Неслыханное обстоятельство, лошадей для поездки не увели, как это водится, с обширного конного базара находившегося за шадизарскими стенами, а кристально честным образом приобрели за золото, причем опять же не фальшивое, а самое настоящее. Столь невообразимая щедрость свидетельствовали об одном: намечалось крупное дело, прибыль по успешному окончанию которого могла компенсировать любые затраты. Аластор по прозвищу «Дурной Глаз» редко ошибался, в Шадизаре он был личностью знаменитой и почти легендарной, его чутьё на добычу считалось безукоризненным. Едва Аластору прислали весточку о прибытии в Аренджун каравана из царства Пунт, славящегося не только и не столько золотыми копями, сколько редчайшими самоцветами, было принято решение немедля отправляться в дорогу и попытать счастья.
Ши Шелама не взяли — буквально со скандалом, как воришка не возмущался, не ныл и не заламывал руки. Увы, но Ши был склонен к самым безумным выходкам, отличался непослушанием, отрицал любую дисциплину, столь необходимую при тщательно проработанных ограблениях, и неосознанно мог в любой момент опрокинуть тщательно расписанный план.
Пунтийцы — люди серьёзные, в охрану «драгоценных караванов» входят самые настоящие лютые каннибалы из непроходимых джунглей Черных королевств и даже стигийские маги «младших» гильдий, обеспечивающие колдовское прикрытие. Аластор заявил, что не желает из-за разгильдяйства Ши Шелама сперва быть превращенным в свинью на вертеле, и затем попасть на стол к людоедам, а потому разговор окончен: Ши остается в «Уютной норе», но если жаждет поразвлечься и принести пользу — может отправляться на Большой рынок, срезать кошельки у богатеньких ротозеев. Заодно поучит Малыша ремеслу.
Малыш, он же Конан из Киммерии, обижаться и не подумал — он прекрасно осознавал, что пока очень мало смыслит в благородном ремесле незаконного изъятия ценностей у ближнего и дальнего своего, а потому в спешную аренджунскую экспедицию его предсказуемо не позовут: только мешаться под ногами будет. Конан проводил бесстрастным взглядом четверых всадников, скрывшихся в поднятой копытами скакунов туче пыли, покосился на едва не плачущего Ши Шелама, бормотавшего проклятия в адрес «этого выскочки и гордеца Аластора», молча пожал плечами, развернулся и потопал домой — Лорна как раз просила нарубить дров, а с этим нехитрым занятием Малыш справлялся наотлично, благо силушкой обделён не был.
Общеизвестно, что прозвища частенько даются от противного. Для своих полных пятнадцати зим (близилась шестнадцатая) Конан выглядел «крупненьким», как обозначила его телосложение гадалка и ведунья Феруза ат'Джебеларик из Турана, которая и притащила дитя киммерийских гор в таверну «Уютная нора».
Конану очень повезло (или, если взглянуть с другой стороны — не повезло), что в первый же день своего пребывания в Шадизаре он ухитрился наткнуться не на шарлатанку и обманщицу, а на самую настоящую, пускай и весьма юную, ведунью, обладавшую дарованным богами талантом предвидения. Феруза заинтересовалась мрачноватым юнцом, а когда разложила перед ним на столе гадательную колоду тарóк, то...
...— Я не знаю, что это было, — шептала тем же вечером Феруза Джаю Проныре. — Впервые в жизни такое, поверь, я тебя никогда не обманывала.
— Твоя главная проблема в том, что ты вообще не обманываешь, — буркнул в ответ Джай. — Поэтому люди тебя смертельно боятся: истина пугает. Что же с этим парнем такого необычного?
— Всё необычно, — покачала головой Феруза. — Я дотронулась до... До его будущего. И будущее это... Я не знаю, как объяснить такое человеку, не владеющему даром.
— А ты постарайся. Желательно попроще.
— Вообрази, будто ты касаешься чего-то огромного, невероятного, никогда прежде невиданного. И живого. Как погладить по брюху дракона.
— Говоря откровенно, я никогда не гладил драконов, и уж тем более по брюху, — вздохнул Джай. — Да и не стремлюсь, руку по локоть отхватит. И головой закусит!
— Именно! — сверкнула глазами Феруза. — Ты внезапно ухватил самую суть! Дракон, непредсказуемый, великолепный, грандиозный, чрезвычайно опасный. Очень подходящий образ. Страшновато, но восхитительно...
— Послушай, — рассудительно ответил Джай. — У меня нет оснований тебе не верить, однако очень прошу, пусть этот разговор остается нашей общей тайной. Вовсе не потому, что «будущее в образе дракона» так уж невозможно, истории известны судьбы и позаковыристее. Помнишь легенду о зингарском короле Фелисио Великолепном?
— Сын водоноса и прачки, — подтвердила, кивнув, гадалка, — сумевший остановить немедийское нашествие, когда графы и герцоги Зингары с их армиями почти сдались. Собрал ополчение, обратил неприятеля в бегство, гнал до самого Бельверуса, получил всеобщее признание, основал династию... Но почему тайна и обязательно строго между нами?
— Потому, что какой-то малолетний дикарь из Киммерии, — кстати, где это, Киммерия? — никак не сопоставляется с будущим в виде, как ты выразилась, «великолепного дракона». Тебя попросту засмеют, а это потеря устоявшейся репутации, которая у тебя и так мрачноватая. Все твои пророчества имеют нехорошее свойство сбываться.
— Прости, я не нарочно, — грустно усмехнулась Феруза. — Когда ко мне приходит почтенный отец семейства и вопрошает «Я умру?», что я должна ответить? Что он будет жить вечно? Следующий вопрос: «Умру скоро?» — и тут становится ясно, что человеку отмерен срок в две седмицы. Надо было ответить «Ты скончаешься в глубокой старости, окруженный почтительными правнуками и рыдающими наложницами»? Зная правду, он хотя бы успеет привести в порядок семейные дела, составить завещание и попрощаться с близкими...
— На этом ты и погоришь, — заключил Джай. — Побольше туманных иносказаний, любезная подруга, и клиенты тебя полюбят. Словом, о Конане пока лучше промолчать. Пускай парнишка в глазах наших общих друзей останется обычным человеком. Никаких сверхъестественных драконов и прочих мистических видений. По рукам?
Феруза промолчала.
В главном Феруза была права: Шадизар жесток, он холоднее горных пиков и равнодушнее пустынь. Одинокому чужаку без друзей, денег, опыта и знаний тут не выжить. Тем не менее, юному Конану Киммерийцу улыбнулась удача в тот самый момент, когда он оставил любые надежды на благоволение богинь судьбы...
Главной достопримечательностью «Уютной норы», а заодно и квартала Нарикано, был и оставался Райгарх из Асгарда, формально выполнявший при таверне роль вышибалы с невеликим жалованием и записью в налоговой книге городского наместника.
В реальности круг его обязанностей был значительно шире — Райгарх с большим пониманием относился к интересу одинокой женщины, тянущей на себе немаленькое хозяйство и утешал Лорну всеми доступными способами: увлеченно ругался с ней по поводу и без повода, умел поменять колесо на телеге и подлатать прохудившуюся лестницу, без малейшего напряжения таскал неподъемные бочки с пивом, торговался с мясником и хлебопеками, а вечерами уединялся с Лорной в её комнате наверху — как выражался острый на язык Ши Шелам, «подвести баланс».
В том, что владелица постоялого двора и могучий вышибала состоят в игривых отношениях секрета никакого не было, отчего многочисленные городские налётчики обходили заведение Лорны десятой дорогой — бритунийка и сама прекрасно могла постоять за себя и нажитое своим горбом невеликое богатство, а в паре с Райгархом была способна отразить нападение как минимум тяжеловооруженной кавалерийской сотни.
Асиры и так-то по природе своей народ рослый и широкоплечий, но Райгарх выделялся даже на общем фоне. Четыре с лишним локтя в высоту, широкий как буйвол, с бочкообразной грудью, смахивающими на бревна жилистыми руками и жутких размеров кулачищами. Вышибале было немногим за пятьдесят, возраст солидный, однако он доселе производил совершенно неизгладимое впечатление — человек-скала.
Когда одолевала тоска, Райгарх ходил развеяться в «Клетку» — на ристалище для кулачных бойцов возле Шемской башни. Нечастые схватки с его участием вызывали в Шадизаре нездоровый ажиотаж, принося владельцам «Клетки» едва ли не четвертьгодовой доход. Одна беда, делать ставки на противников асира никто из местных не решался (а приезжие всегда проигрывали) — каждому было известно, что полуночный варвар вздует любого, самого опасного противника. Райгарх традиционно покидал арену с раздутым кошелём, люди просто шли «посмотреть на этого огромного дикаря».
...Невероятные странности начались в городе вечером, вскоре после спешного отъезда Джая Проныры с соратниками в Аренджун. Провозвестником удивительных событий выступил именно Райгарх, ворвавшийся в трапезную залу «Уютной норы» с изумленным воплем:
— Лорна, бегом на двор! Ты только посмотри! Да разрази меня Доннар!..
Хозяйка насторожилась и машинально коснулась упрятанного на полке под стойкой арбалета — вышибала нечасто проявлял столь бурные эмоции.
— Иштар милостивая, — выдавила бритунийка, узрев разворачивавшийся под окнами таверны спектакль. — Это что ещё такое?..
«Это» являлось роскошным паланкином, который тащили на плечах восемь здоровенных чернокожих рабов. По правую и левую сторону от носилок вышагивали телохранители, не меньше дюжины. Лорна, знавшая толк в этом деле, сразу оценила насколько внушительна охрана: такие жуткие рожи, что за безопасность нанимателя паланкина можно быть абсолютно спокойным. Оружие наилучшее, очень дорогое, судя по приметным узорам на ножнах клинков — пуантенское, а слава тамошних кузнецов гремит по всем королевствам Заката.
Безмолвные негры установили носилки перед крыльцом «Уютной норы» и с шелковых подушек слез сухонький старичок в богатых одеждах. Золотое шитье, камушки, буфы на рукавах, колет заужен к талии. На голове старичка красовался темно-пурпурный берет с белоснежным пером и драгоценной брошью. Пояс отягощал необычный кинжал, узкий, с короткой гардой и коваными золотыми якорями. Орденская цепь с сапфирами и опять же морской тематикой — якоря, кораблики, миниатюрные акулы с осьминогами.