НОЧНОЙ ПОИСКРассказ
На Самаркандской улице напротив дома двести двадцать продовольственный и овощной магазины, отступая от проезжей части, образуют небольшую площадь. Чуть дальше справа перекресток, через дорогу — автобусная остановка. Поэтому, когда в девятнадцать пятнадцать возле овощного магазина были ранены двое парней, на крики набежала большая толпа. Началась сумятица и лишь через какое-то время кто-то остановил проезжую автомашину неотложной помощи и раненых увезли. Кто-то позвонил по телефону-автомату в милицию.
Оперативная группа Городского отдела внутренних дел прибыла через несколько минут после звонка. Автомашина круто развернулась на пятачке и остановилась точно возле входа в овощной магазин.
— Молодец Кильдияр-ака! — воскликнул, выскакивая из автомашины лейтенант милиции Абдуллаев, — ровно две минуты.
И тут же оживление на его лице сменилось досадой.
— Ну что ж это такое, Максим Петрович? — воскликнул он, поворачиваясь к старшему инспектору уголовного розыска Суркову, который вылез из машины вслед за ним. — Опять опоздали.
— Сейчас разберемся, — спокойно ответил тот, неторопливо разминая в тонких худых пальцах сигарету. — Так. Имамов уже здесь.
Через площадь к ним спешил участковый инспектор милиции старший лейтенант Имамов. Нескладный, тощий и форма на нем висит, как на вешалке. А между тем был он одним из самых исполнительных, аккуратных и сообразительных участковых в районе. И сейчас за короткое время успел собрать дружинников, оцепить место происшествия, оттеснив толпу зевак.
— Здравия желаю, — неловко поднося к фуражке свою большую дочерна загорелую руку, приветствовал он сотрудников оперативной группы.
— Что здесь, Махкам-ака? — бросился к нему Абдуллаев.
— Тяжкие телесные повреждения нанесены двум молодым гражданам, личность потерпевших установить не удалось. Орудие преступления предполагаем, что нож. Преступников установить не удалось, очевидцев самого преступления также. Предполагаем, что преступление совершено 10-12 минут назад.
— А нам только позвонили. Ну что за люди! — с возмущением воскликнул Рустам. — Сколько выступаем, пишем, разъясняем, просим, чтобы сообщали в таких случаях вовремя.
— Ладно, Рустам, не кипятись, — успокоил его Сурков. — Это мы в любой момент к таким делам готовы — служба, а для народа это всегда неожиданность. Разъяснения продолжать, конечно, надо... Сейчас разберемся. И не будем отвлекаться.
— Да-да, — спохватился Абдуллаев.
Сурков, Махкам-ака взялись за опрос, а Абдуллаев занялся осмотром.
«Конечно, Имамов молодец, что догадался оцепить место происшествия, — думал Рустам, быстро заполняя первые строчки протокола осмотра. — Хотя что нам это дает! Здесь же ничего, кроме нескольких пятен крови на асфальте».
И тут же вспомнил наставления капитана Суркова: «А ты бы хотел, чтобы преступники оставляли свои визитные карточки? Тогда было бы неинтересно. Нужно искать, работать. Вот получим показания очевидцев. И начнем...»
— Нет свидетелей. Ни одного. Так, — сказал подошедший Максим Петрович, будто услышав мысли Абдуллаева, стоял рядом, продолжая внимательно оглядываться вокруг. — Представляешь, нашли нескольких человек, которые подбежали, едва парни упали на асфальт. А кто их ударил, не знают. Кругом уже никого. Может, они друг друга? Так. Никто ничего не знает. Нужно послать Имамова с дружинниками по домам вокруг площади.
— А мы-то чего здесь топчемся, Петрович? — Рустам заспешил и никак не мог запихнуть листы протокола в планшет. — Нужно действовать. Едем в больницу. Может, они пришли в сознание. Кильдияр-ака, заводи.
— Погоди, Рустам. Сейчас доложим по рации, туда пошлют кого-нибудь из отдела. Так, — Петрович о чем-то раздумывал, наблюдая, как люди медленно растекаются с площадки. — Кто-то же должен был видеть, что здесь произошло. Смотри-ка, Рустам, вон сидит девушка и плачет. Не из-за нее ли здесь сыр-бор разгорелся? Только не горячись, осторожнее с ней! — крикнул он вслед Абдуллаеву, который решительно направился через площадь к продовольственному магазину, где прямо на ступеньках сидела девушка в белом халате.
В отделе шутят, что совместный выезд Суркова и Абдуллаева уже гарантирует успешное раскрытие. Горячий, порывистый, но цепкий и сообразительный Рустам как нельзя лучше дополнял опытного, спокойного, рассудительного, но несколько медлительного Максима Петровича. А в каждой шутке, как известно, есть доля правды...
— Гражданка, я следователь Абдуллаев, — остановился Рустам возле магазина. — Разрешите задать вам несколько вопросов.
Девушка, казалось, не слышала ничего. Она сидела, спрятав лицо в колени.
— Расскажите, пожалуйста, что здесь произошло?
Согнутые плечи девушки затряслись еще сильнее.
— Да не ревите вы! — повысил голос Рустам, — не выносивший женских слез. — Что это такое в конце концов?
Девушка затихла, только плечи ее продолжали слабо вздрагивать.
— Поймите, нам очень нужна ваша помощь. Сейчас только вы можете описать приметы преступников.
Девушка наконец подняла голову, по щекам ее еще текли слезы.
— Каких преступников?
— Тех, которые здесь ранили ребят.
— Не было здесь преступников.
— Ничего не понимаю. Что же, парни сами порезали друг друга?
— Да нет же, он был один.
— Кто — он? Вы его знаете?
— Не знаю.
— Откуда же он взялся?
— Пришел со мной.
— Как это? — от неожиданности Абдуллаев опустился на ступеньки рядом с девушкой. И такое недоумение и растерянность были на его лице, что девушка как будто даже улыбнулась сквозь слезы.
— Я ездила в универмаг в обед. Он подошел ко мне, стал приставать.
— Какой он из себя? Во что был одет?
— Молодой. Светлые волосы, длинные. Худой, высокий, плечи широкие. Лицо как следует не разглядела, не смотрела. Голубая рубашка на нем.
— Так. Что дальше было?
— Села в автобус. И он рядом. Вошла в магазин, и он зашел и снова начал приставать, гадости говорить. А тут знакомые ребята с Файзабадской — Алик и Эргаш.
— Они что здесь, дрались?
— Нет. Когда ребята вступились, он вызвал их на улицу. Я выскочила следом, смотрю — Алик лежит, а Эргаш держится за живот. Я села, ни побежать не могу, ни закричать. — Девушка снова заплакала.
— Вы успокойтесь, не надо... Может еще что добавите?
— Всё. — Девушка встала, горестно покачала головой и, продолжая всхлипывать, зашла в магазин.
Рустам тут же на ступеньках торопливо дописал протокол допроса. Теперь нужно как можно быстрее сообщить в отдел приметы преступника. Только мало их еще, совсем мало.
— Ой, вспомнила! — воскликнула девушка, после того как прочитала и подписала протокол, по-детски подписала полным именем и фамилией. — У него еще на левой руке нет указательного пальца.
— Вот как? Спасибо, Назирахон. Пожалуйста, допишите это вот здесь. Еще напишите свой телефон, если имеете. Нет? Спасибо вам большое за помощь. До свидания.
Собирался пройти мимо Суркова и Имамова со спокойным и независимым видом, но у самой машины не выдержал.
— Порядок, Петрович, теперь дело пойдет! — воскликнул он, садясь к водителю.
Капитан Сурков хотел что-то спросить, шагнул к машине, но Рустам уже включил рацию.
— Первый, первый, я шестой, вызываю на связь. Прием. — В динамике некоторое время слышны треск, шорох, обрывки фраз и вдруг раздался громкий нетерпеливый голос дежурного по отделу:
— Первый слушает. Прием.
— Первый, я шестой. Записывайте: одет в голубую рубашку, серые брюки. Возможно, наденет коричневый плащ-болонью. Высокого роста, худой, широкоплечий, светлые длинные волосы, на левой руке нет указательного пальца. Очевидно выпивши. Фамилия, имя, отчество неизвестны.
— Понял вас, шестой, понял. Молодцы.
Рацию не выключали и пока ехали, долго еще слышали, как дежурный, вызывая по очереди оперативные группы, передавал им ориентировку о преступнике.
— Так, хорошо, — подытожил Сурков, — молодец начальник, за полчаса — шесть оперативных групп. Теперь его ищут на вокзале и на автостанции, на всех дорогах и в парке, в центре и в рабочем городке. Так. А ты ничего не упустил?
— Да что вы, Петрович, — даже обиделся Рустам. И вдруг осекся. — Стой, Кильдияр-ака. Поворачивай к универмагу. Быстрее, может успеем.
Сурков молчал, и Рустам в который раз оценил деликатность капитана: тот никогда не выговаривал за промахи во время самой операции, но зато был принципиален на разборах.
Через несколько минут машина резко затормозила возле универмага. Рустам первым выпрыгнул на тротуар и тут же резко хлопнул дверкой.
— Не успели, никого нет. Вот не везет!
— Опять торопишься, Рустам, — положил руку на плечо Абдуллаеву Максим Петрович. — И машина здесь ни при чем. Пошли.
Кабинет директора универмага на втором этаже. На дверях табличка: «Служебный ход. Посторонним вход воспрещен». Продавцы оказались все там.
— Гости дорогие, проходите, пожалуйста, проходите, — навстречу оперработникам не шел, а будто катился шариком по ярко-зеленой ковровой дорожке полный, маленького роста мужчина. Круглая совершенно лысая голова его под чустской тюбетейкой тоже была похожа на шар. — Садитесь здесь. Через несколько минут мы заканчиваем и я к вашим услугам.
— Здравствуйте, Касым-ака, здравствуйте. — Сурков жестом пригласил директора обратно к столу. — Совещайтесь. Так. Потом я скажу несколько слов.
— Нет, нет, прошу вас, — директор поспешно освобождал место за столом. — Что вы, зачем же вас задерживать.
И сразу утихли перешептывания, приглушенные смешки, наступила напряженная тишина.
— Буду краток. Так. Мы ищем молодого человека, который несколько часов назад заходил в универмаг. Вот его приметы: худой, высокий, широкоплечий, светлые волосы до плеч. Одет в голубую рубашку, серые брюки, коричневый плащ-болонья на руке...
— Ой, я видела! — вырвалось у одной из продавщиц, маленькой хорошенькой девушки, русоголовой, с пухлыми румяными щечками. — Я знаю его.