московское отделение НДП под руководством Михаила Павлова, пишет свои статьи Константин Крылов, все также занимается организационными вопросами Надежда Шалимова, появляется иногда на мероприятиях и Владимир Тор с Красковым. Многие Дмитрия Краскова и Владимира Тора еще не забыли в народе, а московская интеллигентская тусовка их видит, верно, часто. Но их не очень, думаю, волнует их же оторванность от народных масс и интересов самого народа. Кстати, вот список тех, кто был избран на Съезде в Центральный Комитет партии путём тайного голосования:
— Радченко Всеволод,
— Сергеев Сергей,
— Святенков Павел,
— Красков Дмитрий,
— Храмов Александр,
— Беляев Михаил,
— Антонов Ростислав,
— Шалимова Надежда,
— Кралин (ТОР) Владлен,
— Кузнецов Андрей,
— Цзен Матвей,
— Алексеев Юрий,
— Темерешева Татьяна.
Партия на Съезде, одним словом, была вновь учреждена. Задачи были перед активом партии поставлены, а методы достижения этих задач были обозначены как самые гуманные, легальные. Я помню, как в завершении Съезда мы сфотографировались с Надеждой Шалимовой, а затем я, переговорив со своим секретарем о предстоящей партийной работе в Республике, вышел на улицу, дошел до метро — доехал до Ленинградского вокзала Москвы, а затем немного спустя часа полтора, отправился в Санкт-Петербург. А вот уже по приезду в Санкт-Петербург я написал статью о съезде НДП, которая вышла под названием «Лев Трапезников о Съезде партии», в которой я сухо изложил основные моменты прошедшего мероприятия. С декабря 2014 года по май 2015-й год время пролетело быстро. Мы росли идеологически, разбирая в своих партийных чатах и на партсобраниях складывающуюся ситуацию в мире и внутри РФ, а также прогнозируя ход событий в российской политике на будущую перспективу. Здесь я отмечу и ту интересную мысль, приходившую неоднократно мне в голову, что оппозиционный политик, или оппозиционный партийный функционер развиваются быстрее как профессиональные политики, чем это делают партийные деятели от партии власти. Почему? Поясню свою мысль. Дело все в том, что любой партийный или государственный деятель, работающий под тот или иной устоявшийся государственный режим и в интересах такого режима, более склонен не к проведению реального анализа политической ситуации в стране, а к тому, чтобы повторять мысли своих высоких начальников. Например, представьте себе чиновника — единоросса, который получил свою руководящую должность благодаря своей партийной принадлежности к политической партии «Единая Россия». Этот чиновник, будучи еще простым служащим, проводил правительственную пропаганду в ракурсе идей своей правящей партии, и эти идеи ему сбрасывались сверху его партийным руководством. Он их не осмысливал, так как главной его задачей была задача стать нужным для партийной правящей верхушки — районной или областной. Эту нужность он и доказывал тем, что как попугай повторял партийные установки, написанные ему в штабах. Партийный функционер от партии власти всего лишь доводит решения власти до масс, и в принятии этих решений он не принимает какого-либо деятельного участия. Все решения уже приняты верхами, спущены в низы, где остается только их повторить или прочитать народу. Также, этот чиновник с партбилетом от ЕР хорошо знает, что он, донося до народа решения партии власти и правительства, получит от верхов бонусы. Эти бонусы будут выражены в его повышении по должности (закреплении в своей должности), а значит в увеличении его зарплаты или как чиновника, или как участника выборного процесса в органы власти. То есть делай то, что от тебя требует твое руководство в аппарате управления районом или областью, или что требует твое руководство в партии власти — думать же вредно. И они не думают. Их награда — это сегодняшний день, дающий им здесь и сейчас деньги и чины. А вот оппозиционному функционеру думать приходиться. Такой функционер обязан просчитывать ходы, как самого государства, так и ходы оппозиционных организаций, с которыми конкурирует в политическом процессе его оппозиционная партия. И чем более в оппозиции к действующей власти находится партия того или иного политического деятеля, тем более ему политически подкованным приходится быть, ведь ошибка в любом политическом заявлении может ему обернуться тюрьмой максимум и политическим провалом минимум.
В мае 2015 года я принял участие вместе со своими соратниками по партии в первомайской демонстрации. Я помню, что колонну национальных демократов на Первомайской демонстрации в Санкт-Петербурге тогда вел руководитель регионального отделения НДП Андрей Кузнецов. Мы с соратником Чупруном шли впереди справа, держа белый баннер, на котором слева был изображен красным цветом наш партийный герб, представляющий из себя стилизацию щита и сокола на нем, и название нашей политической организации:
«Национально-Демократическая партия».
Вот так говорится в моем блоге в «Живом Журнале» об этом событии:
«Шествие стартовало в 11–30 с Лиговского проспекта, далее участники промаршировали по Невскому и свернули к Исаакиевской площади. В мероприятии традиционно принял участие весь спектр политических сил: прокремлёвские силы, коммунисты, националисты и либералы».
А вот уже 24 мая на Марсовом поле прошёл митинг против этнической преступности. Я на этом митинге, к сожалению, быть не мог, так как был занят по работе. Я тогда работал юристом в юридической консультации, сидел на первичном приеме граждан и из-за занятости юристов нашей консультации, не мог оставить наш кабинет. Теперь же, опуская рутинные подробности нашей партийной деятельности, я сразу перейду к тому ЧП, которое несколько перестроило привычный уклад работы регионального отделения. Итак, был вечер 2015 года. Я открываю социальную сеть ВКонтакте. Вижу, что партийный чат регионального отделения НДП-СПб прекратил работу без всяких объяснений — люди из чата выведены, а группа НДП-СПб во ВКонтакте переименована, и партийное фото в группе поменялось. В чем дело? Участники партийного чата НДП-СПб выходят на меня через личные сообщения. Спрашивают, что случилось? Через некоторое время организуется новый чат, куда включаются бывшие участники партийного чата НДП-СПб. Я узнаю, что Андрей Кузнецов без объяснений закрыл партийный чат НДП-СПб, и вывел партийную группу регионального отделения в свое личное подчинение. В новом чате личный состав регионального отделения НДП-СПб принимает решение встретиться для обсуждения «ситуации с Кузнецовым». Для встречи выбран ресторан «Мама Рома». Встреча должна состояться вечером (если мне не изменяет память, то это было время сразу же на следующий день). Так как я не Питерский и мне еще предстояло найти указанное заведение, я выехал из Красного Села за 2 часа до назначенного партийным составом времени для встречи, а потому прибыл я к указанному заведению первым. Обследовав ресторан и не найдя своих соратников по партии, я вышел на улицу и стал их ждать у дверей ресторана. И уже через минут пять ко мне подошел молодой человек. Он представился, и сказал:
«Здравствуйте, Лев».
И мы поздоровались за руку. Я понял, что он узнал меня, и это, в общем-то, было не трудно ему сделать, так как мое «реальное» лицо, весьма, было схоже с моими фото на моих страницах в социальных сетях. Это оказался новый наш партийный соратник. Мы перекинулись несколькими фразами друг с другом и начали ждать своих соратников вместе. Долго нам ждать их не пришлось — скоро уже мы увидели группу людей, в которых узнавались Павлов, Гагарин и другие. Весь вид у наших партийных товарищей выражал некую озабоченность, и это выражалось не только в их движениях, но и читалось в их лицах. Здесь я хорошо запомнил преподавателя университета Павлова, одетого строго в черное пальто и держащего в руке папку. Он чем-то мне напомнил партийного функционера из какой-то старой кинохроники советских времен. Мы увидели друг друга, я поздоровался со своими партийными товарищами за руку и мы все вместе вошли в ресторан. Ресторан, полный людей, шумел. Здесь сидели за столиками компании, вбиравшие в себя молодых людей и весело что-то обсуждавших. Весь этот беспечный мир был далек от той миссии, ради которой явилась сюда наша группа. Администратор ресторана, подбежав к нам, предложила найти свободный столик. Такой столик мы нашли, спустившись по ступенькам чуть ниже и завернув влево — там как специально уже имелся уютный уголок, состоящий из прямоугольного столика, и чем-то напоминавший маленький кабинет, стены которого украшали полочки с марочными винами. Мои соратники, передвинув стол к дальней стене и поставив его в виде президиума, перенесли в это же место еще один стол, только круглый. Нам должно было хватить всем места, ведь нас было 11 человек.
Все заняли удобные для себя места, а во главе импровизированного президиума уселись преподаватель Павлов и господин Гагарин. Я занял место за круглым столом, а рядом со мной сел Волоцкой. Кстати, по поводу нашего исторического собрания было сделано фото, но на этом фото мы сидим с Волоцким уже за прямоугольным столом, и нас от Павлова и Гагарина отделяет Чупрун. Этот момент объясняется очень просто. Дело все в том, что нам, чтобы всем попасть в кадр, нужно было как-то сесть за столиками поплотнее. И потому мы поменялись местами. Но, однако, продолжу свое повествование о тех суровых днях, о которых будущим поколениям будет известно только что по параграфам в учебниках по истории. Итак, как я уже ранее сказал, я, усевшись за круглый столик и положив перед собой ручку со своим кожаным блокнотом, в котором собирался проконспектировать ход и итоги нашего собрания, все свое внимание направил к начавшему говорить Павлову.
На собрании обсуждался вопрос о поступке Андрея Кузнецова. Поочередно высказывались Павлов, Гагарин, Чупрун и менее всего Волоцкой, вставлявший фразы и уточнявший факты из поведения Кузнецова. Не меньше одного часа шли обсуждения просчетов в работе Андрея Кузнецова в период его нахождения на должности руководителя регионального отделения НДП-СПб. В обвинение ему ставились: