Не кончалась.
Не кончалась!
Я не выдержала и заорала от ужаса. К шраху принципы дяди Эрнана, мы же сдохнем сейчас!
…не сдохли.
Рыжий приземлился на том краю и даже устоял. Покачнулся немного, резко отставил ногу назад — и всё. Я же беспомощно мотнулась, как кукла, цепляясь за его одежду, бросила взгляд на другую сторону пропасти — и едва удержалась от вопля снова. У обрыва замерли, переступая с лапы на лапу, две чудовищные химеры, не похожие ни на одно известное науке животное. Но полуметровые пасти с двумя рядами треугольных зубов наводили на исключительно печальные мысли о хищниках и месте беззащитной женщины в пищевой цепочке. Над тварями приплясывали в воздухе зеленоватые светящиеся шары.
— Айры, — ткнул рыжий пальцем в сторону химер; в голосе у него сквозили нотки неодобрения — ни страха, ни отвращения не было, что интересно. Затем взмахнул свободной рукой, и зеленоватые шары перелетели через пропасть вслед за нами.
— Айры, — задумчиво повторила я, пробуя слово на вкус. Парень одобрительно хлопнул меня пониже спины, перехватил поудобнее — и снова побежал по туннелю, постепенно увеличивая скорость.
Вскоре позади осталось несколько неправдоподобно больших пещер, где текли реки и росла настоящая трава, правда, белесоватая. Промелькнули вдали даже кусты в мелкой россыпи красноватых ягод или низкие ветвистые деревья, но зелёные шары-фонари не позволили разглядеть яснее, что там было. Наконец мы выбрались на открытое пространство. Тут царила ночь, безлунная и беззвёздная; густая темнота, немногим отличная от абсолютного мрака подземелий. Рыжий поставил меня на ноги и повёл к лесу, на ходу гася "светлячки". Затем спустился в овраг, завёл под естественный навес — переплетение корней, ветвей и сизоватых вьюнов под самым обрывом. И лишь там соизволил отпустить мою руку.
Я перевела дыхание. Сдерживать способности при таком близком контакте на протяжении почти что часа бешеной гонки… О, дядя бы мной гордился. А дорогая кузина Лоран наверняка выдала бы очередную гадость об эмпатах и праве на неприкосновенность…
Рыжий что-то сказал — поинтересовался моим состоянием, судя по обеспокоенному выражению лица. Пришлось вновь разворачивать эмпатический купол, не такой широкий, зато сразу на третьей ступени интенсивности. Парень вздрогнул — похоже, ощутил что-то — и настойчиво переспросил:
— Ты в порядке?
Общий смысл был ясен, затруднение возникло только с обращением. Вероятно, в ходу тут было три формы вежливости — по крайней мере, из такого количества выбирал рыжий. Для себя я сразу решила переводить всё в привычные категории, больше слушать и меньше говорить. И быть осторожнее с невербальными средствами общения — кивки и мотание головой парень явно не воспринимал.
Кстати, знаки для согласия и возражения лучше бы определить сразу.
— Да, — произнесла я чётко, наклоняя голову и посылая соответствующий импульс. — Нет, — добавила, покачав головой.
Рыжий сообразил тут же. Оказалось, что согласие у них — склонить голову к плечу. Отрицание — вздёрнуть подбородок, как у нас делают иногда, если не слышат, хотят уточнить что-то или ленятся показать направление рукой.
Продолжая улыбаться и трещать без умолку, парень разложил костёр из подручного материала и поджёг его щелчком пальцев. Я делала вид, что рассматриваю заросшие склоны, а сама чутко вслушивалась в его мысли, соотнося образы со словами и запоминая как можно больше.
Только это меня и спасло.
Агрессивное намерение проскочило фоном, не успело созреть до готовности действовать. Но образ был точь-в-точь как у тех ублюдков из пещеры — насилие и ещё что-то очень неприятное.
"Рассуждай логически, поступай рационально, ожидай худшего", так?
Я поступила рационально — соединила руки, замыкая энергетические каналы, и рывком вывела напряжение эматического купола на максимум.
Четвёртая ступень, наибольшая из доступных мне. Воздействие на два порядка более интенсивное и в десять раз более энергозатратное, чем любые манипуляции на третьей.
Рыжего буквально придавило к земле. Он распластался у костра, осоловело глядя в тёмное небо. Мне тоже пришлось несладко, нормально подняться я не смогла. На коленях проползла по мокрой траве и села ему на живот. Содранные от падения колени саднило, голова трещала — состояние хуже не придумаешь. Но выхода не было.
Чтобы не метаться от одной смертельной опасности до другой, надо прояснить ситуацию как можно быстрее и полнее. И способ только один: просканировать "спасителя" прямо сейчас. Если повезёт, и транс не развеется слишком быстро, то и язык немного подтяну… А извиниться за ментальное насилие можно и потом.
— Отнесись к этому как медицинской процедуре, — посоветовала я от души, хотя он, оглушённый, конечно, ничего не понял.
Второй раз за вечер выйти на четвёртую ступень оказалось ещё сложнее. Единственное, что облегчало задачу — нужно было делать не купол с равномерно рассеянным покрытием, а нечто вроде иглы. Концентрированной, тонкой, острой.
Её-то я и вонзила рыжему в лоб — и пропала.
…как это ни прискорбно признавать, но меня, очевидно, утащили в другой мир.
Пока рыжий пребывал без сознания и тихо лежал под боком, тёплый и безвредный, я размышляла и подводила итоги.
Те эксцентричные парни в балахонах, которые так феерически расстроили свадьбу кузины Лоран, считались тут кем-то вроде сектантов. Мысленный образ колебался от "служителей" до "отступников", нечто малопочтенное и пугающее одновременно. Ритуал переноса виделся явлением обыденным, хотя и сложным: можно сравнить с запуском нового космического корабля у нас. Выдернутых из другого мира, то есть людей вроде меня, рыжий воспринимал как нечто среднее между "подарком", "другом по несчастью" и "конкурентом" — алогичное сочетание. Себя он считал "магом". Что ж, вполне возможно, судя по тому, что рыжий вытворял — прыжки, полёты, парящие светильники-шары, сам по себе вспыхнувший костёр…
Шрах, это я сейчас признала существование магии? Я, псионик-рационал?
Дрова превратились в угли. Света от них было немного, но глазам, привыкшим к полумраку, хватало. Можно, конечно, использовать вторую ступень моделирования и соорудить что-то светящееся… Ладно, обойдусь. Что ж, стоило уже признаться, что сканирование немного дало. Придётся расспрашивать вживую. Словарного запаса после нырка в сознание моего "спасителя" должно хватить — для понимания так точно, а речь натренирую в процессе.
В навесе над головой прошмыгнуло что-то неразумное — мышь или птица. Стало жутковато. Стараясь не шипеть от боли в перенапрягшихся мышцах, я заставила себя сесть, отряхнула платье и старательно вычесала пальцами из волос мелкие веточки и листья. Не удержалась и скосила глаза на парня, который, похоже, успел очнуться, но предпочитал не подавать пока признаков жизни.
Впечатление он производил неоднозначное.
Невысокий — судя по нашей беготне в подземелье, вровень со мной. Волосы рыжие, всклокоченные, но на ощупь, насколько помню, мягкие. Кожа очень хорошая, ухоженная — значит, гигиена и косметические средства в этом мире точно на уровне. Лицо узкое, нос островат, зато глаза большие. Скорее, красивый, чем нет.
Что ещё?
Тощий, но феноменально сильный и выносливый.
Ещё?
Младше меня биологически, но, похоже, с крайне разнообразным жизненным опытом… Впрочем, не стоит мерить обитателей чужого мира по себе.
Ещё…
Второй слой в сознании, скрытый плотным и толстым подобием щита из ярких и чистых эмоций, неагрессивных образов и понятных намерений. Вот это, пожалуй, опаснее всего. Проникнуть туда я не смогла даже с помощью иглы, только ощутила отзвук, отсвет, которого хватило, чтоб кожа покрылась мурашками животного ужаса. Если отдохну и помедитирую нормально, то сумею туда пробиться, скорее всего. Но не в ближайшее время: выдохнусь и останусь даже без подобия защиты. Значит, нужно быть очень, очень осторожной.
Пока я размышляла и взвешивала, рыжий приоткрыл один глаз и слабым голосом произнёс:
— У меня не выгорело, да?
— Не выгорело, — улыбнулась я, не размыкая губ. Если верить тому, что вертится в голове у этого парня, то демонстрация зубов здесь — агрессия. — А что ты хотел сделать?
— Завладеть добычей, — мрачно откликнулся он и сел, потирая затылок. До меня докатился отголосок головной боли. Да, сканирование — процедура неприятная. — Ты сильный маг, — добавил он.
— Может быть, — не стала я его разубеждать. Тем более что на объяснение разницы между псиониками и магами словарного запаса бы не хватило. — Что значит "добыча"?
Парень замешкался. Не до конца оборванная ментальная связь принесла новый образ — то же насилие, что и раньше, но смягчённое, с толикой вины. Уже что-то.
— Здесь рядом Лагон, — ответил он непонятно.
В мыслях промелькнуло несколько смутно знакомых понятий. Место, где учат магов; укреплённый бастион; резервация. Видимо, таинственный "Лагон" имел свойства и первого, и второго, и третьего.
Интересно.
— И что? Не понимаю.
Рыжий снова почесал в затылке и наморщил нос.
— Ну, Лагон… Тот, кто приводит в Лагон нового ученика, может на него претендовать. Добыча, — развёл он руками беспомощно.
На рабовладение не похоже… Местные традиции? Прелестно. Надо разобраться.
— А если "добыча" отбилась? — продолжила напирать я, постепенно наращивая интенсивность связи. Рыжий, похоже, не чувствует, а мне так легче понимать.
Он повёл рукой, и костёр вспыхнул ярче, хотя гореть там было нечему.
— Если отбилась от одного, то претендуют другие. Отбилась от всех — самостоятельная. Но так не бывает. Ты послушай, это не страшно, — повернулся он вдруг ко мне, состроив совершенно несчастное лицо. На бледной коже отчётливо проступили веснушки — прямо как у сестрички Нэсс. — Это, ну… взаимовыгодно, понимаешь? — с надеждой спросил он.
Я едва не кивнула, но вовремя спохватилась и склонила голову к плечу.
— А выгода-то в чём?