— Кстати, я вот даже не знаю, сколько тебе лет.
— Шестнадцать.
— Ты всегда такая робкая?
— Робкая? — эхом повторила я. А чего он ожидал после «радушного» приема всей их братии? И потом, кубики его пресса мало помогали успокоиться.
— Неважно, — рассмеялся Коул, покачав головой. Его глаза искрились весельем. — Идем. Покажу тебе второй этаж.
Подняться по лестнице оказалось непросто. Стопки книг и настольных игр, грязная одежда, сдувшийся баскетбольный мяч и кипа дисков с фильмами очень затрудняли передвижение. Я боялась столкнуть что-то вниз, и подъем напоминал прохождение полосы препятствий. Затем настал черед лабиринта из коридоров, в котором, казалось, невозможно было найти дорогу. Повороты возникали настолько неожиданно и хаотично, словно дом строился вовсе без плана. Коул остановился, когда мы достигли самого дальнего угла.
— Ты будешь жить здесь, — толкнул он дверь.
Я провела ладонью по стене, нащупывая выключатель. Мы с Коулом нашли его одновременно, и наши пальцы соприкоснулись в темноте. Меня словно током ударило, и я отдернула руку. Коул тихо рассмеялся и сам включил свет. Комнату залило теплое свечение, и я тут же позабыла о смущении.
— Ничего себе, — пораженно выдохнула я.
Вся комната была расписана яркими красками. Тропический влажный лес, начинавшийся на задней стене, на боковых стенах плавно переходил в океан, полный морских созданий. Потолок делили ночное и дневное небо. Были разукрашены даже деревянные панели над потолочным вентилятором. Я с открытым ртом разглядывала свое новое жилье.
— Это мамина студия, — пояснил Коул.
Огромный стол переливался разными цветами, как и все помещение. Он пестрил коллекцией стеклянных баночек и кофейных кружек с кистями, угольными карандашами и маркерами. На странице раскрытого альбома виднелся набросок картины, помещенной на мольберте в центре комнаты. В легких мазках на холсте угадывался пейзаж, виденный мной по дороге из аэропорта: горы Колорадо.
— Потрясающе. — Я провела пальцами по кромке холста.
— Да, рисует она чудесно, — несколько напряженно ответил Коул.
Я заметила, что часть художественных принадлежностей убрана в коробки, чтобы в комнате поместилась моя односпальная кровать, и поняла, почему ребята расстроились, узнав, где я буду жить.
— Я займу ее рабочее место.
— У мамы сейчас почти не остается времени на рисование. — Коул сунул руки в задние карманы плавательных шорт. — Двенадцать детей и все такое.
Другими словами, да, я лишу ее творческой мастерской.
Прежде чем я успела что-либо ответить, на пол грохнулся мой чемодан, и мы оба от неожиданности вздрогнули.
— Идем, Коул, — позвал притащивший чемодан Уилл. — У Джеки тонна вещей. Их нужно принести.
— Я помогу, как только переоденусь, — предложила я, не желая, чтобы за меня делали всю работу.
Уилл отмахнулся:
— Устраивайся и чувствуй себя как дома.
После их ухода я закрыла дверь и сбросила с себя на пол мокрое полотенце. Утром я на всякий случай положила в ручную кладь запасной комплект одежды: строгие брюки и розовую блузку без рукавов, с простым воротничком. Переодевшись, занялась волосами и минут десять воевала с ними, расчесывая спутавшиеся пряди.
— Эй, ты там жива? — постучался Коул.
— Минутку. — Я в последний раз пригладила волосы. Без выпрямителя с кудряшками ничего не поделать, поэтому я скрепя сердце просто повязала их синей лентой. — Да, — толкнула дверь. Возле нее в коридоре выстроился мой багаж.
— Я так, просто проверил. — Коул подпер дверной косяк плечом. — Ты там долго сидела.
— Переодевалась.
— Пятнадцать минут? — выгнул он брови. — И что, елки-палки, на тебе надето?
— А что не так с моей одеждой? — Ну да, комплект слегка будничный, но я же не думала, что меня скинут в бассейн.
— Ты словно на собеседование собралась. — Коул еле сдерживал смех.
— Если бы я собралась на собеседование, то надела бы брючный костюм.
— Мужскую одежду?
Я нахмурилась.
— Брючные костюмы носят не только мужчины. — Он вообще о моде не слышал?
— Как скажешь, но я бы на ужин не надевал такой красивый верх. У нас сегодня спагетти.
И что? Я не веду себя за столом как дикарка.
— Разве на ужин не предполагается надевать… подходящую одежду? — возразила я.
Коул по-прежнему был без рубашки, и я приклеилась взглядом к его лицу, чтобы не пялиться на голый торс. С выбеленными солнцем волосами и рельефным прессом Коул походил на греческого бога. Как жить рядом с таким красавчиком? Он всем своим видом смущал меня и заставлял чувствовать себя неловко.
— Не знаю, как заведено у вас в Нью-Йорке, но мы здесь не наряжаемся на ужин. Я вот прям так и сяду за стол. — Губы Коула растянулись в самодовольной улыбке, и я поморщилась. — Ладно, дам тебе время разложить вещи, — заявил он, не оставив мне возможности ответить. Отлепился от дверного косяка и пошел прочь.
Я смотрела ему в спину, не в силах отвести взгляд, и вышла из транса, лишь когда он завернул за угол. После чего обессиленно рухнула на кровать. Я пережила первую встречу с братьями Уолтер.
Ничего похожего на кухню Кэтрин мне прежде видеть не приходилось. Место было шумное и суматошное, но в то же время теплое и уютное. Кэтрин явно приложила руку к художественному оформлению и этой комнаты. Стены представляли собой одну сплошную картину с изображением виноградника, а почти все стулья возле стола были разноцветными. Мамина кухня была совсем другой: чистая плитка и блестящие стальные поверхности. Мне казалось, что она нужна только для того, чтобы выглядеть красиво, а если я в ней насвинячу, то мне несдобровать. Но в этом доме была кухня для жизни, и она мне сразу приглянулась.
Когда я вошла, Кэтрин стояла у плиты, помешивая что-то кипящее в кастрюле и давая указания помогавшему ей Айзеку. Две собаки гонялись друг за другом и мешали всем накрывать на стол. Об одну из них Джордж споткнулся, чуть не уронив салатницу.
Зак и Бенни, младшая парочка близнецов, сидели на полу в трех футах друг от друга и играли в портативную видеоигру с соединенными проводом консолями. Я поперхнулась, когда Зак вырвал у Бенни его консоль, заорав:
— Слился, болван!
Из соединенной с кухней гостиной раздались оглушительные радостные крики. Я обернулась и увидела остальных парней, смотрящих по телевизору баскетбольную игру. Взгляд сам собой нашел Коула, который в этот момент подпрыгнул на месте и победно вскинул в воздух кулак. Он надел облегающую черную футболку, подчеркивающую его широкие плечи. На контрасте с ней его светлые волосы казались платиновыми.
— Не пялься, — бросил мне Ли, заехав в кухню на скейтборде.
Я его запомнила, поскольку мы оба с ним десятиклассники и, когда Уилл представлял его, Ли обдал меня холодным взглядом. Смутившись, я отвернулась от гостиной.
— Ли! Сколько раз повторять тебе, чтобы ты не ездил на своей доске в доме? — рыкнула Кэтрин, когда он врезался в кухонный стул. Тот опрокинулся на голову Бенни, и мальчишка заверещал как резаный.
— Еще раз пятьсот, тетя Кэти. — Ли опустился рядом со своим двоюродным братом на колени проверить, в порядке ли он.
Я потерла виски, пытаясь унять начавшуюся головную боль. Безумное местечко. И тут посреди этого хаоса я обратила внимание на одного паренька, имени которого не запомнила. Он сидел на стуле с гитарой на коленях и разложенными на столе нотами. Вспомнив свои записи, я догадалась, что это четырнадцатилетний музыкант Натан. Я видела, как он взял несколько аккордов, но за царящим в доме шумом не услышала ни звука. Покачав головой, Натан взял зажатый между зубами карандаш и вычеркнул что-то из листа с нотами. Как он умудряется сосредоточиться в таком гаме?
— Джеки, милая, — наконец заметила меня Кэтрин. Она сливала воду из огромной кастрюли с макаронами. На стойке рядом с ней стояла банка дешевого соуса для спагетти. — Я рада, что ты не потерялась по дороге в кухню. Дом большой, а твоя комната расположена в его дальнем конце. Я отправляла за тобой Коула десять минут назад, но, похоже, он увлекся игрой.
Она улыбнулась мне, и я подошла помочь.
— Ничего страшного. Вас было нетрудно найти, — ответила я, открыв банку с соусом. — Я просто шла на шум.
Кэтрин рассмеялась, забрала у меня банку и вылила весь соус в спагетти.
— Здесь всегда шумно. Такое случается, когда у тебя двенадцать детей. — Она на секунду замолчала и тихо улыбнулась мне. — Уже тринадцать.
Опустив взгляд в пол, я прошептала:
— Спасибо, миссис Уолтер.
— Не за что, дорогая. И пожалуйста, не зови меня так. Зови меня Кэтрин. — И она заключила меня в объятия.
— Парни! — громогласно позвал Джордж. — Еда на столе. Вырубайте свой глупый телевизор.
Кэтрин выпустила меня из рук, взяла чашу со спагетти и поставила рядом с другими горячими блюдами. Я последовала за ней к столу и села на ближайший стул.
— Тут мое место, — заявил один из средней пары близнецов. Их имена тоже выскочили у меня из головы.
— Извини. — Я пересела на другой стул.
— А это мое, — сказал второй близнец.
— Может, кто-нибудь сходит в гостиную и принесет Джеки стул? — спросил Джордж.
Один из них хотел запротестовать, но второй ткнул его локтем в бок.
— Хорошо, пап. Сейчас сбегаю, — сказал он с милой улыбкой.
Минуту спустя он вернулся со стулом. Когда он дотащил его до стола и я села, Джордж начал читать молитву. Посреди нее я почувствовала движение на своей ноге. Сунув руку под стол, схватила что-то гладкое и тонкое, вытащила и с криком отшвырнула от себя желтую рептилию. За столом поднялся бедлам.
— Змея! — заорал Бенни, вскочив со стула и дернувшись назад.
Отпрыгнул он прямо на одну из собак, и бедняжка с визгом бросилась бежать. Алекс, тоже в шоке отскочивший от стола, запнулся о нее и завалился на сидевшего рядом Айзека. Джордж хотел успокоить Бенни, но поскользнулся на луже молока, в суматохе пролитого кем-то на пол. Падая, он вцепился в скатерть и утянул за собой всю посуду. Чаша со спагетти шлепнулась на пол, и ее содержимое разлетелось по сторонам, заляпав нас всех томатным соусом.