Памела вытащила меня на палубу.
— Слушай, фридайвинг — это опасная штука. Почувствуешь себя не комфортно — сразу наверх. Не геройствуй. Давление воды может тебе барабанные перепонки разорвать, не говоря уже о лёгких.
Я лишь усмехнулся.
— Не парься. Моей жизни ничего не угрожает, кроме скуки.
Роберт швырнул мне защитные очки.
— Памела тебе уже объяснила правила?
— Да, всё понял, мама, — пошутил я.
— Запомни: безопасность на первом месте. На втором месте — все остальное.
Спасатели в гидрокостюмах ушли под воду первыми. Их задача — следить за нами. Вдруг я решу сжульничать? Ну или Роберт вдруг захочет сдаться.
Мы с Роберт одновременно прыгнули в воду. Нырнули как акулы, только без плавников. Десять метров вниз — и мне подают сигнал. Спасатель жестом спрашивает: вверх или вниз?
Я показал большой палец вверх, а потом указал вниз. Типа, ещё немного. Для нормальных людей десять метров — уже повод к маме на ручки. Но я — не обычный. В двадцать метров мне вообще было как в бассейне. Давление? Какое давление? Подумаешь, чуть жмёт. Роберт рядом, пытается не отставать.
Мы ныряли дальше. Спасатели присматривали за нами. Тридцать, сорок метров — никаких проблем. На сороковке опять тот же сигнал: вверх или вниз? Я фыркнул про себя. Ну неужели не видят, кто здесь профи?
На пятьдесят метров Роберт дал задний ход. Воздуха, видимо, не хватило или смелости. Я, конечно, продолжил. Шестьдесят метров — и только тогда решил, что пора подняться. Хотя мог бы ещё глубже. Просто не хотел растягивать удовольствие.
Роберт с трудом залез на катер. Я выбрался спустя полминуты — совершенно спокойно.
— Григорий, ты что, раньше нырял?
— Нет. Первый раз так глубоко.
— После тренировок ты и на восемьдесят метров уйдешь.
Ха! А этот Роберт всего-то до 72 метров дошёл после кучи спецтренировок. Сегодня и пятидесяти не взял. Сдался. Впрочем, это его дело. Он всегда был осторожным. Чуть что не так — сразу наверх. В фридайвинге так много людей кончает на рекорде. Один вон умер через три часа после погружения. Рекорд-то так и не засчитали. Мертвякам рекорды не нужны. Так что спорт этот — не для слабаков.
— Григорий, давай я тебя потренирую. Может, и мировой рекорд побьешь!
— Ага, конечно. — Памела фыркнула, как кошка. — Ты с ума сошёл? Григорий, я тебе запрещаю это делать!
Я пожал плечами.
— Ну раз так, то ладно. Хотя рекорды — это всё для слабаков.
Да, даже бокс не такой опасный, как эта водная штука. В боксе хотя бы противник человек. А тут — сама природа тебя тестирует. Арчи, бедняга, сидел на катере и выглядел, как будто кто-то съел его пирожное. Видимо, ждал, что Роберт унизит меня. Мечтатель.
В конце концов, я тоже уделал этого Роберта. А это значило одно — всех остальных из Береговой спасательной команды я тоже положил на лопатки.
Когда мы вернулись на берег, я и Памела засели в штабе, где нас никто не доставал. Сидим, отдыхаем. И тут появляются Сильвер и Голд, гордо тащат на шее свои банки с деньгами.
Они заработали, позируя на фотках и собирая монеты, как пылесосы. Увидели монетку — хват! Ртом прямо, а потом — бац в банку.
Прошел всего час, а банки уже под завязку забиты.
Еноты подошли, намекнули — пора бы нам освободить им место, чтобы продолжать этот их бизнес.
— Ну, давай посмотрим, сколько ты собрал, — Памела махнула рукой, зовя Голда. Тот послушно подошел, и Памела высыпала монеты из его банки. Тут она заметила что-то необычное. Среди монет одна явно выбивалась из общего ряда.
— Эй, Григорий, взгляни, это что, золотая монета? — спросила она, подняв находку.
Я слегка офигел, если честно. Взял монету в руки — тяжелая, приятная на ощупь. Прямо золото, настоящее.
— А ведь и правда золотая! — Я потер ее, очищая от песка. На лицевой стороне — крест, на обороте — какая-то башка.
Судя по внешнему виду, монета явно древняя.
— А вдруг тут где-то поблизости клад закопали? — задумчиво спросила Памела, глядя на меня.
— Ща узнаем у профи, — сказал я, доставая телефон. Позвонил Армену.
— Армен, ты свободен?
— Да, я же утром не работаю. Чего хотел? — ответил тот, звуча сонно.
— Посмотри на одну штуку для меня. Хочу узнать, откуда это.
— Фото скидывай или привози сюда.
— Щас скину.
Сделал фото и отправил ему.
Через пару минут ответ прилетел:
— Это памятная монета Ивана Грозного, сделали в XVI веке. Где вы ее нашли?
— Слушай, а сколько она может стоить?
— О, штука редкая, три-пять миллионов за одну. Мало таких осталось, дорогие они.
Я усмехнулся. Вещь редкая, значит, цена — огонь. Чем реже, тем круче.
— Если у вас до двадцати штук, могу взять по пять миллионов за монету. Если больше двадцати — четыре миллиона за штуку. А если больше сорока, то три миллиона за каждую. Сколько у вас их? — закончил Армен.
Ну что ж, похоже, мы тут на крупный клад наткнулись.
— Сильвер, ты где золотую монету-то нашел? — с ленцой вопросил я, глядя на этого хвостатого охотника за сокровищами.
Он затрещал, словно рассмеялся.
— Под скалой, — ответил он без тени сомнений.
— Памела, пошли глянем.
Мы вышли на каменистый пляж. Пляж был весь в камнях, а над ним нависал утёс метров на двадцать. Волны тут были не из робких — как бы не снесло. Вот почему тут никого не было, кроме нас.
Мы с Памелой держались за руки, осторожные, как коты на льду. А Сильвер с Голдом скакали по камням, как будто тут ровный тротуар. Вдруг Сильвер что-то вынюхал, нырнул в воду, а через мгновение уже подбежал ко мне, кинув золотую монету прямо в руки.
— Ну ты молодец, — сказал я, обмениваясь с Памелой радостными взглядами. Мы деньги-то всегда любили. Кто не любит? Тем более, когда они сами тебе в руки прыгают. И сейчас они нам нужны, как воздух.
Я похлопал Сильвера по макушке, как своего главного добытчика.
— Ну чё, есть ещё?
— Хозяин, там внизу их куча, — отрапортовал он с гордостью.
— Он говорит, там монет много, — перевёл я для Памелы.
— Осторожнее там. Волны огромные.
Она не могла помочь, так что просто предупредила и отошла. А мы с Сильвером пошли в воду. Оказалось, там и правда золотых монет немало. Вода принесла их течением, да так красиво раскидала.
Мы нашли около дюжины монет, но чувствовалось, что под илом ещё есть. Только вот их без снаряжения не достать. Пришлось возвращаться на берег.
Я раскинул руки, показывая находку Памеле.
— Гляди, Памела.
— Твой друг говорил, что за каждую такую монету дадут по пять миллионов?
— Примерно так.
— Значит, если продадим, хватит на дом?
— И ещё на машину тебе.
Честно говоря, машина у Памелы была та ещё развалина. Она купила её за пару сотен тысяч после колледжа и ездила на ней больше десяти лет. Жалкое корыто, если честно.
— Тут шестнадцать монет. Хочешь оставить одну на память? — я прищурился, поддразнивая её.
— Нет, всё продай, — отрезала Памела, нервничая, что монеты могут быть проклятыми.
Во второй половине дня я собрал все монеты и направился к Армену. Он эксперт по антиквариату.
— Армен, вот те самые монеты, что я показывал. Глянь, пожалуйста.
— Сейчас, секундочку.
Он сразу принялся за дело — достал белые перчатки, лупу и пинцет. Некоторые монеты были ржавыми.
Я посмотрел на монеты и прикинул, что их плохое состояние может неплохо ударить по цене. Они выглядели так, будто их лепили в каком-то подпольном подвале — грубые, словно кто-то топором рубил. Ни единого намёка на ту точность, с которой сейчас чеканят монеты. Эти были старыми и угловатыми, как пара кирзовых сапог.
— Григорий, ты это что, со дна моря поднял? — Армен бросил на меня подозрительный взгляд, словно я уличный торговец фальшивками.
— Ага, — не стал скрывать. Вообще-то это было озеро. Я всегда честен, особенно когда знаю, что ситуация складывается в мою пользу.
Он повертел монету в руках, затем сделал вид, что взвешивает её на глаз.
— Десять штук в хорошем состоянии. Могу предложить договорённую цену за них. Остальные — это просто куча металлолома. Проржавели сильно.
Я кивнул.
— По рукам.
Монеты были больше исторической ценности, чем какой-либо другой. Как только исчезает оригинальный дизайн — всё, считай, вещь уже не имеет никакого смысла. Я это знал, он это знал. А само золото мало чего стоит, кроме её рыночной цены.
Армен быстро выписал мне чек. Мельком глянул на цифры и на секунду застыл — девяносто миллионов. Ну ничего себе. Честно говоря, ожидал меньшую сумму.
— Эй, что это за 90 миллионов? — спросил я, глядя на него с недоумением.
Армен расплылся в широкой улыбке, словно кот, который только что поймал мышь.
— Сорок — это тебе за монеты, — ответил он спокойно. — А остальное за особые заслуги. Видишь ли, Наринэ сбросила почти 22 кг. И настроение у неё теперь в разы лучше. Твоя работа, так сказать.
Я не удержался и ухмыльнулся. Вот это поворот. Даже не знал, что повлиял на Наринэ так сильно.
— Ладно, беру чек, — сказал я, складывая его в карман. — Но запомни, это ещё не всё. Сделаю из Наринэ красавицу.
— Вперёд, тигр! — Армен засмеялся, махнув рукой. Он явно был доволен сделкой.
В этот момент зазвонил телефон. Я бросил взгляд на экран — Илья.
— Григорий, бега сегодня. Подключайся! — его голос был бодрым, как всегда.
— Это ты уж больно неожиданно. Чего так срочно? — спросил я, прижимая телефон к уху.
— Там скандал вышел. Троих участников дисквалифицировали за стероиды. Организаторы позвали меня вместо них. Надо тебя подтянуть, на всякий случай.
— Конечно, я в деле. Как насчёт билетов?
— Бродов встретит тебя у входа.
— Ладно, увидимся.
Я закончил разговор и пошел к телепорту.
Когда подходил к стадиону Бродов окликнул меня издалека. Он махал рукой, как будто рад меня видеть.