— Моя дорогая Майя, я не сомневаюсь в вашей искренности. Однако я знаю вас слишком хорошо, чтобы удовольствоваться подобным объяснением. Я чувствую, что есть еще какая-то причина, какой-то более масштабный проект. Вы не сможете долго вести образ жизни скромной деревенской ясновидящей. Этот остров выбран вами не случайно: девственные земли на берегу моря, возрастающий спрос на дома, участки, гостиницы, богатые люди… Подозреваю, что вы, Майя, задумали создать некий центр, где будете наживаться на доверчивости великих мира сего — с позволения сказать, золотое дно.
— Марлен, вы никогда не изменитесь. Какие вульгарные мысли для аристократа! Вы полагаете, что в наше время людей не интересует ничего, кроме денег? Мир меняется: планета Земля — это шар, лежащий на жерле извергающегося вулкана, который вращается с сумасшедшей скоростью. Политики, руководители, ученые и даже деятели искусства — все, почувствовав опасность, испытывают необходимость переосмыслить свои жизни, построить новый мир, где деньги и карьера не были бы единственными ценностями, а их личностный рост имел бы значение не только во временном и социальном масштабе, но и в масштабе духовном, а значит, божественном. Они уже почти готовы осознать тот факт, что ничто не проходит бесследно. Они готовы прислушаться к своему внутреннему миру.
— То есть вы решили прийти им на помощь, подарить ваши скромные знания всему страждущему человечеству, принять участие в совершенствовании рода человеческого, возвращая ему духовность?
Я проигнорировала его сарказм.
— Совершенно верно!
Вследствие отсутствия чувства юмора, которого всегда не хватало Станисласу, его лицо исказилось до такой степени, что он стал похож на персонажа кубистского полотна: сплошные бугры и впадины.
— Майя, ваши серые глаза очаровали меня с первого взгляда, однако за многие годы общения с вами я научился понимать, когда вы насмехаетесь. Не злоупотребляйте вашей властью надо мной и моими к вам чувствами. А также не забывайте, что и вы разговариваете со специалистом в области мистико-психоаналитической тарабарщины. Я занимался ею довольно успешно и прибыльно еще до вас. Мне даже кажется, именно я стал вашим первым учителем. И принимая во внимание наши близкие отношения, меня удивляет то, что тайны, которые могли бы принадлежать нам обоим, вы храните только для себя. Ну же, Майя, одумайтесь, давайте работать рука об руку, как в старые добрые времена!
— Мне очень жаль, Марлен, но я сказала правду. Как видите, это дело не для вас — недостаточно доходное. Но почему вы, Марлен, приехали сюда?
— Почему? По тем же причинам, что и другие агенты: чтобы строить! Я задумал грандиозный проект: высококлассную гостиницу, бунгало и курортный комплекс в лучшей части острова. И мне нужна ваша помощь, ведь вы здесь всех знаете и можете ввести меня в общество.
— На острове нет участков, которые были бы достаточно хороши для подобного проекта.
— Ах, нет? Тем не менее, совершая прогулку, я влюбился в кусочек острова — уголок дикой природы, отделенный от деревни трусским лесом, окаймленный с внешней стороны бассейном для выпаривания соли и защищенный от морских бурь песчаной косой. Сегодня этот чарующий треугольник заселен одними белками, птицами и зайцами. Идеальное место!
— Это место никогда не будет продаваться — оно скоро получит статус заповедника.
— Майя, ваша реакция удивляет меня. Сколько агрессии в вашем голосе! Будучи «первичным» жителем деревни, — как вы сами имеете обыкновение называть местных жителей, — вы прекрасно знаете, что участок в Пуэнте уже никогда не станет заповедником, так как его законный владелец — агент по недвижимости. Однако я начинаю понимать! Мы охотимся за одним и тем же участком? Да, ярость, которой сверкают ваши глаза, выдает вас.
— Вы ошибаетесь. Я упустила из виду смерть бедного Луи Гренье. Да и в любом случае эти земли не могут меня интересовать, ведь у меня нет на них денег! Я ищу только дом, достаточно просторный, чтобы можно было принимать моих высокопоставленных клиентов. Что приводит меня в ярость, так это ваша самоуверенность и недоверчивость. Вам всегда надо изображать из себя бога. Вы считаете, что все знаете, и хотите всем управлять. Порой вы кажетесь мне невыносимым.
— Что ж, прекрасно! В таком случае приношу вам свои извинения. И раз уж мы не являемся противниками в этом деле, давайте объединимся. Я полностью располагаю своим пространством и временем, ваше же расписание зависит от ваших клиентов. Все складывается как нельзя лучше. Ваша репутация плюс чуточку связей — и сильные мира сего толпами повалят к вам, желая промыть себе мозги. Они будут жить в моей гостинице и сделают ее рентабельной во время мертвого сезона благодаря семинарам, которые вы будете там проводить. Идеально! Это напомнит нам о былых временах. Вам ничего не остается, мой милый друг, как помочь мне в поисках съемной квартиры, чтобы я наконец освободил вашу комнату для гостей. Ну и, разумеется, представить меня Сержу Гренье. У меня сложилось впечатление, что вы с ним в прекрасных отношениях.
Признаю, что в тот момент я кипела от ярости. К счастью, мне удалось совладать с собой. Открытая борьба с ним лишь ухудшит ситуацию. В конце концов, я же позволила ему вторгнуться в мои владения. В настоящее время наши интересы совпадают. С его манерами плейбоя-миллиардера, аристократической небрежностью, умом подозрительного романтика, с его всегда безупречной, несмотря на седину, прической, он, без сомненья, сможет проникнуть в некоторые очень закрытые круги и ввести туда меня.
Хотя наши цели и не совпадают полностью.
Стало быть, я берусь за поиск жилья дня Станисласа.
С минуты на минуту у меня состоится встреча с мисс Фицджеральд, она же Джин Фиц — большая оригиналка, бывшая певица в каком-то кабаре на Монмартре. Обращаю твое внимание на ее стиль: шотландские брюки, куртка цвета морской волны, шейный платок, берет на ястребиной голове, лицо, обветренное морским бризом. И, естественно, стрижка под мальчика в стиле 30-х годов. Даже в старости Джин Фиц выглядит отлично. В ее сердце стрекозы прижился, однако, маленький муравей, сумевший вложить свое состояние в многочисленные дома, которые она теперь сдает внаем. Надеюсь, у нее найдется вилла и для Марлена.
Я начала вести эту дорийскую хронику прежде всего для того, чтобы помочь тебе вновь установить связь с внешним миром. А еще для того, чтобы поведать тебе о маленькой деревушке, с которой будет связана твоя судьба. Я далека от мысли, что по мотивам моих деревенских зарисовок могли бы снять сериал.
Верь в будущее. Твое заточение подходит к концу. И мы успешно завершим наши планы.
Тема для размышления: «Высшая мудрость — это иметь мечты достаточно большие, чтобы в процессе осуществления не потерять их из виду».
2ВОИНСТВУЮЩАЯ ДЖИН
25 марта
Дневник мисс Фицджеральд
Чертова Анжелика! На прошлой неделе на чердаке у одной пожилой дамы, ныне покойной, она обнаружила утерянное в последнюю войну полотно Вламинка — подлинную жемчужину! Я заплатила ей за него хорошую цену — в основном, за молчание. Шито-крыто! Сам же шедевр я помещу в мой частный музей. И речи не может быть о том, чтобы о полотне все узнали: вероятно, этот холст уже был однажды похищен во время массового бегства. Времена меняются, а нравы остаются. That’s life[1].
Тяжелый случай — эта Анжелика! Неизлечимая оптимистка. Ни одного брака за сорок лет: вечно влюбляется и вечно разочаровывается. С завидным постоянством и безрассудством попадает в одну и ту же ловушку: женатый мужчина обещает развестись и ретируется, как только она погружается в сомнения.
Я и не думаю жалеть ее. Она счастлива. В глубине души Анжелика желает оставаться свободной и независимой, бороздить моря с попутным ветром.
Влюбиться в холостяка, который рискнул бы на ней жениться, не в ее стиле. Ей пришлось бы создавать семью, рожать малышей, играть в Мадам. Это было бы жалким подобием жизни: пришлось бы повзрослеть и состариться. Эта сумасбродка играючи создала свою душещипательную философию брака а-ля Бирс Амброз[2]: «ячейка общества, состоящая из хозяйки, хозяина и двух рабов — всего двух человек».
Сегодня на рассвете я отправилась на рыбалку с Бебер, Альфонсом и Т.О.У. Мы поймали шесть окуней. Я взяла себе одного. Если бы я поступила иначе, это бы оскорбило их. Сегодня у Бебер и Альфонса на ужин будет не только картошка с их огорода и соль с их болота. Наш местный полицейский не взял ничего. Как всегда, сама доброта. Жаль, что к тому же и сама слабохарактерность.
Как прекрасно, что в море забываются все неприятности — отличное начало для песни. Мы насладились моей бутылкой джина, распив ее за пару часов. Т.О.У., разумеется, не пил. У него только два порока: интерес к маленьким задницам секретарш, отдыхающих в здешних кемпингах, и к секретам своих подчиненных — само собой разумеется, все из благих намерений.
Друзья поведали мне о последних злоключениях их приятеля Анри. Вот умора! Туристы повадились рыбачить на его шлюзе. И вместо того, чтобы обратиться в полицию, чтобы та делала свою работу, — хотя Т.О.У. и возмущается, иногда справедливо, что не может быть во всех местах одновременно, — Анри решил поиграть в полицейского к великой горечи нашего единственного муниципального сельского смотрителя. Несколько ночей солевар вел наблюдение за своим шлюзом, преследовал воришек до их автомобилей, а затем до кемпинга. Там он аккуратно надрезал протекторы шин их автомобилей. Свинский поступок! Надрезанные полоски Анри приклеивал обратно. Повреждения незаметны, однако на скорости сто километров в час шина может лопнуть. Вот уж, воистину, хладнокровная месть!
Самого Анри я понимаю. Он рвет свой зад, чтобы содержать шлюз. А рыб, которые там плавают, он сам наловил в море неводом — и эту его кладовку грабят отдыхающие! А ведь они должны читать таблички и соблюдать указания.