Маня решила последовать совету опытного доктора, а поскольку лишних денег в семье не имелось, то нянька поехала на их с Нюрой историческую родину, в деревню Малкино, надеясь найти там дешевое жилье. Каково же было удивление Мани, когда она узнала: хата Нюры давным-давно сгорела, а избушка, принадлежащая родителям Мани, стоит на месте, в ней до сих пор живет сестра Марии Андреевны.
И снова все устроилось замечательным образом. Верочка оказалась на природе и стала здороветь бешеными темпами.
– Тяжело ребенка без отца тащить, – вдруг ляпнула Маня, – но мы справились.
– Постойте, – удивилась я, – но Ира была замужем!
– Ага, – растерянно ответила Маня.
– Тогда почему о безотцовщине речь завели?
Маня отхлебнула из чашки и принялась натужно кашлять. Я терпеливо ждала, пока внезапно возникший приступ пройдет, но бабка старательно выдавливала из себя:
– Кха, кха, кха…
– Хорош уж кашлять! – хлопнула по столу ладонью Нюра. – Не ломай комедию!
Маня стихла.
– Ты, Маня, дура, заболталась и понесла. Ладно, Виоле можно рассказать, – сурово заявила Нюра.
– Ну… оно так… верно, – зашептала провинившаяся Маня, – увлеклася… случайно… я ж вообще-то никому… И потом, Нелли Ильинична знает, не скрыть до конца.
– Вы обещали мне помочь! – напомнила я.
Нюра ладонью пригладила торчавшую «химию».
– Мы ведь отчего с Ирой помирились… ну, по какой причине она прощения просить стала, Лиса Патрикеевна…
– Ребеночка она нагуляла, – встряла Маня, – невесть от кого!
– Мы сразу поняли, в чем дело, когда ее по утрам тошнить стало.
– Нелли врача посоветовала…
– А та не взялась…
– Пожалуйста, поподробнее! – взмолилась я.
Маня подперла щеку кулаком.
– Ща, попробую…
После того как выяснилось, что домработницы являются полноправными хозяйками жилплощади, Ира прекратила всякое общение с женщинами. Только процедила сквозь зубы: «Моя полка в холодильнике верхняя», – и больше не сказала Нюре и Мане ни слова.
Состояние «холодной войны» длилось полгода. Потом Нюра приметила, что Ире плохо.
– Наша-то, гляди, бледная, прямо синяя стала, – сказала она однажды Мане.
– Тошнит ее по утрам, – вздохнула подруга.
– Да ну! – всплеснула руками Нюра.
– Ага, – кивнула Маня, – скоро, видимо, свадьба случится.
Но, вопреки ожиданиям женщин, никакой мужчина в жизни Иры не появился, зато девушка начала полнеть. В конце концов Нюра не выдержала и, подкараулив Иру в коридоре, задала ей в лоб вопрос:
– Ты ребеночка ждешь?
– Не ваше дело! – лихо огрызнулась Ирина.
Нюра внимательно посмотрела на дочь Эллы Дементьевны. У девушки тряслась нижняя губа, дергалось правое веко, под провалившимися глазами чернели круги.
– Мы с Маней пеленок нашьем, – тихо сказала Нюра, – распашонок всяких, чепчиков. Дело плевое: машинка есть, ситец и байку купим. Коляску нам Наташа с третьего этажа продаст, она давеча интересовалась, не нужен ли кому «экипаж». Дешево отдает. У нее же можно и высокий стульчик потом забрать. Конечно, кой-чего купить придется в магазине, но у нас с Маней на сберкнижке хорошая сумма скопилась… Не дрейфь, прорвемся! Неужто мы тебя бросим?
Ира разрыдалась и кинулась на шею врагине.
– Простите, ну простите меня… – причитала беременная, – я вас к маме ревновала… Она мной совсем не занималась, я вечно от нее слышала: «работа, работа», а с вами она и чай пила, и разговаривала много. Ну зачем вы у меня маму переманили?
– Дурочка! – ласково воскликнула Маня. – Мы ей по возрасту были ближе, не с ребенком же ей мужиков обсуждать. Она тебя сильно любила как дочку, а нас за родственниц считала. Или думаешь, что любовь, словно пирог, – если одному кусок отрезать, то другому меньше достанется?
Ира вытащила платок.
– Он меня обманул, – тихо сказала она.
– Кто?
– Да один… Обещал жениться, просил подождать, пока с супругой развод оформит, радовался ребенку, а потом…
– Бросил! – воскликнула Нюра.
– Уехал! – всхлипнула Ирина. – Сказал, в командировку отправится на две недели. Я месяц его звонка ждала, потом смелости набралась и домой к нему отправилась. Все равно, думала, он с женой давно не живет, худа не сделаю. А выяснилось…
– Что? – хором поинтересовались женщины.
– Умотали они вместе с супругой, да не куда-нибудь, а в Африку, в посольство работать, на четыре года. Все, не достать его, соседи даже не знают, в какой стране он сейчас.
Узнав новость, испуганная Ира бросилась к Нелли Ильиничне. Та, отругав девушку за безголовость, дала все-таки координаты врача. Но доктор наотрез отказался помочь, сказал сурово:
– Милая, вам рожать через пять месяцев, а я не хочу идти под суд.
– Заплачу, сколько запросите! – взмолилась Ирина, которой ребенок был нужен лишь в качестве веревки, которая привязала бы к ней будущего мужа.
– Нет, – твердо ответил врач.
– Не реви, – обняла Иру, выслушав ее рассказ, Маня. – Родишь ребеночка – воспитаем. Тебя же подняли, а теперь твоего младенца вытянем.
– Нет, жизнь закончилась! – впала в истерику Ирина. – Кому я теперь нужна? И замуж не выйти, и люди станут пальцем тыкать… Конец! А все из-за этого… – И, почти впав в неистовство, Ирина стала бить себя кулаком по животу.
Перепуганные Нюра с Маней с трудом успокоили молодую женщину.
– Ты не горюй! – воскликнула никогда не унывавшая Нюра. – Я тут кой-чего придумала, выход нашелся.
– Не смеши, – мрачно перебила ее Ира, – не рассосется.
– Оно-то верно, – хмыкнула Нюра, – только если не истерить, а хорошо подумать, то с любой бедой разобраться можно и потом жить счастливо.
Ира захохотала, потом зарыдала.
– Счастье? О, господи! Ты о чем?
Нюра ткнула указательным пальцем в пол.
– Кто там живет?
– Валерия Валентиновна, – удивилась Маня. – Хорошая женщина, с Эллой дружила, нас иногда деньгами выручает, в долг дает.
– А где ее сын работает? – продолжала Нюра.
– В НИИ, в том самом, где Элла библиотекой заведовала. Разве не помнишь? – вытаращила глаза Маня. – Его тоже, балбеса, Элла к делу пристроила.
– Верно, – улыбнулась Нюра. – Понимаешь теперь?
– Нет, – честно призналась подруга.
– Элла Дементьевна Валерию из беды выручила, теперь Лерин черед нам пособить.
– Что же она может?
– Забыла, кем соседка работает?
– Детским врачом, в роддоме.
– О! Ясно?
– Нет, – хором отозвались Ира и Маня.
– Эх вы, – с легким презрением покачала головой Нюра. – Я большая, и не разобрать: есть у меня живот или нет живота.
– Ты запишешь ребенка на себя? – ахнула Маня.
– Ясное дело, – кивнула Нюра. – Мы Иру припрячем, пусть дома сидит и особо не высовывается, чтоб с животом на глазах у людей не маячить, а потом рожать по моим документам пойдет, Валерия поможет.
План удался полностью. Девочка, названная Аллой, получила фамилию Нюры, стала Викторовой, а отчество ей дали Ивановна. Так на белом свете появилась Алла Ивановна Викторова. Маня принялась самозабвенно ухаживать за младенцем, Ирочка выпорхнула на работу в статусе молодой, незамужней, бездетной особы. О случившемся с сотрудницей казусе знала лишь Нелли Ильинична.
Через несколько лет Ира встретила приятного мужчину по имени Роман Опушков и вышла за него замуж. Полной правды о себе Ирина супругу не рассказала, Рома пребывал в полнейшем неведении относительно происхождения Аллочки. Жена объяснила мужу ситуацию так:
– Нюра и Маня – дальние родственницы со стороны моей мамы, но мы всю жизнь прожили вместе, по документам наша квартира коммунальная, но по сути общее гнездо. Нюра замужем никогда не была, воспитывает Аллочку, нажитую вне брака.
Особо углубляться в объяснения Ира побоялалась, но Роман не стал задавать много вопросов. У жены имеются родственницы? Хорошо. У одной из них ребенок? Отлично. Опушков был спокойный, неконфликтный человек, к Аллочке он относился ровно, но никаких чувств к ней не испытывал. Впрочем, и Ира тщательно подчеркивала: Алла ей никто, она – дочь Нюры. А потом у них родилась Верочка.
Когда Аллочке исполнилось тринадцать, Нюра заболела, да так сильно, что ее положили в больницу.
Врач, осмотревший больную, покачал головой:
– У вас миома. Необходима операция.
– Ой, страшно! – испугалась Нюра. – Может, так можно вылечиться, без ножа?
– Нет, – помотал головой доктор. – Вы не бойтесь, многие женщины проходят через подобное испытание и забывают о неприятности. Операция давно отработана, никаких противопоказаний у вас нет. Вот только…
– Что? – насторожилась Нюра. – Говорите сразу! Ой, поняла, у меня рак!
– Вот глупости! – сердито отозвался гинеколог. – Просто я в недоумении. В карточке стоит запись о наличии у вас ребенка.
– Ну да, – кивнула Нюра, – дочка у меня, Аллочка, гордость моя, отличница!
– Но я же вас осматривал и могу точно сказать: вы не рожали, – спокойно сказал доктор. – Скажите правду: ваша Аллочка удочеренная?
Нюра молчала.
– Я не собираюсь никому сообщать о вашей тайне, – настойчиво продолжал врач, – произносил клятву Гиппократа, но сейчас речь идет о вашем здоровье.
Нюра разрыдалась и выложила гинекологу всю правду: про Иру, детского врача Валерию и подмененные документы.
– Неужели никто не догадался вспомнить о вашем возрасте? – удивился врач. – Получается, что вы произвели на свет ребенка почти пенсионеркой!
– Уж и не знаю, почему прокатило, – призналась Нюра. – Я упитанная, лицо гладкое, морщин мало, нрав у меня веселый – и спеть готова, и сплясать. Никто особо не интересовался, сколько мне лет. Конечно, когда Аллочка появилась, бабы во дворе заохали да заахали, только я сразу сказала: «Можете сколько угодно языки чесать и глазами ворочать! Нет у меня мужика, я себе ребеночка на старость от мимолетной любви завела. В санаторий ездила, там и подцепила. Алименты мне без надобности, претензий к мужику не имею, дочку сама воспитаю, а теперь сплетничайте сколько влезет». От такой откровенности народ примолк, а через год и вовсе болтать перестал.