Когда мы с Егором пришли в пятый павильон, застали еще более печальную картину, чем была на холме. Матвей понурившись сидел перед принтером с небольшой стопкой листочков.
– Краска закончилась, – пробормотал он. – Есть ровно половина матраса.
Я не знала, как поддержать Матвея. Больше всего меня мучило, что я часть Южного Матрасова, но при этом не делаю ничего, чтобы спасти наше государство, помочь моим соседям. Какой же я журналист после этого, и уж тем более друг или гражданин Южного Матрасова? Мне стало стыдно за свое поведение.
Я взяла Матвея за руку и уткнулась в его шею.
– Прости, – буркнула неразборчиво.
– Чего ты? – Матвей недоумевающе и как-то благодарно обнял меня.
Конечно, клеить половину матраса было несолидно. Мы и не стали. Вместо этого активизировался Егор: он обзавёлся полезными знакомствами на «Тавриде», знал, кому и что можно скинуть, чтобы получился нужный эффект. И вот наутро фото моих соседей на матрасе или просто матраса на крыльце разлетелось по всем чатам команд в Телеграме. Участники форума стали обсуждать матрас.
Мы лежали на пляже, когда мимо нас прошла компания девочек. До нас отчетливо долетело слово «матрас», и мы подскочили.
– Что вы сказали?
– А? Мы? Ничего…
– Но матрас?!..
– Ну да, сегодня к нам в группу скинули: кто-то гениальный вытащил матрас на крыльцо домика и теперь там чиллит, ха-ха, надо так же сделать!
– Да нет же! Нет! – Мы наперебой стали объяснять нашу трагедию.
– Это мы вытащили матрас, а нас заставили его убрать! У нас было уже целое государство, Южное Матрасово, но нас заставили, понимаете… заставили!
– Матраса больше нет на крыльце…
– Как нет?! Нельзя же это оставить так просто! Не дадим матрас в обиду! Матрас! Мат-рас! Мат-рас!
К скандированию присоединилась еще пара компаний, отдыхавших на пляже. Кто-то действительно переживал за судьбу матраса и нашего государства, а кто-то просто хотел покричать, почувствовать себя частью чего-то целого, большого, единого… Такого единого, как наше маленькое Южное Матрасово…
Я наблюдала, как стихийный митинг охватил весь пляж, как взлетали в небо кулаки, как единый ритм объединил всех-всех, кто окружал нас.
Это же целая история. Нельзя, чтобы о ней не узнали, чтобы про нее забыли. Я собралась с духом и включила камеру на телефоне. Эти кадры – они будут моим вкладом в общее дело.
– Матрас, матрас, матрас… – Сдавленное шуршание растекалось по компаниям ребят, которых мы встречали по пути с пляжа в столовую.
– Ну это мощь, – сказал воодушевленный Матвей, плюхнувшись за столик в столовой. – Я напишу стихотворение!
Он снял с себя маску – вынужденное последствие недавно отбушевавшей пандемии – и прямо на ней стал черкать строчки:
Крым, море, пляж. И можно расходиться —
Учиться, отдыхать и любоваться.
Наделать фоток: фон – три слова по традиции,
Писать посты-полотна в три абзаца.
Сидеть под вечер безмятежно на террасе.
Пить чай, не вылезая из-под пледа.
Включить музло и всю неделю на матрасе
Смотреть на солнце, волны, звезды, небо.
Матвей Матюшкин
Еще через несколько минут стихотворение перекочевало с импровизированного черновика в книгу отзывов и предложений, которую Матвей нашел тут же, в столовой.
– Что записываем? – Пронзительный голос Лены неожиданно зазвенел над нашими ушами.
– Вот, стих написал, я же поэт, – пробубнил Матвей.
Егор за соседним столиком напрягся.
– Дай-ка почитать, – звякнула Лена, выхватывая книгу отзывов.
Ее глаза пробежались по строчкам и увеличились в два раза.
– Опять вы со своим матрасом! Сколько можно?! Вся Таврида о нем трезвонит, невозможно уже. Чтобы я больше не слышала и не видела ничего, связанного с этим вашим матрасом! Поняли?!
Было жалко смотреть на шокированных и расстроенных Егора и Матвея. Неужели все усилия впустую? Неужели Южное Матрасово останется под запретом?..
Я разозлилась. «Ничего не слышала и не видела, связанного с матрасом»? Ну хорошо. Лена ничего не услышит и не увидит, зато прочитает! Я напишу новость, пост, репортаж, нет… Я напишу целый рассказ! Рассказ про матрас!
Тоня Елкович. Тоня – болтливая книжка
Привет. Приве-ет! Меня Тоня зовут. А тебя?..
Ладно, можешь не отвечать. Мне вообще редко кто отвечает, так что я уже привыкла. Кому же в голову придёт разговаривать с книжкой? Хотя, наверное, и такие люди найдутся… Чем я, собственно, плохой собеседник? Кто-то, конечно, может возразить, что, мол, глупости, книжки не разговаривают. А я в ответ как возьму да спрошу: чей же голос тогда ты слышишь у себя в голове, когда читаешь эти строки?.. Чей?! Правильно! Это я! То-о-оня. И есть у меня для тебя одна интересная история…
У моего человека я – самая первая бумажная, оттого и самая любимая книжка, не считая его вредных стихов, которые вечно кричат что-то громко, но невнятно, выпрашивая похвалу, а иногда и вовсе сами перед собой красуются. Но я с ними не вожусь. У меня другие цели. Я мечтаю найти друга. Друга, который захочет со мной говорить. А ещё лучше, если много друзей! Потому что главный смысл жизни любой уважающей себя книжки в том, чтобы пообщаться с как можно большим количеством людей, а в идеале – с целым миром. Что? Может быть, ты думаешь, я зазнайка? Не-е! Ну, разве что чуть-чуть… На самом деле, мне просто очень любопытно, как разворачивается реальность за пределами моих страниц. Поэтому мой человек, как только узнал о такой возможности, сразу отправил заявку на участие в «Тавриде».
Мне вообще с моим человеком очень повезло, он искренне разделяет мою мечту и всячески мне помогает. Слушай, а у тебя есть мечта? Интересно, какая она… В любом случае пусть сбудется! Мечты ведь и существуют для того, чтобы сбываться, а книги – чтобы вдохновлять на добрый путь.
Вот и моя мечта сбылась: заявку на участие приняли, и мы с моим человеком отправились в антишколу литературы и медиа. Большие слова, большие люди. Я совсем не знала, чего ждать. Да и первые читатели критиковали меня, и я понимала, что далеко не шедевр и мне нужно упорно трудиться, чтобы стать лучше. Но я всегда откуда-то знала, во мне как будто между строк написано, что пусть я не самый идеальный собеседник, но это не лишает меня шарма и права говорить. И я точно буду ближе к своей мечте, если начну свой путь прямо здесь и сейчас и, потихоньку набираясь опыта, вырасту уже по дороге. А то даже не успею оглянуться, как мои страницы пожелтеют, обложка станет тусклой, а внутри останется одна только горечь, что я все еще недостаточно хороша. Ну уж нет! Я есть! И я очень хочу поскорее со всеми познакомиться!
Приехав, я прямо с лёту окунулась в невероятную творческую атмосферу. Солнце светит, прохладный ветерок приятно щекочет страницы, а люди тёплые-тёплые. И нисколечко снобства я ни в ком не заметила. Всё так близко и так открыто. Столько приятных, всесторонне образованных, удивительных, интересных молодых авторов. И у каждого своя Тоня. Некоторые вах какие красивые и, признаться, я даже немного завидовала, но мне хотелось их слушать и слушать, до того они были классные.
А вообще слушать хотелось абсолютно всех! Забавно было наблюдать, как мой человек каждое утро мучается выбором, на какое мероприятие пойти и как в обед успеть всего на пятнадцать минут окунуться в море, лишь бы ничего не пропустить. Пришлось даже вспомнить основы тайм-менеджмента, настолько насыщенной была программа. Представьте себе: каждый день с семи тридцати утра и до двух часов ночи. Обалдеть! Но, честно говоря, давненько я не видела своего человека таким воодушевленным. Да и сама я то и дело вся дрожала от восторга.
Вот, например, познакомилась с одной поэтессой. Боже, как она читала на закате про пальцы! Казалось, эти пальцы трогают и меня, и мой переплет сейчас просто лопнет от напряжения, и я разлечусь по набережной сотней страниц. Мой человек тоже слушал. Слушал вдумчиво и внимательно. А потом растрогался до слёз и сказал спасибо красотке. И в этом спасибо было так много, что я даже испугалась, но тут же вспомнила, что любовь – это не то, что нужно беречь для кого-то одного. Любовь – это то, чем важно делиться с миром. И не стоит беспокоиться, что мне её вдруг когда-то не хватит. Но кто бы мог подумать, что мой человек решит поделиться и своими стихами? Вот вредные проныры! Опять тут как тут! А как же я? Неужели во мне не найдётся ни одного годного отрывка для Литслэма?
Э-эх!.. Ну что ж делать! Может, оно и правильно – попробовать себя во всём: и в стихах, и в прозе. К тому же для моего человека это большой шаг и самое настоящее преодоление. Ведь ещё совсем недавно он запинался и дрожал, впервые читая свои произведения маленькой группе самых близких друзей. Что же будет перед такой большой аудиторией?..
Две ночи выбирали, кто увидит свет. Глаз не сомкнули, у меня все страницы истрепались, но удалось-таки подобрать самые трогательные, душевные и волнующие стихотворения. И тут мой человек выходит на сцену и нате, как давай тарабанить свой любимый, про какашку. Божечки ты мой! И это после такого шикарного начала, когда зал отозвался, а в первом ряду кто-то даже восторженно ахнул. Или это была я? Хм… Всё как в тумане, ничего не помню, я ужасно волновалась.
Оби-и-идно! Тут можно было бы законно поворчать, что ух не люблю я этих паразитов, как-то у меня от них всё внутри переворачивается, буква на букву налезает и строки кривятся, но мой человек, вот он весь такой, как будто существует одновременно в нескольких параллельных вселенных. Так что у нас что ни день, то очередной курьёз! Зато не соскучишься! Это ж надо было перепутать в статье для газеты фамилию художника, у которого брали интервью на журналистском мастер-классе? Хах! Там же мы узнали, что ответы на вопросы нельзя подслушивать, их нужно спрашивать. Вот те раз, дурной тон! И локтями работать, локтями. Только где ж я их возьму, эти локти? У меня ведь только обложка, и та мягкая! Расстроились мы, конечно, даже стыдно стало за нескладную работу. Ну ничего, тоже опыт, так что принимается. К тому же текст получился стройный и опрятный. Мне понравился. Я бы такой в себе носила.