Бориса дергать пока не надо. Что такого он сможет сделать, чего не можем мы? Итак, Наташа, вы едете со мной?
— Но вы сами говорили, что она едва ли могла так быстро оказаться в Питере, — напомнила Наташа.
— Да, но время-то идет. Допустим, какие-то негодяи запугали девочку настолько, что она не решилась никому рассказать, что с ней происходит. И единственное четкое сведение, оставленное ею, — это название города. То есть она либо осталась в Москве, либо каким-то образом оказалась или в ближайшее время окажется в Питере. Точнее мы не знаем. Но здесь, в Москве, у меня есть к кому обратиться за помощью. В Питере, впрочем, тоже есть. Но если здесь достаточно одного моего имени, чтобы поиски завертелись, то в Питере лучше присутствовать лично. Поэтому предлагаю немедленно сесть в мою машину…
— Узнала я, узнала!.. — с этим криком вбежала в холл отсутствующая последние две минуты Мила. — Узнала, в чем Лерусечка наша из дому ушла.
— В чем же? — поинтересовалась Лариса.
— Она доху мою заячью напялила, в которой я дорожки мету, и сапоги старые, рабочие, что под лестницей стояли.
Вновь повисло молчание, необходимое, чтобы осмыслить новую информацию.
— Что ж, — прозвенел в тишине голос Наташи. — Если она убежала из дома, то хорошо, что не в шубке из щипаной норки. В Милиной одежде она привлечет к себе меньше внимания. Поехали, Лариса, я готова.
— Я не поеду, — эхом отозвалась Саша.
— Если у вас другие дела, то вы, безусловно, не обязаны…
Но журналистка беспардонно оборвала Ларису на полуслове:
— Теперь появилась вероятность, что девочка ушла сама, а не была увезена. Значит, надо прежде всего поискать ее здесь, хотя бы на вокзале. И опросить шоферов автобусов, что работают на этой трассе. Они могли подвозить ее сегодня до города.
— Это все сделают и без вас.
— Но я привыкла в важных делах доверять только себе. Я сделаю, что могу, здесь, а потом на поезде приеду в Питер. И тут же вам позвоню.
— Хорошо, — сухо согласилась Лариса. — Поступайте как знаете. Да, Мила, будьте готовы к визитам. Подготовьте фотографии девочки и постарайтесь уточнить насчет ее одежды и наличных денег. Пойдемте, Наташа.
И две женщины стремительно покинули дом. Вслед за ними, неловко приобняв всплакнувшую Милу, ушла и Саша. С собой она уносила снятую со стены большую фотографию Леры.
Они ехали уже два часа. Все версии были обсуждены, и Наташа застыла на сиденье, молча ломая руки. Лариса, ненавидевшая истерики, кинула на нее парочку не слишком приветливых взглядов, потом, стараясь отвлечь женщину от дурных мыслей, заговорила, усмехнувшись:
— А знаете, Наташа, если перевести всю эту ситуацию на язык детектива, то мы с вами получаемся типичные подозреваемые. И вы, и я, и эта милая журналисточка тоже. Ведь мы с вами, как ни крути, — бывшие пассии Бориса. Нас вполне могла посетить идея отомстить ему за моральный, так сказать, ущерб. Либо, спрятав девочку, потом торжественно ее отыскать и этим вернуть себе утраченную любовь через признательность. Ну а у Саши ситуация другая. Она, во-первых, еще не бывшая, во-вторых, слишком молода, чтобы всерьез бороться за мужика. Но эта девушка очень честолюбива, что сразу бросается в глаза. Она могла инсценировать похищение девочки, чтобы сделать себе имя в журналистике, познакомиться с нужными людьми, вот со мной хотя бы. Другой вопрос, как она это сделала, не имея особых связей. Ну, собственно, могла просто договориться с девочкой. Ведь эта девушка совсем юная, очаровательная, и Лера наверняка ею восхищается.
— Лариса, — простонала Наташа. — Я вас умоляю. Если вы все это всерьез говорите, то давайте поедем в отделение милиции и там сдадимся. А если шутите, то уж лучше молчите.
— Успокойтесь, не всерьез, — тяжело вздохнула Лариса. — Ладно, если хотите, будем молчать еще пару часов.
Приехали они в Питер ночью, ближе к рассвету. Лариса еще по дороге заказала три номера в гостинице «Россия». По приезде ей с трудом удалось уговорить Наташу пойти в свой номер и немного поспать: та так и рвалась разыскивать девочку на ночных улицах. И едва ли заснула хоть на минутку в своем номере, хоть и честно пыталась лежать с закрытыми глазами.
А утром появилась Саша. Она приехала поездом, выехавшим из Москвы в час ночи. Известия, которые она привезла, озадачили и испугали женщин.
— Лерочку видели на Ленинградском вокзале, — уверенно заявила Саша. — Она была одна, одета как побирушка. И все-таки некоторые люди ее запомнили. Одна старуха, которая убирается на вокзале, да там и живет, видела Леру и говорила с ней. Она мне сказала, что обратила внимание на девочку, потому что у той были очень красивые и чисто вымытые волосы. Представляете? Так вот, эта старуха сама заговорила с Лерой, спросила, не потерялась ли она. А Лера — внимание! — спросила у нее, как на электричках можно доехать до Питера.
Лариса и Наташа ошеломленно переглянулись. Потом Наташино лицо искривилось, и слезы хлынули ручьем из застывших, не моргающих глаз.
— Боже мой! — закричала она. — Неужели она так и поехала, ночью, на разных электричках? Представить невозможно, что с ней могло произойти! Кого еще привлекли ее чудесные волосы?!
— Перестаньте! — скривилась Лариса. — Не забудьте, она одета как дитя улиц. А эти детишки умеют за себя постоять, и никто не станет лезть к ним понапрасну. Меня другое интересует: значит, девочка все-таки сбежала из дома. Случай в общем-то нередкий и в данном конкретном случае вполне запрограммированный. Но почему сперва обратилась к нам за помощью? Значит, все-таки боялась кого-то, сбежала, чтобы спрятаться? Питер она знает, девять лет здесь прожила. Значит, я права, и искать ее надо здесь.
— Если она доехала, — мертвым голосом пробормотала Наташа.
— Замолчите, Наташа! — вдруг набросилась на нее Саша. — Как вы смеете думать такие ужасные вещи? Мы должны искать и верить, вот и все! А если вы еще собираетесь высказываться в подобном духе, то лучше вам сразу отправляться домой!
Наташа вздрогнула, испуганно посмотрела на Сашу и виновато опустила голову.
— Хорошо сказано, — одобрила Лариса. — Я тоже уверена, что она уже где-то здесь. Или будет в городе очень скоро. На всякий случай надо узнать подробный путь на электричках, все пересадочные станции, и направить туда людей. Но мы искать будем здесь.
И потянулись тяжелые дни, полные отчаянных надежд, горьких разочарований. На телефон Ларисы каждые десять минут поступала оперативная информация. И они мчались в детские приемники, в больницы, в приюты. Один раз были даже в морге. Без Наташи, от нее страшное сообщение удалось скрыть. Леры не было нигде.
На третьи сутки, когда даже Лариса была готова сдаться и сообщить Борису об исчезновении его дочери, поступило очередное донесение: в приюте «Белая ворона» находится девочка, очень похожая на Леру. Женщины бросились туда.
Приют находился в большом расселенном доме на Литейном проспекте. Едва поднявшись по огромной гулкой лестнице на второй этаж, женщины услышали бурное многоголосие, издаваемое немалым количеством детских глоток. С десяток подростков лет от десяти до четырнадцати, мальчишки и девчонки не самого презентабельного вида, подпирали стены длинного коридора, курили и вяло переругивались. Впрочем, к подобным картинам женщины уже успели привыкнуть.
— Где кабинет директора? — строгим голосом спросила Лариса.
— А чё дашь, тетя, если ответим? — с готовностью заорали подростки.
Но в коридор уже выглянула белокурая полноватая женщина с бесконечно уставшим лицом и призывно махнула им рукой.
— Меня зовут Нина Петровна, — представилась она, когда женщины вошли в маленький тихий кабинет, в котором один только стол занимал почти все пространство. — Я заведующая по учебной части. Какие у вас вопросы?
Лариса вытащила из сумки фотографию Леры и молча положила ее перед заведующей. Та несколько секунд смотрела на снимок, а потом утвердительно кивнула:
— Да, эта девочка у нас.
Саша издала восторженный вопль. Наташа закрыла руками лицо. Только Лариса ухитрилась сохранить невозмутимый вид. И немедленно задала вопрос:
— Сколько же времени она находится в вашем приюте?
— Девочку привезли вчера ночью, — сообщила заведующая. — Она как-то сумела залезть в ларек на Сенной площади, сидела там и пыталась согреться свечкой. Вчера, вы знаете, ударили морозы. Девочка могла и не дотянуть до утра. К счастью, хозяин ларька живет там же, на Сенной. Он из окна квартиры увидел, что ларек как-то странно освещен изнутри, и вызвал милицию. Наряд привез девочку к нам. Мы несколько часов ее отогревали, хотели уже в больницу везти. Но обошлось без обморожений.
— Она сказала, что с ней произошло?
— Нет, — кратко ответила заведующая и, как показалось одновременно всем трем женщинам, глянула на них как-то изумленно.
— И… где же она теперь? — нетерпеливо спросила Саша.
— В комнате девочек, в постели. Я не рекомендовала ей пока вставать, тем более что в приюте у нас не слишком тепло. Батареи не справляются, а обогревателей не хватает на все комнаты. С минуты на минуту к ней должна прийти врач-педиатр из соседней поликлиники.
— Так она все-таки заболела?! — в отчаянии вскричала Наташа.
— Нет, она здорова, — терпеливо пояснила заведующая. — Просто я хочу получить заключение специалиста, чтобы знать, куда дальше направлять девочку.
— Ну, направлять вам ее никуда не придется, мы заберем девочку, — объявила Лариса. — А почему вообще возник вопрос о переводе? У вас ведь приют, а не распределитель.
— Да, но для глухонемых детей существуют специальные интернаты, — развела руками заведующая.
На миг в кабинете повисла мертвая тишина. Ее нарушил чуть дрогнувший голос Ларисы:
— А кто, собственно, у нас глухонемой?
— Ваша девочка с момента появления в приюте не сказала ни слова. Сначала мы не придали этому большого значения. К нам часто попадают дети, которые вследствие пережитого стресса не могут даже говорить. А потом отоспятся, отъедятся маленько и начинают болтать, как обычные дети. А эта девочка у нас уже больше суток, и мы не знаем даже, как ее зовут. Просили написать на бумажке, кто она и откуда, но девочка то ли не слышит, то ли не хочет, то ли писать не умеет.