— Терки с Седым и его дружком Комаром, — сказал я. — Твой дедушка знает, куда они ударят в первую очередь. Там не просто терки, а, кажется, настоящая война.
— А что случилось? Я думала, дедушка с Иваном Павловичем партнеры.
— Были. А потом у них начались разногласия. Ладно. Едем. Поговорим обо всем позже, если захочешь.
Почти до самого дома Степаныча мы доехали молча. Внезапно Марина спросила:
— Витя… А… твоя невеста… Она не будет против, если ты привезешь домой какую-то непонятную девушку?
Я вздохнул.
— Нет. Не будет, Марина.
— Ну… Просто… Если бы я была чьей-то невестой и… мой жених привел домой постороннюю девушку, да еще и оставил у себя на несколько дней… Я даже не знаю, что я сделала бы в такой ситуации.
Я хмыкнул.
— У меня нет невесты.
Девушка нахмурилась.
— Значит, ты солгал мне?
— Да.
— Но зачем?
— Ты была пьяна и пыталась позвать меня гулять. Думаю, тебе бы самой было стыдно, на следующий день.
— Нет. Ты соврал не поэтому. Ты соврал потому, что я внучка бандита, да? Ведь ты же видишь, что…
Она недоговорила и опустила глаза.
— Что я тебе нравлюсь? Да. Вижу. Я скажу тебе две вещи, Марина. Во-первых, сейчас не лучший момент, чтобы обсуждать такие вопросы. А во-вторых, ты сама прекрасно понимаешь, что я не в восторге оттого, что мне приходится участвовать в бандитских разборках.
— Но… Зачем же ты согласился помочь?
— Мы приехали, — сказал я, сделав вид, что не слышал ее вопроса. — Выходи скорее. Пойдем. Нужно еще перетащить твои вещи.
Я поставил машину у дома, рядом со стоящей тут же моей пятеркой. Вышел, открыл Марине дверь. Стал вытаскивать ее вещи.
— Идем. Нам на четвертый.
— В тесноте… да не в обиде… — Немного заторможенно проговорил удивленный Степаныч, как только увидел на пороге смущенную Марину.
— Она поспит на моем диване, — сказал я. — А я на полу, в зале, если ты не против.
В тот момент я задумался о том, что неплохо было бы снять отдельную квартиру. Из Гестии мне так и не позвонили, а пора бы уже. Может, у них там что-то случилось?
— Да, конечно. Проходи, девочка. Располагайся, — сказал Степаныч.
Когда Марина ушла в спальню, и Степаныч прикрыл за ней двустворчатые с непрозрачным стеклом двери, то вернулся ко мне и шепнул:
— Витя, что за херня тут творится? Куда ты снова влез?
— Это ненадолго, — ответил я. — Я постараюсь снять другую квартиру и съехать от тебя.
— Да меня не напрягает, что ты притащил девочку домой. А волнует только то, что эта девочка — внучка авторитета. А это уже значит, что проблемы у тебя. Что опять случилось?
Я бросил быстрый взгляд на дверь, а не подслушивает ли Марина? В полупрозрачном окне не было тени, которая могла бы указать на то, что по ту сторону кто-то стоит.
— Кулыма серьезно ранили сегодня, — сказал полушепотом я. — Внутри черемушинских разлад по полной. Так уж вышло, что он попросил меня присмотреть за Мариной перед тем, как попал в больничку.
— Живой? — Спросил Степаныч.
— Не знаю, — признался я. — В очень тяжелом состоянии.
Потом снова бросил взгляд на дверь. Внезапно, там мелькнула тень.
— А сука… — Выругался я. — Степаныч, перетащи ее вещи в зал пока что. Я сейчас.
— Она не знает? — Оглянулся Степаныч.
— Кажется, уже знает.
Когда я вошел в спальню, Марина плакала на диване. Она спрятала лицо в подушку и беззвучно рыдала. Я тихонько приблизился. Стал над ней. Повременив пару мгновений, сел рядом. Девушка тотчас же почувствовав это, отодвинулась так, будто ее ошпарили.
— Зря ты подслушала, — сказал я. — Я ведь не хотел говорить, чтобы избежать вот этого.
— Зачем? Зачем ты снова мне солгал⁈ — Обернувшись, закричала она.
— Чтобы защитить, — сказал я не задумываясь.
— Разве так можно⁈ Я должна была знать! Должна!
— И что? — Я вздохнул. — Тебе полегчало?
— Я имею право знать правду! Я тоже человек, а не какой-то вымпел, который надо из рук в руки перехватывать!
— Все верно, — повременив секунду, кивнул я. — Ты человек. И должна знать. Более того, я собирался рассказать тебе, но не прямо сейчас. Тебе тяжело, я знаю. Но всем сейчас тяжело. И будет еще тяжелее.
— Спасибо! Утешил! — Крикнула Марина и опять уткнулась лицом в подушку.
Я вздохнул. М-да. Нянькой мне быть еще не приходилось. Но оставить ее просто так я тоже не мог. Уверен, что люди Седого уже рыщут по всему городу в ее поисках.
Я подался вперед, оперся локтями о колени, сел, сомкнув пальцы.
— Ты ведь хотела правды? Думаешь, что достаточно взрослая, чтобы ее принять? А правда в том, что нам грозит опасность. Тебе, мне, Степанычу. И преодолеть ее, эту опасность, мы сможем только в одном случае — сплотившись. Вместе. Сильным можно оставаться только среди сильных. А ты сейчас среди сильных, Марина.
Девушка обернулась. Смешно, очень по-детски шмыгнула носом. По ее скулам катились горькие слезы. Глаза опухли и покраснели.
— Я тебе обещаю, что с тобой ничего не случится. Я смогу тебя защитить.
— А с дедушкой? Вдруг что-то случится с ним? Вдруг он умрет? А что, если уже умер?
— Твой дедушка сильный. Он все вынесет и сможет защитить самого себя. Именно поэтому он попросил меня позаботиться о тебе, чтобы защитить себя. Ведь все же он не всесилен, и на тебя его может не хватить. Когда все уляжется, ты вернешься домой. Но сейчас тебе придется быть сильной, как и мы все. Сильной хотя бы в том, чтобы не отчаиваться и не предаваться панике, а тем более унынию. Все остальное я возьму на себя.
Она сглотнула. Утерла слезы и выпрямилась, села на кровати.
— Пообещай мне, что будешь всегда говорить мне только правду, — сказала Марина.
— Обещаю, — серьезно кивнул я. — А ты пообещай, что будешь меня во всем слушаться. Беспрекословно. Сейчас так нужно, чтобы я мог тебя защитить.
— Я… обещаю… — Опустила Марина глаза.
— Очень хорошо.
— Но что мне сейчас делать? Как ходить на занятия?
— Пока что никак. А там дальше видно будет.
— Но в среду у меня важный семинар, а еще…
— Ты обещала, — строго сказал я.
Марина вздохнула.
— Хорошо.
— Гхм-гхм, — послышалось из-за двери. Это был Степаныч. Когда, по его мнению, мы отреагировали недостаточно быстро, он повторил натужнее — Гхрм-гхрм!
— Степаныч, ты помираешь там, что ли? — Рассмеялся я.
Марина тоже улыбнулась, и с ее губ даже сорвался легкий смешок. Это был хороший знак. Кажется, она успокоилась.
— Эм… нет. Еще нет… — проворчал он, заглянув в комнату. — Можно мне войти? Наверно, надо перетащить все эти шмотки… Простите… Вещи, в комнату Марины, не?
— Ща перетащим, — встал я.
— Я помогу, — девушка тоже поднялась.
Степаныч смерил ее взглядом, слегка прищурил левый глаз.
— Ну нате, располагайтесь, — втянул он один из чемоданов. — Разбирайте вещи, мадама.
Смутившаяся почему-то Марина опустилась на колени перед чемоданом, стала расстегивать молнию.
— Вить, на два слова, — позвал меня Степаныч.
Я оглянулся на девушку, которая бормотала что-то складывая абы как напиханные в багаже вещи, а потом вышел из комнаты.
— Ну че она?
— Вроде успокоилась, — сказал я. — Все хорошо. Обещала слушаться.
— И что теперь?
— Поищу квартиру. Нужно съезжать. Мало ли что. Не хочу, чтобы что-то угрожало тебе лишний раз. И так работа наша — не сахар.
— Я тебя не тороплю.
— Я знаю. Но нам лучше пока уехать.
Степаныч поджал губы, покивал.
— Ладно, Витя, помоги ей с вещами. Я пойду вскопаю мой старый спальник. Знал же, что пригодится.
Когда Степаныч пошел было, к кладовой, в кухне зазвонил телефон. Я не обратил на это внимание сразу и стал перетаскивать вещи в Маринину комнату. Нужно было еще убрать кое-что из моего. Не хотел бы я, чтобы девушка нашла у себя под кроватью заряженную Беретту.
— Витя! — Крикнул вдруг Степаныч из кухни.
— Да? — Вернулся я в прихожую.
— Это тебя, — сказал он, с таким лицом, будто по телефону ему сообщили, что кто-то умер.
Глава 3
Я взял у Степаныча трубку, ответил.
— Да. Летов слушает.
— Витя! — Раздался на том конце веселый голос. — Привет! Беспокоит Денис Сидоренко. Узнал?
Степаныч все это время смотрел на меня удивленными глазами. Любопытно ему было так, что он только что в рот мне не заглядывал. Даже беззвучно спросил:
— Кто?
— Как же мне не узнать начальника разрешительной системы города Армавира? — Сказал я с улыбкой.
Степаныч от этого только задумчивее посмотрел на меня и, сложив руки на груди, прислонился к дверному косяку кухни.
Вышла и Марина. С удивлением направила она взгляд своих по-детски больших глаз на меня. Казалось, она чего-то ждала, явно подумав, что разговор касается дедушки. Догадавшись о ее мыслях, я покачал ей головой, нет мол. Тем не менее она не ушла. А обхватив локотки, осталась стоять в проходе.
— Твои документы готовы. Есть там какие-то проволочки с регистрацией предприятия, поэтому забрать их сможешь послезавтра. Я передам бумаги в совет депутатов. Получите их втроем, как и сдавали.
— Спасибо, Денис Евгеньевич.
— Это тебе спасибо, Витя. Ты ж меня от смерти, считай спас, — начал Сидоренко, посерьезневшим голосом. — Следак мне один знакомый рассказал, что Михалыч в СИЗО раскололся. Выдал все свои планы. Они хотели меня тоже укокошить в день свадьбы. Если б не ты, лежать мне сейчас в сырой земле.
— Хорошо, что все хорошо закончилось, — ответил я.
— Ты, теперь, Витя, можешь ко мне обращаться по любому вопросу из моей области. Лицензии сотрудникам надо будет, или еще что — ни в чем я тебе не откажу. Спасибо еще раз.
— Ну раз так, то будем с вами работать и дальше, — покивал я.
— Да! И еще кое-что! Я там тебе приготовил небольшой презент лично от меня. Времена щас непростые, да и ты в непростом замесе оказался, — начальник разрешительной системы совсем посмурнел на том конце провода. — А сложные времена требуют особого подхода.