В своем новоприобретенном владении Иван стал практиковать систематическое устранение потенциальных противников. Усевшийся в Новгороде московский наместник приказал, чтобы из города постепенно вывозились семьи, чье общественное положение и антимосковская репутация могли сделать их опасными для московского господства над покоренным городом-государством.
В 1480 г. под тем предлогом, что новгородцы вынашивают против него заговор, Иван велел своим войскам занять город. Было арестовано несколько тысяч граждан, большая часть местного патрициата. Некоторых узников казнили, а оставшиеся с семьями были расселены на землях поблизости от Москвы, где у них не было ни корней, ни влияния. Их вотчины были конфискованы в пользу великого князя. В 1484, 1487, 1488 и 1489 г. процедуру повторили.
Такие массовые выселения, прозванные «выводами», впоследствии проводились и в других покоренных городах, например, в Пскове после его захвата сыном Ивана Василием III в 1510 г… В этих случаях вотчинный принцип наделял князя властью перебрасывать своих подданных из одного конца государства в другой так, как будто бы он перемещает рабов в пределах своего поместья.
Преемники Ивана продолжали собирать территории, лежащие к западу и юго-западу от Москвы, и останавливались лишь доходя до границ могущественной Речи Посполитой.
Между вступлением на престол Ивана III в 1462 г. и смертью его сына Василия III в 1533 г. территория Московского государства выросла более чем в шесть раз (от 430 тыс. кв. км до 2.800 тыс. кв. км). Но самые большие завоевания были еще впереди. В 1552 г. Иван IV захватил с помощью немецких военных инженеров Казань и таким образом устранил главный барьер на пути русской экспансии в восточном направлении.
Со времени вступления Ивана на престол в 1533 г. и до конца XVI в. московское царство удвоилось в размере – с 2,8 до 5,4 миллионов кв. км. На всех завоеванных территориях проводились массовые конфискации земли.
В первой половине XVII в. русские охотники за пушниной прошли, практически не встретившись с сопротивлением, через всю Сибирь и в замечательно короткое время добрались до границ Китая и берегов Тихого океана. Шедшие за ними по пятам царские чиновники объявляли эти земли царской собственностью. Лет за пятьдесят Россия, таким образом добавила к своим владениям еще 10 миллионов квадратных километров.
Уже к середине XVII в русские цари правили самым большим государством на свете. Владения их росли темпами, не имевшими себе равных в истории. Достаточно будет сказать, что между серединой XVI в и концом XVII в. Москва приобретала в среднем по 35 тысяч кв. км. – площадь современной Голландии – в год в течение 150 лет подряд.
В 1600 г Московское государство равнялось по площади всей остальной Европе. Захваченная в первой половине XVII в. Сибирь опять же вдвое превышала площадь Европы. Население этого громадного царства было невелико даже по понятиям своего времени. В наиболее населенных областях (Новгороде, Пскове и районе Волги-Оки) плотность населения в XVI в составляла в среднем 3 человека на квадратный километр, а бывала и 1 человек на кв. км. На Западе же соответствующая цифра составляла от 20 до 30 человек.
Большая часть России была покрыта девственными лесами, в значительной части которых никогда не ступала нога человека. Подсчитано, что между Уралом и лежащей в 750 километрах от него столицей Сибири Тобольском проживало 10 тысяч человек. Столь низкая плотность населения в большой степени объясняет бедность Московского государства и его ограниченную маневренность.
Однако эти соображения не тревожили правителей страны. Они с удовольствием думали о своей неограниченной власти и выслушивали слова иноземцев о том, что площадь их вотчины превышает поверхность полной Луны.
Добившись необыкновенного успеха в достижении власти через накопление недвижимого имущества, они склонны были отождествлять политическую власть с расширением территории, а расширение территории – с абсолютной вотчинной властью.
Мышлению их оставалась чуждой выработанная на Западе в XVII в. идея международной системы государств и сопутствующего ей равновесия сил. То же касается и идеи взаимности между государством и обществом. Успех, как его понимало тогда московское правительство, вырабатывал у него необыкновенно консервативное мировоззрение.
Иван Грозный и опричнина. «Служилые люди»
В начале Нового времени большая часть богатства на Западе постепенно сосредоточилась в руках общества, что сильно придало ему весомости в отношениях с короной; в России же корона, так сказать, экспроприировала общество. Именно это сочетание самодержавной политической власти с почти полным контролем над производительными ресурсами страны сделало московскую монархию столь могущественным учреждением.
Чтобы довести до конца процесс экспроприации, оставалось еще разделаться с боярами, владевшими крупными вотчинами в центральных областях Московии. Это сделал Иван Грозный.
Царь этот безусловно страдал психическим расстройством, и было бы ошибкой приписывать рациональную цель всем его политическим мероприятиям. Он казнил и пытал, чтобы изгнать обуявших его духов, а не из намерения изменить направление русской истории. Однако вышло так, что люди, стоявшие у него на дороге, более всего мешавшие ему и доводившие его до приступов слепой ярости, принадлежали к родословным фамилиям, владевшим вотчинами в Москве и ее окрестностях. Уничтожив такое их множество, Иван без всякого на то умысла изменил соотношение сил в русском обществе и наложил глубокий отпечаток на его будущее.
В 1550 г. Иван сделал невиданное дело: он пожаловал поместья в окрестностях Москвы 1064 «детям боярским», большинство из которых были обедневшими дворянами, а многие – и потомками холопов. Таким шагом он даровал этим парвеню почетное звание «московских дворян», до того предназначенное лишь родословным боярам. В этом прозвучало прямое предостережение древним родам.
Иван Грозный и тени его жертв. Художник Иван Клодт.
В последующие годы Иван был слишком погружен в реформы управления и внешнюю политику, чтобы пойти на прямое столкновение с боярами. Однако в 1564 г. Иван поделил страну на две части. Одна половина, названная «земщиной», представляла собою собственно царство, так сказать, государственную, публичную часть страны. Другую он поставил под свое собственное начало и назвал «опричниной».
Из-за почти полного отсутствия записей, относящихся к периоду, когда Россия находилась при таком официальном двоевластии (1564–1572 гг.), очень трудно отчетливо установить, что же именно там происходило. Однако политические последствия опричнины представляются достаточно очевидными. Иван временно отказался от методов своих предшественников, пытавшихся сделать слишком много в слишком сжатые сроки. Он вывел из царства в целом те области, в которых царской власти все еще приходилось считаться с хорошо укрепившейся мощной оппозицией и где процесс превращения страны в поместье властителя еще не достиг полного завершения. Теперь он присоединил эти области к своему личному двору, то есть включил их в состав своего частного владения.
В результате этого шага он, наконец, мог свободно выкорчевать крупные вкрапления боярских вотчин, остававшиеся от удельных времен. После того, как царский указ зачислял их в опричнину, отдельные московские улицы, городки, рынки и в особенности большие вотчины делались личной собственностью царя и в таком качестве передавались специальному корпусу опричников. Этой публике, состоявшей из доморощенного и иноземного сброда, дозволялось безнаказанно подвергать измывательствам и казни обитателей находившихся под их властью областей и грабить их имущество. Бояре, которым посчастливилось пережить террор, получили в виде компенсации за свои вотчины поместья в других районах страны.
Примененные тогда методы в принципе не отличались от приемов, использованных Иваном III на землях покоренного Новгорода, однако на этот раз они были обращены на древнее ядро Московского государства и на территории, захваченные им раньше всего. Как показали изыскания С. Ф. Платонова, взятые в опричнину земли находились главным образом в центральных районах страны, тогда как земщина охватывала окраинные области, захваченные Иваном III и Василием III.
Опричнина была официально упразднена в 1572 г., и обе половины страны были снова слиты воедино. Вслед за этим запретили под страхом смерти упоминать это некогда наводившее ужас слово. Некоторых опричников наказали; участки конфискованной земли были кое-где возвращены своим владельцам. Однако дело было сделано. Была разрушена основа боярского могущества.
Но еще по крайней мере целое столетие, а в иных отношениях и несколько десятилетий сверх того, родословные бояре продолжали иметь сильное влияние при дворе. Коли на то пошло, наибольшей расцвет местничества приходится на XVII в., то есть на время после царствования Ивана IV. И тем не менее, их экономическое могущество было подорвано, а корни на местах оказались подрублены. Будущее принадлежало не боярам, а дворянам.
В конце XVI в., после отмены опричнины, это некогда презираемое сословие второразрядных слуг стало получать на придворных церемониях предпочтение перед рядовыми боярами, уступая место лишь представителям наиболее именитых родов.
После опричнины частная собственность на землю больше не играла в Московской Руси сколько-нибудь значительной роли; с разорением вотчинных гнезд древних фамилий вотчина сделалась ленным поместьем, жалуемым на более благоприятных условиях, чем собственно поместье, но все равно всего лишь ленным поместьем.
«Государевы служилые люди» получали вознаграждение главным образом в виде вотчин и поместий. Но для этой цели использовались также должности и жалованье. Заслуженные военачальники и чиновники могли сколотить изрядное состояние, добившись назначения на провинциальный пост. В Московской Руси расходы по содержанию местного управления и судопроизводства несло население («кормления»). Толково воспользовавшись таким назначением, можно было нажиться с необычайной скоростью.