так стремительно, так широко шагая, и приходилось чуть ли не бегом его догонять! Она уже успела как следует разозлиться, когда в машине инспектор внезапно сунул ей красивый бумажный пакетик с бабочками.
– Что… это?
– От Эвы. Мадам Дюпон. Которая нашла череп. Просила передать «этой вашей девочке».
Слово «девочка» он произнес с такой интонацией, что кровь бросилась ей в лицо. Какого черта! Но сказать Алис ничего не успела, просто не нашла слов, а Деккер тем временем продолжал как ни в чем не бывало:
– Старуха уверена, что на хлам в ее сарае кто-то покушается. Хочет, чтобы вы сняли отпечатки пальцев с замка. Наверное, это можно квалифицировать как подкуп должностного лица, но мы закрываем на это глаза. Вкусное печенье, попробуйте. Нам она постоянно приносит.
– С заявлениями о странных типах, которые ошиваются рядом с сараем?
– В точку.
Алис вздохнула. Переход от мудаческого тона к нормальному, практически дружескому, был таким же резким, как манера инспектора стартовать с места на своем внедорожнике или носиться, хлопая дверями, по коридору в участке. Без прелюдий. Отпив глоток кофе, она открыла пакетик с печеньем и протянула Деккеру.
– Угощайтесь.
– Спасибо.
Печенье и в самом деле оказалось вкусным. Алис, доев одно, потянулась за следующим и… наткнулась на пальцы инспектора, который в этот момент тоже влез в пакет.
Черт! Она вздрогнула против воли, едва не пролив кофе. Смутилась из-за этого еще сильнее, мгновенно вспыхнула и отвернулась к окну. Что за глупость, почему она ведет себя как идиотка из-за полной ерунды? Украдкой глянув на Деккера, Алис увидела, как он ловко бросил печенье себе в рот и, кажется, едва заметно ухмыльнулся. Какой-то волчьей ухмылкой.
Черт, черт, черт! Или показалось?
Пора было прекратить о ней размышлять и подумать лучше о деле, но сосредоточиться никак не получалось. От ее волнения и напряженности как будто даже воздух в салоне машины наэлектризовался и звенел, и Марк буквально слышал, как она ведет внутренние монологи, то ругая себя, то пытаясь успокоить. Девчонка… Все оказалось еще хуже, чем он предполагал. Ему было и смешно, и одновременно даже неловко за нее. Он давно не встречал девиц, способных так очаровательно смущаться при одном случайном прикосновении пальцев. Может быть, и никогда не встречал. Марк Деккер и подобные эфирные создания обычно обитали в разных мирах.
Откуда она вылезла – такая ископаемая? Умница, отличница, из тех, кто всю жизнь проводит в библиотеке и видит мужчин только в кино и сериалах? Но при этом в ней была странная твердость. Марк это чувствовал безошибочно. Видел. Слышал. Скрытую, тайную часть – глубоко запрятанную, невидимую, но ощутимую внутреннюю силу, закаленный стержень. Домашние нежные девочки из теплой и любящей семьи такими не бывают, им негде и незачем этому учиться – быть одной против всего мира, знать, что кроме себя не на кого больше положиться, и упрямо идти вперед навстречу опасности, преодолевая страх.
Марк поймал себя на желании достать ее досье, покопаться в ее прошлом и одновременно с этим на вновь вспыхнувшей злости на дядю. О, этот пазл отлично складывался: именно таких этот ловец душ и привлекал, именно таких любил высасывать, именно его обаяние, мягкость и показная отеческая нежность заставили эту… Янссенс спрятать колючки. И лишиться своего единственного оружия.
Марк шумно выдохнул и, спохватившись, что чуть не проехал мимо дома Петера Боумана, резко затормозил. Девчонка еле слышно и коротко вскрикнула от неожиданности, ткнувшись в натянувшийся ремень безопасности, – звук вышел необъяснимо сексуальным. Марк отогнал мгновенно вспыхнувшую в голове неуместную картинку, как рывком перетаскивает ее через коробку передач к себе на колени, как девчонка обхватывает его за шею, а он отодвигает назад кресло, потому что она своей очаровательной задницей приземляется прямо на руль и случайно сигналит на всю улицу…
– Приехали, – сообщил он. – Кофе допили? Давайте стакан.
Боуман жил в маленьком коттедже на окраине, почти у самого леса, – дом прятался в глубине сада. В мэрии, где он работал, сказали, что у него сегодня выходной, и, судя по синеватым отблескам экрана телевизора в окне, он был дома. Отлично. Марк открыл багажник, чтобы Янссенс могла взять свой чемоданчик, и направился к двери. Позвонил. Ответа не последовало. Он позвонил еще раз. Прислушался. Только невнятный бубнеж телевизора. Велосипед стоял у калитки, значит, вряд ли Боуман куда-то уехал.
– Ждите у машины, – бросил Марк криминалистке.
Он обошел коттедж: почти облетевший сад был пуст, а задняя дверь дома оказалась чуть приоткрыта. Отлично, не придется вламываться и шокировать Янссенс очередным «вопиющим нарушением протокола». Марк достал пистолет и осторожно потянул дверь. Осмотрелся. Быстро проверил все комнаты, подвал. В доме было пусто. А еще удивительно чисто. Ни случайно брошенной вещи, ни отодвинутого стула или лежащей не на месте книги. Он прошел мимо кладовки в коридор, открыл входную дверь.
– Заходите.
Девчонка предсказуемо нахмурилась.
– Задняя дверь была открыта. К тому же я услышал вскрик. И грохот. А вы? Нет? Странно. Наверное, далеко стояли. Должен же я был убедиться, что с Боуманом все в порядке!
Она закатила глаза, но возражать не стала.
– Ну, раз мы здесь, давайте хотя бы осмотримся, – ухмыльнулся Марк.
Девчонка со вздохом кивнула и протянула ему одноразовые перчатки.
В гостиной – такой же прибранной и аккуратной – работал телевизор, а на диване валялся плед, словно только что откинутый. Янссенс, тоже натянув перчатки, подошла к стоящему у дивана столику, потрогала чашку с чаем.
– Теплая.
– Да, судя по всему, он сбежал за минуту до нашего прихода.
– Увидел в окно?
– Скорее всего.
Она огляделась.
– Это явно не дом…
– … человека, который без ума от птиц, – закончил за нее Марк. – Никаких фотографий, книг по орнитологии…
– Зато полно книг о мировом заговоре. – Янссенс остановилась у книжного шкафа.
– Упакуйте пока в ванной одежду из корзины для белья, – быстро сказал Марк. – Я обыщу стол.
– Без ордера?
Он подошел к девчонке вплотную, глянул сверху вниз, но она ответила ему твердым испытующим взглядом. Да, смутить ее таким образом было непросто: держать удар и спорить она явно умела. Совсем не то что столкнуться руками в пакете с печеньем.
– Янссенс, это же не ваш дом, – мягко, с едва заметной улыбкой произнес Марк. – Какая вам разница? Давайте, вперед! Разве вам самой не хочется?
Девчонка нахмурилась и скрестила руки на груди:
– Так нельзя.
Ну, иного он и не ожидал. Девочка-отличница, которая никогда не пойдет против правил. Марк вздохнул и достал телефон. Набрал номер судьи и принялся в красках описывать побег Боумана.
– … незаконное хранение оружия, у меня есть заключение эксперта…
Янссенс слушала, постепенно меняясь в лице, и изумленно распахнула глаза, когда он упомянул об экспертизе, а Марк ухмыльнулся про себя. Все же иногда выводить ее из равновесия было… приятно.
– … да, определенно может перепрятать… именно… медлить нельзя. Благодарю вас. – Он спрятал телефон в карман и взглянул на Янссенс. – Теперь мы с ордером. Вперед!
Девчонка закусила губу, но вслух возражать не стала. Все же Марк чувствовал, что ее тоже охватил азарт, что ей было интересно точно так же, как и ему, и он вздохнул про себя: черт, ведь могла же она, оказывается, убирать иногда колючки.
Марк принялся быстро обыскивать стол. Бумаги. Тетради. Какие-то каракули с рассуждениями о тайном мировом правительстве, списки незнакомых имен… Старая пишущая машинка. Современный фотоаппарат. Бинокль, через который Боуман наблюдал явно не за птицами…