— Скотт, очнись, — тихонько проговорила практически на ухо парню, нет, не для того, чтобы наклониться так низко и близко к нему и не для того, чтобы вдохнуть такой будоражащий запах, а ради мер предосторожности!
Меня не услышали, тогда продолжая звать я его еще за плечо потеребила, а в следующую секунду мою шею сдавили жесткие пальцы, я даже пискнуть не успела, понюхала, блин!
— Райл, или как там тебя? — хриплым ото сна голосом удивленно спросил Скотт, очень хотелось выразить лицом все, что я думаю о парнях, которые хватают за шею девушек, пробравшихся к ним в комнату, покраснела, ситуация не очень. Парень наконец отпустил меня, хмуро глядя в глаза.
— Думала ты без сознания, пыталась разбудить, — не оправдывайся, и почему голос такой жалобный?
— Извини, сработали инстинкты, я не хотел сделать тебе больно, — я невнятно кивнула, что-то идея пробраться к нему уже кажется дурацкой, парень в комнате лежит на кровати, и я стою над ним, бабушка была бы возмущена, а Вольф потешался бы над «смелой» мной.
Отступила назад, прикидывая насколько убого буду выглядеть, если сейчас сбегу в свою «камеру» или стоит сделать вид, что так и надо, и нам важно поговорить. Пока я тут занималась самобичеванием, парень сел на кровати, потрепав свои волосы и заговорил первый.
— Как себя чувствуешь? Давно очнулась?
— Недавно, не поняла, где я и пошла искать ответы, а увидев тебя, решила проверить, а ты спишь… — опять звучит как оправдание.
Как там говорила бабушка: «Оправдывается лишь виноватый». Райли, соберись.
— Ты так и не сказала, как тебя зовут?
— Что? Ах, да, я Райли, — вернись мыслями сюда, иначе будешь выглядеть совсем припадочной.
— Ты не сильно таилась, хотя водила всех за нос легко, — парень хмыкнул, не злобно даже.
— А где мы? — задала я самый главный вопрос, который мучает меня с первой секунды пробуждения.
— В мире демонов, — парень перестал улыбаться и стал очень серьезным, а я запоздало отметила, что увидела такое редкое явление, как улыбка Скотта.
— Где? —хрипло переспросила, все пытаясь осознать, куда нас занесло и кем.
— Прибывший оказался владыка демонов, хотя так себя называть они не разрешили и забрал всех своих поданных обратно в свой мир.
— Головой об косяк, — совершенно не своим голосом проговорила я, — а мы причем?
— А мы стали платой за то, что наш совет что-то намутил с договором, так что всех напарников демонов забрали тоже и теперь мы живем здесь.
— Сколько? — хрипло звучит голос, совсем не по девичьи, помнится мы очень старались на заре первых боев добиться такого голоса у меня, для прикрытия.
— Что сколько?
— Сколько мы тут уже живем? — мой голос напоминал карканье ворона или скрежет льда.
— Трое суток, ты была без сознания все это время, тот, который говорил про метки, погрузил тебя в специальный сон, объясняя Владыке, что ты исчерпала свой резерв и растратила жизненные силы.
— Это провал… — новости были просто ошеломляющие, я даже перестала трепетать, краснеть и заниматься всеми этими вещами, думая, что нахожусь с парнем своей мечты один на один в комнате.
Нет, я просто плюхнулась на кровать и невидящем взглядом уставилась в стену.
— И что дальше? — тихо спросила, глядя в никуда.
— А дальше будет все тоже самое, что и дома. Мы будем драться на арене, но уже без демонов, а между собой, — парень был спокоен или он принципе «примороженный», как говорит Вольф, или уже пережил эту мысль и освоился с ней, предпочтительней, конечно, второй вариант.
— Мордой в снег, это капец, — процитировала я бабушку и закрыла глаза, силы кончились, очень хотелось лечь и уснуть, а проснуться дома, пусть в холодной и немного сырой, но в своей комнате, а не здесь. Но спать на постели парня это будет слишком для моего и так потревоженного известиями мозга. Поэтому мозг отдал команду, а тело не задумываясь повиновалось, я встала и тяжело ступая побрела в свою «камеру», все-таки камеру…
— Райли, ты как?
— Как? — я обернулась и внимательно посмотрела на парня, вот даже сердце не пропустило удар, как бывало раньше, вот что с человеком стресс делает, — бывало и хуже, так что справлюсь, — я горько скривилась, стараясь подавить в себе эти эмоции и, развернувшись, ушла к себе.
Закрыв решетку на задвижку, легла на топчан и зажав угол подушки в зубах, банально расплакалась. Хочу домой, к бабушке, и даже к отцу, пусть хмурится, глядя на меня, не важно, хочу к Вольфу, сидеть с ним на кухне, есть и обсуждать разные вещи. Хочу назад свою жизнь! А это все не хочу…
ГЛАВА 5
Не знаю, сколько я рыдала, давясь углом подушки, и пытаясь заглушить рыдания, в какой-то момент слезы закончились или организм сжалился надо мной, и я просто уснула. Мне снились сумбурные сны, в них я куда-то бежала, пыталась с кем-то поговорить, все объяснить и опять бежала. Проснулась я совсем не отдохнувшей, разбитой и с больной головой, такое ощущении что меня лишили всех сил и жажды что-либо делать, даже с топчана не хотелось слезть, чтобы умыться. Я повернулась на бок, уткнувшись взглядом в стену и бездумно продолжила лежать.
— Райли, — забавно, откуда-то из далека, из моих девичьих грез Скотт зовет меня по имени и в его голосе чувствуется забота, — я знаю, что ты проснулась, тебе нужно поесть. Открой, пожалуйста, решетку, — решетку? Какую такую решетку? Странная фантазия…
Я продолжала лежать, не мигая, глядя в одну точку, в какой-то момент в моей голове перестал звучать голос Скотта, зато появился голос незнакомый, хотя нет, я уже где-то слышала такой говор.
— Ты смотри, что надумала! — чего больше было в этом восклицании, порицания или восторга, я не смогла понять, — Это нет, так дело не пойдет, вскрывайте!
Странное «вскрывайте», хотелось спросить «кого», но это совсем глупо. А потом меня нагло перевернули, оторвав мой взгляд от точки на стене, точнее, маленького, в виде некрасивого цветка, скола на краске, которой покрыты стены.
— Ох, девонька, что же ты себя так довела? — на меня смотрели добрые карие глаза мужчины, который повидал в жизни многое.
Такие глаза я никогда не видела, нет, я видела много карих глаз, но чтобы в них так тепло смешивались забота, участие и как будто шоколад… Горячий шоколад — лакомство моего детства, мама варила нам его с братом, так давно, что кажется никогда, тогда мы еще могли себе его позволить, а потом, говорят, его не смогли спасти и все ростки погибли.
— Шоколад, как горячий шоколад… — тихо прошептала я, удивляясь тому, что губы как будто помертвели и ими так тяжело шевелить, чтобы говорить.
— Бредит! — вердикт еще одним смутно знакомым голосом, — Генри, вытягивай ее! — таким голосом команды отдают или приказы.
— Сейчас голубушка, смотри на меня, — мужчина с шоколадными глазами начал водить руками надо мной, а я ощущала покалывания на коже, чувствовала, как вслед за движениями рук, как будто кровь бежит в том же направлении, странное ощущение, -— вот так вот, еще немножко, что же ты так разволновалась, молодая, энергичная, а сердце так шалит. Но ничего сердце мы подлатаем, а ты мне обещай, что ни один мужчина его не разобьёт, иначе так и знай, буду им мстить. Не люблю, когда мою работу после портят, — он хитро улыбнулся, такой доброй и заразительно улыбкой, я попыталась улыбнуться в ответ, не вышло.
Мне нравится этот мужчина с его теплыми глазами, морщинками вокруг глаз, которые выдают улыбчивого человека, с добрым голосом, лекарь, нет не доктор или врач, а именно лекарь. Бабушка говорит, так в древности называли тех, которые могли лечить не только тело, но и душу, и от них всегда исходило ощущение покоя.
— Что с ней? — все тот же требовательный голос.
— Владыка, что вы дергаете раньше времени, видите, спасаю я девочку, — ворчливо проговорил мой спаситель.
— Я, в отличие от тебя, только движение потоков вижу, и не вижу, что с ней не так. И вообще не пойму, что случилось, ты же сказал, она после сна восстановит свой энергетический баланс, — забавно: этот владыка, которого мне даже не видно, не отреагировал, что его практически попеняли за настойчивость.
— Баланс как раз практически в норме, вот только ее энергию вытягивает связка, которую она на напарника своего бросила, спасая его, да вот только не сняла сама, а я в момент ее истощения и не увидел.
— Зачем? — странно, голос стал суще.
— Зачем бросила? — удивление у мужчины было настолько искренним, как будто он усомнился в здравомыслии собеседника, — спасала его, лечила, и накрывала щитом, отважная девочка.
— Или специально фиксировала, привязывая энергетически, — выдвинул свою версию этот владыка, эмоции стали возвращаться, и вот что я сразу почувствовала: не нравится мне этот их владыка.
— Что за вздор, она последнее отдавала, спасая, а вы тут начинаете подозрительность разводить. Прекрасно, наша пациентка начинает чувствовать эмоции, это хороший знак, лечение помогает.
— А что ты про сердце говорил?
— Энергетическое истощение. Постоянная потеря энергии и затраты неприкасаемой жизненной энергии плюс сильный нервный срыв повлекли за собой методичный отказ всех систем и началось все с сердца, а вот то, что организм сам отключил ее эмоции, это он молодец!
— Ясно, — хмуро буркнул владыка.
— Это вряд ли, я в курсе что вы не разбираетесь в этом вопросе, поэтому кратко: девочку здесь бросили, ничего не объяснили, и меня отправили, а я говорил, надо дождаться ее пробуждения.
— Ты теперь еще меня начни винить! — возмутился владыка и так у него это с ноткой обиды прозвучало, — Я же ранил всех этих пациентов, и я им прорехи в энергетической оболочке наставил! Да? — а вот теперь гнев.
— Эх, ну что вы, я знаю, что был нужен там, надо было оставить кого-то просто рядом, но это моя вина, извините, — владыка на это признание промолчал, а потом все-таки добавил.
— Сам виноват, в бешенстве был, вот и рубил с плеча, надо было сделать все правильно.