Даже версия об эмиссаре сольо не казалась чересчур экстравагантной. Теир поставил у края листа жирный знак вопроса. За Каринэ стоило проследить. Штучка та еще…
«Третье: последовательность событий. Сон — голод — появляются рестораны — исчезают послы. Затем — ультиматум. Рестораны — ловушка для людей? Но зачем так сложно?»
Денис подключился по эфиролинку к посольской сети и принялся просматривать информацию. Выяснилась занятная вещь: работников посольства оказалось не девятнадцать, а двадцать. Первоисследователь земли Соль Марвин Локи перешел Пустой Норой за час до начала пульсации.
Круг пришлось рисовать чуть ли не у края.
«Четвертое: Марвин Локи. Первоисследователь земли Соль».
Первоисследователь — это важно. В любом мире он является ходячей энциклопедией местных обычаев. Скорее всего маска-медуза названа в его честь, и Шекли тут ни при чем.
Порыскав по базам данных, детектив узнал, что некогда Марвин претендовал на Ландмейстерство. Вот так-так! Ай да ученый!
Скрипнув зубами, Денис расширил четвертый круг и дописал:
«Возможно, ненавидит Ландмейстера и плетет интриги против него. Возможно, используя свои знания, спровоцировал события, приведшие к расследованию».
В голове шумело. После нескольких часов общения с Абу хотелось на солнышко, поразмять ноги, поболтаться по городу. Увы! За окнами быстро темнело. Близился вечер — время голодного дракона.
Из двадцати Человек на Соли пропало пятнадцать. Значит, осталось всего пятеро.
Каринэ Михайлян и Марвин Локи — о них разговор особый. Оставались еще трое: атташе-биолог Киннар II, сенешаль Митяев и повариха баба Аля. Теир еще раз перечитал список служащих, хмыкнул и отправился на поиски.
Идти коридорами покинутого посольства было жутковато. Теир считал себя человеком неробкого десятка, однако мертвое здание угнетало. Что-то щелкало под потолком, в стенах журчала вода. Как это часто бывает в домах с привидениями, обычные шумы ушли, а их место заняли звуки мистические.
К счастью, не во всем. Повариху Завацкий нашел быстро — она отдраивала кастрюли, и звон стоял такой, что сразу становилось ясно: люди живы. И будут живы, пока такие вот бабы Али дежурят на кухнях.
Рядом с толстенькой, краснолицей украинкой призрачными и смешными казались опасности земли Соль. Голодные драконы, написанные кровью ультиматумы и пятнадцать сожранных послов.
Алевтина Михайловна Загоруйко великолепно разбиралась в ситуации. Некогда Фрейд объяснил все проявления человеческой психики через сексуальность. Алевтина пошла дальше. Полтора часа Завацкий слушал ее теорию, включавшую в себя чакры, коммунистов, лодошей и соевые продукты.
Не обошлось без конфузов. С очаровательной старческой наивностью баба Аля путала протеины и пантеизм. Кроме того, она верила, что «одиозный» — синоним слова «голый». Выслушав историю о технике, в шкафу которого нашли «одиозную секретутку Галочку», Денис заскучал.
Разговаривать с поварихой оказалось тяжело. Она отвлекалась, философствовала, пускалась в воспоминания… Но курочка по зернышку клюет; кое-что из бабкиной болтовни оказалось полезным. Добавилась стрелочка от Марвина к госпоже Михайлян.
Дело в том, что Каринэ попала в штат по протекции — еще в те времена, когда власть первоисследователя не оспаривалась.
Сам Локи, хоть и не считался пропавшим без вести, в посольстве не жил. Он изучал сольо и общался с ними напрямую. Орден одобрил его исследования, и Ландмейстеру ничего не оставалось, как смириться с вольной жизнью своего противника.
Четвертый пункт — кружок Марвина — пришлось расширить, так что он залез во владения Каринэ.
Если Алевтину Михайловну Завацкий обнаружил по звону кастрюль, то сенешаля Митяева пришлось искать по запаху. Из кабинета мастера охраны несло канифолью, горелой изоляцией, машинным маслом.
Голод на Митяеве сказался самым удручающим образом: сенешаль выглядел худым как щепка. Не впрок пошла ему пайковая пицца, коробки от которой валялись по всему кабинету. Не в коня чипсы, решил Денис, глядя на лошадиное лицо сенешаля.
О дисциплине что уж говорить… Сапоги нечищены, воротничок не подшит, мундир болтается как на вешалке. При этом нельзя сказать, что вояка наплевательски относился к своей внешности: волосы он зачесывал так, чтобы те закрывали лысину. Увы, безуспешно.
— Денис Завацкий. Детектив, — теир ткнул пайцзу под нос рыцарю.
— Рад служить Ордену! — вытянулся в струнку сенешаль. — Евстигней Митяев.
— Садитесь, Митяев. Мне бы хотелось узнать некоторые вещи.
Вояка уселся и преданно заморгал глазами. Денис оглядел комнату, пытаясь найти свободное кресло. К сожалению, сесть было негде: все пространство занимали радиоаппаратура, свернутые жгутами провода, паяльники, микросхемы. Детектив потоптался-потоптался, да так и остался стоять.
— Вы вели расследование исчезновений послов?
— Так точно, господин детектив. Вел. Как есть, вел.
— Можно ознакомиться?..
— Рад буду служить… так сказать!..
Негнущимся пальцем Митяев включил машину.
Компьютер зажужжал; загорелась оливковая панель допотопной армейской «Аники».
— Отвернитесь, господин детектив, я введу секретный шестибуквенный код-пароль. Вот… все, готово!..
…Минут десять Завацкий наблюдал, как на экране разворачиваются кривые и графики, мелькают строчки докладов и меморандумов. Наконец до него дошло: Митяев добросовестно, тупо, а главное — безупречно шил дело Киннару II, биологу. Следующему из списка выживших. В ход шло все: эфемерная взаимосвязь между исчезновениями послов и научными озарениями Киннара, украденный из запасника проектор, скрупулезный учет меню биолога, наконец.
Денис поднял на сенешаля глаза.
— Вы что, все это серьезно?
— Виноват, — не понял тот. — Что именно?..
— Ну… меню, проектор… Смотрите, что у вас написано:
«8 апреля. Обнаружена в номере обертка от шоколадной плитки марки „Альпенголд“. Пропал Клаус Доннель, гражданин Швейцарии…»
И вот дальше:
«Взял у Татьяны Ли заимообразно сумму в размере десяти рублей. Означенная выше Татьяна Ли пропала 10 апреля…»
— Виноват, — повторил Митяев. — Что вам конкретно не нравится, господин детектив?..
— Так ведь к кому угодно придраться можно! Каринэ не пробовали обвинить?.. У нее в рюкзачке тоже шоколадка лежит.
— Зря ерничаете, господин детектив. Зря! У меня система. И госпоже Каринэ в ней найдется место. И господину Марвину. — Митяев смотрел на теира безумным птичьим взглядом: — Марвин, между прочим, у Киннара в гонцах. Потенциальный диссидент! Вы в курсе, что он бывший яхтсмен?..
Пальцы сенешаля забегали по клавиатуре. Завацкий не верил своим глазам: досье, на которое он любовался, требовало минимум серебряной пайцзы!
— Вот, смотрите:
«…три года в рижском яхт-клубе „Роза Ветров“. На собственной верфи…
трам-пам-пам…
реконструировал древний викингский драккар "Нагльфар"». —
Митяев поднял глаза. — Драккар сгорел, но поплавать ребята успели изрядно. Слушайте дальше:
«Заядлый рыбак. Написал несколько статей по мифологии, ни одна не была напечатана… в их числе „Тюр, или Милосердие“, „Куда плывет „Нагльфар““, „Проблема посмертия в разных мифологических традициях“…»
Видите?..
— Что я должен увидеть, господин Митяев?.. — понемногу закипая, осведомился Денис. — Посмертие в мифологических традициях?
Терпеливо, словно ребенку, сенешаль объяснил:
— Вы, господин детектив, рассуждаете недопустимо косно. Яхтсмен? Яхтсмен. Значит, способен построить лодку. С инструментами в его модуле это раз плюнуть. Рыбак — значит, не умрет с голоду, пока будет сплавляться по реке.
— Да куда по реке?.. Зачем?!
От нелепости вопроса Митяева передернуло:
— Как куда? В логово, конечно. Господин детектив! Умоляю, не сбрасывайте со счетов Марвина! Хотя главный злодей, конечно же, Киннар II.
…Уже собравшись уходить, Завацкий полюбопытствовал:
— А что это у вас за аппаратурка, если не секрет?..
— Это? — засмущался Митяев. — Так, ничего, господин детектив… Науками в свободное от службы время балуемся.
— А именно?
Митяев вытянулся. Официальным — словно на церемонии вручения Нобелевской премии — голосом объявил:
— Производим планомерные научные исследования. В области конструктивного налаживания диалога с внеземным разумом, господин детектив. По радио, значит. Поскольку у солян радиовещания нет и эфир чистый.
Денис опешил:
— А сольо, сольо-то чем вам не внеземной разум?
— Сольо? — сенешаль хихикнул, словно детектив сморозил невесть какую глупость. — Это разум, да. Конечно.
Оставалось найти последнего атташе. Перед тем как отправляться в путь, Денис тщательно занес все свои догадки в Абу. Кроме того, перелистал «Мифы и легенды…», выписал заляпанные красным буквы. До последнего пробела.
Одна странность привлекла его внимание.
Конечно же, Митяев нес несусветный бред. Конечно же, здравомыслящий детектив обязан был посмеяться над этими домыслами.
И все же, все же…
Всякий раз, как он открывал книгу, его глазам представала одна и та же страница. Посвященная — sic! — «Нагльфару».
К этим страницам обращались чаще всего. Они были сильнее прочих захватаны пальцами. Кого-то очень — подчеркиваю! — очень интересовал Нагльфар.
Корабль из ногтей мертвецов.
— Господин Киннар? — осторожно позвал Денис.
Тишина в ответ насмешливо вздохнула. Лабораторный этаж казался вполне обжитым: тут и дорожки были почище, и лампы светили в полную силу. Теир двинулся по коридору, открывая все двери. За одной из них и обнаружился атташе.
Киннар II сидел на столе в позе лотоса, читал книгу и жрал спагетти с грибами. Уж простите, что я так грубо, — язык не поворачивается назвать это «ел».