Я мотаю головой.
— Нет…не совсем.
Она одаривает меня взглядом, который говорит «а_ну_ка_объясни», что я и делаю, как умею. Джейкоб прислоняется к стене, пока я рассказываю Ларе о том, что видела в Париже: человек, который не был человеком; маска-череп, которая оказалась не лицом, а безглазой тьмой. Я рассказала ей, как потеряла сознание, как чувствовала себя опустошенной. Я рассказываю ей о голосе, который слышала в под аркой, и о другом — на сеансе: что он сказал мне, о краже, о побеге, о том, что меня найдут и вернут во мрак. Я рассказываю ей всё, и Лара слушает, сперва её лицо расслабляется, затем напрягается, но она ничего не говорит. Выражение её лица не строгое и не упрекающее. Лара Чаудхари выглядит испуганной. Прежде я никогда не видела её испуганной.
— Когда это случилось, в Париже? — тихо спрашивает она. — Когда ты его видела в первый раз?
Смена часовых поясов всё усложняет, поэтому подсчеты отнимают у меня пару секунд.
— Два дня назад.
— Почему мне не сказала? — восклицает она. Джейкоб бросает в меня «я_же_тебе_говорил» взгляд, и я не могу поверить, что они с Ларой, наконец, хоть в чем-то согласны.
— Я не думала, что это важно, — говорю я, что не вполне правда, но и не совсем ложь. — Я не хотела, чтобы это было важно. Я хотела, чтобы всё обернулось плохим сном. От которого можно проснуться и забыть. И, в случае чего, я думала, что смогу справиться сама.
Лара смотрит на меня, излучая гнев даже сквозь экран.
— Кэссиди Блэк, — медленно произносит она, — это самая глупая вещь, которую мне только доводилось слышать. Быть посредником — еще не значит, что тебе придется справляться со всем в одиночку. Это значит, что тебе нужно лишь попросить помощи у правильных людей. Людей вроде меня.
Я проглатываю ком в горле и киваю. Я боюсь спросить, но мне нужно знать.
— Лара, — говорю я. — Что это? То существо в черном костюме?
Она делает вдох и задерживает дыхание. Когда она, наконец, выдыхает, ее дыхание прерывистое.
— Это создание, — отвечает она, — Эмиссар. Посланник.
— Посланник чего? — спрашиваю я.
— Смерти.
Глава восьмая
Слова повисают в воздухе, занимая собой всё пространство.
— Погоди, — произносит Джейкоб, отталкиваясь от стены, — смерть с маленькой буквы или с большой?
— Это имеет значение? — шиплю я.
— И то, и другое, — отвечает Лара. — Эмиссары приходят из места за Вуалью. Их посылают в мир охотиться за людьми, кто пересек линию и вернулся обратно.
— Людьми вроде нас, — говорю я.
Людьми, которые были при смерти.
Для меня это была река. Я не знаю, что случилось с Ларой, но знаю, что это наверняка было что-то плохое, она была одной ногой в могиле. Так становятся промежуточниками.
Она кивает.
— Мой дядя однажды рассказывал мне о них. Он сказал, они как рыбаки, раскидывают сети. Следят за каждым движением в воде. Ждут, кто попадётся на крючок.
— За тобой хоть когда-нибудь охотился Эмиссар? — спрашиваю я, присаживаясь на одну из кушеток в коридоре.
Лара поджимает губы и мотает головой.
— Нет. Я всегда была осторожна. Я иду за Вуаль, отсылаю духа, ухожу. Так сказать, не ухожу в открытое плавание. Не делаю всплесков.
Ларе не нужно говорить, что я делаю именно так. Я всегда позволяла любопытству одержать верх: не могу не исследовать. Именно это привлекло ко мне внимание Ворона в Красном в Шотландии. Именно поэтому в Париже меня нашёл полтергейст. А теперь…
— Некоторые люди просто создают эти волны, — продолжает Лара. — Не имеет значения, почему или как. Важно лишь то, что ты зацепила леску. Но ещё не попалась на крючок.
— Это та часть, где ты велишь нам не волноваться? — интересуется Джейкоб.
Лара мотает головой.
— Нет, это та часть, где я велю вам прятаться.
Я вздрагиваю, когда снова вспоминаю слова Эмиссара.
Тебе не спрятаться.
— И как мне это сделать? — спрашиваю я.
— Оставаться с родителями и съемочной командой. Не броди одна. А если отобьешься от всех, не ходи за Вуаль.
Я думаю об ощущениях в Мюриэле. О том, как сложно было противиться тяге по ту строну.
— Потому что оно сможет найти меня?
— Оно сможет найти тебя где угодно. Оно беспрепятственно может передвигаться по Миру Живых и Царству Мертвых. Но в Вуали у тебя нет шансов.
— И если оно мне поймает…
Но я уже знаю.
Оно утащит меня обратно во мрак.
— Не имеет значения, что произойдет, — говорит Лара, — оставайтесь вместе с остальными. — Она сужает глаза, глядя на Джейкоба. — Я тебя имею в виду, призрак. Не позволяй ей остаться одной.
Лара снова переводит внимание на меня.
— Кэссиди, — говорит она, никогда не слышала, чтобы она произносила моё имя подобным образом: взволнованно, дружелюбно и со страхом.
Я глотаю ком в горле.
— Как мне одолеть его?
Лара долго молчит. А потом говорит:
— Я не знаю.
Её голос тих, и я понимаю, что ей страшно не меньше, чем мне. Потом она мотает головой, откашливается и говорит:
— Но я выясню.
И просто так, Лара, которую я знала, возвращается. И я благодарна, что она у меня есть.
— Будь осторожна, — говорит она в конце разговора.
Я смотрю на потемневший экран, затем откидываюсь назад, легонько стукнувшись головой о стену. Поднимаю взгляд и вижу над собой бронзовую руку. Я склоняюсь, пряча лицо в ладонях, Джейкоб садится рядом.
— Знаешь, — медленно говорит он. — Когда Ворон в Красном украл твою жизнь и запер тебя в Вуали, я был напуган. Знаю, ты не могла сказать, потому что я слишком хорош, чтобы вести себя храбро…
Я фыркаю.
— Но мне было страшно. Я не знал, как нам выбраться. Но всё же, нам это удалось. Тебе удалось.
Я прижимаю ладони к глазам.
— И потом, когда тот жуткий ребёнок-полтергейст устраивал разные пакости в Париже, и нам пришлось спуститься в Катакомбы, мне тоже было страшно. Ты всё видела сама.
— К чему ты ведёшь? — тихо спрашиваю я.
— Это нормально, если на этот раз тебе страшно, Кэсс. Потому что мне — нет. Мне не страшно, потому что я знаю, что вместе нам всё по плечу.
Я прислоняюсь плечом к его плечу, и впервые за всё время, я благодарна, что он нечто большее, нежели призрак, благодарна за то ощущение, когда его ладонь слегка касается моей.
— Спасибо, Джейкоб.
Дверь в нашу комнату открывается и появляется папина голова.
— Вот ты где. — Мрак тоже высовывает голову и одну лапу, когда его подхватывает папа. — Нет, тебе туда нельзя, — говорит он, поднимая кота на руки. — Пора спать, Кэсс.
Я встаю и иду внутрь. Взбираюсь на кровать, одной рукой сжимая свой зеркальный кулон, пока Джейкоб устраивается на полу рядом с Мраком. Джейкоб обычно бродит всю ночь, я даже не знаю где, но призракам на самом деле не нужно спать… но сегодня он остается рядом. Призрачный страж. Мне безопаснее, когда он рядом.
Или, по крайней мере, спокойнее.
— Правило номер девяносто шесть, — говорит он. — Друзья защищают друзей от жутких скелетов.
Я мычу, натягивая одеяла на голову. На улице люди по-прежнему поют и смеются. Новый Орлеан из тех мест, что никогда не засыпает.
Очевидно, и я тоже.
* * *
В какой-то момент я, наконец, засыпаю, и мне снится сон. Мне снится комната сеансов в отеле Кардек. Я сижу на одном из стульев, и больше никого нет, и я не могу обернуться, но прямо спиной ощущаю, как за спиной шевелится занавес, и ко мне что-то тянется.
— Мы нашли тебя, — шепчет оно, костлявые пальцы обвиваются вокруг спинки стула.
Я поднимаюсь на ноги и внезапно оказываюсь на перроне парижского метро. Поезд трогается, и я вижу незнакомца в темном костюме, приподнимающего шляпу. Маска-череп под ней, кажется, гримасничает, улыбается, и снова гримасничает, а затем он поднимает руку в перчатке к маске и сдёргивает её, под ней ничего нет, кроме темноты и мрака.
Я снова падаю. Развернувшись, я вижу мост, мой велосипед у перил, прежде чем я падаю в реку и ударяюсь о поверхность воды. Ледяной шок и я погружаюсь. Я тону. Захлёбываюсь.
Под водой так холодно и темно.
Весь мир черный и… голубой. Голубой слишком яркий, чтобы быть естественным. Я опускаю взгляд и вижу в своей груди сияющую ленту, бледно-голубую нить моей жизни, видимую только сквозь Вуаль. Она сияет ярко, словно маяк во мраке, но больше смотреть не на что. Я совсем одна в этой реке.
По крайней мере, я так думала.
Ладонь хватает меня за запястье, и я ахаю, разворачиваясь. Но это Джейкоб, его светлые волосы развеваются вокруг лица.
— Всё в порядке, — говорит он, и его голос слышен очень чётко, несмотря на то, что мы находимся под водой. — Всё хорошо, — снова говорит он, обнимая меня. — Я рядом.
Но вместо того, чтобы вытащить меня на поверхность, он тянет меня вниз, всё ниже и ниже, прочь от света, воздуха и мира над головой. Я пытаюсь позвать его по имени, сказать «подожди», но у меня получаются лишь пузыри. Здесь нет воздуха. Я не могу дышать. Я пытаюсь вырваться, но у него железная хватка, я бы сказала — каменная, но когда я оборачиваюсь, чтобы разглядеть его, у него нет лица. Маска-череп, пустые, черные глаза. Улыбка скелета, вырезанная из кости. И когда он начинает говорить, голос у него низкий и глубокий, не похожий на тот, что я слышала раньше. Я ощущаю его всем своим существом.
— Твоё место здесь, — говорит он, крепко обнимая меня, пока легкие не начинают гореть, а свет в груди меркнет, тускнеет и гаснет. И мы погружаемся в бездонный мрак.
* * *
Я вскакиваю с криком. Утренний свет проникает в окно и сквозь Джейкоба, который сидит на подоконнике и теребит нитку на своей рубашке. Вокруг суетятся мама с папой, одеваясь.
Я падаю обратно на простыни, накрываясь одеялом с головой. У меня болит голова и что-то не так, я всё ещё ощущаю вкус реки во рту, слышу тот голос и ощущаю вибрацию в груди.
Твоё место здесь.
Мрак развалился на кровати, уткнувшись лапами в подушку.