[1] — И с этим словами моя новая знакомая поместила меня к себе на шею на манер воротника.
— Вы же учитесь в школе, да?
— Да. В этом году заканчиваю Ривьенскую Школу. Мне семнадцать.
— А здесь Вы…
— Подавала прошение в университет, а по улице, вообще, просто шла.
Сейчас я уже знаю, что значит: «просто шла». Гелата так тренируется. Выходит на улицы, и где какие беспорядки — наказывает преступника, да так, что б до конца дней аукалось, помогает пострадавшим, если есть кому. И меня так тренирует. И девочек заставляет. Городская стража уже нас знает и не мешает, а иногда — и зовет помочь.
И мы пошли домой к моей спасительнице. На улице только-только забрезжил рассвет, люди стали выходить на работу или по делам, оглядывались на нас…
Ещё бы, такую картину не каждый день увидишь: молодая миловидная девушка, с кровоточащим и иногда стонущим мохнатым воротником на шее.
А её это, казалось, ничуть не задевало. Она просто шла ранним солнечным утром к себе домой. А мне было очень удобно у неё на шее, как бы это не звучало.
И вот мы пришли к очень даже богатому двухэтажному дому, и девушка без тени стеснения пошла по садовой дорожке. Вошла в дом и сняла меня с шеи.
— Ора! Иди сюда!
Вниз сбежала девушка, ровесница той, что привела меня.
— Знакомьтесь: Ориана. Она у нас будущий животный целитель, у неё прекрасные руки, можете ей полностью доверять.
У Орианы глаза были расширены, она смотрела на меня с сочувствием, а на подругу — с ужасом.
— Кто посмел?! — сказала она заметно севшим голосом.
— Дети какие-то. Не переживай, больше не повторится. Как только наш пушистый сэр почувствует себя лучше — ты научишь его обороняться Магией. Я заметила на руке одного из потенциальных покойников (это она Ценоту так назвала) царапины — явно кошачьи, с четкими отпечатками магического приложения.
— Хорошо. Я все сделаю, — Ориана уже закатывала рукава и начинала прямо так, экстерном, плести какие-то заклятья.
Одним из них была мягкая магическая сетка, на которой меня и, уложив, быстро понесли куда-то в неизвестном направлении.
— Постойте! — опомнился… — Как Вас зовут?
— Гелата.
— Спасибо Вам, Гелата. Вы спасли мне жизнь.
И тут она посмотрела на меня как-то по-новому.
— Меня, вообще-то, Ромуль зовут.
— Очень приятно, — хором сказали девушки.
— Ора, иди. А то мое обезболивание…
— Да в курсе я, — проворчала девушка.
Несколько часов подряд Ориана колдовала над моим порядком покореженным телом. Она производила одной ей известные ритуалы, растирала меня пахучими мазями и колдовала, забавно прикусив при этом язык.
Через три часа я уже спал. Последнее, что я видел, как на моих лапах появились когти с металлическим отблеском.
На следующее утро меня накормили, напоили и предложили остаться. Я, не веря своему счастью, быстро согласился, прогнав шальную мыслишку о том, что девушки могут и передумать.
— Только надо будет навестить бывшую хозяйку.
— Как скажешь, Ромуль. — Гела на меня посмотрела как на равного.
С тех пор я живу и путешествую с ней, а заодно — и с её подружками.
Глава 1. Продолжение
— Ламина! Опять?! Сколько можно бить посуду в моем доме! А это кто? — в дверях появилась Ориана.
— Осел, не видишь, что ли? — Ламина несколько виновато смотрела на Ору, но извиняться явно не была намерена.
Какое-то время мы впятером (Гелата, Ориана, Ламина, я и осел) смотрели друг на друга, а потом самым не приличным образом заржали. Все, кроме осла.
— А теперь без шуток, что будем делать с ослом? — серьезно спросила Ора.
— Поживет на заднем дворе, а за пару дней до экзаменов мы вернем ему человеческий облик, — пожала плечами Гела.
— Мы? — уточнила Ламина.
— Ага. Мы. Я и моя самооценка. А ты приведи в порядок комнату.
— Ора, что сказали в Университете? — через непродолжительное время, сидя на кухне, поинтересовалась Гелата.
Есть у нас такая привычка: все важное обсуждается на кухне, а попутно тыриться что-нибудь вкусненькое из запасов местных поваров.
— Ректор нас вызывает. Сегодня после обеда, — Ора, похоже, не была рада предстоящей встрече. — Странно это.
Это и вправду казалось странным, учитывая, что Ректор даже за проказы девушек никогда не наказывал лично, опасаясь стихийных проявлений их Магии. Разве что официальные вручения в конце года ему волей-неволей приходилось делать самостоятельно.
— Мы ведь с радостью посетим достопочтенного Ректора, правда, девочки? — Ламина просто излучала радость и хорошее настроение.
— Разумеется. — Гелата явно о чем-то задумалась. — Сразу после того, как ты все уберешь.
— Гела! — Ламина обиженно посмотрела на подругу, явно не ожидая такой подставы.
— Давай-давай! Я ещё в твоем доме посуду перебью! — погрозила Ора. — А я пока уведу ослика.
Третье междуглавие. Как Гелата поступала в Радиторский университет
Зачисление всех троих в Университет стало притчей во языцех среди местных студентов и Преподавателей.
За день до нашего знакомства Гела приехала в город с прошениями от имени всех троих принять их к зачислению. К документу прилагались рекомендации от Преподавателей Школы и их выпускные табели. Все с оценками не ниже: «Блестяще», кое-где с пометками вроде: «Спрашивать особо строго», или: «Давать дополнительный материал». В рекомендациях проскальзывали фразы вроде: «Потрясающе находчива», «Необычайно сильна в исцеляющей Магии», «Способна на величайшие свершения», «Насыщенность, какой не видели уже много лет».
Так или иначе, но сперва секретарь, а потом и Ректор, ознакомившись с рекомендациями, решили проверить всех троих особыми вступительными испытаниями.
Ламину — в госпиталь (как раз с учений вернулись боевики и некроманты), Ору — к животным (с тех же учений), а Гелу…
Студенты ухитрились утром разрушить одну из башен нежно любимого Университета. Восстанавливать долго, нужно три десятка сильных и опытных Магов, лучше команду (чтоб не цапались в процессе работы). А тут…
Почему бы не попробовать абитуриентку, которая получила ТАКИЕ рекомендации от Преподавателей Школы?
Все были вызваны к Ректору и получили задания. Лэм и Ора — на неделю по госпиталям, а вот Гела — ограничена во времени до начала занятий. Обе девочки работали и радовались: поток простых пациентов — где просто Магией залечить, где нужных настоев сделать, где последствия заклятья устранить, где проклятье выгнать. Не сложно. За неделю каждая показала себя с наилучшей стороны, и были поздравлены с поступлением в Университет сразу после финальной практики от Школы. Девочки подсуетились и попали на свои практики в те же госпитали при Университете.
А вот Гелата не могла спокойно спать: ночами она просиживала в библиотеках или корпела над чертежами и схемами, пытаясь придумать, как бы восстановить клятую, башню, и все, что она уничтожила своим падением.
К концу первой недели она побледнела, к концу второй — спала с лица и почти перестала есть и спать. К концу третьей — начала нервничать. К концу четвертой — кидаться на окружающих, при этом продолжая очень мало есть и спать. К концу пятой недели я, по совету Лэм, стал втихую добавлять успокоительное в еду и напитки. И в какой-то день, переборщил. Вместо «чуток» добавил целую грань[2].
Гела уснула. На три дня. Потом проснулась, и как свеженький зомби пошла на кухню. Съела все, до чего дотянулась и уснула прямо там. Её, конечно, перенесли в её покои.
Той же ночью, когда я уже удобно устроился в её ногах и успел уснуть, меня разбудил возглас: «Вот дура безголовая!». Проснулся я в полете, потому что Гела в кровати подскочила.
Как была (то есть в белой ночной рубашке и с растрепанными волосами), она побежала в библиотеку.
Я, ругаясь, потопал за ней. Когда я пришел, она уже обезьяной прыгала по лестницам в поисках нужной книги. Наконец (минут через сорок) она с победным воплем свесилась с лестницы в дальнем конце библиотеки.
Вооружившись увесистым и очень пыльным томом, Гела побежала к себе и заперлась на сутки в кабинете. Радостью стало то, что к следующему ужину она уже явилась сама. Пыльная, но довольная.
Девочки только порадовались и напомнили ей, что занятия начинаются завтра.
Гела ругнулась и понеслась во двор Университета с булкой в зубах и целой кипой исписанных листов подмышкой.
Я, естественно, за ней.
Во дворе, куда пустили беспрепятственно по случаю заезда студентов в общежития, она начала носиться вокруг разрушенной башни, то и дело, ругаясь, спотыкаясь и требуя какой-нибудь инструмент.
Я мотался, то в караулку, то на кухню выпрашивая требуемое или что-то хотя бы отдаленно похожее на заказанное Гелой.
Ближе к полуночи она довольная, отдуваясь, и вся в пыли оглядывала трижды проверенный чертеж гигантских размеров. Где-то пришлось двигать камни, где-то выкорчевывать траву (я, конечно, помогал, в меру сил, но много ли помощи от кота?!). Чертеж охватывал башню по кругу, внутри вилось хитросплетение линий.
Из-за пазухи были торжественно извлечены аккуратно свернутые листы, исписанные текстом. Гела уселась прямо на землю, положила листы перед собой и тихо запела.
Это было прекрасно. Я чувствовал Магию вокруг себя, она вилась, захлестывала, уносила вдаль…
Через десять минут я начал удивляться, через двадцать — Гела перевернула первый лист. Где-то через час контуры чертежа начали светиться. Сперва слабо, едва заметно. Потом они разгорались все сильнее, и вскоре свет начал пульсировать.
Шевеление стихий вокруг началось как-то незаметно. Лишь легкое дуновение ветерка и мелкий дождик. Зажглись свечи в развалинах башни, а Гела подбросила в воздух пригоршню земли. Потом зашевелились камни, стихии гуляли уже смелее…
Гела пела не переставая, казалось, на одном дыхании. Пела и пела, не отвлекаясь и не осекаясь, изредка переворачивая листы и откладывая уже пропетое в сторону.