Но я предпочел дела московитские, гораздо более скрытые и не столь доступные ознакомлению с ними современников; эти дела я и решил описать, полагаясь преимущественно на два обстоятельства: на кропотливость своих разысканий и на свое знание славянского языка; и то и другое очень помогло мне при написании этого трактата, каким бы он ни оказался. Правда, о Московии писали весьма многие, но большинство делало это с чужих слов, а именно: из более ранних Николай Кузанский, а в наше время оставили как карты, так и записки Павел Новий — называю его имя с должным уважением к его высокой учености и памятуя о его огромном ко мне расположении — писатель, безусловно, красноречивый и очень достоверный, ибо пользовался весьма сведущим толмачом, Иоанн Фабри и Антоний Бид; кроме того, некоторые касались Московии не специально, а при описании ближайших к ней стран; к числу таковых принадлежит Олай Гот, описавший Швецию, Матвей Меховский, Альберт Кампенский и Мюнстер{20}.
«Могущественнейший и непобедимейший Карл V»:
Коронационный въезд Карла V в Болонью
в сопровождении папы римского Климента VII, 1530 г.
Гравюра Н. Хогенберга
Однако они никоим образом не могли заставить меня отказаться от предпринятого сочинения как потому, что я был свидетелем описываемых событий, так и потому, что, будучи там, я почерпнул некоторые сведения из заслуживающих доверия донесений; наконец, я долго и много беседовал при всяком случае о тех делах с очень многими лицами. Поэтому иногда я считал необходимым гораздо подробнее и пространнее — и пусть это не вызовет неудовольствие читателя — разъяснять то, что другими было просто упомянуто, но не разъяснено. Помимо этого, я пишу и о том, чего другие вообще не касались и что не могло стать известным никому, кроме посла.
«Был даже у самого всемогущего
и удачливейшего государя турецкого»:
Сулейман Великолепный подает руку Герберштейну
Гравюра из издания «Известий о делах Московитских», Франкфурт-на-Майне, 1576 г.
Вы же, Ваше величество, одобрили это мое намерение и желание и советовали мне со временем довести до конца начатое сочинение, пришпоривая, говоря по пословице, и без того бегущую лошадь; однако посольства и другие поручения Вашего величества никак не давали мне до сих пор возможности довершить начатое. Теперь же, когда я, повинуясь Вашему величеству, вернулся к прерванному труду, отдыхая, так сказать, за ним по временам от ежедневных занятий по австрийскому казначейству, я уже меньше опасаюсь недоброжелательства читателей, которые в наш крайне утонченный век, вероятно, потребуют от книги большего изящества слога. Достаточно и того, что я и самим делом, не имея возможности осуществить то же в слове, явил стремление к просвещению потомства и вместе с тем исполнил волю Вашего величества, выше которой для меня нет ничего. Поэтому посвящаю Вашему величеству настоящие записки о Московии, составленные мной гораздо более из стремления исследовать и обнаружить истину, чем блеснуть красноречием. Всепокорно поручаю и предаю себя покровительству Вашего величества, на службе которого я уже состарился, и молю Ваше величество удостоить книгу той милости и благосклонности, какими Вы всегда удостаивали самого ее автора.
В Вене, в Австрии, первого марта MCXLIX года{21}.
Вашего величества верный советник, верховный наследный камергер и начальник австрийского казначейства Сигизмунд, вольный барон в Герберштейне, Нойперге и Гутенхаге и проч, желает благосклонному читателю счастья и блага.
К ЧИТАТЕЛЮ
Собираясь описывать Московию, которая является главой Руссии и простирает свое владычество над обширными областями Скифии{22}, мне, благосклонный читатель, непременно нужно будет упомянуть в настоящем сочинении о многих северных странах, которые не были достаточно известны не только древним, но и современным писателям. Поэтому мне придется иногда разногласить с их сочинениями; а дабы мое мнение по этому вопросу не показалось кому-либо подозрительным или высокомерным, я заявляю, что я, как говорится, воочию видел и осмотрел Московию, и при том не раз, а дважды, исполняя обязанности посла блаженной памяти императора Максимилиана и его внука римского короля господина Фердинанда; большую же часть моих сведений я почерпнул от обитателей той земли, столь же сведущих, сколь и заслуживающих доверия; кроме того, я не довольствовался сообщениями одного или двух, а опирался на согласные сведения многих. Итак, поддерживаемый, помимо всего, благодетельным знанием славянского языка, который совпадает с русским и московитским, я записал это не только понаслышке, но и как очевидец, и не напыщенным слогом, а простым и ясным, и предал памяти потомства.
«Я предпочел дела московитские»:
Василий III
Гравюра из издания «Известий о делах Московитских», Венеция, 1550 г.
Известно, что всякий народ имеет свой особый способ произношения; точно так же и русские, сочетая и соединяя всевозможно свои буквы, выговаривают их необычным для нас способом, так что если не наблюдать их произношения со всем старанием, то невозможно будет ни удачно спросить их о чем-нибудь, ни узнать от них что бы то ни было наверное. А так как я в описании Руссии сознательно пользовался русскими словами при обозначении предметов, местностей и рек, то хочу сразу кратко сказать о значении некоторых сочетаний букв{23}; заметив их, читатель во многом облегчит себе понимание, а может быть, и свое будущее исследование.
Хотя русские пишут и произносят имя Basilius (Василий) через «w», но поскольку у нас укоренилось писать и произносить его через «b», то я не счел нужным писать это слово через «w». Букву стоящую перед придыханием, надо передавать не через «сі» или «schi», как это в обычае у большинства народов, а через «khi», почти наподобие немцев, как, например, в слове Chiowia (Киев), chan (хан), Chlinow (Хлынов), Chlopigrod (Хлопигород) и проч.
Если же эта буква предшествует двойному звуку «z», то она должна быть произносима несколько звучнее, как, например, Czeremissae (черемисы), Czernigo (Чернигов), Czilma (Цильма), czunkas (чункас) и проч.
Вопреки обыкновению других славян русские произносят букву «g» как придыхательное «h», почти на чешский лад. Поэтому хотя они и пишут lugra (Югра), Wolga (Волга), но произносят все же luhra, Wolha.
Буква «z» по большей части обозначает согласный, как, например, в словах lausa (Яуза), laroslaw (Ярослав), Іатта (Яма), leropolchus (Ярополк) и проч.
«Th» они обыкновенно произносят как «ph»; таким образом Theodorus они выговаривают Pheodorus или Feodorus (Федор).
Если «v» обозначает согласный, то вместо нее я ставил букву «vu», которую немцы передают через двойной «b»{24}, то есть «w», как, например, Wolodimeria (Владимир), Worothin (Воротынск), Wedrasch (Ведрошь), Wiesma (Вязьма), Wlodislaus (Владислав). Та же самая буква, стоящая в середине или конце слова, получает значение и звучание греческой буквы «phi», у нас «ph» как, например, Ozakow (Очаков), Rostow (Ростов), Asow (Азов), Owka (Овка). Поэтому читатель должен тщательно наблюдать за значением этой буквы, иначе, неправильно произнося ее везде одинаково, он может показаться спрашивающим и подразумевающим разные вещи. Кроме того, при переводе русских летописей и при рассказе об их русских происхождении и деяниях мы применяли не то летосчисление, которое принято у нас, а то, которое применяют они сами{25}, дабы, исправляя их писания, не оказаться исправителями более, нежели верными переводчиками.
СРАЗИЛИСЬ ЦАРИ МЕЖДУ СОБОЮ[7]
ЗАПИСКИ О МОСКОВИИ СИГИЗМУНДА, ВОЛЬНОГО БАРОНА В ГЕРБЕРШТЕЙНЕ, НОЙПЕРГЕ И ГУТЕНХАГЕ
О происхождении названия «Руссия»
О происхождении названия «Руссия» существуют различные мнения. Одни полагают, что оно произведено от имени Русса, брата или внука польского государя Леха, поскольку этот Русс был-де государем русских. Другие ведут его от имени весьма древнего города Русы, неподалеку от Новгорода Великого. Есть и такие, которые объясняют это название смуглостью жителей. Однако большинство считает, что «Руссия» — это измененное имя «Роксолания»{26}. Сами же русские, отвергая подобные мнения, как не соответствующие истине, уверяют, будто их страна изначально называлась «Россея», а имя это указывает на разбросанность и рассеянность ее народа, ведь «Россея» на русском языке и значит «разбросанность» или «рассеяние». Это мнение, очевидно, справедливо, так как до сих пор различные народы живут вперемежку с обитателями Руссии, в которую повсюду вклиниваются, разделяя ее, иные земли. Из Священного Писания мы знаем, что словом «рассеяние» пользуются и пророки, когда говорят о расселении народов. Однако таким способом имя руссов можно вывести из греческого или даже халдейского корня, например, от слова «течение», по-гречески «povq», или от арамейского «Resissaia» или «Ressaia», что обозначает «разбрызгивание». Подобным образом евреи и галлов и умбров назвали от «Gall»