- Подлец! - Джина не выдержала, и ее крик вывел Альберто из оцепенения.
- Я не понимаю, о чем вы, - медленно сказал он. - Я никогда раньше не видел этой женщины…
- Она показала мне брачное свидетельство, - сказала Даниэла.
- Вот это! - Каролина вынула из сумочки документ.
Альберто с ненавистью взглянул на нее.
- Будь ты проклята! Это ты все испортила! - сжав кулаки, он шагнул к ней, но Джина встала между ними.
- Не трогай ее, подонок!
- Это ты во всем виновата, - сверля Джину глазами, процедил Альберто. - Ты всегда меня ненавидела!
- И, как видишь, была права!
- Джина не имеет никакого отношения к тому, что ты сделал! - вмешалась Даниэла.
- Дорогая, любимая, - Альберто повернулся к ней. Взгляд его был умоляющим. - Прошу тебя, успокойся. Я сейчас все объясню. Я все объясню…
- Все и так ясно! Ты как последнюю дуру обманывал меня больше трех лет. Но я не стану сидеть сложа руки. Ты ответишь за все, что сделал, клянусь тебе!
- Я люблю только тебя, только тебя одну! - Альберто бросился к ней.
- Не прикасайся ко мне! Ты немедленно уберешься из этого дома!
- Но пойми меня…
- Убирайся!
- Даниэла, ради Бога!
- Вон из моего дома! Вон!
- Ладно, - Альберто опустил голову. - Я только схожу за своими вещами.
- Вон! Убирайся отсюда!
Альберто взбежал по лестнице, ведущей в их с Даниэлой комнату.
- Я этого так не оставлю… - процедил он прежде, чем скрыться за дверью.
Даниэла чувствовала себя совершенно опустошенной.
- Господи, за что? За что?
- Успокойся… - Джина подошла к ней и погладила ее по голове. - Что ни делается, все к лучшему.
- А что теперь будет со мной, сеньора Даниэла?!
Только тут Джина и Даниэла вспомнили о Каролине. Она стояла и испуганно прижимала к себе ребенка.
- Не волнуйтесь, - успокоила ее Даниэла. - Я помогу вам. Вы в этой истории - тоже жертва.
- Пожалуй, я пойду, - сказала Каролина. - Поверьте, мне очень жаль, что так вышло. Я по себе знаю, каково вам сейчас…
- Скажите, где вас можно будет найти? На всякий случай, - попросила Даниэла.
Каролина отпустила ребенка и записала адрес в записной книжке, которую вместе с ручкой протянула ей Джина.
- Я так боюсь. Альберто способен на ужасные вещи…
- Не волнуйтесь, - еще раз сказала Даниэла. - Он ничего вам не сделает. Ни вам, ни вашим детям.
Каролина недоверчиво кивнула им и вместе с малышом медленно вышла из квартиры.
- Что же теперь делать, Джина?
- Жить, дорогая. Что же еще? - Джина присела на диван возле Даниэлы. - Только сначала пусть он выметается отсюда. А я поговорю с Фелипе…
- Зачем?
- Он адвокат и лучше знает, что нужно делать. А еще я позабочусь о ревизии. Голову даю на отсечение, Альберто украл у тебя кучу денег.
- Нет, Джина, спасибо, - Даниэла благодарно взглянула на подругу. - С этим я сама должна разобраться.
- Мне бы хотелось подождать, пока он не уберется отсюда, - сказала Джина.
- Не нужно.
- Не дай ему опять заморочить тебе голову.
- Ты думаешь, я могу теперь поверить ему? Все кончено, Джина. Кончено навсегда.
- Мы, женщины, часто принимаем черное за белое, когда влюблены.
- Я больше не люблю Альберто, Джина. - Даниэла закрыла лицо руками. - Мне очень плохо. Ты понимаешь, у меня внутри все будто выжжено. Черная, страшная пустота…
- Ничего, - голос Джины обрел прежние твердые нотки. - Свято место пусто не бывает, подруга.
- Вряд ли я теперь когда-нибудь смогу поверить мужчине.
- Лучше всего забыть и отвлечься. Я тебе в этом помогу.
- Спасибо, Джина, но теперь тебе лучше уйти.
- Хорошо, я поеду к Фелипе. Думаю, с этим подонком ты сама разберешься. Потом найдешь меня в конторе. - Джина обняла Даниэлу и поцеловала ее в щеку. - Пока! И не реви тут…
Даниэла улыбнулась ей, и дверь за Джиной закрылась. Альберто все не спускался. Даниэла вытерла слезы, решительно встала и направилась наверх, в спальню. Между тем Альберто и не думал собираться. Сунув руки в карманы, он задумчиво стоял у окна спальни и глядел на улицу. Услышав шаги Даниэлы, он обернулся:
- Любить значит прощать, Даниэла… Если, конечно, ты меня любила когда-нибудь.
- Самое ужасное в жизни - это предательство. А то, что ты сделал, еще хуже… Это подлость. И по отношению ко мне, и по отношению к Каролине.
- Ты же знаешь, какими бывают женщины, дорогая. Она ни за что не соглашалась на развод, преследовала меня…
- И поэтому ты сделал ей второго ребенка уже после того, как женился на мне? Чего ты ждешь? Видеть тебя не хочу!
- Ну хватит, хватит! Что ты… как капризная девчонка? - неожиданно для Даниэлы Альберто обнял ее за плечи.
- Пусти! - вырываясь, она толкнула его в грудь, но Альберто устоял на ногах и, крепко схватив ее, швырнул на кровать.
- Пусти меня! Не прикасайся ко мне! Пусти! Даниэла вскочила на ноги, но вновь оказалась в объятиях Альберто. Он пытался поцеловать ее. Она сопротивлялась, отворачивая лицо и упираясь руками ему в грудь. На мгновение лица их оказались друг напротив друга, и он заметил гримасу отвращения на ее лице.
- Так ты ничего не добьешься! - бросила ему Даниэла.
Альберто отпустил ее и сел на кровать.
- И предупреждаю тебя, - уже спокойней сказала Даниэла, - что Джина сегодня же поговорит с Фелипе.
- Ну и что? - Альберто усмехнулся. - Что сделает этот несчастный адвокатишко?
- Он поможет мне. Я уже сказала тебе, что не собираюсь сидеть, сложа руки.
- Ты не сможешь жить без меня! - Альберто резко поднялся и снова схватил ее.
- Посмотрим! А еще, знай, я назначу ревизию. Джина утверждает, что ты меня обкрадывал!
- Глупости!
- После того, что я сегодня узнала, меня уже ничем не удивить.
- Даниэла, Даниэла! Ты видишь все в черном цвете…
- Ложь!
- Были же у нас и счастливые моменты…
- Ты все время… все время лгал мне!
- Ну, хорошо, хорошо, признаю… Я плохо поступил, когда женился на тебе, не разведясь с Каролиной. Но это мое единственное преступление! - Альберто опустился перед ней на колени. - Я люблю тебя. Верь мне!
- Ты любишь только себя! Только себя!
- Даниэла… - руки его обхватили Даниэлу за талию. - Давай забудем о ревизии… Забудем о Каролине… Обещаю тебе, я добьюсь у нее развода, и мы с тобой снова сможем пожениться.
- Ну нет! - она оттолкнула его. - Когда я говорю «все», это значит «все». И ревизия будет! Клянусь тебе, если ты украл у меня хоть один сентаво, хотя бы один, я добьюсь, чтобы тебя сгноили за решеткой, чего бы мне это не стоило.
- Ты сама не знаешь, что говоришь! - крикнул, поднимаясь с колен, Альберто. - Я не только не обкрадывал тебя, но, наоборот, помог тебе заработать кучу денег!!!
- Это я раньше так думала. А теперь сомневаюсь во всем, что имеет к тебе хоть какое-то отношение. И хватит болтать! Немедленно убирайся отсюда!
- Ты думаешь только о себе, Даниэла!
- Что?! Ну это уж слишком! - Даниэла подскочила к шкафу и, открыв его, выбросила из него чемодан.
- Что ты делаешь?
- Не видишь? Вышвыриваю твое барахло! И больше мне на глаза не показывайся!
- Ты пожалеешь, Даниэла, - Альберто нагнулся и стал собирать выпавшие из чемодана вещи.
- Нет, это ты пожалеешь!
- Ты останешься одна! По ночам ты будешь тосковать! Ты пожалеешь о том, что меня нет рядом!
- Я думаю, нам не о чем больше разговаривать. Мой адвокат тебя разыщет.
- Твой адвокат! Твой адвокат… Ты с таким удовольствием говоришь об этом кретине Фелипе!
- Здесь только один кретин. Это ты.
- Или, может, ты имеешь в виду Херардо?
- Я имею в виду, что здесь только один кретин - ты сам.
- Так слушай! - Альберто схватил чемодан и сорвал со спинки стула пиджак. - У меня нет оснований скрываться от кого бы то ни было. Тем более от тебя! Прощай, Даниэла.
Глава 4
Раз… раз… еще раз… Хуан Антонио давно заметил, что физические упражнения не только помогали ему поддерживать неплохую форму и работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, но и снимали нервное напряжение в самые тяжелые минуты жизни. Больше всего он любил плавать и делал это почти ежедневно. Вот и сегодня утром, перед тем, как ехать в больницу к Лусии, он пробежался по саду, немного поработал со штангой и сразу после этого прыгнул в лазурную воду небольшого домашнего бассейна. Он плыл по периметру бассейна длинными, чуть затянутыми гребками, отвлекшись от горьких мыслей, сосредоточившись на движении рук и ног и слыша только шум собственного дыхания, когда с бортика раздался голос Игнасио:
- Сеньор! Простите, сеньор! Вам звонят! По срочному делу!
Игнасио, запыхавшись, склонился над водою, держа в руках трубку радиотелефона. Вид у него был виноватый.
- Я же просил не беспокоить меня, когда я плаваю… - проворчал Хуан Антонио.
- Простите, сеньор, но это из больницы.
Хуан Антонио подтянулся на поручнях ведущей из бассейна лесенки и взял трубку у Игнасио.
- Алло? Слушаю…
- Хуан Антонио? Это Рубен Карранса.
- Слушаю вас, доктор. Что-нибудь случилось?
- Не мог бы ты сейчас приехать в больницу?
- Выезжаю через десять минут… А что?
- Не знаю, как и сказать тебе, - голос врача, старого знакомого их семьи, дрогнул. - Лусия… только что умерла.
Ну вот и все… У него больше не было жены. Хуан Антонио медленно вытерся, оделся и поднялся в их с Лусией комнату. Он сел на кровать и с минуту просидел неподвижно, пытаясь осознать случившееся. Лусия больше никогда не вернется в эту комнату. Никогда больше не откроет вот эту баночку с кремом на столике у кровати. Никогда не возьмет в руки ничего из того, что здесь есть. Не положит ему руки на плечи, не обнимет. Засыпая, он не будет слышать ее дыхания… А вот эта фотография, что он держит в руках, уже не просто запечатленный в кадре счастливый эпизод их жизни, а фотография мертвой