Ох, как быстро забывается все хорошее… Как я за ней присматривала, пока мама и папа работали, а брат тусил с друзьями, как вытирала ее слезы от разбитых коленок, хотя и сама тогда была еще ребенком. Как утешала во время первой безответной любви, помогала с уроками, защищала от брата, когда они ссорились. Вот вам и благодарность.
Маша будто спохватывается, опускает взгляд, бурчит себе под нос:
— Ой, подумаешь, пару раз посидела.
А потом с вызовом вздергивает подбородок и смотрит на меня с такой ненавистью во взгляде, что я даже теряюсь. Откуда в ней столько желчи? Что я такого ей сделала?
— Ты сама виновата! — ядовито цедит она. — Ты Игоря не заслуживаешь! А я…
— Заткнись! — ревет муж, поворачиваясь к Маше.
Та настолько не ожидает гневной отповеди, что бухается на диван, оторопело на него смотрит, молча хлопая ресницами.
Игорь снова пытается заговорить со мной:
— Кать, дай мне все объяснить!
— Тут нечего объяснять, — поднимаю ладонь я и качаю головой. — Мне все понятно и так. На этом, в принципе, можно окончить разговор. Оставить вас одних или позвать третью? Или третьего? Ты же хотел разнообразия.
— Кать, Маша — это… это… Неважно, в общем, — делает шаг ко мне Игорь, а я... давлюсь истерическим смехом.
— Неважно? Охренеть.
— Я тебя люблю, тебя! — взывает ко мне муж.
— Любишь? Любишь?! И у тебя хватает совести такое сейчас говорить? Как. Ты. Мог?! Скотина ты, Савицкий, и я тебя ненавижу! Любит он! Я видела, как вы с ней, — киваю на сестру, — ржали в машине над моей эсэмэской с признанием в любви! Своими глазами видела! Сволочи! Обоих ненавижу!
— Какой эсэмэской? Когда? — вытягивается лицо мужа. — Такого не было.
— Игорь, ты хоть сейчас не ври, а? Еще скажи, что вообще ничего не было! И этого, — указываю на телевизор, — видимо, тоже не было?
— Катя! — Муж тянет ко мне руки, но я отпрыгиваю на добрый метр назад и верещу: — Не смей меня трогать, кобель!
На скулах Игоря начинают ходить желваки, он медлит, но в итоге все-таки отступает, скрещивает руки на груди:
— Как ты собираешься жить без моих денег?
— Нормально я собираюсь жить! Нор-маль-но! Засунь себе свои деньги в жопу! И если вы думаете, что сможете продолжать сношаться за моей спиной, то нет. Или ты думал, что будешь переходящим знаменем? Какая разница, зять и зять, да? Разве что сестра сменилась. Нет, мои не дорогие, не выйдет.
Вижу, как Маша открывает рот, чтобы что-то сказать, и сразу ее затыкаю:
— Даже не думай что-то вякнуть, дрянь! Сестра, называется! Или хочешь, чтобы это видео увидели родители? Так я покажу. Как думаешь, что они скажут?
— Катя! — гремит Игорь.
— Что Катя? Или ты не так все планировал? Думал втихую продолжать спать с нами обеими? Хрена с два ты угадал!
Я делаю шаг назад и прищуриваюсь.
— В общем, так, голубки. Можете не утруждаться и не выдумывать причины, как так получилось. Мне не интересно. Главное — результат. А сейчас мы вернемся обратно, и вы… — я повышаю голос, — будете сидеть за столом и притворяться до конца вечера, что все хорошо. Иначе этим прекрасным видео насладятся все гости.
Игорь смотрит на меня так, как будто видит впервые в жизни. Ну да, ну да, улыбчивая добрая жена не каждый день превращается в мегеру с выпущенными когтями и ядовитым жалом. Сами напросились.
Пусть хоть несколько часов прочувствуют на своей шкуре, каково было мне. Я вообще неделю старательно изображала любящую жену и сестру. Неделю, мать ее! Внутренне каждый день умирала, плавилась от боли, жгучей обиды и злости, рыдая по ночам в закрытой ванной.
Я наигранно хлопаю себя по лбу ладошкой.
— Ой, совсем забыла. Ты, — испепеляю взглядом сестру, — хотела подарки?
Открываю дверь в ванную комнату и снимаю с вешалки для полотенец небольшой пакет. Сначала достаю оттуда желтую соску и швыряю ее на постель рядом с Машей.
— Уж прости, что не голубая и не розовая, ведь пол пока не известен, так? Уже можно вас поздравлять или еще рано?
С лица Игоря сходят все краски.
— Ой, Маша тебе не сказала? — притворно цокаю я. — Надо же, а я думала, у вас друг от друга нет секретов. У нее тянет живот так же, как у меня в начале беременности. Ах да, для тебя тоже есть подарок.
Я засовываю руку в пакет и достаю оттуда лист А4 в файлике.
Игорь смотрит на бумагу так, словно я предлагаю ему оголенный провод.
— Что это?
— Копия заявления на развод, которое я подала сегодня утром.
Глава 10. Ты где?
Катя
— Катя, тебе очень повезло с мужем. Давайте выпьем за того, кто делает тебя такой счастливой день за днем! — раздается очередной тост, и я снова изображаю широкую улыбку.
Как и Игорь. Правда, левый уголок его губ при этом подрагивает.
Он вернулся за стол практически сразу за мной. Сестра пришла лишь спустя десять минут. Выходит, они даже не пообщались. Надо же.
«Где твоя выдержка, Игорь?» — злюсь про себя, подмечая, как он вытирает пот со лба. Сестру скрывал, так ни один мускул не дрогнул, а тут гляди-ка, разнервничался.
Маша тоже постоянно ерзает на стуле, почти не поднимая взгляда. Словно самое интересное находится в ее тарелке.
Впрочем, она периодически зло щурится и поджимает губы, однако на меня смотреть не рискует. Неужели правда боится, что я включу запись и «порадую» всех собравшихся тут?
Нет. Не стану скрывать, эта мысль кружила в голове назойливой мухой какое-то время. Но… сор из избы не выносят. К тому же часть приглашенных, как и родители, в солидном возрасте. У папы уже был инфаркт, у мамы гипертония. К чему им такое потрясение у всех на глазах?
Разумеется, я с ними все равно поговорю, все расскажу, но наедине. Это семейное дело, в семье и останется.
И если подумать, что было бы, покажи я это видео всем? Жалость ко мне? Спасибо, не надо. Мне нужно быть сильной, чтобы идти до конца, а жалость… она расхолаживает. Или и того хуже, стану той, которую будут обсуждать за спиной: «Ой, это же Екатерина! Та самая, которой муж изменил с сестрой». Не нужно мне ни такой славы, ни жалости.
После очередного тоста в честь моей благополучной супружеской жизни я понимаю, что больше не могу фальшиво улыбаться. Мышцы лица уже болят от перенапряжения, а на душе так паршиво, что грудь стягивает будто тисками. Мне не хватает воздуха.
Наконец телефон вибрирует сообщением от подруги: «Готово», и я выдыхаю. Теперь можно уезжать.
Мне везет, в этот момент гости решают, что пришло время танцевать, я незаметно выскальзываю в дамскую комнату и вызываю такси.
Спустя сорок минут открываю дверь нашей новой с Сашей съемной квартиры, на поиски которой ушло несколько дней.
Из кухни выходит молоденькая девушка Наташа, няня, с которой я оставила дочь.
— Как вы тут? — интересуюсь у нее.
— Все хорошо, Саша уснула полчаса назад. У вас все нормально? Вы какая-то бледная, — участливо спрашивает няня.
— Да, просто устала.
— Ну, я пойду?
Наташа уходит, а я обвожу взглядом несколько чемоданов с вещами, что стоят в коридоре. Именно поэтому мне пришлось продолжать сидеть за столом, следить, чтобы Игорь не свалил, пока Аня вывозит мои и Сашины вещи из его квартиры.
Да, мой почти бывший муж, тебя по возвращению домой ждет знатный сюрприз.
По позвоночнику бежит холодок, когда вспоминаю слова, которые он сказал мне перед тем, как я вышла из номера: «Мы еще поговорим. Не думай, что это конец».
Нет, это конец. Точка. Никаких запятых и многоточий нет и быть не может, что бы он ни сказал, как бы ни пытался оправдаться. Какие тут могут быть оправдания?
Я на цыпочках крадусь в спальню, чтобы не разбудить дочь. Осторожно присаживаюсь на край кровати и поправляю сбившееся одеяло.
Столько еще предстоит сделать… Объяснения с ней — почему мы больше не будем жить с папой. Сегодня я сообщила ей, что у нас маленькое путешествие, но завтра этим уже не отделаюсь. Плюс разговор с родителями и с Игорем.
Завтра. Это все будет завтра. А пока я глажу тихонько посапывающую дочь по шелковым волосикам, молясь про себя, чтобы вся эта грязь ее не коснулась. Чтобы Игорь повел себя по-человечески и не стал манипулировать мной с помощью дочки.
Я выхожу в зал и переодеваюсь, бреду в ванную, чтобы смыть с себя косметику и всю тяжесть сегодняшнего дня.
Смотрю в зеркало, как по лицу стекают капельки воды, и губы снова начинают дрожать.
Тот стальной стержень, который всю прошлую неделю помогал мне выстоять, гнется со скрежетом, перестает держать. На меня разом обрушивается окончательное понимание того, что произошло, и я сползаю на пол.
Давлюсь отчаянием, тоской и болью, глотая соленые слезы. Хочется выть, скулить, кричать в голос, крушить все, что попадется под руку. Но нельзя. Дочь спит.
Не знаю, сколько времени я сижу спиной к ванне, подтянув к себе колени, но в какой-то момент мне чудится, что в комнате раздается какой-то шум.
Я мигом подскакиваю и спешу проверить. Нет, в спальне тихо, Сашуля по-прежнему спит. Иду в зал, чтобы расправить диван, и вижу, как на нем вибрирует мой мобильный.
Игорь.
Я вдыхаю полной грудью и снимаю трубку.
— Ты где? Куда ты увезла Сашу?! — орет он настолько громко, что я прекрасно все слышу, даже убрав телефон от уха на расстояние вытянутой руки. — Ты меня не бросишь так! Я все равно вас найду, слышишь? Ты никуда от меня не денешься!
Глава 11. А где папа?
Катя
Я никуда не денусь? Вот это самоуверенность!
— Я тебя люблю и не дам развод! — продолжает бушевать в трубку Игорь.
Офигенная, однако, любовь. Мне такая и даром не сдалась.
— Ты забыл одну ма-а-аленькую деталь: мне не нужно твое согласие, — шиплю я в трубку. — Я все решила.
— Где вы? Скажи мне, я приеду. Я хочу с тобой поговорить.
О, поговорить нам и правда нужно, как минимум чтобы обсудить детали развода. Но точно не сейчас.
— Не сегодня, Игорь. Саша уже спит, давай не будем вмешивать ее в наши с тобой разборки.