Morrowind — страница 49 из 65

Но вдвоём мы не справимся. Вызывать членов нашего культа из других отделений слишком рискованно — учитывая визит императора, любые ротации кадров будут тщательно проверяться. Так что придётся вербовать людей из местных солдат. Но только не орков — в их законах чести сами даэдра ногу сломят, и потому велик риск, что едва такие адепты узнают цель нашей миссии, как сразу побегут к Дариусу с докладом.

Я уже присмотрел одного кандидата — Аллиан Карбо. Имперец, как и мы, но удивительно легковерный. Вроде бы он проникся идеологией, что я ему внушаю уже почти неделю. Ещё пара дней — и я приведу его в святилище, где и познакомлю с тобой.

Ты тоже подбери кого-нибудь не слишком обременённого интеллектом и займись его обработкой. За основу возьми идею о том, что Император вредит империи. Проедься ему по ушам, что в империи не всё так хорошо, как нам рассказывают, затем плавно переведи беседы на тему, что император стал старым и слабым и уже не может вести империю к процветанию, но отказывается уступить трон своим сыновьям. Объясни, что нельзя оставлять такую ситуацию на произвол судьбы и надо брать всё в свои руки. Наш культ выставляй в самом лучшем свете. Рассказывай, что мы, следуя присяге легионеров, искренне переживаем за сложившуюся ситуацию. Мы хотим видеть сильную империю с сильным императором во главе, таким каким был великий Талос. Ну и прочий бред в том же духе.

Главное, чтобы неофиты осознали две вещи — культ Талоса хороший, справедливый, отзывчивый и вообще белый и пушистый, а император наоборот — злодей, вредитель, да и просто ничтожество неспособное правать империей. И тогда они сами придут к мысли, что спасти империю можно только убив императора, а наш культ Талоса — единственная организация, которая способна это сделать.

В общем, используй силу пропаганды на максимум. Только не привлекай внимания Дариуса. Он не только патологически предан империи, но и крайне подозрителен. Даже ничего не зная о нас, этот вояка нутром чувствует опасность. Я до сих пор у него под подозрением, не хватало ещё и тебе засветиться. Действуй наверняка и не рискуй.

О. М.

P.S. Письмо сожги сразу как прочтёшь».

Намиру мне в жёны, вот это расклад! Культ Талоса планирует убить Императора! Я много чего мог ожидать от фанатиков-бунтовщиков, но такое у меня в голове не укладывалось. И судя по письму, убийство это не из фанатичных убеждений, а по холодному расчёту — написавший послание сам ничуть не верил в пропаганду, которою предлагал рассказывать солдатам.

Ладно, сейчас не это главное, важно другое. Письмо написал Оритиус, это понятно по инициалам в конце. Доказательство косвенное, но сойдёт. Кто такой Ариус я не знаю, но Дариус наверняка в курсе. Думаю, этого письма ему будет вполне достаточно, чтобы привлечь к ответственности хотя бы этого Ариуса, а уже он сдаст остальных известных ему членов культа, включая Оритиуса.

Сунув письмо в карман, я скастовал «хамелеон» и выбрался из подвальчика по приставной лестнице, что располагалась у люка. Выглянув за дверь кладовой, убедился, что вокруг никого нет, и полупрозрачной тенью рванул к выходу. Даже если какой-нибудь бдительный солдат меня и заметит в полумраке спящей казармы, то решит, что ему померещилось. Без проблем выбравшись из здания, я облегчённо вздохнул и, уже неторопясь, пошел в сторону трактира.

* * *

— Эй, Дариус, вставай.

— А? Кто здесь? — Дариус оторвал голову от подушки и закрутил ею по сторонам, тщётно пытаясь разглядеть меня в свете одинокой свечи, стоящей на столике в паре шагов от кровати.

— Никторн здесь. Ещё помнишь меня? Мы с тобой ужинали за одним столом.

— Само собой помню. Я до беспамятства никогда не напиваюсь!

По голосу определив, где я нахожусь, имперец с трудом сфокусировал на мне взгляд.

— Никторн, а чего ты такой прозрачный? Тебя что, убили в казарме как нарушителя и сейчас я беседую с твоим духом?

— Мда, алкоголь всё же плохо влияет на работу мозга, — вздохнул я. — Я под маскировкой. Иначе кто б меня пустил к тебе в комнату посреди ночи? Там, в соседнем кабинете твой адъютант сидит, книжку читает. Так что не ори, а то он заинтересуется, с кем это у командующего встреча посреди ночи и как этот кто-то к нему проник. А оно тебе надо? Кстати, как тебе заклинание? Моя собственная разработка!

Я действительно доработал заклинание «хамелеон» пока гостил у Гилдан. Оказалось, что если увеличить количество базовых четырёхколечных конструкций с трёх до семи, расположить их шестиугольником и скрепить ещё двенадцатью кольцами, то эффективность «хамелеона» третьей ступени увеличивалось примерно вдвое, делая меня почти полностью прозрачным. Видимыми оставались лишь контуры тела. Именно это заклинание я применял в казармах Гнисиса.

— Впечатляет, — кивнул Дариус. — Если не знать, куда смотреть, то тебя и заметить нельзя, пока не пошевелишься. Но ведь ты разбудил меня посреди ночи не для того, чтобы похвастаться своими талантами в школе Иллюзии? Рассказывай, что узнал.

— Ты присядь, а то ещё упадешь, когда услышишь новости. Кстати, куда ты дел мои сапоги? — Сапоги я оставил Дариусу ещё когда уходил из таверны. Кость хороший материал для доспехов, но вот обувь для скрытого проникновения на её основе лучше не делать — при ходьбе стук такой звонкий, что никакая невидимость не поможет. На звук подстрелят. Интересно, что подумали посетители, когда я разулся и, оставив сапоги, босиком пошёл на выход?

— Что ты поспорил со мной, утверждая, что имя моего гарнизона никаким образом не связано с названиями других гарнизонов, — буркнул Дариус. Видимо, я опять задал вопрос вслух. — А затем узнал, что Мёртвая Голова, это не только обозначение фрагмента трупа, но и название одной из бабочек Сиродиила, которая так была названа из-за узора на её крыльях. Твои сапоги под столом, рядом с которым ты стоишь. Так что с расследованием?

— На, читай! — Я протянул письмо имперцу. — У тебя в гарнизоне завелись культисты Талоса. Ну, по крайней мере, они сами так себя называют, хотя их религиозность под серьёзным сомнением. А эту бумагу я прихватил прямо у их алтаря, что расположен в подвальчике вашей кладовой. Той, что находится напротив лестницы.

Пока я натягивал сапоги, Дариус успел дважды перечитать листок и теперь сидел с мрачным видом и смотрел прямо перед собой. Затем он перевёл тяжёлый взгляд на меня и полуспросил-полупопросил:

— Скажи, это ведь просто злая шутка?

Я вздохнул и, подвинув стул, сел перед ним.

— Мне жаль, Дариус, но это правда. У тебя в гарнизоне действительно есть люди, на полном серьёзе планирующие убийство императора. Про тайное святилище я узнал из короткого разговора Маро с каким-то молодым солдатом. А письмо адресовано некоему Ариусу, кстати, ты его знаешь? — Дариус кивнул. — Судя по тексту сейчас их двое, но они планируют обманом завлечь к себе ещё нескольких солдат. Тебе решать, что делать.

Дариус снова посмотрел на письмо. Если бы взгляд мог поджигать, то листок бы давно испепелился. Наконец, командующий гарнизоном вздохнул, провёл ладонью по лицу, словно стирая нечто невидимое, но липкое, и уже спокойным, уверенным голосом произнёс:

— Тут нечего думать. Эти солдаты предали легион, предали императора, предали саму империю. Злонамеренная пропаганда, обман сослуживцев, нарушение устава, создание преступной группировки, угроза благополучию империи, покушение на императора — список их известных преступлений невелик, но уже за одно последнее их ждёт смертная казнь. А ведь мы знаем далеко не всё.

Начав говорить спокойно, Дариус распалялся всё больше и больше:

— Завтра на построении мы их схватим и заставим сознаться. Также необходимо узнать, кто ещё состоит в их культе и где расположены упоминаемые в письме «другие отделения». Никторн, я прошу тебя задержаться немного в нашей деревне и помочь мне с захватом предателей. Да и твои свидетельские показания лишними не будут.

— Я не против, но почему прямо на построении? — спросил я. — Может лучше сделать всё по-тихому в другом месте, а не на глазах у всего гарнизона?

— Нет. Пропажу записки скоро обнаружат, если уже этого не сделали. Предатели не дураки и попытаются скрыться как можно скорее. Но до рассвета уйти из казармы они не смогут, караульные их просто не пропустят, а на рассвете у нас запланирован осмотр амуниции. Незаметно избежать его у преступников тоже не выйдет — десятники внимательно следят за своими отрядами, ведь в случае косяка одного будет наказан весь десяток. А вот потом они уже смогут исчезнуть. Поэтому брать их надо во время построения!

— Ладно, тебе виднее. Я буду рядом и помогу чем смогу.

— Вот и договорились. Можешь занять соседнюю кровать — адъютант дежурит до утра, так что она свободна. Построение будет через четыре часа, и нам следует хорошо отдохнуть.

* * *

— Никторн, подъём!

Громкий голос Дариуса, лишь немного не дотягивающий до зычного крика, заставил меня подпрыгнуть на кровати, на лету скастовать на себя невидимость и выхватить кинжал, который с недавних пор всегда висел у меня на поясе. Сказывался недельный переход по фояде Бани-Дад, когда даже во время сна приходилось быть готовым к нападению скальных наездников. Приземлившись на ноги и приняв защитную стойку я, наконец, смог осмотреться и, не обнаружив никакой опасности, спросить:

— Ну и в чём дело?

— Ни в чём, — улыбнулся Дариус, — Просто пора просыпаться — восход через четверть часа. Кстати, хорошая реакция.

— Спасибо, — буркнул я, широко зевнул, потягиваясь всем телом, и принялся натягивать на себя доспехи. Сам Дариус уже был полностью облачён в свою золочёную броню и выглядел гораздо бодрее меня. — Ты сам-то давно встал?

— Я и не ложился. Всё равно после принесённых тобой новостей уснуть бы не удалось, а так хоть немного прикинул, как лучше захватывать бунтовщиков.

— И каков план?

— Участвовать в захвате будут только легионеры-орки — в их преданности я уверен больше, чем в имперцах. Я уже послал Наша, чтобы он предупредил своих сородичей. На построении я вызову из строя Ариуса и Оритиуса, быстро зачитаю обвинение и прикажу их схватить. Меня, тебя и десятка орков вполне хватит, чтобы захватить двоих предателей живыми. Их союзники, если и будут присутствовать в строю, вмешаться не станут, а даже если и вмешаются, врядли их будет много — один, максимум два человека. Мы легко их перебьем. Но главных — Маро и Рулициана — надо взять живыми. Он