— ВСЕ ЗАВИСИТ ОТ СУДЬБЫ, ответствовал Смерть, поворачиваясь к
расположенной за спиной этажерке и извлекая тяжелый географический справочник. — Я
НИЧЕГО НЕ В СИЛАХ ПОДЕЛАТЬ. А ЧТО ЭТО ЗА ЗАПАХ?
— Это от меня, — признался Мор.
— А, КОНЮШНЯ. — Смерть сделал паузу, его рука замерла на корешке книги.
— И ПОЧЕМУ, КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ, Я НАПРАВИЛ ТЕБЯ В КОНЮШНЮ?
ПОДУМАЙ ХОРОШЕНЬКО.
Мор колебался. Он думал на эту тему, думал очень серьезно — в промежутках между
подсчетами количества тачек. Он гадал, не было ли задание предназначено для того, чтобы
развить скоординированную работу рук и глаз?
Или приучить к повиновению? Внушить ему важность — в человеческом масштабе
небольших задач? Заставить осознать, что даже великие люди должны начинать с самого
дна?
— Я думаю… — начал он.
— ДА?
— Ну, я думаю, ты сделал это потому, что конюшня была по колено в лошадином
навозе, если уж говорить начистоту.
Смерть долго, не отрываясь, смотрел на него. Мор неловко переминался с ноги на ногу.
— АБСОЛЮТНО ВЕРНЫЙ ОТВЕТ, — слова Смерти звучали отрывисто. —
ЯСНОСТЬ МЫСЛИ. РЕАЛИСТИЧНЫЙ ПОДХОД. ЧТО ОЧЕНЬ ВАЖНО ДЛЯ РАБОТЫ,
ПОДОБНОЙ НАШЕЙ.
— Да, сэр. Сэр?
— Х-М-М? — Смерть маялся с именным указателем, пытаясь найти нужное название.
— Люди умирают все время, сэр. Миллионами. У тебя не должно быть ни минуты
свободной. Но…
Смерть бросил на Мора взгляд, который мальчик уже начал узнавать.
Изумление в чистом виде быстро переходило в раздражение, как будто он смотрел на
досадливую муху. Затем раздражение сменялось гримасой внутреннего усилия,
сопровождающей признание печального факта непроходимой тупости подручного. И
наконец наступала фаза туманного, относящегося не только к Мору, но и ко всему
несовершенному миру долготерпения.
— НО?
— Я считал, что ты, так сказать, немного больше занят делом. Ну, ты понимаешь… Ты
бродишь по улицам. В альманахе моей бабушки есть картинка.
Так там ты изображен с косой и все такое.
— А, ПОНЯТНО. БОЮСЬ, МНЕ БУДЕТ ТРУДНО ОБЪЯСНИТЬ ТЕБЕ, ЕСЛИ
ТОЛЬКО ТЫ НЕ ЗНАКОМ С ТАКИМИ ВЕЩАМИ, КАК НАПРАВЛЕННОЕ
ВОПЛОЩЕНИЕ И ФОКУСИРОВКА ОРБИТ, ПО КОТОРЫМ ДВИЖУТСЯ ТЕЛА.
— Думаю, я не знаком с ними.
— КАК ПРАВИЛО, МОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ОЖИДАЕТСЯ
ТОЛЬКО В ОСОБЫХ СЛУЧАЯХ.
— Вроде таких, когда умирает король, я полагаю, — сказал Мор. — Я хочу сказать,
король… он ведь всегда правит, даже когда занят чем-то другим.
Даже во сне.
— ДОВОЛЬНО ОБ ЭТОМ. — Смерть скатал карты. — А СЕЙЧАС, МАЛЬЧИК, ЕСЛИ
ТЫ ЗАКОНЧИЛ С КОНЮШНЕЙ, МОЖЕШЬ ОТПРАВИТЬСЯ К АЛЬБЕРТУ И УЗНАТЬ.
НЕТ ЛИ У НЕГО ДЛЯ ТЕБЯ КАКОЙ-НИБУДЬ РАБОТЫ. А ПОТОМ, ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ,
СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ МОЖЕШЬ ПОЙТИ СО МНОЙ НА ОБХОД.
Мор кивнул. Смерть вернулся к гигантскому тому в кожаном переплете. Он взял ручку,
некоторое время взирал на нее, а затем, склонив череп набок, вновь посмотрел на Мора.
— ТЫ УЖЕ ВСТРЕЧАЛСЯ С МОЕЙ ДОЧЕРЬЮ? — поинтересовался он.
— Э-э… Да, сэр. — Мор уже взялся за дверную ручку.
— ОЧЕНЬ ВОСПИТАННАЯ И МИЛАЯ ДЕВУШКА, — продолжал Смерть. — НО
МНЕ КАЖЕТСЯ, ОНА ОЧЕНЬ НУЖДАЕТСЯ В КОМПАНИИ СВОЕГО ВОЗРАСТА.
ЧТОБЫ БЫЛО С КЕМ ПОГОВОРИТЬ.
— Сэр?
— И, РАЗУМЕЕТСЯ, В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ ВСЕ ЭТО ПЕРЕЙДЕТ К НЕЙ.
На мгновение в космических безднах его глазниц вспыхнуло что-то вроде крохотной
синей сверхновой. До Мора дошло, что таким образом, несколько неловко и абсолютно
неумело, Смерть пытался подмигнуть ему.
* * *
В местности, ничем не обязанной ни времени, ни пространству, не зафиксированной
ни на одной карте, существующей только в тех дальних далях многократно
переплетенного и запутанного космоса, которые открываются лишь немногим
астрофизикам, систематически перебарщивающих с ЛСД, Мор мирно коротал дневные
часы, помогая Альберту с посадкой брокколи. Капуста была черной, с оттенком багрового.
— Он старается, как может, сам видишь, — произнес Альберт, размахивая тяпкой,
словно в подтверждение своих слов. — Вот только когда дело касается цветов, у него
воображение вроде как отказывает.
— Я не уверен, что вполне понимаю, — признался Мор. — Ты хочешь сказать, все это
— его рук дело?
Сразу за стеной сада местность резко падала, переходя в глубокую низину, затем
вскарабкивалась вверх, превращаясь в сумрачную вересковую пустошь, а там победным
маршем шла до самых гор, зубастых, точно кошачья пасть.
— Ага, — кивнул Альберт. — Не отвлекайся. Смотри, что делаешь с лейкой.
— А что здесь было раньше?
— Кто его знает, — Альберт начал новый ряд. — Твердь, я полагаю.
Довольно забавное название для необработанного ничто. Сказать по правде, сработано
довольно слабо. Сад еще ничего, но горы — откровенная халтура.
Стоит подойти ближе, и сразу видно — только дотронься, они разлетятся, как пух. Я
как-то сходил туда и посмотрел.
Мор незаметно скосил глаза на ближайшие деревья. Они выглядели похвально
плотными и материальными.
— Для чего ему все это? — спросил он. Альберт издал ворчание, выражающее
недовольство.
— Знаешь, что происходит с мальчиками, которые задают чересчур много вопросов?
Мор на мгновение задумался.
— Нет, — в конце концов промолвил он. — Что?
Воцарилось молчание.
— Разрази меня гром, если я знаю, — произнес Альберт, выпрямляясь. Наверное, они
получают ответы, а затем используют их для своего блага.
— Он сказал, что сегодня вечером я могу пойти с ним.
— Ну и везунчик ты, а? — неопределенно хмыкнул Альберт, направляясь обратно к
коттеджу.
— Он б самом деле создал все это? — удивился Мор, следуя за ним по пятам, словно
нитка, вставленная в иголочное ушко.
— Да.
— Зачем?
— Мне кажется, ему хотелось иметь какое-то место, где бы он мог чувствовать себя
как дома.
— Альберт, ты мертв?
— Я? Я что, выгляжу мертвым? — Старик фыркнул, заметив, что Мор обводит его
медленным критическим взором. — И прекрати это. Я так же жив, как и ты.
Пожалуй, еще поживее буду.
— Прости.
— Проехали. — Альберт отворил дверь черного хода, затем обернулся и посмотрел на
Мора так доброжелательно, насколько это было в его силах. Лучше не задавай лишних
вопросов, — посоветовал он. — Ими ты огорчаешь людей. А теперь, как насчет того,
чтобы поджарить что-нибудь вкусненькое?
* * *
Колокольчик прозвенел, когда они играли в домино. Мор навострил уши.
— Ему понадобится лошадь, — сказал Альберт. — Пошли.
В сгущающихся сумерках они отправились в конюшню. Там Мор внимательно изучил,
как старик седлает лошадь Смерти.
— Ее зовут Бинки, — сообщил Альберт, подтягивая подпруги. — Никогда не знаешь, в
какой момент ей взбредет в голову показать норов.
Бинки нежно покусывала его шарф. Мору вспомнилась гравюра из бабушкиного
альманаха. Гравюра находилась как раз между календарем посадок и страницей,
посвященной фазам луны. Она изображала Смерть — Великого Жнеца, Пришедшего в
Юдоль Скорби Собирать Свою Мрачную Жатву. Мор рассматривал ее сотни раз, пока учил
буквы. Картина не производила бы даже половину своего впечатления, знай
неискушенный читатель, что лошадь с огнедышащими ноздрями, на которой восседает
ужасный призрак, зовут Бинки.
— Я бы придумал что-нибудь вроде Клык, Сабля или Черный Бриллиант, продолжал
Альберт, — но у хозяина свои маленькие причуды. Небось, ждешь не дождешься, когда
поедете, а?
— Да, наверное, — несколько неуверенно произнес Мор. — Я никогда своими глазами
не видел Смерть за работой.
— Немногим это удавалось, — согласился Альберт. — И уж во всяком случае, никому
не сходило с рук дважды.
Мор набрал в легкие побольше воздуха и решился.
— Насчет его дочки… — начал он.
— А, ВЫ ЗДЕСЬ. ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, АЛЬБЕРТ. МАЛЬЧИК.
— Мор, — машинально поправил Мор. Смерть широкими шагами вступил в
конюшню, слегка пригибаясь, чтобы не задеть потолок. Альберт приветственно кивнул,
причем, как заметил Мор, в его кивке не было ни намека на раболепие слуги. Он просто
ответил на приветствие, отдавая дань формальности. Мору пару раз приходилось видеть
слуг в тех редких случаях, когда отец брал его с собой в город. Так вот Альберт ничем не
напоминал людей этой профессии. Он вел себя так, словно дом на самом деле
принадлежит ему, а реальный хозяин это нечто, с чем приходится мириться, вроде
лупящейся краски или пауков в уборной. Смерть, похоже, ничего не имел против такой
позиции. Выглядело это так, как будто все, что должно быть сказано между ним и
Альбертом, было сказано давным-давно. И теперь каждый занимался своим делом с
минимумом неудобств в процессе. Мор же чувствовал себя так, словно прогуливался
после сильнейшей грозы. Природа отбушевала. Все вокруг чистое и умытое, воздух свеж.
Ничего неприятного, но есть чувство, что только что высвободилось колоссальное
количество энергии.
К списку, который он вел внутри себя — списку вещей, которые надо сделать, —
присовокупился пункт о выяснении причин странного поведения Альберта.
— ПОДЕРЖИ, — Смерть сунул в руку Мору косу, а сам легким движением взлетел в
седло.
Коса на вид казалась вполне обычной, нормальной. Если не считать лезвия: оно было
таким тонким, что сквозь него можно было смотреть — полоска бледно-голубого
мерцания в воздухе, способная резать пламя и колоть звук.
Мор держал косу очень осторожно.
— МОЛОДЕЦ, МАЛЬЧИК, — одобрительно произнес Смерть. — А ТЕПЕРЬ
ЗАБИРАЙСЯ СЮДА. АЛЬБЕРТ, НЕ ЖДИ НАС.
Лошадь пошла легкой рысцой — со двора и в небо.
Этот момент должен был сопровождаться вспышкой, на худой конец, потоком звезд.