Кира, красная и злая, вылетела из аудитории и попробовала искать справедливости у декана, а после и у ректора, но повлиять на решение историка ей никак не удалось.
Оказалась, что начальство относилось к нему с некоторой опаской из-за его прочного положения в научных кругах. Потому они не желали слушать о том, что тот предвзято относится к девушке. А так как преподаватель не позволял себе открытых домогательств, то и предъявить ему было нечего.
Самое обидное, что к остальным студентам он и не думал придираться. Лишь одна Ксения Комарова не сдала в тот день экзамен, да и то лишь потому, что не смогла выдавить из себя ни единого слова.
Маршрутка неуклонно приближалась к нужной Кире остановке. Девушке пришлось покинуть своё укрытие и продвинуться поближе к выходу, теперь от Вадима Глебовича её отделял только какой-то темноволосый парень в наушниках.
«Сейчас придётся здороваться и делать вид, что ничего не случилось. Здравствуйте, Вадим Глебович! Чтоб вы провалились, Глеб Вадимович!» – зло подумала она, выглядывая из-за спины брюнета-меломана.
Преподаватель девушку пока не увидел, во всяком случае, в её сторону мужчина не взглянул ни разу.
– На остановке! – пискнула Кира, когда маршрутка почти добралась до торгового центра, напротив которого располагался её университет.
Историк вскинул голову и заглянул через плечо брюнета, услышав её голос.
– Доброе утро, Антонова! – громко сказал Вадим Глебович. – Ко мне, на пересдачу?
Девушка бросила на него убийственный взгляд, ведь вовсе не обязательно было сообщать всем пассажирам маршрутки о том, что она не сдала экзамен.
– Здрасьте! – сквозь зубы процедила она.
В это время машина притормозила у остановки, и автоматическая дверь отъехала в сторону. Вадим Глебович, который был ближе к выходу, выбрался наружу и зашагал к зданию университета. К немалому облегчению девушки, её он ждать не стал.
Кира не представляла, как получить у него хорошую оценку. Да что там хорошую! Хоть какую-нибудь получить бы. Она думала о том, как сдать экзамен все дни до переэкзаменовки, и ничего не придумала. Девушка сделала всё, что могла: попыталась договориться через старосту и предложить преподавателю заплатить за отметку, но тот наотрез отказывался брать деньги.
К слову, у Комаровой, которая вообще училась с большим трудом и основную часть экзаменов сдавала лишь благодаря средствам и связям своих родителей, также не вышло склонить историка к получению взятки. И теперь она должна была явиться на пересдачу вместе с Кирой.
Когда девушка подошла к нужному кабинету, Ксения уже крутилась возле аудитории. Вот уж кто пришёл пересдавать экзамен совершенно заслуженно, так это она.
Ксюша была из тех девушек, которые ценят внешность гораздо больше, чем интеллектуальное развитие. Вот и сейчас она вырядилась в очень короткое облегающее платье и туфли на высоченном каблуке. Волосы её, безупречно гладкие благодаря бьюти-процедурам, спадали на спину шёлковым водопадом. Длиннющие искусственные ресницы, идеальные брови, неестественно полные губы. Вот вам полный портрет Ксении Комаровой.
Учиться она не желала от слова совсем, но родители настаивали, чтобы дочь получила высшее образование, и упорно двигали её с курса на курс только им одним известными способами.
– Привет! – поздоровалась Кира, подойдя к двери кабинета истории, возле которого крутилась однокурсница.
– Привет, Кир! – протяжным голосом пропела Ксюша. – Я тебя жду. Что будем делать?
Если бы Кира это знала! Она понятия не имела, как ей получить зачёт у вредного препода. Девушка пожала плечами.
– Папа приезжал, говорил с деканом, встречался с историком, он ни в какую деньги не берёт! Сказал – пусть учит! Представляешь? А как я выучу столько билетов? – возмущённо зашептала Ксюша.
– А я выучила, да что толку? Он всё равно меня завалил! Помнит, гад, как я отказалась от его кофе! – вполголоса проговорила Кира.
Её подруга встрепенулась. Она наморщила гладкий лоб и подняла вверх наманикюренный пальчик.
– Я знаю! Нужно его соблазнить! – радостно объявила она.
Глава 2
Кира фыркнула.
– Ну соблазни! – кивнула она.
Ксюша вздохнула и махнула рукой.
– Ты думаешь, я не пробовала? Сразу же после экзамена подошла и применила всё своё обаяние. Что я только не делала! Бесполезно, видимо, я не в его вкусе. Зато я знаю, кто в его!
– Ну, нет, я в эти игры не играю! – Кира закатила глаза к потолку, притворяться, что ей нравится препод, девушке совершенно не хотелось.
– Да что такого? Подойди, ногу там или плечо покажи, пообещай, что вечером встретишься с ним, пусть поставит нам оценки. А потом спокойно не возьмёшь трубку. И ничего он тебе больше не сделает. У нас ведь на последнем курсе истории не будет, экзамен сдадим, и всё. В следующем году он нам не страшен.
Кире пришлось признать правоту подруги, но девушка сомневалась, что Вадим Глебович второй раз поведётся на тот же трюк. Да, он выглядел чудаком, но полным идиотом-то не был.
– Не знаю… – протянула она. – Не думаю, что у меня получится. Я не умею притворяться, а этот Глеб Вадимович мне совсем не нравится.
– Ну, Кира! А что ты предлагаешь? Как нам по-другому получить зачёт? Все знают, что он к тебе неровно дышит. Ну улыбнёшься, ресницами похлопаешь. Что тебе стоит? И зачётки наши ему подсунешь!
Ксюша настаивала, и Кира со вздохом согласилась попробовать. Да и что ещё оставалось делать? Вот только сердце её было не на месте, ей было неприятно заигрывать с историком.
Дело было вовсе не в девичьей скромности, просто он ей не нравился. Ну не нравился, и всё тут! Будь Вадим Глебович лощёным красавчиком, возможно, девушка ещё в первый раз приняла бы его предложение.
Но проблема в том, что он скорее выглядел чокнутым профессором, чем красавчиком. Вечно растрёпанный, с торчащими в разные стороны огненными волосами, он частенько появлялся на парах в мятых рубашках или растянутых доисторических свитерах. Выражался порою странно и витиевато. Ну как с таким покажешься в приличном обществе? Ещё, чего доброго, подумают, что у неё с ним отношения.
Отличительной чертой Киры, которую, впрочем, девушка отказывалась в себе признавать, было развитое тщеславие. Она любила быть лучшей, на голову впереди других и прилагала к этому немалые усилия. Именно поэтому ей было важно получить красный диплом.
Отличница и активистка, она обожала, когда её хвалили и ставили в пример, когда завидовали. А кто станет завидовать отношениям с преподом-бессребреником, разъезжающим на общественном транспорте?
Да и, что греха таить, самомнение у неё было соответствующее. Кира не красила волосы, никогда не обращалась за услугами по наращиванию ресниц, не ходила на коррекцию бровей и даже косметикой пользовалась очень умеренно. И вовсе не из-за предвзятого отношения к индустрии красоты, а лишь потому, что и так считала себя чертовски привлекательной особой, которой не нужны лишние украшательства.
На Комарову несмотря на то, что ту можно было назвать её подругой, она смотрела немного свысока, и не только из-за плохой успеваемости в учёбе. Втайне от всех Кира считала желание изменить и улучшить внешность, подчеркнуть привлекательность косметикой и откровенными нарядами признаком низкой самооценки. О себе же она была самого положительного мнения.
Нет, внешность её не являлась эталоном неземной красоты – обычная девчонка, русые волосы, милое личико, серые глаза. Парни в обморок не падали, но и вниманием не обделяли, как, впрочем, и остальных её подружек. Но Кира была уверена, что рядом с ней должен быть самый симпатичный, умный и приятный во всех смыслах человек. Так что у чудаковатого историка не было никаких шансов понравиться ей.
Но сегодня случай был особый, тут уж не до гордости. Не сдаст этот экзамен, значит не сможет закрыть сессию, а ведь до диплома-то рукой подать.
– Ладно, попробую, – сказала она подруге с тяжёлым вздохом. – Если он в очередной раз меня завалит, то даже не представляю, что и делать.
Девушка оглядела свой наряд, прикидывая, как можно сделать его более откровенным. Кира не любила слишком короткие или обтягивающие вещи. Хотя она и считала свою фигуру достойной восхищения, но вовсе не стремилась выставлять её напоказ.
Сейчас на ней было лёгкое светло-бежевое платье длиной до середины лодыжек с милыми рукавами-фонариками. Этот наряд можно было носить, как закрыв, так и обнажив плечи, для этого требовалось лишь опустить пониже скроенные особым образом рукава. Кира так и сделала. Она потянула фонарики вниз, аккуратно расправила, а затем сняла резинку, стягивающую её длинные волосы на затылке, позволив им свободно рассыпаться по спине и плечам.
Студентка полюбовалась на своё отражение в зеркальном стекле двери, ведущей на лестницу. Увиденное её вполне удовлетворило, Ксюша тоже одобрительно заулыбалась и показала поднятый вверх большой палец.
В это время в конце коридора показался Вадим Глебович. Он нёс какие-то бумаги, причём схватил он их, видимо, в спешке и не сложил как следует, поэтому документы торчали в разные стороны, норовя вывалиться у мужчины из рук.
Он поправлял листы, стараясь собрать их в более-менее компактную стопку, но те упорно высовывались с противоположных сторон, пока, наконец, не выскользнули из неловких ладоней и не разлетелись по коридору.
Историк всплеснул руками и принялся поднимать их. Девушки переглянулись и бросились помогать. Студентки ловко собрали документы, и Кира сложила их в аккуратную стопочку и взглянула на преподавателя.
Она подошла поближе, подняла руку с ведомостями и бланками, которые нёс Вадим Глебович, и протянула ему. Тот взял их, но девушка не убрала ладонь. Так они и стояли, держа стопку бумаги с двух сторон. Кира смотрела ему прямо в глаза, для этого девушке пришлось поднять вверх голову, потому что мужчина был значительно выше.
«Какой он высокий… И плечи такие широкие!» – подумала вдруг она.