— Красиво, — одобрила Водянова. — Я бы даже сказала: феерично.
— Михаил Владимирович, — послышалось за спиной.
Я обернулся. В нескольких шагах от меня стоял Сергей Суворов. Он был высоким, бледным, с уложенными волосами, который он порывался растрепать пальцами. Но не решался испортить прическу. Костюм был ему по росту, но немного свободным в плечах. Видимо княжич осунулся за последнее время.
— Можно с вами поговорить? — уточнил парень немного настороженно. Я кивнул и обернулся к Лилии:
— Подождёшь меня у стенда?
— Конечно, — улыбнулась девушка и направилась к стойке с вывеской "Морозовы". Денис кивнул княжичу и последовал за ней.
Суворов подошёл ко мне:
— Хорошая презентация, — начал он. И в его голосе мне послышалось удовлетворение.
Я только развел руками:
— Ну что вы? Я говорил от чистого сердца.
Сергей Петрович недоверчиво посмотрел на меня. Но я был сама невозмутимость.
— Благодарю вас, Михаил Владимирович, — неожиданно произнес Суворов. — За то, что вы и ваш брат отомстили за нашу семью. Что не забыли сказать об этом в час вашего триумфа.
— Мне жаль, что мы не успели до того, как вы вступили в бой, — ответил я. — Может быть, тогда все бы было по-другому.
— Мне тоже жаль, — процедил парень и тряхнул головой. — Но теперь уже ничего не поделать.
При этих словах его лицо немного переменилось. И это подметил не только я.
"Последний из рода Суворовых лукавит, — задумчиво протянул Александр.
Я это понимал. Вряд ли Сергей Петрович был настолько наивен, что поверил в случайность этой отправки. Ведьмак все понимал.
— Если вам будет нужна какая-либо помощь, Сергей Петрович — дайте знать, — просто произнес я. — Наша семья поможет вам. Я не откажу вам в помощи.
— Спасибо, — глухо ответил Суворов.
— Да было бы за что. Наша семья не может бросить в деле брата по ремеслу.
"Хитро, — оценил Александр. — Думаю, твоя речь упала на благодатную почву".
— Спасибо, Михаил Владимирович, — повторил Суворов проникновенно. Было видно, что мои слова его тронули.
На том мы пожали руки и расстались. Я направился к стенду Морозовых, к Сергею Викторовичу же подошло несколько подростков. В руках парни и девушки держали книжицы в твердых переплетах. Скорее всего, последние выпуски книг или комиксов про семью Суворовых. С автографом оставшегося ведьмака семьи, эти книжицы скоро будет стоить целое состояние.
Я подошёл к семейному стенду, у которого снова собирались фанаты, чей интерес подогрела презентация. И началась новая автограф-сессия.
Многие просили фото с обоими братьями. И к моему удивлению, Денис не выказывал недовольства. Наоборот, воодушевленно позировал перед камерами. Дарил окружающим улыбки и ответные комплименты. Кажется его поведение поразило не только меня, но и Водянову.
— Ты видела новую идею для мерча? — с интересом спросил я у Лилии, когда последние фанаты отошли от стенда.
— Ты о чем? — не поняла девушка.
Вместо ответа я кивнул в сторону удаляющегося фаната в черном до земли плаще. И Водянова с интересом взглянула в сторону, куда я указывал:
— Интригующий концепт, — задумчиво пробормотала она. — Нужно будет взять на вооружение. Спасибо за идею. Кстати, на днях нам придется снять несколько коротких рекламных роликов. Я договорилась с Тоней.
Она сказала это буднично. Словно решение было уже принято.
— Вот как? — усмехнулся я. — И для чего же? Вернее, для кого?
— Для нашего магазина мерча, — удивлённо ответила Водянова. — Чтобы отрекламировать старые и новые линейки одежды для социальных сетей. Поработаешь в роли модели. Или ты против?
— Для такого важного дела только за, — протянул я и добавил. — Дела семьи превыше всего.
— Верно мыслишь, — улыбнулась секретарь. — Значит, после фестиваля мы это обсудим.
Я кивнул и повторил:
— Семья это главное. Но мне тоже будет нужна от тебя кое-какая помощь.
Водянова удивлённо подняла бровь:
— И что же?
— Обсудим это после фестиваля, — повторил я слова девушки. — А сейчас я хочу получать свежим воздухом.
Я вышел из павильона через дверь "только для персонала" и сразу заметил Шуйскую. Все же стоило признать, что на снимках в сети она выглядела более ярко, а вживую казалась мягче и беззащитнее. Наверно дед ее любил и души в ней не чаял. Я тряхнул головой отгоняя лишние мысли и пошел на террасу. Та выходила на реку, которая вилась за широкой набережной. Несмотря на то, что небо терялось в темной глубине воды, вид открывался чудесный. Небольшие катера проносились по неспокойной глади, разгоняя пенные барашки волн.
Из-за подходящего фестиваля набережную огородили, и народ толпился за металлическими перилами. На невысоком постаменте ведьмакам устроили фотосессию на фоне далекого причала. Восторженные фанаты, которые не сумели попасть на фестиваль, толкались, чтобы урвать странное счастье. Они вытягивали телефоны, делая автофото на фоне своих кумиров.
— Мастер Морозов, вы случаем не от меня прячетесь? — раздался над моим плечом голос.
Я обернулся, и увидел стоявшую в паре шагов от меня Алину. Она была в привычном костюме, состоящем из рубашки и юбки. Но на этот раз одежда на ней выглядела немного иначе.
— Заметил? — она довольно улыбнулась. — Мой агент уверяет, что мы набрали достаточно аудитории младшего возраста и пора обратить на себя внимание взрослых.
В вырезе ее рубашки я заметил край кружева. Но девушка фыркнула, и я отвел взгляд. И вынужден был признать:
— Смотришься здорово. Хотя уверен, что тебе идет все.
— Хороший комплимент, Морозов, — довольно усмехнулась Шереметьева, но я заметил, что ей немного неловко.
— Если тебе не по вкусу новый образ, ты всегда можешь…
— Миша, — тихо произнесла она и покачала головой, — такие вопросы решаем не мы с тобой. Если аудитория примет меня прохладно, то…
Она не закончила фразу и мне вдруг стало обидно за нее. Я только сейчас заметил, что на ее ключицах появились мурашки. Все же с реки тянуло прохладой и сыростью. Недолго думая, я выпустил темное крыло, и оно мягким полотном легло девушке на плечо. Княжна встрепенулась и посмотрела на меня как-то странно. Она словно собралась что-то сказать, но в последний момент передумала и промолчала. Лишь после этого я понял, что люди вокруг зашептались, а потом нас ослепили вспышки фотокамер. Хорошо, что я сумел сдержаться и не дернуться. Мы с Алиной как по команде взялись за руки, и мне показалось, что ее пальцы очень холодные.
— Мне не стоило этого делать? — тихо шепнул я.
— А разве ты не для камер… — начала было она и вдруг осеклась и потупилась. На девичьих скулах выступил нежный румянец.
— Хотел бы я сказать, что мне плевать на папарацци, — я криво усмехнулся. — Но я не решусь сделать сейчас то, что хотел бы. Именно потому, что завтра твой папенька потребует у меня пояснений.
Хихикнув, Алина стала походить на ангела, что тотчас заметили фотографы.
— Алина Юрьевна, расскажите, пожалуйста, о ваших планах относительно делегации…
Девушка вела себя профессионально. Она не отходила от меня ни на шаг, чтобы со стороны не показалось, что ее тяготит моя тьма. Я же понимал, что тяжесть крыла может стать для нее неприятной и мягко рассеял плотную темноту.
— А как вы переносите долгую разлуку? — спросили из толпы. — Когда вы уже объявите…
Спонтанное интервью прервали хлопки фейерверков, которые запустил кто-то из шалости под ноги журналистов. Мы воспользовались их растерянностью и вернулись в павильон.
— Здесь сложно остаться без навязчивого внимания, — сообщила мне девушка и добавила словно невзначай, — Когда ты уже пригласишь меня куда-нибудь?
— Как насчет русальной недели?
— Ждать долго, — она улыбнулась, а потом пожала плечами. — Хотя у нас двоих плотный график. Тебе уже сказали, с кем у тебя контракт? С кем будешь работать в паре в следующий раз?
— Не знаю, — уклонился я от прямого ответа. — Секретарь ведет переговоры. И еще мне надо пересечься с куратором.
— Мне понравилась твоя речь, — наконец заметила девушка. — Хотя я уверена, что все было немного не так, как ты говорил.
Вместо ответа я лишь сжал ее пальцы в своей ладони. Было здорово, что не нужно ничего объяснять. Алина и не просила об этом. Она все понимала.
К нам подошли Пожарские. Они тепло поприветствовали Шереметьеву и меня. Княжна тотчас распрощалась, сославшись на дела. Но мне подумалось, что она смутилась близнецов.
— Рад видеть тебя в здравии, — парень хлопнул меня по плечу, когда мы остались втроем. — Ты хоть иногда отдыхаешь?
— Иногда, — улыбнулся я. — Мне жаль, что пришлось покинуть вашу туристическую базу. Хорошо, что я успел осмотреться.
— Произвел впечатление на вельву, — напомнила Марья с хитрой усмешкой, — и оставил свою спутницу, чем изрядно разозлил ее братца.
— Да? — удивился я тому, что Шереметьева мне ничего об этом не сказала.
— А ты сомневался? Любой брат был недоволен таким.
— Это ещё каким? — удивлённо переспросил я.
Пожарский хитро усмехнулся:
— Ну сам посуди: после проведенной наедине с сестрой ночи парень смывается. Если бы я был на его месте, то без раздумий снес бы тебе голову.
— Нечего было бы сносить, — проворчала Марья и толкнула парня в бок. — Я бы сама оторвала все лишнее. Алина в то утро была смурной. Вопросов ей само собой никто не задавал. Но догадки строили.
— У меня были причины уехать, — буркнул я.
— Да потом-то мы все узнали, — улыбнулся Иван. — Но осадочек у младшего Шереметьева остался. Можешь не сомневаться…
— Разберемся, — просто ответил я.
— Теперь то конечно, — хохотнул парень. — Ты герой Империи. Какой с тебя спрос?
Марья Пожарская закатила глаза. И сделала она это, как мне показалось, чуточку театрально:
— Какой же ты Петрушка, — произнесла она. — Прояви хоть немного такта. Спроси лучше, кому он оставит по завещанию плащ. И косу. Я хотела бы такую себе.