Шествие наше в увольнение было замечательным, я и еще 20 моряков позади меня строем, в театр и обратно. Из театра возвращались впечатленные, я под впечатлением от балета, а моряки – под впечатлением от прекрасной жизни. Вернувшись в расположение части, матросики побрели в казарму, а я пошла в общежитие. Воскресный вечер прошел тихо и мирно с моими соседками Галкой и Тонькой, а утром в дверь загрохотал рассыльный. Тревога!!! Ошарашенная я вскочила и начала метаться, никак не могла понять с чего начинать и за что хвататься, а морская львица украинка Галка, похрапывая (за спиной уже 8 лет службы), спала на своей койке. Я одевалась и кричала: «Галка! Галка!! Вставай! Тревога же!!!» Она поднялась, посмотрела на меня, сказала: «Какая на х… тревога? Спи давай!» И рухнула на кровать. Война войной… Я тихо присела на свою койку. Но, подумав всего 2 минуты, рванула на службу. Это ведь она львица, а я-то всего лишь карась
Стихи
Мой причал
Спит полуостров на краю Земли,
Плывущий в самом тихом океане.
Седые спят вулканы, дремлют у причалов корабли
Стальные глыбы в утреннем тумане.
Сорвалась чайка с мачты, в бирюзовую умчалась даль
Расправив крылья над волной,
Бесстрашно, одержимо, как Ikarus
И делает луч солнца тонкой сталь,
На миг над кораблем взметнулся алый парус.
Мой парус – светлая моя мечта,
И чаек резкий крик, и уплывающий за дымку берег,
Я твой навек моряк, моя достигнутая высота,
Спешу к тебе всегда, в тебя одну как в сказку с детства верю.
Там мой причал. Серебряные корабли
Уходят в море, чтобы снова к берегу вернуться
И разорвать как нить грань океана и земли,
И вновь в грохочущие волны окунуться.
…А за бортом опять волна волну догнала
Вот так и жизнь моя:
То штиль, то легкий бриз, то небывалый шторм.
И на ресницах чуть дрожит, и по щеке дорожкой пробежала
Слеза соленая, как брызги океанских волн…
Июль, 2004 г.
Морской странник
Я спою, моряк, тебе песню
Про морские дали и суши
Я дарю тебе эту песню,
Я в нее вложу свою душу.
В ней есть все: плеск волн, крики чаек,
Мачты скрип, звон рынды, ты слышишь?
Ты давно этого не замечаешь,
Хоть живешь этим, этим и дышишь.
Ты в своих морях заблудился,
О земле далекой мечтаешь,
Ты вернешься, я жду тебя, слышишь?!
Я морячка, и ты это знаешь.
Ах, моряк мой, бродяга-мальчишка!
Убаюканный волнами спишь ты.
Возвращайся, мой милый странник,
Возвращайся скорее, слышишь?
2008 г.
В бурном яростном море…
В бурном яростном море корабль погибал,
Его страшно бросало с волны на волну.
Экипаж был растерян, капитан понимал,
Что корабль обречен и пойдет он ко дну.
Среди грохота волн, стона бешеных чаек,
Сотни глаз ожидали решения сделки.
Кэп – не просто моряк, он спасет, он все знает,
Не впервые мы с кэпом в такой переделке.
И казалось, что нет никакого спасенья
У команды нет сил, лишь остался кураж
Кэп в последний момент принимает решенье,
И за борт полетел драгоценный багаж.
…Тишина и покой. Над потрепанным бригом
Чайки весело кружат с оглушительным криком.
На корабль из воды любопытные смотрят медузы.
Да, был прав капитан, экипаж был спасен,
Пусть ценою такого бесценного груза.
Жизнь – корабль, но на нем все гораздо сложней,
И, спасаясь нередко в житейском бушующем море,
Мы за борт добродетель, как груду ненужных камней
Выгружаем, надеясь – она не нужна будет вскоре.
Но наступит пора, мы, конечно, не ждали беды
Ценный груз, он нам нужен, но где-то в пути он остался,
И бросаемся к борту и тащим багаж из воды,
Но… увы, уже поздно, подмоченным груз оказался.
Апрель, 2004 г.
О Камчатке которой были отданы мои юные годы…
Пусть он не так красив,
И в общем-то суров!
Пусть серый он, но это же не Сочи!
Но он прекрасен, что ни говори
Вулканами сверкает днем, огнями – ночью.
И взгляд не отвести от тех вершин,
А слово-то всего одно – Камчатка!
Но разве можно жить здесь без души!
И не отдать всю душу без остатка!
Камчатка… Край вулканов, затерянный полуостров на краю земли… Здесь я стала моряком! Этот полуостров, когда-то казавшийся мне недосягаемым, в один осенний дождливый день, когда я, совсем юная девчонка, прилетела на него, вдруг стал родным, близким… И неважно, какое время было на дворе: лето, порой холодное и хмурое, осень, то цветная, то дождливая, зима, снежная, вьюжная, но теплая и ослепительно белая, или грязная весна, когда лужи, лужи, и не ходит транспорт и надо бежать на службу по колено в грязи… Камчатка завладела моим сердцем с первого взгляда. Потому, что у нее есть ОКЕАН. Он всегда рядом, он живой, и я точно знаю, что я вернусь к нему…
Неисправимый романтик. С 15 лет мечтала стать адмиралом и упорно шла к цели стать моряком, обязательно военным. Спорт, музыка, стихи, рассказы, рисование – интересно все, все получается. В 19 лет ушла на службу в ВМФ, проходила службу на Камчатской военной флотилии Краснознаменного Тихоокеанского Флота. Камчатка и океан – любимые места на этой Земле. 6 лет жила в Испании на Канарских островах. Теперь и Атлантика – её большая любовь. https://www.proza.ru/avtor/marina110263
Елена Стригунова
Собачья вахта
– Маш, иди надень портки, последний раз говорю… Посмотри назад!
Я будто не слышу. Меня обидели за вахту три раза, из них незаслуженно – три раза. Я сижу на руле, а рулю я на восток, домой. Туда и смотрю, не отрываясь.
Восходит солнце, и очередной раз я говорю ему – лишь бы ты восходило… Какая библейская благость на небе, какая тишина сиренево-золотистая… как спокойно. Не буду думать ни о чём плохом.
– Ты не Фёдор Конюхов, случайно? – не отстает мой муж. – Что молчишь-то? Может, ты в одиночном плавании, а я не понял?
– Знаешь что, Вов, я с тобой не разговариваю… вот так. Я тебя не трогаю, и ты меня больше не трогай. Грубиян… капитан фигов… – последние слова я говорю уже совсем тихо. Вернее, я их думаю.
– Сейчас тебе будет, Машка… Сейчас так врежет, что тапочки слетят… А ну, иди оденься! – он вытесняет меня от штурвала, и я засчитываю четвёртую обиду.
– Ещё раз крикнешь на меня, – начинаю я пугать… но замолкаю на полуслове. Я увидела, что там творится, на юго-западе… Батюшки-светы…
Собачью вахту мало кто любит – а я так просто жду её! Собачья вахта – до четырёх утра. Самое для меня чудесное время в море – конечно, при условии белых ночей и нежной погоды. Ощущение покоя – густое, ароматное, вкусное состояние единения с природой. Метаморфозы света и цвета, таинство рассвета. Короче говоря, есть чему удивиться и поучиться… есть что порифмовать.
Я сегодня уже много кем побывала – и бестолковкой, и ослом упрямым два раза. И разбудила-то я его не вовремя, и чашку с кофе на карту поставила, в прямом смысле… И это не важно – неет! – что не разбудила я его специально, чтоб поспал он подольше хотя бы на десять минут, и что кофе этот – ему… Как сюрприз! Откуда, мол, Маша, умница-разумница, у нас кофе?! Весь же выпили еще два дня назад? Для меня спрятала?! Ай да девочка! Ага, размечталась… И с картой этой ничего не случилось – ни качки, ни поворотов… ведь ни капельки не пролилось! Обидно. Ничего, всплывёт, как говорится.
Нас мало в этот раз, четверо всего, поэтому вахта на двоих. Это не впервой, дело привычное. Женька, боцман, мучается с юнгообразным Ванькой, а мой муж – со мной. Поделили женщин и детей по-справедливому. Я и сама согласилась так поделиться, мне Ваньку жалко, пусть лучше я потерплю, всё- таки мой муж… пусть на меня и кричит. У Ваньки пока организм неокрепший.
Хотя вспомнила сейчас эпизод один… злорадно. Мы швартовались на форту пару лет назад после ночного перехода, Ванька тогда совсем мелкий был. Его заслали носовой закрепить – конечно, он спрыгнул на берег, как взрослый, ногой уперся в камень, одной рукой подтягивает, глазами зрителей посторонних ищет…
– Давай, шкет, проводи лодочку, не отвлекайся, – для начала тихонько и педагогично сказал мой муж. – Тебя ж, дармоеда, вроде всю ночь макаронами кормили-накормить не могли, всё зря? не в коня корм? Метра три еще выбирай.
Ванька сначала одной рукой, потом двумя… Жилы на лбу вздулись. – Константиныч… может я выбрал уже? Я щас якорь выдерну, боюсь… – Малахольные. Фонд малахольных, а не лодка. А ну давай! Не позорься, в отца и сына и святую деву в райских кущах… И меня не позорь, а то плотва смеётся…
Ванька сделал оскал волчонка и всем телом рванул… и с гулким шумом и шелестом огромная ветка тополя, держащая изо всех сил нашу мачту (дураки! хоть бы глаза вверх подняли!), но всё-таки сломанная ею и Ванькиной злостью, накрыла моего мужа, стукнув его по башке… Приятно вспомнить.
Я думала, это он хочет мириться и нашел предлог заботу проявить – оденься да оденься…
Я вполне одета: на «собаку» только новички не одеваются правильно, но это по незнанию. Всё как обычно: джинсы, кеды, свитер. Сверху даже оранжевая куртка, непромоканец, которую наш народ неприлично называет… не скажу как. Куртка резиновая, от костюма рыбацкого, в смысле советского яхтсмена- любителя. Костюмы эти все одного размера – думаю, пятьдесят шестого, – но других нет. Напялить это на себя трудно, пуговицы больше, чем п